Читать книгу Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть I. Страна несходства - Александр Фурман - Страница 5

Зимой, по совету врачей, Фурману решено было сделать операцию по удалению гланд и аденоидов. Однажды папа с мамой отвезли его на троллейбусе в старую Филатовскую больницу. В пустом зале с колоннами родители торопливо переодели Фурмана, поцеловали и, передав какой-то приветливой тете в белом халате, ушли. Заплакать он не успел, так как тетя повела его смотреть игрушки и знакомиться с ребятами из его палаты…

Палата оказалась большой, с очень высоким (точнее, даже далеким) потолком, и детей в ней было много. По вечерам всем делали уколы в попу – Фурману только в первый день разрешили просто посмотреть. Две медсестры, позвякивая инструментами в разных концах палаты и пуская в воздух пробные струйки из шприцов, переходили от кровати к кровати. Те, кому еще не сделали укол, громко и грубо насмехались над очередным несчастным, и их возбуждение все возрастало по мере приближения одной из сестер. Некоторые дети говорили, что ничего не чувствуют, другие с привычной покорностью плакали от страха, кое-кого сестрам приходилось брать силой, но были и отдельные герои, с которых призывали брать пример… На следующий вечер выяснилось, что Фурман относится к «середнячкам»: напрягается, но терпит, и даже радуется, что получилось не слишком больно. Потом, правда, он узнал, что раз на раз не приходится, но репутацию надо было поддерживать.

Его соседом слева был рыжий пухловатый мальчишка со странными повадками. В какую-то из ночей – еще до операции – Фурман пробудился от испугавших его во сне чужих болезненных прикосновений. Открыв глаза, он увидел в полутьме стоящего рядом рыжего соседа. Все остальные спали. Фурман спросонья подумал, что рыжему, наверное, требуется какая-то помощь, и решил быть терпеливым: «Чего?..» – шепотом спросил он. Рыжий молча смотрел на него и улыбался. Потом наклонился, точно собираясь сказать по секрету, что ему надо, и плавными движениями продолжил расцарапывать Фурману лицо. Отбросив его руками и ногами, Фурман заорал; постепенно все стали просыпаться, поднялся общий плач, и наконец прибежала сердитая растрепанная сестра. Рыжему жестко пригрозили, Фурману смазали царапины чем-то очень жгучим, прочих успокоили. Фурман был скорее удивлен, чем обижен, и тревожно ожидал нового нападения. Но бешеный сосед вроде бы уже сладко спал…

Во время операции Фурман тоже вдруг проснулся: тот веселый дяденька в белой маске как раз нацелился воткнуть ему в глотку две тонких и ужасно длинных иглы – визг до рвотных спазмов, рывки крепко привязанными (как неожиданно оказалось) конечностями, забегавшие озабоченные взрослые, марля на лице…

Когда Фурман очнулся, злой доктор, уходя, предложил ему повернуть голову и посмотреть на высокий белый столик с бортиками, стоявший рядом с креслом. Там в нечистой красной луже валялись какие-то маленькие ярко-алые яблочки с облезлой кожурой. Как объяснила слабенькому Фурману вытиравшая, утешавшая и освобождавшая его от пут сестра, это и были его собственные вырезанные гланды с аденоидами. Он так и не понял, почему они так бесхозно брошены на этом столике и откуда их все-таки взяли. Неужели они были у него внутри? Где? Выросли там?.. Зачем все это?

Новый год Фурману пришлось провести в больнице. Сам он, правда, еще ничего толком не помнил об этом празднике, но печально-разгоряченное настроение более старших детей из других палат поневоле передавалось всем. После ужина с каким-то праздничным угощением полуосвещенные больничные коридоры странно опустели. Многие, наверное, сидели в комнате с телевизором, но дверь туда была уже закрыта изнутри. В палате тоже почти никого не было – так, две недружелюбные девчонки ковырялись со своими куколками.

Начав грустить, Фурман еще раз обошел все отделение и в дальнем конце изогнутого коридора у таинственного ВЫХОДА обнаружил небольшую группку детей, окруживших молодого врача. Этого доктора все любили: всегда-то он ходил с кем-нибудь в обнимку, подбадривая и подмигивая встречным, поглаживая их по плечам и головам. Вот и теперь он что-то рассказывал, и все смеялись. Осторожно улыбаясь – ребята тут были в основном малознакомые, – Фурман подошел к ним. Оказалось, что у веселого молодого доктора закончилось дежурство и он уже собирается уходить ДОМОЙ. Все хором упрашивали его задержаться и побыть с ними еще чуть-чуть – «хотя бы один часик», «десять минут», – но он говорил, что его ЖДУТ ДОМА, чтобы вместе встречать Новый год. Пока доктор натягивал пальто, девочки постарше принялись жадно расспрашивать его, кто ждет дома и что они там сейчас делают. «Счастли-и-вые… Везет же им», – со спокойной завистью сказала одна из девочек. Доктор даже немного смутился: «Ну, а вы-то что – разве вы такие уж несчастные? Вон, у вас и елка стоит наряженная… Скоро к вам Дед Мороз придет!» Все вежливо заулыбались, провожая его, поздравляя с Новым годом, прикасаясь к его темному пальто, без всякой надежды уговаривая остаться на одну эту ночку… Дверь закрылась, и все разлетелись кто куда.

Когда однажды вечером Фурмана вывели в тот же зал к родителям и ОТДАЛИ им (насовсем?..), он не проявил никакой радости. Выяснилось, что он позабыл, как правильно надевать уличную одежду. Торопливые мамины руки удивляли его и странно тревожили. От свежего воздуха его слегка закачало. Он делал и делал шаги по… и нюхал, и слушал звуки из-под меховых ушей своей старой шапки, и ехал в троллейбусе с замерзшими окнами, и вошел в свой подъезд, и нерешительно, но уже почти поверив, что вернулся, сел на краешек родного дивана в большой комнате…