Читать книгу Доставь или умри - Александр Георгиевич Шавкунов, Александр Шавкунов - Страница 2

Курьер не может устать настолько, чтобы оправдать опоздание. Большая часть маршрутов изучена многими поколениями и составлены карты движения, так что Эллион знает, сколько должен пройти за день, чтобы иметь роскошь поспать ночью. Сегодня получилось пройти чуть больше, помог ветер в спину. Так что, у курьера выпала редкая возможность полюбоваться закатом, сидя на вершине осколка скалы.

Раскалённый шар солнца продавливает горизонт и косые лучи заливают небо багрянцем. Тени вытянулись до максимума и неумолимо сливаются в ночь, что уплотняется и вытекает из леса. Посылка лежит рядом на плоском участке скалы, завёрнутая в плотную бумагу и скреплённая золотым сургучом. Ветер сменил направление и треплет волосы. Эллион зажмурился и в который раз предался мыслям о собственной жизни. Он бы мог взять коня в храме и вести доставку по тракту, пользуясь постоялыми дворами. Но выбрал пеший путь через лес, ведь так напрямик и меньше шансов столкнуться с любопытными идиотами. Братья не одобряют такие маршруты, ведь с низким риском и низок шанс на получение ценной информации.

Холодает и сидеть на камне стало неприятно. Эллион спустился к основанию, обломок скалы торчит под острым углом и днём по её тени можно отмечать время. Привал устроил в ложбинке, а костёр развёл в укромной нише. Ночью в чаще бродят твари, которых не пугает пламя, а свежее людское мясо манит, как валерьяна кота. Сухое тепло и прогретый огнём камень, шелест ветра в кронах и посвист меж множества скальных осколков по всей долине. Эллион стянул обувь, снял одежду и закутался в плащ у огня, повернувшись к нему спиной. Вместо матраса сухая трава и листья.

Над лесом величественно проплывают Сёстры, Младшая как самая шустрая, уже вошла в фазу растущей луны, Старшая не торопится, она знает цену полнолуния. Особенного двойного, когда Сёстры сходятся так близко, что начинают тянуть воду к себе с двойной силой. В эти ночи нечисть слетает с катушек, а города полнятся воплями сумасшедших и слабых разумом. Эллион мысленно сопоставил фазы лун и день недели, вздохнул с облегчением. Он успеет до двоелуния. Костёр прогрел плащ, а через него и оголённое тело. Он бы мог остаться в одежде, но тогда завтра ноги будут ныть и умолять о милосердной смерти, а одежда пропитается потом, и смрад ещё долго не отстанет. Постепенно тепло проникло внутрь, и курьер забылся зыбким сном.

Очнулся резко, от осторожных шагов. Приоткрыл глаза, чтобы не подать вида, огляделся. Некто ходит за кустами, часто замирает и вглядывается в «спящего». Эллион медленно сел, кутаясь в плащ, бросил взгляд на тлеющие угли костра и на небо, близится утро. Незнакомец затаился за камнем и даже перестал дышать.

– Выходи и я поделюсь едой или можешь просто уйти, я не буду преследовать. – Зевая протянул курьер.

За камнем зашуршало, кто-то всхлипнул, и под свет Сестёр вышла девушка. Маленького роста, чумазая, волосы чёрные от грязи. Она замерла, как испуганный зверёк, отчаянно борясь с желанием подойти и убежать. Эллион медленно достал из рюкзака полкольца копчёной колбасы и ломоть чёрного хлеба. Положил на камень и отступил, продолжая кутать в плащ. Если девушка увидит его голым, храбрости ей это не добавит.

– Угощайся. Большего у меня нет.

Девушка осторожно, замирая от каждого шороха, приблизилась и схватила колбасу. Вгрызлась в середину, держа обеими руками и глядя на курьера, как голодная кошка. Младшая сестра почти ушла с неба, а Старшая склонилась над лесом, разглядывая странную встречу.

– Как ты здесь оказалась? – Спросил курьер, протягивая флягу.

Девушка промолчала, слишком поглощённая едой, но флягу вырвала из рук и жадно присосалась. Эллион отступил на прежнее место и сел на камень, гадая, как бы незаметно одеться. Не найдя ничего лучше, просто сгрёб одежду и отошёл за кусты, под чутким взором гостьи. Та торопливо догрызла остатки колбасы, вновь присосалась к фляге и плюхнулась на землю. Закончив переодеваться вернулся к ней, бросил взгляд на посылку, спрятанную меж камней, но та совершенно не интересуют странную девушку или просто не замечена. Оба варианта пока устраивают.

– Как тебя зовут?

Девушка открыла рот и издала мычащий звук, Эллион на миг закрыл глаза. У неё нет языка. Лунный свет выхватывает гноящиеся ссадины на запястьях и лодыжках. Запах соответствующий.

– Ты меня понимаешь?

Кивок.

– Умеешь писать?

Мычание и мотание головой. Курьер вздохнул, сел на корточки перед бедняжкой. Внимательно оглядел, пытаясь понять, в каком она состоянии. На вид достаточно крепкая, хоть и измождённая, но это поправимо даже коротким сном. Загноенния и синяки вызывают больше опасений.

– Я курьер Илмира, увы, я не могу отвести тебя в ближайшую деревню, мой путь лежит в стороне. Ты можешь идти за мной, но придётся держать темп, однако если ты выдержишь, то в храме о тебе позаботятся. Платой будет твоя история и исследование тела. Ты согласна?

Девушка закивала и боязливо улыбнулась, нижняя губа треснула и выступила чёрная капелька крови. Эллион указал на место, где спал и подал беглянке плащ.

– Спи. Выдвигаемся на восходе.

Когда новая попутчица свернулась калачиком, курьер встал у костра и подбросил в угли кусочки коры с тонкими веточками. Оглянулся, но девушка забылась зыбким сном. В неверном свете разгорающегося пламени лицо её выглядит страшным. Грязное, со вздёрнутым носом, у которого кончик толще, чем полагается. Мочка левого уха разорвана, а щёки запали. Курьер покачал головой и склонился над костром. Пламя следует раздуть, ведь предрассветные часы самые холодные.

***

Дворец императора расположился на высоком холме, а вокруг раскинулся парк героев. Стиснутый со всех сторон огромным городом, некогда центром мира, а сейчас всего лишь одним из бесчисленного множества осколков империи. Роан эл Скван наступил на потрескавшуюся мраморную плиту в самой тёмной и заброшенной части парка. Садовники короля сюда не добираются, а горожане не доходят, предпочитая участок с озером и ухоженными аллеями. Роан любит это место с самого детства, которое кончилось не более недели назад. В тенистом полумраке на него взирают мраморные статуи великих людей прошлого, ныне забытые всеми. Суровые лица, горделивые позы и доспехи, от одного вида которых сердце замирает от восхищения.

Меж плит торчит трава, у постаментов бурно разросся кустарник и ползучий плющ. Роан прошёл к развалинам беседки, сел на остатки каменной лавки. В центре среди кусков камня осталась большая бронзовая чаша, служившая жаровней, но ныне полная дождевой воды. С поверхности на парня смотрит суровый молодой мужчина. Острый нос, вечно суженные глаза и рваный шрам от верхней губы к левому глазу. Как же отражение лживо! Роан боится, он в ужасе! Колени слабеют, а позвоночник обвит ледяной лозой.

Ему семнадцать лет, а значит, самое время стать воином короля, может даже рыцарем! Хотя, какое там! Отец лишь младший вельможа при дворе, денег едва хватило на меч. Парень коснулся навершия клинка, похожего на дикое яблочко. Рукоять выделана деревом, гарда короткая и едва защищает кисть. Парень вытащил меч, взвесил в руке, центр тяжести ближе к острию, на клинке видны следы от ударов молотом.

В груди приятно потеплело, а губы раздвинулись, показывая отсутствие одного зуба под шрамом. Роан торопливо сжал губы в линию, а блеск серых глаз сравнился с блеском стали. Он станет рыцарем, пусть не сегодня, но выслужит и король самолично опустит лезвие на плечо. Отец будет гордиться!

Парень зажмурился, погружаясь в водоворот фантазий. Вот он с мечом и щитом прорывается через коридоры горящего вражеского замка, рубит, колет и принимает удары на сверкающие латы! Вот благородные дамы кидают лепестки роз ему под ноги, а барды поют о его подвигах! Вот прекрасная принцесса падает в объятия и с обожанием смотрит в глаза.

Роан вздохнул, встал и всмотрелся в отражение. Пальцами подправил выражение, из-за шрама мимика слегка заторможена и приходится обращаться с лицом, как с глиной. Быть может, в будущем, когда он станет богат и знаменит, закажет лечение у магов. Да, ему сделают новое лицо и он, наконец, сможет улыбаться без страха!

Вдалеи вразнобой зазвенели колокола, множество храмов открыли двери и принимают страждущих. Нужно сбегать в храм Мардока и просить покровительства. Роан поднял ладонь, оглядел три косых шрама, следы прошлых пожертвований, ведь божество войны принимает только кровь и золото. Те самые вещи, что в обилии на любом поле боя, хотя золото зачастую и косвенно.

Парень ещё раз проверил выражение лица, зафиксировал в памяти и поспешил в храмовый квартал. Выбираясь из заросшей части парка столкнулся со стайкой девушек, весело смеющихся и спешащих в сторону озера. Заметив парня разом притихли, а самая младшая испуганно пискнула, прикрыла лицо ладонями. Малец торопливо склонил голову и поспешил прочь, а в спину ударил взрыв смеха. Женский смех хуже удара плетью, когда она смеётся над тобой. Роан сжал кулак и взмолился Селене, чтобы нашлась та, кто не будет смеяться над его уродством.

Отец часто повторял, что шрамы украшают мужчину, но всё, что Роан замечает, это испуганные взгляды и смешки. Возможно, это только из-за его возраста, но чутьё подсказывает, что в зрелости мало что изменится. Люди всегда ярко реагируют на любое отличие. А его шрам совсем не героический росчерк через глаз или переносицу. Бугристая полоса изуродованной кожи, что ещё и болит перед дождём.

На входе в парк огромные солнечные часы отмечают полдень, что и без того ясно по звону колоколов. До встречи у дворца ещё несколько часов, так что он вполне успеет вознести хвалу Мардоку, вернуться и вновь пройтись по заброшенной части парка. В пронзительно голубом небе виднеется Старшая Сестра, едва различимая она будто прилипла к небосводу. Младшая затаилась и наверняка выберется ночью. Роан коснулся шрама, нет, не покажется, вечером будет дождь.

Выбежав из парка оказался на запруженных народом улицах бывшей столицы Империи, а ныне независимого города Голеар. Очень иронично, что такое же имя было у последнего правящего рода. Ветер приносит густые ароматы свежей выпечки и горячего металла. В квартале кузнецов работа не затихает. Короне нужны лучшие мечи и доспехи, они же нужны многочисленным торговцам и их покупателям в других государствах и полисах Осколков.

Протискиваясь через толпу прошёл мимо стройки. Рабочие вырыли котлован и теперь укладывают фундамент огромного дома. В какой-то момент зазевавшись упустил появление по центру улицы богатого экипажа и едва успел прижаться к стене. В спешке так и не разглядел герб на дверце. Наверняка богатый можа везёт сына на церемонию из загородного поместья. Роан едва удержался от плевка вслед. Прошмыгнул по временно опустевшей дороге к вратам храмового квартала.

Давным-давно в Голеар стекались богатства со всех концов империи, здесь зиждились лучшие архитекторы, скульпторы и зодчие. После раскола единственное, что напоминает о былом величии, это дворец и храмовый квартал. Первый защитила заточенная сталь, а последний сами боги. Мальчик вышел на заполненную народом площадь, в бесчисленный раз поражаясь огромным статуям богов у каждого храма.

Вот Мардок вздевает над мраморной головой бронзовый меч, отполированный до зеркального блеска. В стороне от него Илмир беседует с братом Кирионом, олицетворяя вечный союз знания и мудрости. Грозная Валария простирает руки над очередью в храм, а к её ноге прислонён щит с головой льва. Её старшая дочь, Селена с улыбкой держит яблоко и зеркало, а в ногах её белые голуби. В храм последний очень оживлённая очередь из молодых парочек, жаждущих брачных кандалов.

Храм и статуя есть у каждого бога, кроме Аргантоса. Ведь его храм в каждой тёмной подворотне, а его служители готовы просветить вас ножом под рёбра.

Роан протиснулся через толпу к ступеням храма Мардока, с трепетом воззрился на величественную статую. От самого храма веет силой, неведомый архитектор придал сходство с крепостью или фортом, нарочито выставив на общее обозрение громоздкие блоки стен и отметя даже намёк на изящество. У входа стоят служители бога, ветераны отошедшие от дел, многие из них калеки, но гордо носят ритуальные мечи и монашеские кольчуги. Заметив парня один улыбнулся и довольно кивнул. Юнец только ступил на путь войны, но уже отмечен таким шрамом и выражением лица, которому и бывалые воины позавидуют!

Внутри сходство с крепостью только усиливается, а песнопения похожи на строевые песни. В бронзовых жаровнях сжигают зерно и женские волосы, пропитанные благовониями. Роан подошёл к алтарю, выполненному из множества мечей. Вытянул левую руку над ним, правой достал меч и бестрепетно полоснул рядом со старыми шрамами. Вспышка острой боли и на клинки часто закапала кровь. Мальчишка сжал кулак, зажмурился и взмолился божеству. В следующий раз он переступит порог храма будучи воином! Его меч и его кровь будут служить королю и Мардоку!