Читать книгу Акценты. Книга о самом дорогом - Александр Геннадьевич Балыбердин - Страница 6

Наступил новый год, и незаметно приблизилось время Великорецких торжеств. По наивности я решил, что, если с первого раза прошел весь путь, то легко смогу повторить прежний успех. Но Бог не дал мне закоснеть в гордости. Произошло это так.

Как не пугали меня друзья, первый раз на Великую и обратно я пришел без единой мозоли, после чего целый год без устали нахваливал старые отцовские кроссовки и раздавал советы бывалого паломника. Кроссовки с почетом стояли в прихожей и всем своим видом внушали уверенность в том, что за ноги во время нового паломничества я могу не беспокоиться.

В итоге, отправившись в путь и натерев себе все, что возможно, походкой подстреленного пингвина я вошел в Великорецкое и, доковыляв до игумена Тихона (Меркушева), который в том году впервые возглавил паломничество, смущенно попросил разрешения выйти из крестного хода.

Улыбнувшись в рыжую бороду, отец Тихон спросил: «Может к утру пройдет?». «Нет, нет!» – я решительно замотал головой, уже размечтавшись о том, как вечером в кругу семьи буду пить чай с вишневым вареньем, рассказывая о трудностях крестного пути. Спустя пару часов я уже мчался в попутной машине в сторону Вятки, стараясь не думать о том, что сошел с дистанции. «Ну, ничего, ничего, – успокаивал я себя. – В следующий раз обязательно схожу туда и обратно».

Наступил новый день. По привычке я проснулся ни свет, ни заря и сразу почувствовал, что… абсолютно здоров. Всего за одну ночь из подстреленного пингвина я превратился в борзого скакуна! Ни одной мозпли! Это казалось невероятным. Я буквально вывернулся перед зеркалом наизнанку. Ну, хотя бы в одном месте что-нибудь вспухло бы или покраснело! Здоров! Абсолютно здоров! И тут мне стало невероятно стыдно за свое малодушие. «Эх! Надо было остаться на Великой и переночевать, – думал я. – Сегодня бы шел со всеми в обратный путь! Кстати, а где они сейчас?».

Я стал лихорадочно вспоминать, где в этот час могут идти паломники. После чего в течение всего дня, стоило только мне посмотреть на часы, как невидимый диктор докладывал: «13.00 – идут по Медянскому бору. 16.00 – вошли в Медяны. 20.00 – пришли в Мурыгино». Впечатление было таким, словно меня разорвало на две части, одна из которых уже пришла домой, а другая все еще шла крестным ходом.

Не вынеся этого разделения, утром следующего дня я отправился к новому мосту, чтобы встретить паломников и пройти с ними хотя бы несколько километров по городу. Когда приблизилась колонна, все крестоходцы, включая старушек и маленьких детей, показались мне былинными богатырями. Уставшие, но по-прежнему собранные и сосредоточенные, они проходили мимо, а я по-прежнему стоял на обочине и не решался войти в колонну, считая, что, сбежав из Великорецкого, не имею права быть причастным к подвигу этих людей. Неожиданно со мной поравнялась пожилая женщина, которая несла несколько бутылей святой воды. Чтобы хоть как-то искупить свое малодушие, я предложил ей помощь. Она согласилась. Я влился в колонну и так с бутылями пришел в Серафимовский собор.

Путь был завершен, и все же, с моей точки зрения, он не был успешен, поскольку я сошел с дистанции, пропустив его добрую половину. Я по-прежнему мерил крестный ход километрами и ругал себя за малодушие. Но не потому, что оно глубоко угнездилось в моем сердце, а потому что оно было причиной моего неуспеха. Я думал, что, если не смог пройти весь путь, значит, этот ход – «несчитовый». В следующем году, хоть на карачках, но доползу до Великой реки. Вот увидите!