Читать книгу Истории из могил - Александр Филин - Страница 1

Адский ураган

Стрелки на часах показали ровно полночь. Начитавшись, накануне, книг магии знаменитого доктора П., Таня с двумя друзьями решили повызывать духов, детская шалость, просто пощекотать нервы. Подобных книг в семье было много, так как мама Татьяны зарабатывала на жизнь магическим ремеслом, гадала, лечила людей. Ходили слухи, что даже могла навести серьезную порчу, но для подростков это было всего лишь баловство. Приглушив свет Таня, Леша и Олег уселись за стол, Таня зажгла свечи. Разместив в середине стола лист бумаги с нарисованными символами (подробности сеанса не раскрываю в целях вашей безопасности), они стали, в голос, вызывать дух Таниной бабушки. Когда были произнесены необходимые заклинания, Таня громко спросила:

– Дух, ты здесь?

Иголка хаотично заметалась по буквам, не сложилось ни слова. Тогда ребята решили вызвать дух Пушкина, Лермонтова и всех подряд кого знали, но с ними на контакт никто не шел. Все равно вечер прошел довольно весело, время было потрачено не зря.

Ночью Таню не покидало чувство беспокойства, даже можно было бы характеризовать это чувство как панику или некую тревогу, причины, которых абсолютно были не ясны. В коридоре зашаркали мамины тапочки, на душе сразу стало тепло и уютно, чувство безопасности окутало ее словно мягкое, пушистое одеяло, Таня не заметила, как уснула.

Свет солнца настырно просочился сквозь тонкую кожу век, это сильно раздражало и Тане волей-неволей пришлось проснуться. Слабость и вялость ощущалась по всему телу, перекатившись с одного бока на другой, Таня сползла с постели. Выйдя на кухню, она поняла, что мама уже ушла на встречу с клиентами. Иногда она даже оставалась ночевать в офисе, так как из-за цен на аренду приходилось снимать его на отшибе. Когда у нее было много работы, чтобы не добираться домой не весь как, она оставалась ночевать там. Несмотря на скудное самочувствие, настроение у Тани было хорошее. Вот и кофе поспел на плите. Утро было солнечное, яркое, Таня вышла на веранду и уселась на уютный пуфик, вокруг сад, лето, красота. Аромат кофе будоражил желание жить. Сделав глоток, этого самого желания у нее поубавилось, кофе был настолько соленный, что Таню чуть не стошнило.

– Что за ерунда?! Даже если я спросонья перепутала сахар и соль, то все равно от одной ложечки не могло быть такого жуткого эффекта.

В ванной раздался грохот, Таня поспешила туда, все было на своих местах. «Наверное, сквозняк» – подумала она, как вдруг на чердаке послышались чьи-то шаги. Таня сглотнула тяжелый ком, вставший в горле, все тело пронзило тупой болью.

– Нет, на чердак я точно не полезу, чтобы там не было. Мне все это кажется, глупости это все!

Вскоре, к ней пришли друзья, все сразу забылось, день пролетел, как час. Вечером пришла мама, Таня, как всегда, решила ей ничего не рассказывать. Ночью Таня, опять, не могла уснуть, ей постоянно казалось, что в комнате кто-то есть, лунный свет проникал в комнату беспрепятственно, так как шторы мама забрала в стирку. Этого света было достаточно, чтобы немного рассеять мрак. Было не так темно, но, в то же время, этот свет рождал причудливые тени, которые в голове у Тани превращались в пугающие очертания людей и существ. Неожиданно, перед кроватью, с пола, встал силуэт взрослой женщины, Таня сразу поняла, что это не плод ее воображения, тут уже все серьезно. От ужаса девочку парализовало, она не могла ни вдохнуть, ни крикнуть, ни пошевелить чем-либо. Силуэт наклонился над ней и протянул свои черные, почти не заметные, в темноте руки. Жуткая вонь стояла в комнате, это был смрад такой силы, что на земле такой вони и представить трудно. Раздались потусторонние стоны, словно, все мученики ада стонали в одной маленькой комнате. Таня так и лежала, беспомощно парализована, ей очень хотелось кричать и звать маму, но она не могла выдавить ни звука. Вдруг, у нее в голове возникла картина, она вспомнила свою очень верующую бабушку, та в свою очередь учила девочку разным молитвам, но девочке было это все совсем не интересно, куда более интереснее погулять во дворе с подругами. Бабушка рассказывала ей истории про то, как нечисть боится молитвы, тогда ей все это казалось глупыми бабкиными сказками, но сейчас это был единственный шанс пережить эту ночь. Смрад заполнял легкие как желе, не давая вдохнуть или выдохнуть, дурманил мозг. Теряя сознание, Таня нашла в себе силы и громко, не знаю вслух или про себя, произнесла:

– Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да придет царствие твое.

Дальше она не помнила, но лишь она воззвала к Богу, произнеся начало молитвы, воздух стал чистым и даже с нотками чего-то сладкого, как ей показалось. А от воплей, стонов и силуэтов не осталось и следа.

Таня очнулась утром. В полном недоумении, сон это или явь, вышла на кухню. Все тело болело, ноги ватные, не держат, глаза не открываются. Мама заваривала чай.

– Таня, что с тобой?

– Все хорошо, мама, просто как-то плохо спала.

– Я тоже очень плохо спала и мне даже показалось…

Тут мама прервала диалог.

– А ну-ка, иди сюда! – Обеспокоено крикнула она. – А сейчас расскажи мне то, что ты не рассказала, и не вздумай врать, это очень серьезно! Я чувствовала этот сатанинский смрад, но думала, что мне кажется или просто демоны пытаются меня достать, что не редко в моей профессии, но ты то, ты как связалась с этим?!! С таким смрадом является только самое сильное зло, и шутить с ним никак нельзя! – Она подвела Таню к зеркалу.

– Смотри!

У девочки, от ужаса, слезы покатились из глаз.

– Мама! – Воскликнула она, прикрыв рот ладонью.

Вся ее шея была фиолетовая, на ней отчетливо просматривались очертания пальцев, так, как будто девочку душили, с невиданной силой, голыми руками, но она, каким-то чудом осталась жива, хотя возможно все так и было. Таня расплакалась и рассказала маме о том, как они вечером развлекались с духами.

– Три дня! – Обеспокоено произнесла мама. – Какие же вы глупые, надо было все рассказать!

Мама кинулась звонить Алексею, они с его мамой тесно дружили.

– Привет, Люд!

Но потом мама просто молчала. Через минуту или две молчания она положила трубку, повернувшись к Тане, она все так же молчала. Девочка, от страха, закусила волосы и, рыдая, крикнула:

– Мама, не молчи, прошу тебя!

У мамы на тот момент было лицо, как у покойника, она, словно очнувшись, произнесла тихо сама себе:

– Все зашло слишком далеко. Кого же вы, мать вашу, вызвали?!

Таня, захлебываясь слезами, схватила маму за рукав.

– Мама! Да что случилось?!

– Все хорошо, дочка, надо поспешить. – Спокойно, но при этом как-то задумчиво, словно в пустоту, ответила женщина. – Где круг?! – Резко и твердо спросила она.

Таня дернулась от неожиданности.

– Доченька, мы теряем время, где круг? – Поняв, что пугает дочь, уже спокойно спросила мама.

Таня указала на свою комнату.

– Пойдем, – мама несильно потянула ее за руку, девочка пошла, но все происходило словно не с ней, она была как в тумане. Наверное, от всего пережитого ужаса, сознание в целях сохранения жизни и психики абстрагировалось от этого всего. Это, наверное, и называется шок. Таня открыла полку и, дрожащей рукой, протянула маме, теперь уже ненавистный, лист бумаги. Женщина взяла его, кивнула, и они обе проследовали на кухню.

– Кого вы вызывали? Вспомни все, до мельчайших подробностей.

Таня перечислила и добавила:

– Мама, к нам, все равно, никто не пришел.

– Доченька, глупые вы еще, когда ты вызываешь дух, ты открываешь портал, в него может просочиться кто угодно. Дух, которого ты вызываешь, находится у тебя за спиной, и чаще всего от неопытности ты не поймешь кто это. Обычно приходят бесы вместо того, кого ты вызываешь.

– Мама, но к нам никто не пришел, там какая-то белиберда, не складная, была.

Женщина нахмурила брови.

– Все еще хуже, чем я думала, значит это не один дух.

Таня вызывающе посмотрела на маму.

– Понимаешь, – продолжила та, – когда вот, как раз, такая неразбериха и набор букв, это еще хуже, значит, духов пришло несколько или даже множество. Они борются за возможность общаться, одни хотят вам навредить, другие помочь. Вот именно из-за этой борьбы и происходит вся неразбериха и набор букв. На, выпей, – мама протянула девочке пол стакана воды.

Таня сделала глоток.

– Пей еще!

Допила полностью.

– Хорошо, – облегченно вздохнула мама.

В стакане была святая вода, таким образом, мама поняла, что в девочку никто или ничто не вселилось этой ночью, ведь очень часто в человека вселяется множество сущностей, которых уже почти невозможно из него изгнать. А в наше время единицы людей на это способны, обычно у одержимых людей врачи констатируют шизофрению, и начисто лекарствами убивают в нем остатки той личности, которой он являлся, до прихода потусторонних гостей. Эти сущности беснуются в нем, дабы завладеть телом, и из-за этой борьбы человек творит, порой, такую нелепицу, что назвать его нормальным просто невозможно, это как с этим кругом и набором букв, и чем больше этих сущностей, тем все страшнее и хуже. Обычно это борьба продолжается до самой смерти человека. Обретает ли этот человек покой после смерти, я не могу сказать, но всегда надо надеяться на лучшее.

Таня сидела на стуле, в полуобморочном состоянии, мама сидела напротив и шептала заклинания или молитвы. Вдруг, девочка резко упала на пол, и что-то потащило ее под стол. К тому времени, стрелки часов показывали ровно три часа ночи, это и есть то самое время, я его называю «дьявольское время», именно в это время вся нечисть обретает максимальную силу в этом мире, это длится до первого петуха. Девочка стала кричать, вырываться, ее мотало по полу, как куклу. Помещение заполнили крики и стоны мучеников ада, лишь только звериный рык болью отдавался в ушах, на этом фоне голоса Тани и ее мамы вообще не были различимы и слышны. Если бы была кровать или, например, открытая дверь, то девочку уже никто никогда не смог бы спасти, ее бы утащили в портал, который демоны такой силы вполне могли открыть. Кухня наполнилась едким смрадом, он заполнял легкие, словно желе и для воздуха в них, почти не было места. Мама кричала заклинания, демоны не могли открыть дверь, чтобы утащить девочку, все предметы вокруг летали по кухне словно ураган. У мамы уже кровь текла из головы, духи приложили ее чем-то тяжелым, ей нужно было ставить защиту и дочери и себе, но она не готовилась, и сил не хватало. Демоны напали неожиданно, так сказать без объявления войны. Таня сидела на полу и плакала, мама, не переставая, читала заклинания. Таня, сама, не осознавая этого, начала громко и вслух читать молитву Отче наш, это делала, словно бы, и не она, но молитва доносилась из ее уст. Ураган из предметов стал затихать, мама, все также, громко, что-то читала, Таня молилась, хотя не знала никогда ни одной молитвы.

Очнулась Таня у себя в кровати. В голове, отчетливо, запечатлелся образ бабушки, ее доброта, добрая аура, ведь при жизни от нее, словно, исходило добро. Потом, в голове эхом отдавался мамин голос, он без конца произносил: «Дух, дух, выйди из черного круга». Голова кружилась, это даже мягко сказано, все плыло, вращалось. Таня, сквозь горы мусора, пробралась на кухню, боль осколками пронзила ее насквозь. Мама лежала в луже собственной крови, придавленная кухонным шкафом, Таня бросилась к ней, но, увы, мама не подавала никаких признаков жизни, девочка кинулась к телефону. Скорая приехала быстро.

На следующий день мама пришла в себя, взгляд у нее был отрешенный, пустой, она все время грустила. Через три дня ее выписали и все наладилось. Таня чувствовала себя виноватой перед матерью. С тех событий прошла неделя, все вроде наладилось, мама, наконец, решилась и сообщила Тане о смерти Алексея. Он умер в ту ночь, когда нечто напало на девочку, в первый раз. Таня несколько дней оплакивала Алексея, потом немного пришла в норму, ей помогло то, что она видела, как мама несколько дней подряд разгребает последствия «адского урагана» в их доме. Помогая ей, девочка отвлеклась и постепенно пришла в себя, она была счастлива, что мама, каким-то чудом, осталась жива и быстро восстановилась после всех травм. Слишком много было крови для обычного сотрясения, но все обошлось и ладно. Время шло, Таню преследовал один и тот же сон, в котором мама сидит перед зеркалом, расчесывает волосы, но в отражении совершенно другая женщина, она держит палец у рта, жестом показывая девочке, чтобы та молчала. Этот сон снится ей очень часто, а может это вовсе и не сон….

Андрюшенька

Андрюша, молча, стоял и улыбался. Раньше он и подумать не мог, что люди могут так кричать, но этот парень превзошел все его ожидания. Парень был совсем молод, на вид около 12-13 лет, Андрею на тот момент было 15. Толстые стены полностью гасили звук, да, советские бомбоубежища, которые потом люди разобрали под подвалы, строили на славу. Парень уже перестал кричать, голова его свисала вниз, волосы были слипшиеся от обилия густой крови, она лилась отовсюду, из раны, из носа и даже из ушей. Андрей был полностью удовлетворен. Как-то, в начальных классах, один мальчишка стукнул ему костяшкой среднего пальца прямо в темечко, эту острую боль Андрюша и по сей день помнил. Ему в голову пришла мысль, а что если вбить в голову шуруп или гвоздь, не очень длинный, чтобы человек не умер сразу, интересно умрет ли он от боли. Эти мысли не давали ему покоя и вот, в один «прекрасный» день, ему удалось заманить парнишку помладше к себе в подвал. Сделал это он под предлогом того, что у него там стоит машина времени, так как парень совсем недавно потерял родителей, он с удовольствием согласился идти с ним. Андрей обещал организовать им скорую встречу и сказал, даже, что парень может остаться с ними навсегда, в принципе, он не врал. Выйдя за дверь, он услышал.

– Андрюшенька!

Это был самый приятный голос, голос его бабушки, она, как всегда, звала его кушать какую-нибудь вкуснейшую выпечку с молоком. Андрей радостно побежал вперед нее, он не боялся, что она зайдет в комнатушку, в которой был привязан к стулу трупп подростка. Никто никогда туда не заходил, там была мастерская Андрея, в которой он целыми днями что-то мастерил, для взрослых это не представляло интереса. Два дня, по вечерам, он выносил на реку пакеты.

Серое сентябрьское утро начиналось, как всегда, с дождя. Вообще дожди были довольно частым явлением в этом городке. Серые будни, серые здания, серое небо, все вокруг серое, хотелось чего-то нового. И тогда Андрей позвал, с собой, в подвал соседскую девочку, звали ее Лена. Он сказал, что у него там кошка с котятами, много маленьких, пушистых котяток. Девочка, радостно, согласилась, пошла и больше ее не видел никто. Только Андрей был рад, он привязал ее к стулу и медленно, очень медленно, смакуя боль, срезал с нее скальп. Делал он это очень аккуратно, полоска за полоской, девочка вопила, сквозь завязанный рот, для Андрея это были прекрасные моменты жизни, а для девочки ужасный час смерти. Андрей очень заботливо прижигал раны раствором, состав которого был известен только ему. Этот раствор сразу останавливал кровь, не давая жертве шанса на быструю смерть. Когда кожу с головы, срезать ему уже надоело, он принялся выкалывать глаза, точнее он вытащил всего один глаз, и вытащил он его чайной ложкой, сделал он это из интереса, с утра его мучил вопрос, видит ли глаз в тот момент, когда болтается на зрительном нерве, вырванный из глазницы. Девочка долго кричала, но потом, что-то пошло не так, как задумывал Андрюша и девочка умерла. Ответа на свой вопрос он так и не получил, но не мог уже остановиться, взяв нож, вспорол ей живот, затем с помощью подручных инструментов, он отделил конечности от туловища. Выносил так же два дня. Топил все это Андрюша в реке, зная секрет про то, что, если проколоть легкие, трупп не всплывет.

Он жил спокойной, размеренной жизнью, учился в школе, много читал, со сверстниками отношение не ладились. Андрюша был замкнутым и не общительным мальчиком, к тому же хорошо учился, а все эти качества, как известно, дети очень не любят, поэтому он был, постоянным объектом насмешек и издевательств, к тому же, он был, на редкость, силен и дети, в шутку, называли его «Андрей сила». Это было для него еще хуже, ведь он никогда не применял свою силу для защиты, и почти каждый подросток, зная это, хотел самоутвердиться за его счет. Отца не было, Андрей его никогда и не видел, мать целыми днями работала, только бабушка была ему за мать и отца, столь доброго и отзывчивого человека, Андрей вообще припомнить не мог.

В конце сентября, городок сотрясла волна паники и ужаса, из реки выловили шесть расчлененных детских тел. Милиция арестовала подозреваемого по делу, рецидивиста лет сорока, ранее отбывавшего срок за убийства и изнасилования несовершеннолетних. Примерно через год его расстреляли.

Андрею исполнилось двадцать. Прекрасная пора, когда юность перерастает в мужественность. В армию он не пошел по здоровью, да ему и так была положена отсрочка, как учащемуся педагогического института. Жил все это время он с очень старенькой бабушкой и вечно работающей мамой, носил большие закругленные очки в роговой оправе. Та самая комнатушка, в подвале служила ему пристанищем и убежищем, там он прятался от мира. Парни со двора, которые являлись ровесниками Андрея, периодически, избивали его и всегда, как только встречали, начинали издеваться и всячески унижать. Андрей, нехотя, с ними встречался, старался без особой необходимости из дома не выходить. В душе было равнодушие, я бы даже сказал пустота, его особо не беспокоило всеобщее призрение, он не пил спиртного и не курил сигарет, именно это, в основном, и служило поводом для конфликта. Однажды, уже выросшие к тому времени, угнетатели решили, в очередной раз, доказать свое превосходство, они подловили Андрея, когда он шел с учебы домой, прижали к стене, самый заводила у них был Димка, по прозвищу Клык, он вылил Андрею на голову остатки пива из бутылки и плюнул в лицо. Все засмеялись и тоже стали плевать, Андрей, молча, стоял, только моргал глазами сквозь толстые линзы очков. Сквозь заплеванный стекла, отчетливо читался отрешенный взгляд и создавалось такое впечатление, что он не чувствует себя униженным или оскорбленным, он просто выше всего этого. Тогда Димка затушил сигарету о его щеку и сильно ударил в нос. Вся компания начала громко ржать, выкрикивая оскорбительные реплики. Кровь струйкой текла на потрепанный бежевый плащ, подаренный мамой, в то время как Андрей молча, стоял с невозмутимым лицом и не подавал вида, что что-то происходит, это только сильнее злило Клыка.

– Ты чего молчишь, сука?! – Бешено завопил он. Но Андрей, все так же невозмутимо, стоял и никак не реагировал. Тогда Клык замахнулся, и было, хотел еще раз ударить Андрея в лицо, но, в последний момент, передумал. Кулак, дрожа от напряжения, остановился в миллиметре от испачканного кровью лица Андрюши, тот, в свою очередь, даже не моргнул.

– Да ну его, он больной! – Плюнул Дмитрий, и развернулся, чтоб уйти, как вдруг, его товарищ тихо сказал:

– Дай-ка я.

И тут же, со звонким шлепком, ударил Андрея ногой в лицо, тот упал. Словно стая собак, вся толпа набросилась и стала пинать его ногами, единственное, что оставалось Андрею это прикрыть руками лицо. Хлопок за хлопком, тупая боль пронзала его тело, в голове все звенело и то и дело сверкали искры в глазах. Спустя мгновения, казавшиеся ему вечностью, кто-то произнес:

– Ну, все, хватит.

Андрей, доверчиво, поднял голову, но тут же получил удар плашмя ногой в лицо, от чего сразу же потерял сознание.

Очнулся он, лежа в углу, в лужи крови, абсолютно мокрый, притом, что дождя не было, и улица была сухой. Все тело очень сильно болело, но самое ужасное было то, что теперь придется пропустить учебу, ведь из-за сломанного носа под глазами были два огромных синяка, да и губы были опухшие и синие, так что при ходьбе даже болтались, нижняя губа, так вообще, наделась на зубы, пришлось снимать прямо грязными руками. Спустя некоторое время, ему все же удалось встать на ноги. Андрей, прихрамывая и пошатываясь, брел проулками в сторону дома, в голове жутко звенело, людей вокруг было мало, так как после наступления темноты в этом районе мало кто гулял, лишь редкие прохожие торопливо шли домой, не обращая никакого внимания на походившего на алкоголика, Андрея. Придя домой, он сразу же поспешил в ванную, снял, испачканный кровью, плащ, включил холодную воду и замыл кровь, с кусочком хозяйственного мыла. Ему повезло, что мама на работе, а старенькая бабушка в восемь вечера всегда уже спала, не придется сегодня выслушивать нотации. Повесив сушиться плащ, Андрей вымыл лицо. Войдя в комнату, обессилено упал на кровать. Проснулся, когда лучи солнца ярко светили в лицо, первая мысль, которая промелькнула в голове, надо отодвинуть кровать от окна. Затем Андрей попытался встать, все тело болело, а на душе было жуткое чувство, будто чувство вины наполняло его, давило на грудь, не давая дышать. Жалея, что нельзя пойти на учебу, он заперся в своей комнатушке в подвале. Копаясь в инструментах, Андрей услышал сквозь приоткрытую дверь, что соседка тетя Клава, женщина лет шестидесяти, просит его что-то ей помочь.

– Теть Клав, ты заходи, а то не слышу! – Крикнул он.

Женщина, доверчиво, зашла, не зная, что больше не выйдет оттуда никогда. Андрей, заботливо, приобнял женщину за плечо и поспешил закрыть тяжелую, металлическую дверь. Женщина, сквозь сильную отдышку, неразборчиво бормотала, Андрюша, снова, проявил заботу, в углу стояло, прикрученное к полу, большое металлическое кресло.

– Ты садись, теть Клав, отдышись и все расскажешь.

Женщина, постанывая от боли, проследовала за ним и села, в откровенно говоря, не презентабельное, кресло, состоящее из голого металла и похожего больше на электрический стул или на устройство из средневековых пыточных камер. Андрей, спокойно, подошел и затянул кожаные ремни на ногах женщины, та, было, пыталась возразить, но Андрей с добродушной улыбкой сказал:

– Все хорошо, рассказывайте, что там у вас.

И Клавдия Сергеевна, покорно, продолжила свой рассказ про кошку, которая застряла в трубе. Внимательно выслушав ее, Андрюша поспешил ее успокоить.

– Ну, ничего, ничего. Скоро вас это уже, вообще, не будет беспокоить.

В его руке, металлом, заблестел большой, кухонный нож, глаза Клавдии Сергеевны, небывало, широко раскрылись, когда нож тяжелым, скользящим ударом распорол ей живот, из раны сквозь кровь и внутренности вылез, ярко желтый, светлый жир. Женщина была очень полная и тем самым возбудила интерес Андрея, он рассматривал, крутя в руках большой кусок жировой прослойки, срезанный с живота Клавдии Сергеевны, та, в свою очередь, захлебываясь кровью шептала:

– За что, Андрюшенька, за что?

Ее взгляд остекленел, хлюпанье и хрип прекратился.

– Ну, все, тетя Клава, я помог тебе, – тихо прошептал Андрей.

Ночью же он снова выносил мешки на реку.

Наутро, весь дом, буквально, «стоял на ушах». Все соседи были взволнованы, кругом милиция, всех расспрашивают. Андрей сидел дома и пил чай, раздался звонок в дверь. Открыв ее, он увидел стоящего милиционера, тот попросил разрешения войти, Андрей, молча, одобрительно, кивнул. Диалог состоял в том, что милиционер поинтересовался, видел ли, Андрей, что-нибудь или может, слышал, взяв объяснения, он ушел. Вечер Андрюша, как всегда, провел за чтением книг, и так шел день за днем. И вот, наконец, лицо зажило и можно идти на учебу.

Возвращаясь вечером с учебы, Андрей шел через парк, его внимание привлекла, явно нетрезвая, девушка, он подошел к ней и завел диалог. Девушка не рассмотрела угрозы в интеллигентного вида, воспитанном парне, согласилась взять его провожатым до дома, но лишь только они зашли на тропинку, которая вела через лес, как Андрей, с силой, ударил девушку по голове. От мощного удара, девушка рухнула, как подкошенная. Как я уже упоминал, что вечерами, после наступления темноты, в этом районе мало кто осмеливался выходить на прогулки, именно поэтому Андрей не боялся, что их кто-то увидит. Он достал, все тот же большой, кухонный нож и стал резать девушке горло, она не кричала, а в полубессознательном состоянии, вяло, пыталась убрать его руку своей рукой. Только эти действия еще сильнее подбадривали Андрея, он медленно, но с усилием резал горло девушки, не давая ей умереть сразу, вдруг кровь, мощным фонтаном, вырвалась из-под острого лезвия. Андрюша еле увернулся, но несколько капель, все равно, попали ему на лицо и одежду. Девушка, бешено, задергала ногами, а потом и все тело ее затряслось, она, то и дело, хваталась за горло, перебирала ногами, на протяжении всего времени она издавала звуки, которые издает человек, когда захлебывается. Кровь уже не била фонтаном, а вырывалась из раны, пульсирующими ручейками. Андрей, молча, стоял и спокойно наблюдал за всем происходящим. Девушка замирала, казалось все, но стоило ее пнуть, как она, снова, начинала шевелиться. Движения ее были вялыми, было абсолютно не понятно жива она или это агония. Глаза ее, при этом, были закрыты, а лицо уже не выражало никаких эмоций. Действо продолжалось около получаса, потом Андрею надоело, и он просто ушел.

Наутро все газеты пестрили кровавым убийством в парке и кучей нелепых предположений, и не менее бредовых фактов. Дни плыли, не торопливо, лето в самом разгаре, ночи короткие, дни длинные. Андрею хотелось крови, он понимал, что надо залечь на дно, но остановиться было очень сложно. В парке ему понравилось «развлекаться» намного больше, чем в подвале, ведь не надо было пилить трупп и выносить его на реку, а потом до утра все замывать различными растворами, чтобы не оставлять мельчайших следов, хоть он и пользовался всегда клеенкой, но осторожность лишней не бывает.

Спустя месяц Андрей, все же, решил выбраться в парк, просто присмотреться, погулять. На улице была отличная погода, солнышко немного припекало, но ни на столько, чтобы было жарко, просто приятно и тепло. В парке было не много людей, гуляли, в основном, молодые парочки. Люди постарше были на работе, так уж складывалась жизнь в нищей провинции, где людям для того, чтобы хоть как-то выжить надо с утра до вечера вкалывать. Андрей обратил внимание на пожилую женщину, которая тащила тяжелые сумки, сказать, что она их несла, было бы не верно, она их именно тащила. Женщина направлялась в сторону лесополосы, это был идеальный момент. Андрей поспешил за ней.

– Женщина, давайте я вам помогу! – Крикнул он и поспешил к ней.

– Нет, нет, что вы! – засмущалась она.

Но Андрей, в это время, настойчиво, взял у нее сумки, причем сделал он это без особого труда, как будто вообще не чувствовал тяжести. «Интеллигентного вида молодой человек, очень приятной наружности» – подумала женщина и спокойно пошла за ним. Андрей, вежливо, пропустил ее вперед, женщина, подсознательно, опередила его, к тому времени они уже зашли довольно далеко в лес. Это стало большой ошибкой, я бы сказал даже, самой большой и последней ошибкой в жизни этой женщины. Андрюша, чуть слышно, поставил сумки на землю, затем нагнал женщину, которая опередила его всего на пару шагов, замахнулся тяжелой рукой, и женщина уже лежала на земле, лицом вниз. Андрюша накинул ей на шею, заранее припасенный, шнур от утюга и стал сдавливать. Руки тряслись от напряжения, женщина, тем временем, не издавая никаких звуков, пыталась разжать смертельные объятья неумолимо затягивающейся петли. Затем уже вяло, стала пытаться разжать пальцы Андрея, но ее руки обмякли и упали на землю. Вены на шее вздулись, казалось, что они сейчас лопнут. Все произошло так быстро и не интересно, что Андрей даже расстроился. Он ожидал агонии и чего-то "веселого", но все прошло не так. Тогда он достал нож и отрезал женщине нос, хрящ не так легко поддался, и, в общем, получилось не ровно. Тогда Андрей стал выкалывать ей правый глаз, тот повредился и потек, затем левый, но тут тоже, что-то пошло не так. Разозлившись, он ударил ножом, просто наугад, затем быстро встал и пошел, матерясь про себя. Милиция всерьез занялась этим делом, но преступник очень тщательно замел следы, никаких зацепок не было.

Однажды, утром Андрей, не увидев завтрака на своем столе, отправился в комнату к бабушке. Его опасения подтвердились, она лежала на спине, широко раскрыв рот, ее лицо было желто-синего цвета. Ну, все очевидно, Андрей вызвал милицию и позвонил на работу матери. Похороны состоялись ровно через три дня на городском кладбище. Людей было не много, в основном пожилые соседи, да мать с Андреем. Мать рыдала, а в глазах Андрея читалось откровенное безразличие, нет, он любил бабушку, но относился к смерти по-другому. Процессия заняла около двух часов, спустя которые Андрей сел за книги, а мать безутешно рыдала на кухне. Пустота, внутри Андрея, была лишь пустота. Он взял свой нож и пошел в парк, ему нужно было заполнить это чувство болью, чужой болью, без этого он не чувствовал себя живым. Бродил он не больше получаса, как приметил одиноко идущую молодую девушку. Слово за слово, и они уже скрылись в лесополосе, зайдя немного за спину, Андрей ударил ее рукояткой ножа в затылок, девушка упала, но не потеряла сознание, как ожидал Андрей. Кровь, тонкой струйкой, лилась у нее из головы, она лежала вверх лицом и плакала. Андрей сильно разозлился, его разум обуяла дикая, звериная ярость, он начал бить девушку руками в лицо до тех пор, пока под его ударами не стала хлюпать кровавая жижа, тогда он схватил, лежащий в полуметре, нож, и стал резать ей лицо, точнее то, что осталось от того, что некоторое время назад было лицом. Отрезал сначала нос, затем верхнюю губу, щеки, со злостью запихал ей это в рот, вперемешку с песком. Но девушка, как оказалось, к тому времени, была мертва. Он встал и побежал вглубь леса, весь в крови. Андрей уже не таился и ничего не соображал.

Утром в его квартире раздался звонок в дверь, открыв ее, он обомлел от ужаса. На пороге стояло четыре милиционера. Тут Андрюша понял, что пришел конец его жизни. Участковый объяснил и показал ему показания свидетелей и прочие доказательства его вины. Как стало известно позже, его нашли по следам крови и показаниям прохожих и соседей, которые видели, как он, с обезумевшим видом, весь в крови, бежал по городу и дворам. Отпираться было бессмысленно. Под предлогом собраться, Андрей вошел в спальню, достал, тот самый, нож и несколько раз, с силой, ударил себя в горло. Каждый удар, отдавался дикой болью по всему телу, кровь кипятком хлынула отовсюду, из носа, из ушей изо рта, из ран на шее. Все вокруг завертелось, Андрей упал на колени, в глазах темнело, хотелось встать, и бежать. Боли уже почти не чувствовалось, и тут он увидел свою старенькую бабушку, она плакала, тянула к нему руки и шептала:

– Андрюшенька, что же ты делаешь?

Хрипя, и захлебываясь кровью, он пытался отвечать. К тому времени он уже лежал на полу без признаков жизни, остекленевшие, голубые глаза неподвижно смотрели вдаль, сквозь пространство и время.

Альфред

Ее пение завораживает слух, когда она начинает петь, беснующаяся толпа пьяных байкеров, которые были завсегдатаями в баре, превращалась в завороженное стадо телков. Они попросту не могли оторвать глаз, все сразу прекращали шуметь и затихали, как только она появлялась на сцене. Ее звали Моника, она была божественно красива. У нее были темные, очень красивые волосы, они спускались немного ниже талии, и идеальные линии тела. Порой, казалось, что у нее вообще не было недостатков. Хотя, как показывает практика, они есть у всех, их попросту не может не быть. Она появлялась на сцене неожиданно, словно видение, и так же неожиданно исчезала. Рядом с ней, все женщины меркли, а мужчины преобразовывались на глазах, так как хотели быть достойны ее, худощавые выпячивали грудь, а пузачи пытались втянуть свои огромные животы. И в этом единстве они были похожи на павлинов в брачный период. Но все это было зря, сердце Моники принадлежало парню по имени Альфред. Он тоже был из числа байкеров, но к вышеперечисленным видам, никакого отношения не имел. Он был молод, имел спортивное телосложение. Они были прекрасной парой и хорошо подходили друг другу, почти никогда не ссорились. Эта идиллия продолжалась два года с небольшим, но тут Альфред стал замечать, что с Моникой что-то происходит, она стала поздно возвращаться с работы и, так же, с опозданием приходила на нее. С каждым днем ее поведение вызывало все больше вопросов, а вскоре Моника, частично, забрала вещи и стала избегать встреч с ним. Альфред пытался спросить напрямую, но кроме невнятных, совершенно нелепых, реплик ему ничего вытянуть не удалось, создавалось впечатление, что она вообще, перестала обращать на него внимание, как будто его вообще нет.

Альфред вернулся домой за полночь, за окнами была прохладная июльская ночь, звуки улицы, не громко, доносились через приоткрытое окно. Разместившись удобно в кресле, он стал потягивать виски из стакана, покрытого конденсатом. В комнате царил полумрак, Альфред был словно заворожен, он смотрел глубоко в пустоту и вслушивался в тиканье больших, напольных часов. Эту идиллию прервал, не громкий, но продолжительный, шорох за дверью. Повернув голову, Альфред увидел, как под дверь кто-то просунул конверт. Он, неторопливо, подошел к двери и, не открывая ее, поднял конверт с пола. На конверте, очень красивым почерком и явно женской рукой, было написано его имя. Не задумываясь, вскрыв конверт, он достал оттуда лист бумаги, от которого исходил неповторимый аромат духов Моники. В письме были слова, которые ввели Альфреда в ступор:

«Дорогой, Альфред. Нам было хорошо вместе, но обстоятельства складываются, так что нам лучше расстаться. Я все так же тебя люблю, но нам не суждено быть вместе, это моя глупость и моя вина, прошу, не ищи меня. Моника».

Прочитав эти строки, несколько раз, он, словно, находясь под воздействием чар, разжал пальцы. Благоухающий лист бумаги, нежно розового цвета, плавно, упал на пол. Мысли, перемешавшись в большой, липкий ком, закрутились в голове, и чем больше виски было выпито, тем интереснее и причудливее ситуации рисовало хмельное воображение.

Утро, похмельным лучом, ударило в не до конца открывшиеся глаза. Альфред протянул руку и стал, на ощупь, искать стакан воды, который всегда стоял на письменном столике около кровати. Добившись заветной цели, он утолил, спровоцированную похмельем, жажду, это был момент неподдельного наслаждения, если бы он не вспомнил, что любовь всей его жизни оставила его накануне, без объяснения причин, то можно считать, что день удался. Как только осознание этого нагнало его просыпающийся рассудок, утро стало казаться мрачным и бессмысленным, хотя это был яркий, солнечный день. Альфред поднял письмо с пола и убедился, в очередной раз, что все прочитанное вчера он понял правильно. Принюхавшись к пьянящему и ставшему родным запаху духов, положил его на стол. Он долго метался по квартире и решил проигнорировать просьбу Моники не искать ее. Набрав номер, и в очередной раз, услышав короткие гудки, Альфред принял решение поехать к ней домой и попытаться, в очередной раз, выяснить причину столь неожиданного расставания. Хотя, если признаться честно, причина была для него не важна, он просто надеялся, что все еще наладиться, так как внутренне он не мог принять это.

Альфред, не твердой, но в тоже время уверенной, походкой, пошел к машине, сев в нее он понял, что ехать в таком состоянии за рулем не самая лучшая идея. Поймав такси, он, без труда, добрался до дома, где жила Моника, открыл дверь своим ключом, зашел внутрь, но там никого не было. Соседка по лестничной клетке сообщила ему, что к Монике по ночам, стали приходить странного вида люди, и она очень переживает, что Моника попала в секту или, что еще хуже, стала наркоманкой. Эта новость привела его, еще в большее, смятение, но в тоже время вносила некоторую ясность. Войдя в квартиру, Альфред увидел на столе записку, в ней были строки: «Милый, Альфред, я знала, что ты придешь сюда в поисках встречи. Я очень прошу тебя и взываю к твоему разуму, не усложняй все. То прекрасное время, что мы провели вместе, осталось в прошлом, теперь мы живем в разных мирах, я не хочу, чтобы эти миры соприкасались, ни к чему хорошему это не приведет».

Альфред, словно в тумане, сел на диван. Пришел в себя, когда за окнами, было уже темно. Не глядя на часы, он направился к выходу, но лишь только он приоткрыл дверь, как тут же, оказался на полу, его ударом сбил с ног крупный парень с длинными, до плеч, волосами. Альфред, будучи не робкого десятка, не растерялся, быстро встал и ударил несколько раз его в лицо. От сильных ударов, парень чуть не оказался на полу, но лишь улыбнулся и сказал:

– Мне нравится твой характер, Альфред. Чувствуется звериное начало. Как жаль, что придется тебя убить, и в тоже время жаль, что еще не время сделать это.

В ту же секунду Альфред понял, что находится в комнате совершенно один, куда делся этот парень, и был ли он на самом деле, было не ясно. На стене висела фотография в рамке, с разбитым стеклом, на этом фото счастливый Альфред обнимал, не менее счастливую, прекрасную Монику. Кровь теплой, бордовой каплей упала на покрывшийся, из-за отсутствия хозяев пылью, гладкий пол. Альфред, не обращая никакого внимания на разбитый кулак, вышел прочь из квартиры, в которой все напоминало о ней, напоминало и не давало никаких шансов мыслить трезво. Рассудок, словно, погрузился в глубокий анабиоз и видел, какие-то абсолютно сумасшедшие, сны. Альфред не стал ловить такси, он брел по ночным переулкам, просто шел, медленно и бесцельно и только он знал, что в этот момент творилось у него в голове. На одной из улиц, к нему подошли трое парней, они толкали и требовали отдать деньги, Альфред никак не реагировал, а их это забавляло еще сильнее. Они кривлялись, улюлюкали и громко смеялись, вдруг Альфреда, как будто подменили, он схватил одного из них за лицо и легким движением вырвал нижнюю челюсть. Кровь теплым напором хлынула ему на руки, одежду и, попадая на тело, приносила невиданное наслаждение. Двое других парней побежали в россыпную, вдруг Альфред, словно рысь, прыжками отталкиваясь о стены, нагнал одного из убегавших, сбив его с ног, накинулся и стал зубами рвать его лицо на куски, при этом издавая звериный рев.

Проснулся Альфред у себя к квартире. Все тело болело, на полу валялась пустая бутылка из-под виски, а на столе стояли еще две.

– Ну, тут все ясно, – пробормотал он, шевеля пальцами и глядя на распухшую руку. В горле сильно пересохло, попытка встать на ноги обернулась неудачей, в глазах резко потемнело, ноги ослабли и Альфреду, с трудом, удалось вскарабкаться на диван. В полулежащем состоянии он провел минут пять, переводя дух, затем встал и на полусогнутых ногах, не твердой походкой, пошел в ванну. Глотая ледяную воду, прямо из крана, вперемешку со вкусом мятной зубной пасты он чувствовал вкус жизни, и это было поистине потрясающе. Но момент наслаждения, внезапно, прервался, в комнате, четко, чувствовался довольно сильный запах духов Моники. Нет, нет, Альфред не только его почувствовал, до него только дошло, что он его чувствует. «Наверное, от письма» – подумал он и прилег на диван.

Проснулся Альфред, когда за окнами снова было темно.

– Что за ночная жизнь, – усмехнулся он.

В голове, все также, стоял похмельный гул, ноги были сильно ослаблены, да и вообще, в целом состояние не очень. Полная луна, украдкой, заглядывала в окно, сердце билось так, словно сейчас выпрыгнет из груди. Все вокруг было каким-то не таким, словно мутное и непонятное, словно мертвый ежик, смеющийся на закате или горящие ветряные мельницы, бегущие по ветру проч. Альфред вскочил с дивана и побежал на улицу, упал на колени и тихо замер, вокруг него не было ничего, ни улицы, ни домов, ни деревьев, ни звезд, лишь только темнота и пустота. Альфред закричал, что есть сил, но звука не было, вообще ничего не было. Тогда он стал бить кулаками пол, но не было ни звуков, ни боли, это продолжалось довольно долго. Затем Альфред почувствовал сладкий и до боли родной запах, это был неповторимый запах ее духов. Пустота, медленно, стала преобразовываться в квартиру Альфреда, затем в квартиру Моники, но потом снова в его квартиру, только теперь там уже была Моника и два священника. Альфред, недоумевая, подошел к ним, но они, не обращая на него никакого внимания, беседовали. Моника говорила:

– Святой отец, Вы понимаете, я ему оставляла записку, как вы мне и говорили. Все равно у меня в квартире разбросаны вещи, а самое главное, что разбита фотография, где мы вместе, она висит на стене в прихожей. Словно, он меня ненавидит, я боюсь за свою жизнь!

Альфред, было, хотел возразить, но, не понимая до конца, что происходит, решил молчать.

– И тут, святой отец, Вы понимаете, я тут все убрала. И посмотрите, какой бардак.

На что священник ответил:

– Тише, Моника. Просто его душа, по-прежнему, не хочет тебя отпускать. Возможно, он даже не знает, что с ним произошло.

Альфреда, неожиданно, окутала дикая ярость, абсолютно перестав себя контролировать он, перевернул стол с криками:

– Хватит! Я не буду слушать этот бред!

Затем он снова, как дикий зверь, запрыгнул на стену и начал, в буквальном смысле слова, носиться кругами по комнате, скидывая со стен картины и фотографии. Затем он прыгнул и хотел сбить с ног священника, но только лишь он приблизился к нему как почувствовал, сокрушительной силы, удар. Даже сказать, это был не удар, а как будто, Альфред попал под пресс, находясь при этом в вакуумном цилиндре. Да, именно все как будто, вот-вот сожмется, взорвется и будет катастрофа. Вокруг все стало сливаться в монотонную пустоту, затем стало снова все приходить в норму. Священники в один голос произнесли:

– Началось!

И стали что-то читать на латыни, Моника, испуганно, плакала в углу.

– Я же говорил, что он превращается в беса! – Крикнул один священник другому. И они снова продолжили читать. Альфред, словно, теряя сознание, опять погрузился в пустоту, он думал, нет ничего хуже, но потом вокруг стала сгущаться тьма. Тьма была не просто тьмой, а вязкой, липкой массой, она затекала в легкие, уши, заполняла рот, залепляла глаза. Она наполняла его изнутри, неся собой омерзительный смрад. Дикий ужас пронзил Альфреда, это было невообразимое для человека чувство. А самое ужасное было то, что он понимал, что останется здесь навсегда, ведь он не погружался во тьму, а сам стал тьмой.

Аномалия Джека Хорвата

Эта история произошла со мной осенью, мне, на тот момент, было около двадцати лет. Жили мы в поселении, которое называлось в честь его основателя Нью Леонард. Неподалеку располагалось еще одно аналогичное поселение, с названием Сатерхилл. Два поселения разделяли блокпосты, все это являлось результатом того, что вожди не могли договориться между собой. Вокруг, на сотни миль, располагалась дикая территория, это была территория, на которой властвовали жуткие твари, порожденные самой преисподней, появившиеся после неудачного эксперимента военных, по крайней мере, так нам говорили старейшины. Люди старались не ходить туда, ведь поход на дикую территорию означал верную гибель. Эти твари, а если быть точным, животные, когда-то очень давно подверженные мутации, регулярно нападали на наши поселения. Тогда, старейшины приказали заминировать периметр, все обнесли очень высокими бетонными заборами, верхушки которых украшали острые металлические колья. По всей прилегающей к городам территории были расположены дозорные вышки, так же там располагался дополнительный металлический забор, тоже усеянный кольями, торчащими во все стороны. Я и трое моих друзей Джейк, Билл и Кларк, решили проверить правдивость историй, рассказанных нам старейшинами. Джейк был самым бойким из нас, он всегда ввязывался во все драки, да и сам частенько их затевал. Билл, напротив, был всегда спокоен и рассудителен, своего рода интеллектуал, но не зануда. Кларк вообще был человек загадка, никогда не угадаешь, что у него в голове. Мы собрали свое снаряжение, и отправились покорять дикую территорию, зная точное расположение мин, нам, без труда, удалось проскользнуть через заслон. И вот, мы уже на дикой земле.

Начало.

Вдохнув полной грудью воздух, наполненный свободой и опасностью, мы отправились вглубь леса. Ветви сгущались, преграждая нам путь, деревья и кусты были слишком плотными, не позволяли рассмотреть, что-то вдали. Это было прекрасное и завораживающее место, оно завораживало своей красотой и опасностью. Нас окружило множество, ранее невиданных, звуков и запахов, сильно манила, но в тоже время, пугала неизвестность. Здесь почти не ступала нога человека. Из оружия, у нас у каждого было по штурмовой винтовке М16, одеты мы были, впрочем, не только мы, а все жители нашего поселения, в военную форму, так как у нас в поселении была расположена военная база, к которой прилегали огромные склады. На поясе у меня висел, тяжелый, но мощный и довольно надежный Кольт 45, подаренный мне оцтом на шестнадцатилетние. Именно в этом возрасте, мальчик становится мужчиной и у него должно быть свое оружие. У всех было оружие, у каждого жителя любого поселения, так как набеги мутантов были не редкостью, все жители были вооружены. Карабин М4 и штурмовая винтовка М16 у нас было самое распространенное, нет, конечно, было много разного оружия, но это было самое массовое. На плечи мне давил рюкзак, до краев набитый снаряжением, там было много всего, но основную часть составляли боеприпасы и провизия. Все мы осознавали, что это будет не просто прогулка, и для многих из нас, а может и для всех, она может быть последней. У моих друзей, так же, было легкое оружие, подаренное им отцами, это был, широко распространенный в нашем поселении, Desert Eagle – Орел пустыни, тяжелый и мощный пистолет.

Мы шли долго, и наконец, добрались до непроходимого леса, на улице, к тому времени, уже начало смеркаться. Мы развели костер, огонь отпугивал мутантов, но в то же время, выдавал наше присутствие. Ночь не заставила себя долго ждать. В темноте нельзя двигаться дальше, хотя наши молодые тела переполнял адреналин, было, решено устроится на ночлег. Мы решили дежурить по очереди, я поднял четыре тонкие палочки с земли, чтобы тянуть жребий. Короткую вытянул Джейк, он стал что-то ворчать, как старик, а все громко смеялись над ним, от чего он еще сильнее злился.

Рассвет.

Лучи солнца, чуть ощутимо, заскользили по нашим лицам, началась сонная возня. Ночь прошла тихо, мы знали, что звери наблюдали за нами все время, что мы находимся тут, но почему-то не нападали, они, словно, ждали команды невидимого хозяина. При свете дня, мы были в относительной безопасности, звери почти никогда не нападали днем. К тому моменту, как наши заспанные лица стали принимать человеческий вид, Билл, вскипятил воду для утреннего чая. Выпив его, мы стали собирать вещи. Лес, за нашими спинами, с каждым шагом становился гуще, впереди лежало несколько больших камней, каждый из которых был выше человеческого роста. Из-за этих камней доносился странный шорох. Я жестом подал сигнал, мы рассредоточились вокруг камней, я начал обходить слева, дорогу мне преградили кусты. Только я стал всматриваться вглубь, как тут же был сбит с ног огромной тварью. Ее лязгающая зубами пасть, находилась у меня прямо перед лицом. Она была огромного размера, и без труда могла откусить мне голову. Я изо всех сил упирался ладонями в ее грудь, локти у меня тряслись от перенапряжения, силы были явно неравны. И в какой-то момент руки мои обмякли, в тот же миг, раздалось множество, оглушающее громких выстрелов. Тварь рухнула, прижав меня к земле, она дернулась несколько раз и сильно ударила меня своей огромной, уродливой головой. Одурманенный вонью разящей из оскаленной пасти, я изловчился, как мог и выбрался из-под нее. Совсем рядом стоял Джейк, в его вытянутых перед собой руках, металлом, блестел Орел пустыни, из дула, тонким ручейком, бегущим вверх, струился пороховой дымок. Через секунду появились Билл и Кларк.

– Что это такое? – Одновременно, произнесли мы.

Существо всем своим видом напоминало человека, оно имело руки и ноги вместо лап, голова была круглой формы, но не была похожа на человеческую, туловище напоминало кабанью тушу, но не имело шерсти, рот был как у огромного волка, с множеством острых клыков. Безусловно, в прошлом это был человек, так как конечности у этого существа были человеческие и не потерпели практически никаких изменений. Мы стали быстро уходить вглубь леса, опасаясь, что это «нечто» охотится не одно. Взяв винтовки наизготовку, мы погрузились в густые заросли, на ходу прикручивая самодельные глушители, собственного изобретения к стволам. Глушители были короткие, но не плохо «гасили» звук. Мы поняли, что абсолютно не знали, с чем нам предстоит встретиться тут, и уж точно не были к этому готовы, молодость и горячий нрав переоценили наши силы, но было поздно отступать. Животных мутантов мы видели много, но людей впервые.

Впереди зашелестели кусты, я поднял правую руку вверх, все остановились, пригнулись и приготовились к бою. Опустив винтовку, я достал из кобуры свой неизменный кольт М1911, с модернизированным затвором, емкостью магазина 7 патронов, эта штука была куда меньше винтовки и куда более удобной в ближнем бою. Теперь, если мутант собьет меня с ног, то непременно получит пулю, да и свалит 45-й, кого угодно. Я, медленно, держа пистолет перед собой, направился к кустам, неожиданно, мне на встречу выскочила девушка. Да, да, я не оговорился, это была самая настоящая девушка. Она выскочила и побежала в мою сторону, еще секунда и я выстрелил бы в нее, но вовремя осекся. Только она достигла меня, как из-за кустов выскочила огромная тварь, всем своим видом она походила на медведя. Тварь мчалась, с неимоверной скорость, по направлению к нам. Я сделал несколько выстрелов в упор, пули угодили в торс, но он был настолько крепок, что даже старина кольт оказался тут бессилен. Тварь замедлилась на секунду, остановилась, но потом, еще более разозлившись, с новой силой бросилась в нашу сторону. Раздались несколько коротких очередей, они настигли монстра в тот момент, когда он уже совершил прыжок, чтобы атаковать меня. Я ловко увернулся от летящей в мою сторону, обмякшей туши, но как оказалось, моей ловкости было недостаточно. Пролетая мимо увесистая, мертвая лапа ударила меня по затылку, как говорится в пословице: «Даже мертвая змея может укусить». Погрузившись в глубокий нокаут, я, как подкошенный, рухнул под дерево. Открыв глаза, я увидел, что девушка сильно прижалась ко мне. Напротив нас стоял Джейк, он держал нас на мушке и что-то кричал, из-за гула в ушах, я не мог разобрать ни слова. Когда слух, частично, стал возвращаться, я понял, что на мушке он держал не нас, а только ее. Он яростно кричал, чтобы она отошла, и чем громче он кричал, тем сильнее она прижималась ко мне.

– Тише, дружище, – сплюнув кровь, невнятно произнес я. – Это всего лишь девушка.

– Да?! А вдруг она одна из них?! Вид, который мы еще не видели!!!

У него явно был шок.

– Да брось, она не одна из них, – спокойно произнес я, затем попытался встать на ноги, но, к сожалению, не рассчитал силы, попытка оказалась не удачной, без посторонней помощи это было не так легко, как мне поначалу показалось.

– Ладно, давай посидим, – с улыбкой глядя на нее, сказал я. – Ты кто?

Она сидела и молчала, не сводя глаз с убитого монстра. Я, осторожно, прикоснулся к ее щеке, она подалась головой к моей руке, словно кошка, когда ее гладят.

– Так кто ты, откуда, как ты здесь оказалась?

На что она нежным, ангельским голоском ответила:

– Я Эмили, мы с моей семьей жили не далеко отсюда.

На вид ей было 18-20 лет, одета она была в странную одежду, на ней были синие штаны из плотного материала и куртка в тон. Я такой одежды никогда не видел, у нас все были одеты в одинаковую военную форму, с находящихся в селении военных складов.

– Сколько вас? – Спокойным голосом, спросил я.

– Нас пятьдесят шесть человек, не считая детей, – с дрожью в голосе, ответила она.

– И где все? – Сразу задал я встречный вопрос, не дослушав до конца ее ответ. На что, немного помолчав, она сказала:

– Я не знаю, когда монстры напали на наш лагерь, я сбежала. Наверное, все мертвы.

Огромные слезы покатились градом по ее нежным щекам. Я осторожно, чуть приглушенным голосом, спросил:

– А где располагался ваш лагерь?

Не ожидая услышать ответа на этот вопрос, но к моему удивлению, ответ не заставил себя долго ждать. Она быстро перевела дыхание и произнесла:

– Миль восемь, на запад.

Я встал на ноги, махнул рукой, и все, молча, и без лишних вопросов, отправились за мной.

Другие люди.

Меня до глубины души поразило то, что в диких землях есть другие люди, да и то, что кроме нас вообще есть еще люди. Ведь нам с детства говорили, что наши два поселения – это все люди на земле и больше не выжил никто. Может те смельчаки, которые пошли покорять дикую территорию и не вернулись, вовсе не погибли, а обрели новый дом, и попросту не захотели возвращаться. За этими мыслями, я не заметил, как мы прошли большую часть пути. В воздухе повеяло дымом, мы остановились и стали вслушиваться в тишину. Вокруг не было слышно ни одной живой души, даже птиц не было, что значительно облегчало нам путь. Эти мутировавшие твари, запросто могли утащить человека. Они, конечно, были не опасны в большинстве своем, но бывали случаи.

Мы двинулись дальше. Вскоре, на горизонте показались постройки, это оказались дымящиеся руины деревни. Повсюду была кровь, но не было ни одного труппа. Я жестом дал команду рассредоточиться, мы осторожно вошли в деревню. Сжимая рукоятку своего Кольта, я думал о том, что могло произойти в этих, некогда прекрасных, землях, мы продолжили идти, поселение разрасталось и уходило все дальше. Невиданные нами дома и дороги окружали нас, мы шли, ослепленные красотами неизведанных ранее мест, все вокруг не было уже таким серым и привычным нашему взору. В моей голове плотно засела мысль о том, что даже если я сегодня погибну, то увиденное и пережитое мной, точно стоило того. Из состояния глубокой задумчивости меня вывел чей-то кричащий шепот. Я оглянулся и увидел, что в нашу сторону бредут несколько человек, точнее они были как бы люди, но в то же время вели себя очень странно. Они были все в крови, не шли, а как бы тащились, и те шипящие, переходящие в писк звуки, что они издавали, пронзали душу и повергали в панику нас. Я крикнул им:

– Стоять!!!

Направив черное дуло моего кольта в их сторону. Они продолжали шипеть, не меняя скорости, и траектории волокли свои тела в нашу сторону, только теперь они тянули к нам руки. Я произвел два выстрела, пули впились в землю около их ног, но никакой реакции не последовало. Следующие пять пуль отправились уже в цель на поражение. Трое из идущих упали, двое, все так же, без какой-либо реакции, продолжали идти в нашу сторону. Тут, из-за моей спины, раздались несколько коротких очередей. Остальные "гости" упали, их тела продолжали двигаться, лежа на земле, не знаю, может это были предсмертные судороги, может еще что. Я, жестом, дал команду к отступлению. Мы стали продвигаться другим путем, я сказал Биллу, присматривать за Эмили, Джейку и Кларку следовать за мной и прикрывать их. Надо было найти место, где можно укрыться и отдохнуть.

Аномалия.

Мы продвигались не быстро, озираясь по сторонам. Не могу говорить за остальных, но у меня в голове крутились мысли о том, что же за эксперименты проводили ученые, что породили такой хаос и полное разрушение мира, я, с ужасом, думал, что ждет нас дальше. Из компании тинэйджеров мы превратились в группу спасения, ведь теперь наши жизни полностью изменились. Мы всегда думали, что кроме наших поселений нет другой жизни, но оказалось, что нас окружает огромный, красочный и смертельно опасный мир, в котором есть люди, нуждающиеся в нашей помощи. Эти мысли настолько меня охватили, что, кажется, я уже не видел ничего вокруг, это была моя смертельно опасная ошибка. Вывело меня из состояния задумчивости неожиданное падение. Меня дернуло, и я в тот же миг оказался в полной темноте. Мгновенно, вскочив на ноги, включил фонарь. Быстро, водя пистолетом по сторонам, осмотрелся, вокруг было спокойно. Сердце билось, так как будто сейчас выпрыгнет из груди. Сверху послышались голоса моих товарищей, они с волнением выкрикивали мое имя, я отозвался и сообщил, что цел.

– Спускайтесь!!! – Что было сил, крикнул им я. – Тут, что-то интересное.

Луч моего фонаря забегал по сторонам. То помещение, в котором я оказался, на деле, было лабораторией или чем-то очень сильно ее напоминающим, вокруг разбросано множество пробирок, бесчисленные колбы, мониторы и прочая атрибутика. Я, осторожно, пошел вперед, медленно и тихо, понимая, что за любым углом, возможно, притаилась смерть. Остальные, к тому времени, уже спустились и с винтовками наперевес следовали за мной.

Коридоры растягивались на, недосягаемую взору, территорию. Вокруг было множество дверей, создавалось такое впечатление, что это не лаборатория или больница, а целый город, спрятанный глубоко под землей. За одной из дверей было светло, я, крадучись, направился туда, дверь была немного приоткрыта. Я осторожно толкнул ее пистолетом, она открылась ровно на столько, что я смог проскользнуть в нее. Там никого не было, но я почувствовал сильную тошноту, а затем все вокруг потемнело.

Очнулся я, лежа на полу, зеленоватое свечение, куда-то пропало, в комнате воцарился мрак. Я нащупал фонарь, висящий на груди, он на удивление включился, хотя я не помню, как отключал его. Яркий свет, ненадолго, ослепил меня, когда глаза привыкли, рядом уже зажглись еще три фонаря, потом они погасли за ненадобностью. В голове было на удивление тихо, никакой боли, шума, вообще ничего. Я, медленно, поднялся на ноги и стал осматривать помещение. Вокруг были голые, ободранные стены, с которых большими пластами осыпалась штукатурка. Напротив входа была огромная дыра, из нее торчало, что-то напоминающее пчелиный улей и в то же время паучий кокон.

– Надо уходить, – тихо сказал я.

Мы двинулись к выходу. У меня было предчувствие, что нам не нужно знать, что эта за штуковина, спорить никто не стал. Когда мы оказались в коридоре, повеял свежий ветерок. Не было уже кромешной темноты, вдали виднелся свет, это как свет в конце тоннеля. Мы быстро направились туда, нас не смутило то, что на улице уже должно быть темно. Выйдя на поверхность, мы обомлели. Вокруг были уже не те ветхие постройки, а простирались огромные, полуразрушенные многоэтажные дома. Это было восхитительное зрелище, вокруг нас простирался огромный пустующий, город красивый, и, в то же время, смертельно опасный.

– Но как мы тут оказались? – Неожиданно, спросил Билл. Вопрос развеял мое забытье, я замер на мгновение, и понял, что не знаю ответа. Я был в таком же недоумении, как и все присутствующие. Мы стояли, с восхищением и страхом, смотрели по сторонам. Это настолько противоречивые чувства, что я не могу описать их правильно. Вокруг было настолько тихо, что мозг воспринимал это как угрозу и без причины паниковал. Паника наваливалась постепенно сильнее и сильнее, все выглядело мертвым и пустынным. Я, как и остальные, понимал, что так быть не может. Недалеко от нас, метрах в десяти, раздался звук. Это был звук, словно кто-то наступил на жестяной лист, все сразу пригнулись и вскинули стволы. Сидя на корточках, я поднял вверх руку. Это был сигнал к тому, чтобы все насторожились, притихли и ничего не предпринимали без моей команды. Вокруг никого не было и звуков больше никаких не раздавалось, но меня, с самого начала, не покидало чувство, что за нами кто-то следит. Немного подождав, я принял решение и дал команду перебираться в укрытие. Укрытием для нас послужило ближайшее одноэтажное здание. Мы, быстро, вбежали туда, это оказалось темное, не освещенное помещение.

Ночлег.

Лучи фонариков, плавно, заскользили по окружающему пространству. Нас окружали голые, бетонные стены, они были серого цвета, густо обросшие плесенью и мхом. Так же в помещении было множество мусора, остатки некогда кипевшего тут быта, но признаков какой-либо жизни, сейчас, тут не было. Я сделал несколько шагов по, простирающейся вокруг, водной глади. Глубина была, примерно, по щиколотку. Остальные двинулись за мной. По такой поверхности тихо продвигаться довольно сложно, поэтому нам надо быть начеку постоянно. Вдруг, в дальнем углу комнаты, что-то зашевелилось, я быстро направил туда луч фонаря, а вместе с ним и дуло своего верного кольта. В углу что-то шевелилось, несмотря на то, что в тот угол были направлены лучи четырех, довольно мощных, армейских фонарей, мы не могли понять, что там происходит. Там шевелилось нечто непонятное, куча какой-то грязи. Повеяло запахом гниющей плоти. Я не стал долго думать и выстрелил туда три раза, от звуков выстрела зазвенело в ушах. Окон и дверей в помещении не было, да и само оно было довольно огромным, так что я счел стрельбу в нем безопасной. Возня в углу стихла, мы решили не проверять, что это было и двинулись вглубь коридора. Впереди я увидел сухой островок, на нем и было решено устроить ночлег.

Мы развели костер из остатков деревянной мебели, которой вокруг было в изобилии. Нас окружила тонкая кромка воды, в ней отражались блики костра, они игриво прыгали по стенам и потолку, мы все сидели, молча, наблюдали за этой прекрасной картиной, на время, забыв, о том, кто мы и что нас окружает. Это был великолепный момент, он врезался мне в память навсегда. Эмили сидела и причесывала свои шикарные, длинные волосы, ее лицо, в свете костра, выглядело еще прекраснее. Я смотрел на нее, в голове у меня не было никаких мыслей, я просто, как завороженный, любовался ей. Вдруг, неведомая сила подняла ее над землей и стала уносить в темноту. Эмили, как будто, уснула, ее тело обмякло, и не подавало признаков жизни. Я вскочил на ноги, и быстро побежал вслед за ней, что делали остальные в это время, сказать не могу, так как не видел ничего вокруг. С каждым шагом брызги разлетались в стороны. Я бежал, за уносящей вдаль обмякшее тело девушки, невидимой силой. Да я не оговорился, именно силой, по-другому это нельзя назвать. Эмили просто парила в воздухе, она человек, в котором скрывались ответы на многие наши вопросы, а может и нечто большее. Я бежал и не обращал внимания ни на что вокруг, абсолютно забыв про безопасность. Это было не похоже на меня, но в этот миг со мной, что-то случилось. Я боялся ее потерять, боялся так, словно знал ее всю жизнь, и она являлась мне родным человеком, семьей.