Читать книгу Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей - Александр Герасимов - Страница 3

Царевич Орест шел через микенский рынок к дворцу. Торговля была в самом разгаре – отовсюду слышались зазывания лавочников, шумные перебранки покупателей, хриплые крики осликов и квохтание домашней птицы. Микены дышали полной грудью, жизнь в этом городе била ключом. Здесь совершались сотни сделок, в том числе и самых немыслимых.

На огромной рыночной площади можно было найти все: от искусных украшений из золота до простых кожаных сандалий, от овечьего молока до изысканных фруктов, неспешно дозревающих на прилавке. Вокруг мелькали разноцветные одежды, тут и там звучало множество языков. Звон, брань, смех, движение – все сливалось в невообразимую разноголосицу. На рынок без конца прибывали новые люди, и это, как хорошо знал Орест, будет продолжаться до самого заката.

В этом гуле едва различались отдельные фразы – продавцы надрывали связки, стараясь заманить очередного покупателя. Те, кто торговал в Микенах недавно, всегда оказывались самыми громкими. Тем же, чьи прилавки стояли в Микенах не один год, утруждать голос уже не приходилось: посетителей у них и так хватало.

Орест прошелся вдоль оружейного ряда, где торговали не только мечами и копьями, но и доспехами. Дешевые войлочные шлемы соседствовали с прочными и тяжелыми изделиями из металла; искусно выделанные бронзовые нагрудники радовали взгляд, однако легко могли опустошить даже увесистый кошелек. Гибкие луки, острые мечи и массивные щиты, обтянутые воловьими шкурами – все это изобилие Орест миновал неспешным шагом, прежде чем оказался в посудном ряду.

Здесь гончары выставляли напоказ свое искусство, соревнуясь с медниками. Маленькие глиняные кубки, чаши из олова и бронзы делили прилавки с великолепной микенской керамикой – город по праву ей гордился, изделия из Микен повсюду пользовались спросом.

Далее начинались владения ювелиров. Этот ряд олицетворял богатство и процветание, женщин среди покупателей здесь было больше всего: жены микенских военачальников, советников и богатых торговцев примеряли великолепные ожерелья и драгоценные пояса, придирчиво изучали золотые кольца, предназначенные для украшения пышных причесок.

Царевич миновал и этот ряд, и следующий, и попал в место, удивительным образом контрастирующее с великолепием оружейных и ювелирных лавок: здесь торговали рабами. Стремясь поскорее покинуть это царство горестей и страданий, Орест ускорил шаг.

Царевич не сделал остановки ни возле торговцев мясом, ни у прилавков со сладостями и свежеиспеченным хлебом. Орест решительно направился туда, где продавали одеяния со всех уголков света.

Мать и Ифигения не поощряли его любви к прогулкам по городу в одиночестве и тем более – к посещению оживленных торговых рядов без охраны. Царевич, говорили они, должен всегда заботиться о собственной безопасности. Что до Электры, то она брата за подобные выходки никогда не бранила: ее саму нельзя было назвать образцом послушания.

Интересно, что сказал бы покойный отец?..

Ему рассказывали, Агамемнон был могуч и бесстрашен. Наверняка он смело ступал по своему царству, и уж точно сумел бы за себя постоять. Оресту нравилось думать, что все было именно так.

Лавочники не зазывали его, а лишь кланялись, признавая в крепко сложенном темноволосом юноше наследника микенского престола. Задержавшись у одного из прилавков, Орест долго рассматривал великолепный гиматий бирюзового цвета. Может, подарить его сестре?.. Электре нравились и удивительно шли цвета травы и моря, поэтому она всегда носила голубые либо зеленые оттенки.

– Вы не пожалеете о покупке, господин. – торговец говорил с заметным акцентом. – Ткань хороша, а краска не сойдет с нее очень долго.

– Сколько ты просишь за эту вещь? – Орест не обратил внимания на нездешний говор, для Микен это было обычное дело.

Сюда приезжали со всех уголков мира, многие надолго задерживались здесь и даже обзаводились семьями. В Микенах проживало немало спартанцев, дарданов и итакийцев, были даже египтяне – выходцы из далекой загадочной земли Та-Кемет. Возможно, здесь нашлось бы и несколько троянцев, сыновей некогда великого царства, стертого с лица земли… Тем временем торговец ответил:

– Восемь медных слитков, господин. Отличная цена за столь прекрасный гиматий.

Орест насмешливо фыркнул. Восемь слитков, ну конечно! Будь он случайным прохожим, лавочник назначил бы цену в шесть слитков, а после короткого торга остановился на пяти. Однако царевича на рынке узнавали сразу и озвучивали ему без тени сомнения завышенную стоимость. Этот расклад казался справедливым для обеих сторон. Слишком низкая цена, напротив, выглядела бы оскорбительной. Что такое восемь, десять, даже двадцать слитков меди для живущего во дворце?..

– Я беру его. Держи свою плату, торговец. Отошли гиматий во дворец царевне Электре и скажи, что это подарок от ее брата. Только не медли!

– Как пожелаете, – лавочник с подобострастием поклонился.

Орест пошел дальше к дворцу. Конечно, он управился бы куда скорее, если бы взял гиматий и сам отнес его Электре. Но разве так надлежало поступать? Царевичу не полагалось носить с собой покупки, словно простолюдину – то был удел сопровождающей свиты.

Однако Орест предпочитал гулять в одиночестве.

Наследник микенского престола, он с самого рождения не знал подлинной свободы. Оресту приходилось соблюдать множество ограничений, правил и запретов – царица Клитемнестра пристально следила, чтобы ее дети вели себя подобающе. Это относилось как к старшему сыну, так и младшему, Эгисфу. Чаще всего Орест выполнял то, что от него требовали, но иногда все же бунтовал, уходя разгуливать по городу и окрестностям без всякого сопровождения.

Порой он завидовал Электре: у нее оставалось чуть больше свободы. Мать уделяла дочерям мало времени, предоставляя их самим себе. Хотя царевен могли в любое время выдать замуж ради выгодного союза…

«Электра вспыхнула бы от ярости, случись подобное», – подумал Орест с усмешкой. О, полюбоваться на гнев его сестры спустятся даже олимпийские боги!.. У микенской царевны уже имелся возлюбленный – молодой пастух, с которым она каждые несколько дней уходила миловаться в поля. Ифигения протестовала, Клитемнестра предпочитала делать вид, что ни о чем не знает. По крайней мере, пока.

Увы, гнев Электры ничего не изменит, все хорошо это понимали. Клитемнестра была сильна, жестко правила Микенами и обладала непререкаемым авторитетом. Повлиять на уже принятые ей решения – непосильная задача.

Как сумела женщина, правящая одним из самых могущественных царств во всей ойкумене, удержаться на вершине, избегая бунтов и противостоя огромному давлению?.. Тем не менее, Клитемнестра многие годы успешно поддерживала в своих владениях порядок и преумножала их богатства.

Но в конечном итоге, Львиный город признавал лишь мужскую власть. Традиции были сильнее. Царица могла оставаться у власти до тех пор, пока наследник престола не взойдет на трон… Орест с трудом удержался от вздоха. Его не прельщало такое будущее.

Рыночная площадь осталась позади. Орест миновал приземистые тесные хижины бедноты, поднялся выше, прошел мимо утопающих в зелени, роскошных домов знати и наконец достиг родного дворца. Прохлада и тень после пыльных, нагретых солнцем улиц оказались настоящим блаженством. Орест и сам не заметил, как утомила его долгая прогулка. Он намеревался сразу же пройти в свои покои, как вдруг заметил направляющегося к нему Ахома, одного из управителей дворца.

Выходец из далекого Айгиптоса, этот человек никогда не видел своей родины. Он происходил из семьи осевшего в Микенах обеспеченного торговца, коренного жителя великой страны Та-Кемет. Благодаря проницательному уму и способности подмечать мельчайшие детали, Ахом со временем возвысился до управителя, следящего за работой слуг и порядком в микенском дворце.

Египтянин выделялся даже издалека. Его одежда всегда поражала богатством, череп был безукоризненно выбрит, а походка преисполнена достоинства.

Оресту управляющий не нравился. Эта неприязнь была сугубо личной и не имела особых оснований. Возможно, все дело было в нарочитом стремлении Ахома подчеркнуть лишний раз свою значимость. Покорный воле вышестоящих, египтянин всячески пытался блистать и властвовать среди слуг, доказывая свое превосходство при любом удобном случае. Это его не красило.

Ахом приблизился и с поклоном сообщил:

– Царица приказала мне встретить вас, господин. Она хочет, чтобы вы зашли к ней, как только явитесь во дворец.

– Она не сообщила, зачем ей понадобилось меня видеть? – Орест понимал, что придется навестить мать, но ему ужасно хотелось отдохнуть хотя бы немного, а заодно освежиться в купальне с прохладной водой.

Смыть пыль и пот после долгой прогулки не помешает, если уж затем ему предстоит встретиться с первейшей в Микенах особой – своей матерью.

– Владычица не отчитывается перед подданными, – покачал головой Ахом. – Она лишь велела передать ее наказ. Могу ли я сообщить госпоже, что ее воля исполнена?

– Да, скажи ей, что я вскоре приду. Ты свободен, Ахом.

Египтянин, вновь коротко поклонившись, удалился. Царевич проводил его задумчивым взглядом: «Он и сам не испытывает ко мне расположения, хотя успешно скрывает свои чувства».

Орест направился в купальню. Приказав слугам подать чистую одежду, он наскоро вымылся и вскоре был готов к встрече с Клитемнестрой. Отдых и трапезу пришлось отложить.

Обычно в это время царица, закончив с приемом посетителей, отдыхала у себя в покоях. Орест пожалел, идя в комнаты матери, что нигде не встретил Ифигению или Электру – возможно, сестры знали, зачем он понадобился повелительнице Микен?..

Царевич, перед которым почтительно расступилась охрана, вошел в просторное помещение с богатой отделкой. Там у большого окна стояла его мать, сложив руки на груди и глядя вдаль. Орест оглянулся: в покоях больше никого не было. Предстоял разговор один на один.

Обернувшись, Клитемнестра коротко приветствовала сына и кивком указала на одно из кресел:

– Проходи, Орест. Я рада, что ты не заставил себя ждать слишком долго.

Дождавшись, пока ее сын устроится поудобнее, она села напротив и небрежно положила руки на подлокотники собственного кресла. Клитемнестру и Ореста разделял только стол, на котором уже были расставлены кубки с вином и блюда со спелыми фруктами. Очевидно, царица заранее подготовилась к разговору. Ореста это нимало не удивило: он знал, что мать отличалась любовью к планированию каждой мелочи.

Годы не сильно сказались на Клитемнестре – она оставалась весьма привлекательной женщиной, хотя в копне иссиня-черных волос и появилось несколько седых, а вокруг глаз пролегла тонкая сетка морщин. Однако кожа на лице владычицы не обвисла, ее руки оставались гладкими, а осанка – безукоризненной; эта женщина никогда не знала тяжелого ручного труда, а служанки каждый день умащивали ее тело маслами и лучшими благовониями. Клитемнестра не набрала вес, как большинство рожавших женщин, и оставалась подтянутой, словно юная девушка.

Орест знал, что его мать имела немало любовников, но никого не приближала к себе по-настоящему. Пленительная женщина с непреклонной волей, Клитемнестра казалась жительницей Олимпа. Лишь ее дети да некоторые советники знали о периодических приступах неуправляемой ярости царицы… но благоразумно предпочитали молчать.

Пристальный взгляд серо-зеленых глаз Клитемнестры изучал Ореста. Наконец она негромко сказала:

– Ты снова ходил без охраны на рыночную площадь?

Царевич кивнул: Клитемнестра не столько задавала вопрос, сколько утверждала очевидное. Не было смысла спорить.

– Орест…  – Клитемнестра покачала головой. – Тебе следует быть осторожнее. Враги будут в восторге от беспечности наследника престола. Удар мечом или кинжалом в толпе – это так легко! И рядом не будет никого, кто бы смог тебя защитить.

– У меня нет врагов, мама, – слабый аргумент, однако Оресту хотелось хоть что-нибудь ответить.

– У царского рода множество врагов, – Клитемнестра снисходительно улыбнулась, будто отвечая неразумному ребенку. – Стоит ли мне напоминать, как умер твой отец?

– Агамемнон был воином и силой покорил множество земель. Обо мне этого не скажешь.

– Ты прекрасно знаешь, что нашу семью можно ненавидеть по тысяче причин. Достаточно быть обиженным царедворцем или родственником осужденного преступника… Но, кажется, тебе очень хочется возражать. Оставим это, мой мальчик. Перейдем к делу и побеседуем о твоем будущем.

– О моем будущем?

Прежде чем продолжить, царица сделала глоток вина и какое-то время держала кубок в руке. Тень скользнула по ее лицу; казалось, Клитемнестра размышляет над своими следующими словами.

– До недавнего времени ты был лишь юнцом, способным лишь наслаждаться праздной жизнью, но никак не нести на плечах груз ответственности. Но теперь все будет иначе, Орест. Ты уже не ребенок, а молодой мужчина. И уже достиг того прекрасного возраста…

Она снова замолчала и сделала неопределенный жест рукой. Орест прекрасно понял, куда идет этот разговор. Он ждал, когда Клитемнестра договорит, и знал, что услышанное ему не понравится.

– …прекрасного возраста, чтобы стать микенским царем, – закончила его мать.

Пауза, последовавшая за этими словами, сильно затянулась. Орест опустил взгляд, словно чрезвычайно заинтересовавшись узором на полу. Но, набравшись смелости, он вскинул голову и уверенно спросил мать:

– А если я не желаю им становиться?