Читать книгу Опыты литературной инженерии. Книга 1 - Александр Гофштейн, А. И. Гофштейн - Страница 25

Метрах в трехстах от съемного дома начинался лес. Замечательный белорусский лес – стройные сосны и кудрявые березки. Подлеска почти не было, поэтому лес был прозрачным и приветливым. Неподалеку от опушки «Три эМ-Ге» нашли уютную полянку и через час с минутами, энергично орудуя топором и десантными ножами, профессионально соорудили великолепный шалаш, крытый еловыми лапами и оборудованный отворяющейся треугольной еловой мохнатой дверью. Чтобы комарам неповадно было, шалаш оросили снаружи диметилфталатом. Запах, точнее, вонь от реппелента, распугал всю комариную живность на полверсты окрест, обеспечив супружеской чете спокойствие при совершении ночного таинства.

– Лучше, чем у Ленина в Разливе! – удовлетворенно подвел итог работы будущий Робинзон – Ге.

Молчаливый Могильный натаскал из недалекого русла ручья мокрых каменьев и возвел в трех метрах от шалаша некое подобие очага для согревания тела и услады глаз. Запас дров обеспечил Милорадович, присвоивший себе топор на правах династического воина-рубаки.

Лейтенант Мозырец заботливо натянул между соснами веревочку для сушки белья, а будущий Робинзон, он же совладелец шалаша, ползая на карачках, очистил помещение от сосновых шишек и расстелил в темноватых покоях рая два матраца, прихваченных из казенного дома. Постельное белье Мозырец пообещал добыть из неведомого источника и доставить не позднее двадцати ноль-ноль, то есть задолго до отбоя.

Продукты питания, посуду и туалетные принадлежности развесили на ветках березы, подальше от завистливых зверюшек и пронырливых муравьев.

Расправившись с вещевыми мешками, протерев ножи и утерев пот со лба, бригада строителей расселась на полянке на краткий перекур. Никто из них не курил, но перекур по этой причине никто и не отменял. Нанюхавшиеся диметилфталата, комары с опасением смотрели на отдыхающую четверку.

Пользуясь свободной минутой, командир оговорил с кандидатом в отшельники условные сигналы, с использованием которых в случае крайней необходимости его будут выкорчевывать из убежища.

Закончив обустройство жилища, которому присвоили кодовое наименование «Хутор Рай», «Три эМ-Ге» направились в Миоры, на чем настаивал внук Ге, преисполненный благодарности товарищам за участие и помощь.

Из бедного миорского магазина коллеги вынесли все, что смогли, вернее, все, что там было в наличии. Намечался праздничный ужин на базе и проводы молодоженов на «хутор». Уже повернули в сторону базы, как вдруг Ге хлопнул себя по лбу, круто развернулся и помчался в сторону скромной хибарки аптеки.

В аптеке потомок великого портретиста долго мямлил что-то старушке-провизору, пытаясь энергичными жестами объяснить то, что никак не лезло с языка. Старушка не зря прожила на свете свои семь десятков с хвостиком, поэтому, ни слова не говоря, завернула что-то под прилавком и сунула пакетик в руки офицера, зардевшегося девичьим румянцем. Расплата была копеечной, и взбодренный Коля Ге выскочил на деревянное крылечко аптеки с чувством неимоверного облегчения.

Три «эМ» поджидали его неподалеку, под кирпичной стеной бездействующего костела. Милорадович совсем не по-дворянски отковыривал корочку от общественной круглой буханки. Командир группы Мозырец заносил в записную книжку итоги посещения магазина. Хладнокровный, как питон, Могильный внимательно считал ворон на березке, которая проросла на карнизе колокольни старого костела.