Читать книгу Избранное. Стихи, песни, поэмы - Александр Городницкий - Страница 129

Потомок Чаадаева, сгинувший в сталинской тьме,

На русский язык перевёл большинство его «Писем».

Из бывших князей, он характером был независим,

На Зубовской площади жил, и в Лубянской тюрьме.

Уверенный духом, корысти и страха лишён,

Он в семьдесят восемь держался, пожалуй, неплохо,

И если записке Вернадского верить, то он

Собою украсить сумел бы любую эпоху.

Он был арестован и, видимо, сразу избит,

И после расстрелян, о чём говорилось негромко.

А предок его, что с портрета бесстрастно глядит,

Что может он сделать в защиту себя и потомка?

В глухом сюртуке, без гусарских своих галунов,

Он в сторону смотрит из дальней эпохи туманной.

Объявлен безумцем, лишённый высоких чинов,

Кому он опасен, затворник на Новой Басманной?

Но трудно не думать, почувствовав холод внутри,

О силе, сокрытой в таинственном том человеке,

Которого более века боятся цари.

Сначала цари, а позднее – вожди и генсеки.

И в тайном архиве, его открывая тетрадь,

Вослед за стихами друг другу мы скажем негромко,

Что имя его мы должны написать на обломках,

Но нету обломков, и не на чем имя писать.