Читать книгу Моя жизнь. Книга вторая. 1979—1994 - Александр Георгиевич Безуглый - Страница 8

1

Уезжая из нашего поселка Петро-Славянка, где я провел все свое детство, я не о чем не жалел. Наоборот, ждал от новой, городской жизни в Колпино, больших перемен к лучшему. Тем более что моя бабушка сказала перед нашим отъездом, что наш земельный участок в Петро-Славянке, так и останется за нами, и если я захочу, то всегда смогу построить на нем в будущем дачный домик и ездить туда, как на дачу. Но сам наш дом, в котором я прожил четырнадцать лет, бабушка кому-то продала, и его вскоре должны были разобрать и куда-то вывезти, то ли на дрова, то ли просто перевезти на другое место. Я тогда над всеми этими вопросами не задумывался и к сожалению не знал закона, что если хозяева земельного участка не появляются на нем в течение трех лет, – этот участок отдают другим людям, что к сожалению и случилось в дальнейшем.

Новый 1979 год, мы отмечали с мамой и бабушкой в нашей новой двухкомнатной уютной квартирке, еще пахнущей свежими опилками, после циклевки паркета. Окончательно мы переехали в Колпино, в конце октября прошлого года. В Славянке остался дом с большим садом и улочки моего детства. Практически все мои друзья, тоже уже переехали из Славянки, или собирались переехать в ближайшем будущем в Колпино.

Вокруг нашей девятиэтажки, – дом 48, на перекрестке улицы Веры Слуцкой и бульвара Трудящихся, во дворе, была той осенью непролазная грязь, тут и там валялись груды строительного мусора. К подъездам домов можно было проходить лишь по настеленным деревянным мосткам.

Улицы Раумской ещё не было как таковой, – ни одного дома. Но в нашем дворе уже стоял и заселялся дом 18 по бульвару Трудящихся. Впрочем и двора нашего, как такового, тогда ещё не было. Сразу за нашим домом со стороны ул. Раумской, простирался парк, где спустя лишь много лет построят рынок. А перед нашим, сорок восьмым домом, со стороны парадных, только строилось здание детского сада. За детским садом тоже еще не было домов, только начинали строить фундаменты.

Через дорогу, у здания Военхота (б-р Трудящихся д.16А), тоже все было совсем не так, как сейчас. Вместо дома №85, по ул Веры Слуцкой, напротив нашего дома, стояли лишь несколько трехэтажных домишек и деревянных сараев, где жители этих домов хранили свое имущество. Дальше, где потом построили здание АТС (телефонной станции), тоже был сплошной пустырь.

Переехав, я тут же начал благоустраивать наше новое жилище. Из Славянки мы забрали только платяной шкаф, тумбочку с телевизором, холодильник, стиральную машину, полки и ещё что-то по мелочевке: книги, белье, одежду. Все остальное, – кухонную мебель, диваны, – решили купить новые. Поначалу мы решили, что я с мамой буду жить в большой комнате, а бабушка в маленькой, но в дальнейшем, как-то так получилось, что они с бабушкой стали спать в маленькой комнате, предоставив большую комнату полностью мне. Впрочем, мама только спала в бабушкиной комнате, а так мы прекрасно с ней уживались. Вместе смотрели телевизор, что-то придумывали насчет нового дизайна квартиры. Теперь у нас была большая лоджия, что тоже радовало. У самого дома, перед лоджией, летало множество чаек, а я кидал с лоджии кусочки хлеба, который чайки подхватывали прямо на лету.

Но больше всего мы все наверно радовались ванной комнате. Отпала необходимость каждые выходные топать в общественную баню, как это постоянно происходило в Славянке. Для меня ванная стала местом отдыха. По началу, я чуть ли не через день залезал погреться в ванну и частенько там задремывал, что мне очень нравилось, – такие сны интересные снились именно в теплой ванне, когда ты находишься на грани сна и бодрствования.

2

За пару месяцев нашей городской жизни, мы с мамой познакомились с некоторыми соседями по лестничной площадке. В основном, мы заходили частенько в гости к Цветковой Галине. Она жила на нашей площадке в квартире №123, со своим мужем, мамой, сыном и маленькой дочкой Леной, переехав чуть раньше нас. Кстати, спустя где-то десять лет, я встречал дочку Галины Цветковой, Лену из роддома, вместо настоящего папаши, – Гусева Миши, жившего в соседнем доме на улице Раумской и заделавшего ей ребеночка по неопытности. Лена, влюбившись в Мишу, позволила ему сделать свое «черное» дело, в смысле, переспать с ней. После этого, он тут же от Лены и ребенка отказался. Впрочем, это все будет потом, и об этом я наверно расскажу в свое время.

Итак, с утра 31 декабря началась подготовка к празднованию нашего первого Нового года в новой квартире. Мы с моим другом и одноклассником Генкой Фалевым, пошли бродить по магазинам, выискивая все, что нам было заказано родителями из продуктов. Хотя найти что-то дефицитное, типа колбасы сервелата, бананов или ананасов, было невозможно, но иногда, что-то, все же выбрасывали в последний день перед праздниками. Впрочем, чтобы не рассказывали про эти годы, необходимые продукты и тем более спиртное в магазинах всегда были, хотя и очереди за ними были тоже всегда немаленькие. Чтобы купить кусок мяса, колбасы, каких-то молочных продуктов, и т. д., надо было сначала отстоять очередь в отдел, чтобы продавец взвесил товар, а потом еще одну очередь в кассу. И только потом, с чеком в руках, вы вновь протискивались сквозь толпу покупателей к прилавку отдела и забирали свой отложенный товар. К тому времени уже начали появляться магазины самообслуживания, – универсамы, но хватало еще магазинов старого образца, с продавцами.

Купив все, что нам заказали, мы с Генкой весь остаток дня сидели у меня, смотрели телевизор, брякали на гитаре, слушали пластинки на проигрывателе «Аккорд», подаренный мне студентами, снимавшими у нас комнату еще в Славянке, который я конечно забрал с собой. Вечером, перед самым новым годом, Генка сбегал домой, встретил праздник в кругу своей семьи, а потом вновь пришел ко мне и мы всю ночь праздновали вместе.

В течение вечера 31 декабря и последующей новогодней ночи, ко мне время от времени забегала и моя, теперь уже бывшая одноклассница Ольга Терещенко, переехавшая так же, как и мы с Генкой осенью в Колпино. Правда, школу она решила заканчивать в Славянке и ездила туда каждое утро.

По счастливому стечению обстоятельств Ольга получила квартиру в том же доме №48 по улице Веры Слуцкой, что и мы с Генкой (он теперь жил через парадную от моей, на втором этаже), и жили мы с ней теперь даже в одной парадной, только она на шестом этаже, а я на четвертом. И если в школе, мы особо с Ольгой не общались, так как она была, можно сказать из другого мира, – совхоза «Ленсоветовский» (а для тех, кто жил в самой Славянке, это действительно был другой мир, где мы практически никогда не бывали), то теперь был повод познакомиться с Ольгой поближе. У нее дома стояло пианино, так как она занималась музыкой и в последующие годы, мы иногда совместно что-то придумывали. Я играл на гитаре, она на пианино.

Новый год в целом прошел довольно весело, мы смотрели телевизор, ходили к соседям Цветковым поздравлять их, они заходили к нам. К этому году у советских людей уже сложилась традиция смотреть в Новогоднюю ночь фильм «Ирония судьбы или с легким паром» и этот год не стал исключением. Снятый в 1975 году, он на долгие десятилетия стал неотъемлемой частью новогодних праздников в нашей стране.

Пока соседи не знали, что у моей мамы проблемы с психикой, все было замечательно, но потом, когда мою мать несколько раз увозили из дома в психиатрическую больницу, они уже к нам, относились несколько настороженно. Мало ли что, от таких соседей можно ожидать? Но оправдала их опасения не моя мама, а я! Вскоре, они «на стены лезли» от такого соседа. Но это будет потом, а пока вернемся к Новому году.

Мы с Генкой бегали к Ольге Терещенко, она с младшей сестрой Ирой, забегала к нам. Часа в три ночи, вдруг во всем доме отключили свет. Все-таки наш дом был только что построен, и видимо где-то что-то перегорело. Пришлось пару часов без света сидеть, пока все не починили, но это тоже было интересно. Мы зажгли свечи, жгли бенгальские огни. Мы с Генкой и Ольгой выходили несколько раз прогуляться во двор и по ул. Веры Слуцкой.

На ночных улицах было полно народу, тут и там хлопали хлопушки, сверкали бенгальские огни, слышались песни, смех и поздравления с праздником. В общем, было очень весело и казалось, что впереди нас ждет только хорошее.

3

Новогодний праздник закончился, но впереди у нас еще были две недели зимних каникул, так что настроение было замечательное. Меня ждала учеба в новой школе, знакомство с новыми друзьями.

В первые дни каникул, мы с Генкой изучали город, ездили по магазинам. Особенно мы любили бывать в магазине радиотоваров, находившимся на ул. Павловской, дом 23, так как там продавали кроме всего прочего грампластинки, электрогитары и другие музыкальные инструменты. Мы в дальнейшем постоянно покупали там пластинки, а позже, бобины с пленкой для катушечных магнитофонов. Мы ходили вдоль витрин, глядя на электрогитары, и я уже тогда мечтал, что когда-нибудь куплю себе тоже такую.

Еще мы любили ездить в 26-ой магазин на ул. Труда, дом 7. Там на втором этаже, была куча всяких промтоварных отделов, где нам тоже было интересно побродить, посмотреть. Весь первый этаж занимали продовольственные отделы: булочный, кулинария, мясной, овощной и т. д. На Новый год весь магазин украшали гирляндами, устанавливали в центральном холле большую елку.

Заходили частенько мы и в «Старый универсам», на улице Веры Слуцкой, д. 89, где на втором этаже было кафе-мороженое «Льдинка», а еще парикмахерская и детская библиотека, куда я тут же, после переезда записался, так как читать всегда любил.

После зимних каникул, я должен был идти учится в новую школу. Школу №454, где мне предстояло доучиваться в 7 и 8 классах, мы подыскали с мамой еще осенью, сразу после переезда. Перед этим мы, правда, объездили еще несколько колпинских школ, но у директоров не было особого желания принимать к себе троечника, и только в 454 школе, наконец-то, меня решили взять.

Кстати школа №454, в те годы находилась рядом со стадионом «Ижорец», на улице Тверской, дом 23, и только в начале 80-х годов переехала по новому адресу на Заводской проспект. В школу надо было ехать на автобусе через новый Ижорский мост. Кстати, этот семипролётный, 250-метровый мост, через реку Ижора, шириной 20 метров, соединивший Пролетарскую улицу с улицей Ремизова, был открыт всего год назад, в канун ноябрьских праздников 1977 года.

Так получилось, что Генку Фалева и еще одну нашу одноклассницу из Славянки, Лену Кочкину (тоже из совхоза «Ленсоветовский»), переехавшую в Колпино на месяц раньше нас, (теперь она жила через пару дворов от нас, в доме №28, по Бульвару Трудящихся), оформили в ту же школу, что и меня, и даже в один 7А-класс. Так мы опять оказались вместе.

4

Через несколько дней после нового года, во время зимних каникул, мы с Генкой познакомились с местными ребятами, которые переехали раньше нас в соседние, только что построенные дома и уже собрали свою местную «тусовку». С этого знакомства, можно сказать, и началась моя колпинская, городская жизнь. Права при первом знакомстве, дело чуть не дошло до драки, но помогла случайность. А произошло это знакомство вот как:

Однажды вечером, через несколько дней после Нового года, я как всегда сидел дома, слушал пластинки, смотрел телевизор. Вдруг раздается звонок в дверь. Я открываю, и в прихожую влетает запыхавшийся Генка Фалев. Дальше был примерно такой разговор:

– Саня, нас с Ольгой Терещенко сейчас чуть не избили, то есть меня! – затораторил он с порога. – Мы как раз из «старого» универсама возвращались и уже к нашему дому подошли, как вдруг из первой парадной вышли несколько человек и кричат нам вслед: «Эй, пацан, ну-ка погоди! Поговорить надо!». Но мы уже подходили к твоей парадной, ну и забежали, так как, те пацаны уже чуть ли не бегом за нами побежали. Ольге-то хорошо, – она в этой парадной живет, а мне с продуктами домой надо. А они там стоят наверно, поджидают.

– Ну и что, тебе что, в первый раз драться что ли? – спросил я.

– Ну, если бы против одного, или двух, тогда да, но там человек пять вроде было, а за просто так, получать по роже, как-то мне не хочется.

– А может, выйдем, поговорим. – предложил я. – Глядишь, познакомимся и до драки не дойдет.

– Ну, если ты пойдешь, можно и попробовать. Если что, вдвоем-то мы их раскидали бы наверно.

Слово за слово мы, наконец, решили выйти. Я настолько распалил себя возможным предстоящим сражением, что даже куртку не надел, – выскочил на улицу, на мороз в спортивном костюмчике, без шапки. Вышли мы, из парадной, огляделись. Вокруг никого!

– Ну вот, а ты боялся, – сказал я. – Драка отменяется, все тебя испугались и убежали, можешь топать домой.

Я уже развернулся и собрался идти назад домой, но тут… Открывается дверь соседней парадной и из нее начинают выходить пацаны. Один, другой, третий, четвертый…

Когда на улице образовалась толпа примерно из 10—12 человек, я понял что мы кажется конкретно влипли, но отступать уже было как-то нехорошо и я решил про себя: «Будь что будет, но без хорошей драки я не сдамся».

Тем временем толпа ребят молча, двинулась к нам, а поравнявшись, начала в гробовом молчании обтекать нас с Генкой с двух сторон, оглядывая с головы до ног и наверно решая, как лучше докопаться, с чего начать.

Обойдя нас, они все также молча, прошли шагов на двадцать вперед и наконец, остановившись в конце дома, напротив Генкиной парадной, о чем-то стали переговариваться между собой, то и дело, оборачиваясь на нас. Мы тоже молча ждали, и наверно с довольно решительным видом. Во всяком случае, я уж точно; руки в карманы, презрительный взгляд! Правда, внутри все дрожало от прихлынувшего адреналина, но этого никто, слава богу не видел.

Наконец пошептавшись, и очевидно что-то решив, от толпы отделились двое ребят и направились к нам. Мы приготовились дать достойный отпор, но… подойдя вплотную к нам, вместо традиционной фразы: «Дай закурить!» или что-нибудь типа того, один из них неожиданно спросил меня:

– Ты нас не помнишь?

Я пригляделся и под надвинутыми на глаза шапками действительно увидел чем-то знакомые лица, но вот вспомнить, где я их видел, ни как не получалось.

– Может в пионерском лагере вместе были? – предположил я.

– Да нет, – усмехнулся один из ребят. – Вспомни «ДПШ», уроки на гитаре!

И тут я вспомнил, что действительно, всего полгода назад мы с Генкой вместе с ними занимались на гитарах в ДПШ (Доме пионеров и школьников), что у детского пляжа стоит на Комсомольском канале.

5

Так, слово за слово, завязался разговор. К нам постепенно подошли остальные ребята. Расспросив нас с Генкой, когда мы переехали, где живем и прочие мелочи, нас позвали пойти прогуляться с ними по соседним дворам, на что я сразу согласился и побежал одеваться домой, а Генка отказался, и в этом, наверно была его ошибка. Он уже с самого начала показал себя не с лучшей стороны, убегая от них, и теперь, отказавшись идти со всеми, окончательно видно разочаровал всех. В дальнейшем он, конечно, ходил со всеми нами иногда гулять, но особо не стремился к этому и остальные относились к нему так же равнодушно.

Я же, как мне потом рассказывали сами ребята, произвел на всех очень неплохое впечатление. Увидев рядом с их намечавшейся жертвой, крепкого парня, в одном спортивном костюме, в 20-градусный мороз, явно не собиравшегося сдаваться без боя, ребята не рискнули сразу обострять отношения. А потом, когда меня признали несколько человек из их компании, вообще прониклись ко мне тут же дружескими чувствами, ведь лишняя пара крепких кулаков, ни какой компании, никогда не помешает.

В общем, я сбегал домой, оделся и мы пошли обходить «наши» новые владения, которые ребята уже считали своими. Нашей территорией был определен участок, ограниченный парком за будущей улицей Раумской с одной стороны, улицей Веры Слуцкой и Бульваром Трудящихся с двух других сторон. Четвертая граница нашей территории упиралась в протоку реки Ижоры, отделяющей наш район от острова с аттракционами и лодочной станцией под названием «Чухонка».

С того вечера знакомств, мы каждый вечер собирались всей компанией в одном из подъездов «коробки», – двор дома 24, по бульвару Трудящихся и шли проверять границы своей территории.

6

Наша компания с каждым днем становилась все больше и больше, – заселялись новые дома, каждый вечер происходили новые знакомства. Кого-то били, с кем-то знакомились, и новые друзья тут же вливались в наши ряды.

Обходя наши владения, «своих» пацанов мы не трогали. Если на наш традиционный вопрос при встрече: «Ты откуда?», назывались дома на «нашей» территории, мы знакомились и дружно расставались, но если попадался кто-то, по глупости признававшийся, что он с другой улицы, разговор был коротким. Тут же находился кто-нибудь особо смелый (чего бояться, когда за спиной 20 человек стоит!), кто начинал драку и частенько сам ее и заканчивал, так как «потерпевший» сопротивляться не осмеливался, зная, что если он начнет выступать, его тут же забьют все остальные и возможно ногами. Вот такие у нас тогда были порядки.

Впрочем, ребят, живших на «нашей» территории, другие компании в чужих дворах, встречали точно так же, как и мы их. Порой вспыхивали целые междворовые войны. Например, кого-то из наших ребят избили где-то в чужом дворе, он тут же сообщал нам. Мы, уже на следующий день собирали всю нашу гвардию и шли во двор напавшей стороны разбираться, прихватив с собой, кто что мог: были и велосипедные цепи и самодельные дубинки с кастетами, или просто куски арматуры и палки. А вот ножей тогда никто не таскал с собой, насколько помню. Была статья в УК, за ношение холодного оружия и очень легко за любой ножечек, можно было загреметь на пару лет в колонию.

И вот мы заходим в чужой двор и начинаем бить всех подряд, без разбора и не глядя на возраст. Просто кто попадался на пути. Бывало и мужиков подвыпивших лупили. Нет, конечно, мы спрашивали пацанов встретившихся на пути, в этом ли дворе он живет, и если кто-то из них был так прост, что отвечал утвердительно, разговор был коротким. А через несколько дней, уже по нашим дворам катилась ответная волна избиений. Вот так началась моя новая городская жизнь.

7

В эти же дни, благодаря стараниям моего нового друга Андрея Годунова, по прозвищу «Сэм», у меня появилась подружка, можно сказать случайная. Дело в том, что Андрей в те дни встречался с девчонкой Галей, по прозвищу «Гагеша», из дома №25, по бульвару Трудящихся, а у нее была подружка, жившая там же, в ее парадной на девятом этаже. Звали ее Лариса и они с Галей постоянно вместе гуляли. Вот Андрей мне как-то и предложил погулять с этой девчонкой, за компанию.

Скажу честно, Лариса была не красавица, но раз уж друг попросил… Стали в общем, мы вместе гулять, ходить в кино, хотя мне с самого начала эта затея не нравилась. Вскоре моя мама, увидев Ларису как-то у меня в гостях, начала надо мной в дальнейшем подшучивать: «Ну, где же твой крокодильчик?». Короче, мы вскоре расстались, но до этого, мы успели еще съездить в Петро-Славянку, в наш осиротевший дом отдохнуть. Вот как это было.

Сэм, узнав, что у меня есть дом в Славянке, тут же предложил съездить отдохнуть туда на выходные. Мне эта идея тоже понравилась, тем более, что я хотел посмотреть, как там дела, все ли цело еще в доме? Возможно и забрать еще что-то в новую квартиру. У Андрюхи же были свои планы. Они с Галей уже потрахивались при любом удобном случае, а тут такие возможности открываются, – целая ночь, куча комнат, где можно уединиться и делай, что хочешь! В общем, затарились мы вином, взяли с собой Галю, ее подружку Ларису, еще нескольких друзей со двора, для компании, взяли гитары, и поехали отдыхать. Я еще взял с собой переносной проигрыватель с пластинками. Маме я сказал, что поеду в Славянку один, вроде как посмотреть, что еще оттуда забрать можно, и переночую там.

Не успели мы приехать в Славянку и дойти до моего дома, как нас увидел мой бывший одноклассник, сосед и друг детства Димка Шустов, проезжавший мимо на мотоцикле (ему отец мотоцикл «Минск» купил еще в 6 классе, а теперь он уже на «Яве» раскатывал!). Он расспросил меня, как живется в Колпино и сказал, что тоже заглянет вечерком к нам в гости с другом.

Мы подошли к нашему дому, я открыл замок, все зашли и мы дружно стали готовиться к вечеринке. Все носились по комнатам выискивая что-нибудь полезное. Притащили в большую комнату старый стол, какие-то стулья, скамейки. Девчонки выкладывали на стол нехитрую закуску в виде бутербродов, выставляли бутылки портвейна. Облазив весь дом, ночевать все решили в двух комнатках на втором этаже. Там были печки, кровати и даже остались кое-какие тряпки: старые одеяла, покрывала, подушки.

К началу пьянки и Димка с другом притопали, организовав еще пару бутылок самогона и закуски, и началось веселье: танцы, шмансы, зажимансы…

Потом, немного подвыпив, мы все пошли гулять по Славянке с песнями под гитару, а Сэм остался с Галей в доме, типа «поговорить»… и заодно за печками следить, чтобы к нашему приходу в комнатах тепло было. Вернулись мы часа в три ночи, немного еще попили, попели и ближе к утру завалились спать, кто где.

Проснулись мы уже ближе к полудню и веселье продолжилось. Все говорили, что надо сюда приезжать почаще, так всем понравилось у меня «на даче». Мы тут же решили в ближайшее время еще раз сюда приехать, а чтобы все было в лучшем виде, тут же решили сделать генеральную уборку. Для будущих гуляний решили использовать те же две комнатки на втором этаже, где мы и ночевали, так как они быстро нагревались, когда печки топили. Сэм, облазив весь дом, нашел где-то банку с коричневой краской и кисти. Тогда мы заодно решили и ремонтом заняться и, перетащив все из одной комнаты в другую, стали красить в одной из комнат пол, продолжая по ходу дела употреблять оставшееся вино. Закончив «ремонт», уже ближе к вечеру, мы наконец стали собираться домой в Колпино с чувством выполненного долга и большими надеждами на следующие приезды.

После этой поездки, я еще некоторое время пытался встречаться с Ларисой. В основном, мы гуляли на улице, пару раз у меня посидели, но вскоре моя мама открыто мне сказала: «Ты что, совсем с ума сошел, – не можешь себе нормальную девчонку найти». Я решил, что пора разбегаться. Впрочем, Лариса с самого начала знала, что я с ней встречаюсь за компанию, так что мы мирно расстались, тем более, что между нами ничего и не было.

8

Не знаю как сейчас, среди ребят, но тогда у всех нас были прозвища. Наверно придумывать всем окружающим прозвища, свойственно всем малолеткам. Были у нас в компании: Игорь- «Аптекарь», прозванный так потому, что любил делать всякие взрывпакеты и прочие горючие или взрывающиеся вещицы, был Игорь Смирнов «Тихий», Сергей «Чуф», Андрей «Кактус», Леха «Джон», Витя «Балбес» и его младший брат Леша «Шакал», был Андрей Вихров «Фидель», у которого я, кстати, через пару лет увел девчонку Ольгу Пантюхову, ставшую в дальнейшем моей женой, но об этом я позже расскажу. Были еще Андрей Годунов «Сэм», ставший на долгие годы моим лучшим другом и Михненко Вова по прозвищу «Махно», живший в нашем доме. Он, кстати, с нулевых годов стал довольно известной личностью в Колпино… в своих кругах. И еще много-много ребят, которых сейчас мне уже и не вспомнить ни по прозвищам, ни по именам. На момент нашего знакомства в нашей компании было уже человек пятнадцать и в дальнейшем, с каждым днем становилось все больше и больше. Разве всех вспомнишь спустя несколько десятилетий.

Меня поначалу стали тоже звать «Шуруп», но как-то это прозвище не прижилось и в дальнейшем меня все звали просто Шура, хотя наверно за глаза называли «Круглым» из-за фамилии, но в глаза так меня никто никогда не называл, – опасно для здоровья!

В эти зимние дни к нам присоединились и несколько девчонок. Одной из первых, с кем я познакомился, стала Света Шатилова. До переезда в «коробку», она жила на улице Павловской, где ее семья жила в коммунальной квартире. Училась она до переезда в 478 школе, а после переезда в середине 1978 года перевелась в школу №446. Вслед за ней я познакомился с ее подругами, Светой Перельман и Алеськой Булычевой, правда жила Алеська в доме №19, по улице Веры Слуцкой, но тусовалась с нами. Моя будущая жена Ольга Пантюхова присоединилась к нам несколько позже.

Я с первых же дней знакомства, начал настойчиво выказывать Свете Шатиловой свое расположение и, думал, что весьма успешно. Во всяком случае, отношения были очень теплыми, она частенько сидела у меня на коленях, когда на скамейках места для всех не хватало.

И вот, как то, уже ближе к весне, у меня уж очень сильно воспылали любовные чувства, и я решился Свете предложить встречаться. Мы с Генкой Фалевым, вечером пошли в «коробку». Света жила в доме №22, по бульвару Трудящихся. Но зайти к ней, я не решился и с «любовной» запиской, где предложил ей встречаться, послал Генку. Он зашел к ней, передал записку, и сказав ей, что ждет ответ на улице, вышел ко мне. Я же, ждал ответ любимой, спрятавшись под козырьком парадной. Вскоре Света выглянула в окно и на вопрос Генки, что передать Сане, ответила: «Х.З.».

Я потом долго соображал, что бы это значило, так как, приехав из поселка, такими сокращениями, никогда не пользовался. Лишь через пару дней, до меня наконец дошло, что это значит! Но несмотря на этот отказ, наши дружеские отношения в дальнейшем не испортились, и мы продолжали дружить еще много лет, правда с перерывом на пару лет, так как вскоре Света Шатилова попала в спецучилище за драку, но мы с ней и в эти годы продолжали переписываться и когда она вернулась, тоже продолжали общаться. А совсем недавно, вновь найдя Свету Шатилову по интернету, в соц. сети «ВКонтакте», я вдруг узнал от нее, что все те годы, что я надеялся Светку закадрить, она уже тайно встречалась с Вовой Михненко. Ни кто из нас во дворе, об этом даже не догадывался! В дальнейшем Света вышла за него замуж. Вот такие пироги!

Уже в наши дни, в разговорах по телефону с обоими Светами (Свету Перельман я тоже нашел «ВКонтакте»), они как раз и напомнили мне, что в те дни Андрей Годунов встречался с девчонкой Галей, по прозвищу «Гагеша», а остальное уже само в памяти всплыло. Вот так, достаточно какого-то толчка из вне и вспоминаются вдруг целые жизненные моменты, о которых и думать забыл!

Ольга Пантюхова в то время уже начала встречаться с Андреем Вихровым «Фиделем». Он ее чуть позже и познакомил со всей нашей дворовой компанией. Наверняка были среди нас и другие девчонки, но вот не вспомнить больше никого.

Андрей Годунов «Сэм», оказался среди дворовых ребят в самую первую мою встречу с ними. Вообще-то он жил с матерью и отчимом у Колпинского железнодорожного вокзала, в полукруглом доме, выходящим окнами на площадь с памятником В. И. Ленину, а в «коробке» жила его тетка, у которой он иногда жил по несколько недель. Учился он в Колпинском интернате (на улице Володарского). Сейчас там школа №27 и детский дом напротив, в здании которого, тогда жили интернатские ребята. «Сэм» уже тогда довольно хорошо играл на гитаре и неплохо пел дворовые песенки, и так как я тоже учился играть на гитаре, мы как-то сразу сблизились. В дальнейшем, он стал заходить ко мне в гости, мы учились играть в две гитары. Мы с Сэмом стали вдвоем везде ходить с гитарами и уже тогда начали подумывать о своем ВИА (Вокально-инструментальном ансамбле), так как это было очень модно в те годы. Да и вообще, уметь играть на гитаре, тогда было очень престижно, ведь тогда среди нас не было ребят, имеющих свои переносные магнитофоны, а музыки хотелось. И показать свои таланты перед девчонками тоже хотелось. Кассетные магнитофоны в те годы только-только начали появляться в продаже, денег на них не у кого из нас не было, и лишь гитара вносила какое-то разнообразие в наши посиделки.

Андрей «Фидель» Вихров, частенько тусовавшийся с нами, тоже играл на гитаре и неплохо пел, но он был на несколько лет постарше нас и мы с ним встречались от случая к случаю. Хотя ко мне домой он с Ольгой Пантюховой тоже заходил неоднократно.

9

За оставшиеся два зимних месяца, я перезнакомился со всеми дворовыми ребятами и приняв участие в нескольких «дворовых войнах», стал уже окончательно своим в нашей компании. Частенько, мы с Сэмом устраивали концерты в парадных (на улице же холодно, – руки мерзнут!), девчонки, которые с нами тусовались, тоже частенько пели под наш аккомпанемент.

Вообще-то, наша многочисленная гоп-компания очень раздражала жильцов всех ближайших домов. Представьте только: вечер, уставшие люди пришли с работы и хотят отдохнуть, и тут слышат, как в их парадную, вваливается толпа подростков, порой человек двадцать и, рассевшись по лестнице и под лестницей, на батареях и ступеньках, начинает орать песни, порой довольно неприличного содержания, рассказывать анекдоты, курить и ржать во все горло. Частенько, доходило и до стычек с каким-нибудь мужиком, выскакивающим из квартиры и пытающимся нас пристыдить. Но против такой кодлы не попрешь и все всегда ограничивалось взаимными оскорблениями и нашим переселением в следующую парадную.

Но больше всего нам с Сэмом нравилось играть на гитарах, в здании насосной станции, стоящей и сейчас в нашем дворе, как раз напротив моей бывшей, четвертой парадной. Насосную станцию тогда только построили, двери там не запирались, и мы давали внутри целые концерты, так как акустика там была классная. Кроме того мы бывало, открывали вентили с горячей водой (там по всему помещению трубы проходили), все помещение заполнялось паром, и мы как в дыму на концерте играли на верхней площадке, огороженной металлическими перилами. Туда, наверх, вела металлическая лестница.

Пока мы с «Сэмом», а бывало и с «Фиделем», наслаждались собственной игрой на гитарах, наши друзья-товарищи бегали внизу по трубам, играя в «дыму» в пятнашки и еще во что-то.

10

После зимних каникул, я пошел в новую школу. В наш новый класс, как я уже говорил, кроме меня и моего друга Генки Фалева, попала и еще одна наша одноклассница по Петро-Славянской школе, Лена Кочкина, но жила она теперь у самой реки, в другом дворе. С нашей дворовой тусовкой она тогда не гуляла, но довольно скоро стала очень частым гостем у меня дома. В дальнейшем, мы с ней стали очень хорошими друзьями и периодически общались практически до самого моего бегства из Колпино, в 1994 году. Ну а на тот период, встречались мы с Леной только в школе.

В школу, мы с Генкой ездили либо на автобусе, либо зимой ходили пешком по льду, через реку Ижору, мимо «Чухонки».

С первых же дней учебы в новом классе, я стал присматриваться к девчонкам, так как в подрастающем организме во всю уже бурлили гормоны! После двух месяцев романтических отношений с Мариной Семеновой в пионерском лагере «Ладожец», летом 1978 года (читайте в моей первой книге), мне вновь хотелось любить! Причем любить красиво. Так как росли мы в те годы, в основном на индийских фильмах (других просто не показывали!), то и любить хотелось романтично, как в кино, с песнями, танцами, гуляньями по ночам, драками, защищая своих любимых.

В моем новом классе было довольно много симпатичных девчонок, но мой выбор в итоге пал на Ольгу Джураеву. Она жила за «старым универсамом» на Заводском проспекте, в доме №32. В эти же дни, Лена Кочкина стала встречаться с парнем из нашего нового класса Саней Ильиным, который стал вскоре и моим другом. Он тоже учился играть на гитаре, так что нам было о чем поговорить и чем заняться. Ольга Джураева и Лена Кочкина тоже подружились. Я написал Ольге записку с предложением встречаться и она согласилась. В итоге, так все закрутилось, что в школе образовалась наша неразлучная четверка, просуществовавшая, с небольшими перерывами, до окончания школы.

Вскоре, мы уже везде ходили только вместе: гулять после школы, в кино, ко мне в гости вечерами, на пляж. У меня мы сидели особенно часто: тепло, темно, музыка, – что еще для счастья малолеткам надо! Правда тогда у меня был только проигрыватель грампластинок, (магнитофон мне купили лишь летом этого года), но зато уже было что-то типа светомузыки, сделанной из елочных гирлянд, мигающих от стартеров из ламп дневного освещения и автомобильных фар с вставленными цветными светофильтрами. К тому же, немаловажным был факт, что моя мама никогда не заходила без стука в комнату, где мы «отдыхали»! Это было для нас самым важным! Можно было спокойно обниматься, целоваться. Вообще, в мои личные дела моя мама никогда не лезла, не навязывала свое мнение, за что я ей всегда был очень благодарен!

В общем, у меня дома были все условия для романтических встреч 14-летних подростков и мы этим пользовались, как могли. Начались медленные танцы, обнимания в темноте, неумелые поцелуи… Началась юношеская пора, когда мы, пацаны, начали уже всерьез, сходить с ума от всего, что связанно с женским полом. Мы с упоением рассматривали черно-белые порнографические фотки, переснятые с зарубежных журналов, иногда появляющиеся у наших продвинутых в этом отношении одноклассников. Мы уже хотели большего, чем простые поцелуи и танцы-зажиманцы в темноте…

11

Как то ближе к весне, я впервые напился в хлам. Мы с несколькими ребятами из нашей тусовки, как всегда сидели в одной из парадных в ожидании всех остальных. Вдруг к нам подошла какая-то женщина. Сказав, что их семья только что переехала, она попросила помочь ей занести кое что из мебели с подъехавшей машины, в квартиру на пятом этаже, пообещав нам две бутылки чачи. Правда, тогда мы не знали, что это такое. Вроде как самогон.

Нас было четверо, и мы управились где-то за час. Получив обещанное, да еще и закуски в придачу, мы пошли опять же в нашу насосную станцию, где, кроме большого зала, было несколько служебных помещений, где мы частенько тусовались. Конечно, там было холодно, но зато стоял стол и несколько лавок, оставшихся после строителей. Были там и стаканы дежурные, так как, некоторые из нашей компании уже во всю, употребляли вино. Тогда, кстати, продавалось действительно вино, а не как сейчас: спирт, вода и вкусовые добавки. Мы пили в основном портвейн и сортов портвейна продавалось множество. Стоила бутылка портвейна 0,7л. от двух до трех рублей. Водку мы тогда не пили принципиально.

Накрыли мы стол газеткой, поставили бутылки, стаканы, разложили припасы и начали вечер отдыха. Пили сразу по пол стакана. Надо же было показать друг другу свою удаль молодецкую. Ну, кто же знал, что эта чача окажется, чуть ли не шестидесятиградусной. Не пожалела нам добрая женщина угощения.

Посидели мы, выпили по первому разу, я сбегал за гитарой домой, – куда ж без нее родимой. Потом помню, петь песни начали, еще пили, а потом, уже смутно помню, как дошел кое-как до своей парадной, поднялся на четвертый этаж по лестнице, держась до за перила, то за стенку, которая так и норовила меня оттолкнуть. Наконец открыл дверь ключом, прошел в свою комнату, благо все уже спали, и упал на тахту. Следующее вспоминающееся ощущения, – моя комната вращается все быстрее и быстрее вокруг меня, или я вокруг нее… Причем тогда мне это ощущение очень даже понравилось. Это уже позже, если случалось такое-же состояние, приходилось, срочно бежать до туалета, выплескивая все содержимое желудка в унитаз. А повторялись в дальнейшем, такие посиделки все чаще.

12

С самого моего переезда в Колпино, я начал делать из своей комнаты что-то типа нынешних дискотек, хотя тогда этого слова в обиходе еще не было. Я сам делал звуковые колонки (динамики разной мощности продавались в магазинах радиотоваров), повесил по углам фары от машин, с вставленными в них светофильтрами. За цветными светофильтрами, приходилось специально ездить в Ленинград, на Невский проспект, в театральный магазин «Маска». Они только там и продавались. У меня была куча журналов «Радио» со схемами различных светомузыкальных устройств, но вот в схемах я не соображал. Зайдя как-то в ДПШ, я увидел объявление о наборе всех желающих в радиокружок. Конечно я сразу записался. Знания, полученные там, мне в дальнейшие годы здорово пригодились.

Повесил я в комнате и шарик зеркальный, который сделал из небольшого пластмассового мячика, обклеив его кусочками зеркал, увидев такой же в одной из телепередач «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Вместо прожектора, я на него направил луч от старого диаскоскопа (это такая штука была для просмотра диафильмов и слайдов). Правда, крутился мой шарик на обычной резинке, вместо моторчика, но все равно, когда в темноте по стенам начинали летать «снежинки», смотрелось это очень неплохо. В СССР, в те годы не продавалось никакого светотехнического оборудования. Да оно просто еще не изобретено было! Мы не только слыхом не слыхивали о всяких лазерных установках и прочих крутяще-светящих прибамбасах, которые сейчас используются на дискотеках и в ночных клубах, мы даже представить себе тогда не могли такую технику! Все приходилось придумывать и делать самим.