Читать книгу Три рассказа. Выпуск №10 - Александр Григорьевич Косарев - Страница 2

Совсем недавно в мои руки попала книга кандидата исторических наук И. А. Груцо, «Сокровища Наполеона». И именно на её страницах я отыскал ранее неизвестную мне кладоискательскую легенду. Пройти мимо такого подарка судьбы, я, разумеется, не мог. Поскольку описанный автором эпизод Отечественной войны был подкреплён документальными свидетельствами, он становился чрезвычайно привлекательным в плане проведения очередного поиска. Соответственно и свой рассказ об обозе капитана Лавилета я начну именно с надёжных исторических свидетельств.

«Дело по отношению Генерал-адъютанта графа Чернышева о доставлении сведений о кладах, найденных в Смоленской губернии.

Начато 3 января 1831 года, окончено 5 сентября 1831 г.

Секретно.

Главный штаб его Императорского Величества.

Могилёвскому, Витебскому, Смоленскому, и Калужскому Генерал губернатору, Господину Генералу от Инфантерии и Кавалеру Князю Хованскому.

28 декабря 1830 г.

Дочь Майора Овцына, девица Елисавета Андреевна, доставила в Г. Обер-Прокурору Святейшего Синода, Тайному советнику князю Мещерскому препровождаемую при сём в копии записку, в коей объясняет, что во время войны 1812 года французской Артиллерии капитан Лавилет, сопровождая из Смоленска в Красное казну, состоявшую из награбленного в Москве золота и серебра, по невозможности доставить оную к месту назначения, зарыл имущество сие в землю неподалёку от Смоленска, в означенном месте.

По докладу моему Государю Императору сего показания Его Величество Высочайше повелел мне соизволить передать оное Вашему Сиятельству на тот конец, чтобы вы, Милостивый государь, изволили поручить кому либо по избранию вашему благонадёжному лицу удостовериться в истине оного, освидетельствованием означаемого девицей Овциной места. Причём Его Величество отозваться соизволит, что хотя нельзя дать особенной веры показанию сему, но с другой стороны нет достаточного повода оставлять оного без исследования.

Высочайшую волю таковую вашему Сиятельству сообщить честь имею, по крайней мере, прося уведомить меня о последующем для доклада Государю Императору».

Теперь, когда мы прочитали преамбулу к очередной кладоискательской эпопее, можно перейти и к письму г-жи Овцыной.

«В 1812 году, наполеоновской старшей гвардии Артиллерии Капитан La Wilette был отправлен 3 ноября из Смоленска в Красное, для сопровождение казны, из в Москве награбленного золота и серебра, отъехав от Смоленска 7 вёрст, и заметя в пролесках казаков, он своротил влево с большой дороги, стараясь достигнуть проезжей дороги, идущей прямо из Смоленска на Ляды, местечко Белорусское, но как 2 тысячи Виртембергцев сопровождавших также казну испугались казаков положили орудия, то видя невозможность с одними прикрывавшими казну орудиями сражаться с казаками, он решил пробираться проселочными дорогами, почему опять взял влево по просёлочной дороге между мелким лесом и отъехал от Смоленска не далее 16 вёрст, на 17-й по его мнению версте, приехал к речке, через которую был крутой мост, по переезде через который надобно было взбираться на крутую горку по песку, а так как в то время была гололедица, и у них большая часть лошадей не были кованы, то переправа задержала его несколько часов, наконец видя, что многия лошади падают выбившись из сил, он решил золото и серебро из 12 фур зарыть в землю, из оного большая часть была церковного, а чтобы скрыть лучше, то вырыв две большие ямы, положа серебро, сверху заклал порубленным от фур деревом, и наверх наложив ельнику, выровнял на подобие могилы; зарыл он его на этой стороне от Смоленска, не переезжая моста, близ реки, на три шага от дороги. Приметы, где он зарыл это сокровище следующие: в правой стороне церковь, и господский деревянный двухэтажный дом, а в левой мельница, этот La Wilette был fils adoptix du Comte de la Ribossierd General intendant de l’Artillerid francaisd».

Вот собственно и вся фактологическая составляющая данного дела. Да, небольшая приписочка на французском, данная в конце письма, по-своему тоже весьма интересна. Пусть она написана и с некоторыми ошибками, но в ней содержится одна немаловажная подробность, которая в дальнейшее может помочь нам в расследовании. Дословно написано следующее: Ла Вилет был приёмным сыном графа де Ла Рибосье, генерал-интенданта французской артиллерии. Вот так, не больше ни меньше! Только после того, как приписка была переведена, я решился заняться данной историей вплотную. Не понимаете почему? А загадки здесь нет никакой. Не то, чтобы меня манило злато-серебро, вовсе нет. Мне просто показалось, что французский офицер, выросший в столь знаменитом семействе, вряд ли будет придумывать и распространять откровенную небывальщину.

Итак, прежде всего, начнём анализировать те мотивы, которые двигали самой девицей Елисаветой. Прежде всего, обратим внимание, на то, что сообщение от её имени поступило в официальные органы империи только в 1830-м году. Почему так поздно? И почему письмо пришло от какой-то незамужней девушки, а не от самого майора и наверняка участника той войны – Андрея Овцына? Вот где настоящая тайна! Вот где вселенская загадка! И ещё. Откуда наша барышня знает о том, что некий французский капитан не только спрятал 12 подвод ценностей, но и к тому же, был приёмным сыном генерала от артиллерии?

Давайте немного поразмышляем о нравах минувших эпох. Когда молодая девушка той поры могла отважиться написать письмо подобного содержания в высокие государственные инстанции? Отвечу, даже не задумываясь: – Только после смерти либо безвозвратного отъезда своего информатора! Понятно, что данным информатором никак не мог быть её собственный отец, поскольку он занялся бы поисками зарытого имущества лично, либо давно сообщил о столь значительном кладе в соответствующие инстанции. И в самом деле. Кем был её отец? Отставной майор (не высокая, надо сказать должность), скорее всего небогатый смоленский помещик, попавший на службу в армию уже в преклонном возрасте. А упомянутая Елизавета наверняка родилась уже после того, как её папенька вышел после войны в отставку и накрепко осе́л в любимом поместье. Условно говоря, к моменту написания ею исторического послания её отцу было далеко за 50, тогда как ей самой было от силы 17 – 19 лет. Иными словами у Елисаветы был как раз тот возраст, когда девушка ещё не замужем, но уже освоила грамоту и готова идти покорять столицу с помощью непонятно откуда полученных секретных знаний.

И теперь настало самое время узнать, откуда столь юное создание оказалось в курсе весьма специфических событий, произошедших в то время, когда её ещё и на свете не было. Источником подобных сведений мог являться только один человек – сам капитан Лавилет, или как его там звали на самом деле. Только он и никто иной мог сообщить ей сведения подобного рода!

Как и при каких обстоятельствах он оказался в доме Овцыных, мы может только догадываться, но подобных случаев было не счесть. Поздней осенью и зимой 1812 года тысячи раненых, обмороженных, больных и пленных французов были так или иначе пристроены в уцелевших дворянских усадьбах! Некоторые из них впоследствии скончались от ран или неизлечимых болезней, но некоторые благополучно пережили лихие годы, подрабатывая камердинерами, учителями и даже наставниками подрастающего дворянского поколения.

В какой-то момент с дворянской среде стало даже модно иметь при доме этакого заграничного «шер ами» (отсюда и пошло общенародное прозвище – шаромыга). Вероятно, что и герой нашего повествования, точно так же оказался среди пленных бедолаг, и именно он некоторое время воспитывал юную Елизавету, по мере сил прививая ей общую культуру и некоторые азы французского языка. На каком-то этапе учитель и ученица сблизились настолько, что он стал рассказывать ей о своих военных похождениях. Но были ли его истории правдивы? Насколько точно соответствует действительности описанные в письме приметы того места, где были захоронены церковные сокровища?

Разбираться с данным вопросом начнём с ближайшей родни бывшего капитана. Покопавшись в Интернете, я выяснил, что действительно, начальником артиллерии Великой армии был дивизионный генерал, граф Жан Амбуаз Бастон де Ларибуазьер, занимавший так же должности начальника артиллерии Императорской гвардии и 1-го генерал-инспектора артиллерии. Дочь майора несколько переврала его фамилию, равно как и должность, но, в общем и целом всё же можно понять, о ком идёт речь. Сей почтенный генерал родился в 1759 году и погиб во время Бородинского сражения. В Россию же он заявился вовсе не один, а со старшим сыном, который служил у него адъютантом. Ну, а где присутствует старший сын, там должен был быть и младший, пусть и приёмный.

Ориентировочно мы можем предположить, что младшему – Лавилету во время Отечественной войны было около тридцати или немного более того. Стало быть, в те времена, когда юная Елизавета слушала его рассказы, ему было уже к пятидесяти. Солидный возраст, классическое воспитание, блестящее прошлое…, смысла сильно врать юной россиянке у него не было. К тому же очень даже возможно, что именно так, через раскрытие тайны, он хотел определённым образом загладить свою вину перед страной, ставшей для него второй родиной. Но осуществить свой замысел прямо не решился. Может быть, он просто оставил ей прощальную записку, собираясь уехать на родину, понадеявшись на природную предприимчивость своей воспитанницы. Как бы то ни было, мы имеем письмо в котором описаны некоторые приметы того места, где капитаном были закопаны некие ценности. Давайте теперь посмотрим, достаточно ли их для отыскания спрятанного имущества?

В нашем распоряжении нет ни одного географического названия, но зато имеются несомненные указания на то, что все события происходили вблизи некоего населённого пункта. Причём довольно крупного населённого пункта! На это обстоятельство указывает то, что там имелась церковь, двухэтажный господский дом и мельница. Подобного рода сочетания были довольно редки, и в Смоленской губернии встречались вовсе не часто. Далее, перед нашим капитаном непреодолимой преградой встала некая речка, и именно к ней у меня больше всего вопросов. Почему мост через неё назван «крутым» и почему фургоны просто не могли его объехать? Казалось бы, совершенно ерундовые вопросы, но ответ на них может здорово подвинуть нас в ходе поисков. Прежде всего – мост. Представляется, что он назван крутым только за счёт того, что он был переброшен через относительно неширокую реку. 4 – 5 метров это предел для длины арочного пролёта. Именно при таких условиях деревянный мост обычной для средней полосы России конструкции смотрится сильно выгнутым, т.е. «крутым». Поскольку короткие мосты не имеют центральной опоры, они, для сохранения прочностных характеристик, должны обладать характерной бочкообразной формой.

Несомненно и ещё одно обстоятельство, а именно: исток данной речки был недалеко. Мало того, мы можем уверенно утверждать, что данное русло имеет значительный уклон, глубину не менее двух метров и скорость потока в нём была гораздо выше, нежели в обычных равнинных речках. Почему так? Объясняю. Согласно сохранившимся мемуарам температура воздуха ноябрьскими днями бывала почти летняя, но ночью падала до – 7, – 10 С. Именно поэтому поутру, когда начиналось активное продвижение обозов, преодолеть даже невысокие подъёмы перегруженным повозкам, влекомыми сильно ослабшими лошадьми, было крайне проблематично. Всё вокруг было покрыто достаточно толстой коркой льда. Поскольку же среднедневная температура в начале ноября 1812 г. держалась выше нуля, быстротекущая вода не покрылась льдом и объехать мост ни по льду, ни вброд возможности у Лавилета не было.

Подведём некий промежуточный итог. Искать трофейное французское серебро следует вблизи наверняка сохранившегося до наших дней и довольно крупного населённого пункта, где 200 лет назад имелась церковь. Вблизи данного селения (не более чем в полукилометре) можно отыскать и следы от старой мельничной плотины. Заодно определимся и с исторической обстановкой, чтобы лучше понять, насколько время продвижения небольшого обоза Лавилета согласуется с общей картиной отступления Великой армии. Почитаем, что же происходило 3 ноября в Смоленской губернии и описано в трудах наших предшественников.

«Наполеон тронулся из Вязьмы в обед, т.е. в 12.00. В полдень было свежо и холодно, ярко светило солнце. Император выехал на коне в сером сюртуке, на голове зелёная шапка с серым мехом. Прибыл в Семлево в 4 часа пополудни. Начинало смеркаться. От Вязьмы каждую минуту дорога пересекалась оврагами, в которые по обледенелому склону скатывались повозки. Дорога из оврагов в гору была скользкая и обледенелая. Лошади с плоскими подковами скользили ежеминутно. Как возницы, так и сами лошади падали друг на друга».