Читать книгу Наследники казачьей славы - Александр Федорович Чебыкин - Страница 6

В 70-90 годы XIX века Россия расширяет свои владения в Средней Азии, присоединяя враждующие между собой ханства. 28 августа 1879 года русские войска потерпели поражение от туркменского племени текинцев при крепости Геок-Тепе. Ко второму походу готовились более основательно, с привлечением казачьих соединений.

На Кубани в это время шло формирование двух казачьих полков: Таманского и Полтавского – для отправки в новый поход в закаспийский край. Ивана определили в Таманский полк.

В мае 1880 года в районе Астрахани переправились через Волгу на паромах. За Астраханью примкнуло два полка волжских казаков. В Гурьеве присоединился полк «бородачей» – уральских казаков, а также два полка регулярных войск. Сводный корпус из семи полков под командованием генерала Скобелева, героя Балканской войны, по берегу Каспийского моря двигался к югу. Воды в колодцах не хватало. От жары гибли кони. Люди начали болеть лихорадкой. Пробовали рыть колодцы, доходили до воды, но она была горько-соленой, хуже, чем в море. Пришлось вернуться в Гурьев. Здесь простояли до осени. Решили идти в зимний поход, хотя от местных жителей знали, что в это время года бывают сильные пыльные бури, зачастую со снегом. Генерал Скобелев распорядился скупать вьючных верблюдов: для них не надо запасаться кормом, верблюды сами его находят и могут неделю обходиться без воды. Кочевники, прослышав, что русские скупают верблюдов, стали пригонять небольшие стада. Отбор шел тщательный: старых животных, не брали, но и слишком молодых браковали, потому что они еще не приобрели навыки нахождения в пустыне. Было решено два полка казаков – один из двух кубанских и Уральский – оставить на лошадях. Остальные полки посадили на верблюдов. Конным казакам, чтобы не переутомлять коней, разрешалось быть в седле не более трех часов, остальное время идти рядом с конем, держась за стремя. Во второй половине октября, как только спала жара, двинулись в поход. Впереди – разведка, за нею – инженерный батальон, который разыскивал и приводил в порядок колодцы. Вокруг тянулись бесконечные солончаки… Верблюды легко отшагивали по укатанным ветром мелким барханам. В начале декабря 1880 года русские войска вышли к отрогам Копетдага. Погода стояла теплая, ровная. Ивана удивлял пейзаж. Молодой казак привык к буйству зелени и красок кубанской земли, а тут, куда ни глянь, лишь голые камни и скалы. Кругом – ни души, только кружит в небе орлан, да слышен шорох змей под ногами. Тушканчики смело выглядывают из своих нор, то тут, то там суслики как столбики… Когда двигались вдоль моря, кроме ядовитых пауков, забирающихся по ночам на стенки палатки, и черепах у отхожих мест, мало кого видели. Правда, разведчики рассказывали о встречах с куланами – животными, похожими на кавказских ослов, только с отвисшей нижней губой. Зато со временем проблема с водой отпала. У подножия гор кое-где попадались ручейки, бьющие из расщелин скал и бесследно исчезающие в каменистом крупном песке, но в бурдюках у казаков теперь всегда была свежая вода. Все чаще встречались ущелья с зарослями саксаула, акации, фисташки, дикого ореха, миндаля и шелковицы. В одном из таких ущелий решили остановиться и отдохнуть. Среди солдат было немало ослабших и больных. Генерал Скобелев решил отправить больных в Россию, но многие воспротивились, сказали, что уж если суждено умереть, то лучше тут, среди своих, чем в голой пустыне.

После трехдневной передышки двинулись вдоль гор на восток. Подкованные лошади смело шли по каменистой почве, но верблюды, которые шустро шагали в пустыне по щиколотку в песке, здесь шли осторожно, чтобы не поранить ноги об острые камни. Пришлось немного отойти от гор в сторону песков.

Однажды разведчики сообщили, что видели на горизонте десятка два всадников в огромных мохнатых шапках. Генерал Скобелев приказал выставить боковое охранение по полусотне казаков и в арьергард сотню, а две батареи переместить в конец колонны, чтобы прикрывали тыл, – и правильно поступил. На очередном привале только расседлали коней, развьючили верблюдов и расположились у котлов с дымящейся кашей, как сзади, со стороны гор, с гиканьем выскочили сотни две конников. Дозорные заметили их метров за триста. Сыграли тревогу. Пока казаки седлали лошадей, разбирали оружие, батарейцы успели сделать два залпа, но некоторые конники смогли проскочить к бивуаку. Казаки залегли, стреляли с колена, однако их белые рубахи хорошо были видны в темноте ночи. Несколько казаков было порублено. Артиллеристы сделали еще два залпа по скачущим конникам. Две сотни ринулись в атаку, но враги как появились мгновенно, так и исчезли быстро во тьме. Правда, солдаты успели заарканить одного лохматого: его лошадь была ранена, а он не хотел ее бросать и тащил за повод в сторону гор. После этого происшествия генерал Скобелев велел усилить посты и сам ночью несколько раз объезжал лагерь. Чтобы не мерзли, заставлял спать попарно, завернувшись в бурки, а костры после ужина тушить. Допросили пленного. Многие уральские казаки хорошо понимали тюркские языки. Пленный пояснил, что они – текинцы, живут тут по отрогам гор, большинство из них ведут кочевой образ жизни, аулов в горах очень мало, есть поселения – городки около небольших речек, которые летом пересыхают. Текинцы занимаются скотоводством и войнами с соседними племенами за пастбища. Хлеб здесь родит плохо. Там, на юго-востоке, сражаются с афганцами, которые приходят и угоняют их стада. Народ устал от войны, готов присягнуть русскому царю, о нем много слышали, но хан Бек-Мурат и слушать не хочет, призывает под священные знамена Магомета против неверных, у хана будет около десяти тысяч конников, орудия только при крепости Геок-Тепе.

Текинцы стали по ночам досаждать набегами небольшими группами с разных сторон. Генерал хорошо знал эту татарскую тактику, пришедшую со времен скифов. Цель – измотать противника, заманить его подальше от мест снабжения, а затем навязать победное сражение. Пришлось колонну уплотнить к центру, а передовое и боковые охранения выставлять подальше вперед, имея в резерве пару сотен. После стычек с передовыми отрядами текинцы исчезали, как только видели скачущих на помощь казаков. На седьмой день пути, после первой стычки с текинцами, в лучах восходящего солнца увидели на горизонте растянувшуюся от края до края неба вражескую конницу, а на холме позади всадников – минареты мечетей. Генерал Скобелев приказал подготовиться к бою. Объявил по войску, что впереди главная крепость текинцев Геок-Тепе. Для начала генерал приказал выдвинуть батареи вперед и открыть огонь. Скобелев требовал бить по центру, зная, что предводители находятся всегда в середине. В это же время казачья конница должна была наносить удар по правому флангу противника. Следовало сначала по всей ширине двигаться рассыпной лавой, а приближаясь к противнику – смещаться к его правому флангу. Свой левый фланг прикрыть повозками и открыть из-за них залповый огонь по противнику. Казаки выполняли команды быстро и четко, поэтому не прошло и получаса, как после залпов орудий конные массы противников двинулись друг на друга. Наши сотни смещались вправо. Задавили правый фланг текинцев, открыв, таким образом, их левый фланг и дав возможность из-за укрытий вести по ним прицельный огонь.

Иван оказался в середине битвы. У текинцев была своя техника ведения боя: они уклонялись от встречного боя один на один, парами обходили каждого казака справа и слева и только потом ввязывались в рубку. Иван был рослый, широкоплечий, мог рубить как с правой, так и с левой руки, но защищаться сразу от двух противников – непросто. Первая пара текинцев проскочила мимо него. Иван успел выбить саблю у текинца справа, но получил скользящий удар по костяшкам пальцев на сгибе. Кости оголились, но крови почти не было. Перебросил саблю в левую руку. В этот момент наскочила следующая пара, и он с ходу рубанул по плечу противника, текинец упал на шею лошади. Второй текинец нанес Ивану удар по голове, но казак успел пригнуться, и папаха, рассеченная надвое, слетела с головы. Правое ухо болталось на лоскутке кожицы. Иван перегнулся через луку седла, и это спасло его, когда текинец из третьей пары замахнулся саблей. Падая, Иван направил колющий удар в бок противнику. Текинец свалился под ноги лошади. Другой текинец из этой пары стал разворачивать коня. «Наверное, смерть моя!» – подумал Иван, глядя на искаженное в нечеловеческом оскале лицо, покрепче сжал саблю слабеющей левой рукой, прижался к коню… «А ну, земляк, держись!» – услышал он за спиной голос Степана Перепелицы, двухметрового богатыря, одним своим видом вселяющего панику во врага. Злорадный оскал текинца сменился маской ужаса…

Очнулся Иван уже в лагере. Верный конь вынес его из боя. Не видел казак, как дрогнули текинцы левого фланга, неся потери от оружейного огня. Их кони падали вместе с седоками. Задние налетали на передних. Образовался затор. Не слышал залпов оружейного огня, к которым прибавился огонь батарей, переместившихся на левый фланг. Несколько минут длилась встречная атака. Крутилась карусель боя, ржали кони, слышались крики «аллах!» и «ура!». Казаки начали обтекать конницу текинцев слева и справа. Заметив опасность, азиаты стали разворачивать коней и отступать к воротам крепости. Но те закрылись, и сотни две текинцев оказались в западне. Со стен ударила вражеская артиллерия, поражая своих и чужих. Бой затих. Рубка прекратилась. Генерал Скобелев подал сигнал прекратить атаку и отступить от крепости. На измотанных лошадях казаки вернулись к лагерю. Вскоре над крепостью показался белый флаг, но ворота какое-то время еще оставались закрытыми, затем отворились. Выехало трое всадников с белыми флагами. Метрах в трехстах от крепости остановились. Генерал Скобелев делегировал на встречу с парламентерами командира Уральского полка, который хорошо говорил на текинском наречии и прекрасно знал местные обычаи, и двух казаков покрупнее и поприветливее. Текинцы просили разрешения убрать убитых до захода солнца. Делегация согласилась, к тому же среди убитых были и наши казаки. Передали требование генерала Скобелева, чтобы гарнизон крепости сложил оружие и хан со своим народом шел в услужение российскому императору. «Мы гарантируем, что хан останется руководителем своего народа и ему будет оказана честь и военная помощь в случае притязания врагов на его земли. Если не согласитесь, то будем вынуждены обложить крепость и предать ее бомбардировке из орудий. Ответ будем ждать до восхода солнца».

Казаки выбрали место на каменистом холме и похоронили павших в сражении. Тихо потрескивали костры, пахло наваристой кашей, но не слышалось привычных шуток и песен – только стоны раненых, тяжелые всхрапы лошадей да звуки тихой беседы.

Голова у Ивана распухла, рука саднила. В горячке боя не заметил, что правая нога под коленом пробита пулей. Не помнил, как его стащили с коня, перебинтовали голову – ухо пришлось отрезать, очистили руку от пыли, наложили пластырь и сделали тугую повязку. Сапог снять не смогли, пришлось разрезать. Сестричка из медчасти рассказала, что он сопротивлялся, чертыхался, не давал портить «обутку». Рана оказалась сквозной. Нога воспалилась. Крепился, но как только закончили бинтовать, потерял сознание.

Генерал Скобелев не спал. Его приказ об окружении крепости уже был выполнен, пути подвоза продовольствия перекрыты. Ночь прошла спокойно. С восходом солнца генерал приказал дать выстрел из пушки. На стенах крепости ни души. Велел выдвинуть вперед артиллерию, но на такое расстояние, чтобы снаряды из крепости не долетали до нее. Начал обстрел крепости, одновременно пробивая глинобитную стену рядом с главными воротами. К вечеру был разрушен большой кусок стены. С заходом солнца русские войска пошли на штурм с двух сторон: в пролом и на самом низком участке стены. Казаки Таманского полка на всем скаку забрасывали на стены крепости кошки и по веревкам взбирались наверх. Текинцы такой дерзости не ожидали. Они оставили на этом участке стены незначительные заслоны, бросив основные силы к проему. Сотня казаков пробилась к запасным воротам и, перебив охрану, отворила их. С гиканьем таманцы ворвались на улицы крепости, за ними – Полтавский полк. В темноте над дворцом правителя поднялся белый флаг. Хан со своим гаремом стоял на ступенях с поднятыми к небу руками и повторял: «Позор мне, позор!» Командир таманцев прокричал: «Рубку прекратить!»

Текинцы, отступая от главных ворот ко дворцу хана, увидели белый флаг над резиденцией и стали бросать оружие. Трубы заиграли отбой сражения. Подъехал генерал Скобелев, попросил командира Полтавского полка взять под охрану дворец и проследить, чтобы никто не творил бесчинств.

Утром русские полки были выстроены на главной площади крепости Геок-Тепе. Текинцы приносили клятву верности российскому императору Александру II. Генерал Скобелев приказал собрать больных, покалеченных, раненых и обозом в сопровождении двух сотен казаков – по сотне от уральцев и кубанцев – отправить в Россию: легкораненых и больных – верхом на вьючных верблюдах, а тяжелораненых – на бричках. Два месяца ушло на дорогу. Стояла сухая прохладная погода. Обоз двигался на Гурьев по так называемому «Шелковому пути», от колодца к колодцу. Народу теперь было в десятки раз меньше, и воды в колодцах хватало.

Сеченая рана на голове у Ивана быстро заживала, козонки затягивались молодой кожей, но рана на ноге заживала медленно. Нога была как чужая, не слушалась. Сухожилие было разорвано пулей. Пришлось приспосабливаться к костылю.