Читать книгу Три рассказа. Выпуск №8 - Александр Григорьевич Косарев - Страница 3

История таинственной и казалось бы бесследной пропажи огромной массы церковных раритетов, среди которых вроде как был и легендарный крест Ефросиньи Полоцкой до сих пор волнует многих российских и белорусских кладоискателей, несмотря на то, что многочисленные экспедиции долго не приносили никакой обнадёживающей информации. Но в начале июля 2014 года я совершенно неожиданно вышел на новое направление поисков данных артефактов. Впрочем, для начала разговора было бы неплохо немного напомнить нашим читателям о самом главном национальном белорусском сокровище – кресте Ефросиньи Полоцкой.

Эта воистину великая религиозная и духовная святыня белорусов была изготовлена в 1161 году ювелиром Лазарем Богшей по заказу игуменьи Полоцкой – Ефросинии, как ковчег для хранения христианских реликвий. Все знают его описание, поэтому напомню только вкратце.

Крест был 6-конечным (как на флаге республики Словакия), с основой из кипарисового дерева, сверху и снизу покрыт 21 золотой пластинкой с различными драгоценными камнями, орнаментом и 20 серебряными позолоченными пластинками. Край передней стороны креста обрамлен ниткой роскошного крупного жемчуга. На обеих сторонах креста, на концах и перекрестиях изображены Иисус Христос, Матерь Божия, а также евангелисты, архангелы и различные святые. В кресте содержались святые мощи, в том числе Кровь Христа и Камень от гроба Пресвятой Богородицы, доставленные специальными экспедициями, что придавало ему особую ценность. Обложен золотыми и серебряными листами с мозаичной орнаментикой и 20 небольшими образами, из которых один – Григория Богослова, утрачен.

На боковых сторонах его на славянском языке надпись: «В лето „ХХХ“ вложен Ефросинию честный крест в свой монастырь, в церковь Христого Спаса. Честное дерево бесценно есть, оковано оно золотом и серебром и каменьями и жемчугом в „Х“ гривен, а драгоценностями в „М“ гривен. Да не выносится из монастыря ни когда же, ни продать, ни отдать, а если кто ослушается и унесёт из монастыря, то не будет ему помощник честный крест, ни в сим веке, ни в будущем и да будет проклят Святою Животворящую Троицею и Святыми отцами. Семью собор святых отцов и будет он иудою если предаст Христа, кто же дерзнёт сотворить св/ятотатство/ властелин ли или князь, или пискоуп, или игумен, или какой иной человек, а будет ему проклятье. Ефросинья же раба Христова стяжавши крест сей примет вечную жизнь со всеми и с нами».

Внизу на левой стороне шестиконечного креста, под образом Св. Пантелеймона вырезана мелкими буквами подпись мастера: «Ти помози рабоу своему Лазорю нареченному богеши съделавше моу кръсть сии цэрькви стаго спаса и Ефросиньи».

Ранее крест Ефросиньи находился в Полоцком Софийском соборе, а затем был перенесён в Спасский храм, в ту самую келью, которую некогда занимала сама Ефросинья Полоцкая. Там он и пребывал с 1842-го до 1917 года. Случившиеся же в том роковом году известные революционные события круто перевернули и судьбу исторической реликвии. Вместе с тысячами прочих изъятых в ходе многочисленных реквизиций предметов, крест Ефросиньи был отправлен в Могилёвский краеведческий музей. Тут надо непременно отметить, что это был очень богатый и весьма известный музей в СССР. Ещё до революции он славился тем, что в нём были собраны уникальные коллекции исторических раритетов. Старинные клады, уникальные, украшенные золотыми окладами книги, картины, ювелирные украшения, извлечённые из разрытых курганов, и даже золотые предметы, найденные при раскопках засыпанного пеплом города Помпеи. Когда же в его экспозиции и запасники влились многие тысячи уникальных предметов конфискованных в частных домах белорусской знати, такие как историческая церковная утварь и личные коллекции купцов и дворян, то Могилёвский музей стал, образно выражаясь, белорусским филиалом ГОХРАНА. Таким богатым хранилищем немыслимых ценностей данный музей и оставался вплоть до 13 июля 1941 года. После чего Крест (равно как и прочие сокровища) пропал, и следы его теряются во мраке…

Собственно говоря, только современные кладоискатели время от времени и пытаются рассеять этот густой мрак неизвестности, хотя и не слышно, чтобы как-то очень успешно. В основном пока отрабатывались гипотезы делающие упор на то, что основную часть запасников Могилёвского музея всё же удалось в последний момент вывезти при угрозе окружения и захвата города немецкими войсками. После чего автомобили с ценностями и солдатами охраны неизбежно влились в поток отступающих на восток войск и беженцев, где успешно и затерялись.

По одним данным, длинная колонна с музейными, банковскими и даже валютным ценностями оказалась в немецком окружении вместе с подразделениями 16-й армии под командованием Лукина, в районе селения Холм-Жирковский. По другим же – на каком-то этапе она распалась на отдельные никак не связанные друг с другом фрагменты. Часть потерявших между собой связь машин конвоя так и продолжала двигаться на восток, а часть свернула на юг, в надежде проскочить по менее забитым беженцами дороге до Рославля. Видимо эвакуаторы посчитали, что по калужскому шоссе им будет удобнее доставить вверенные ценности до столицы СССР.

Однако теперь мы знаем, что и этот манёвр не принёс им желанного успеха. Достигнув района Рославля, сопровождавшие конвой с сокровищами солдаты по пока ещё не выясненной причине были вынуждены закопать все ценности, сжечь машины и продолжить своё отступление пешком. Удалось отыскать свидетелей этому факту и даже дистанционно выявить некое скопище ценных металлов в указанном районе. И хотя проведённые много десятилетий спустя поиски дали возможность обнаружить место захоронения, выяснилось, что оно давно очищено более удачливыми (либо более информированными) конкурентами. Но наряду с теми предположениями, что большую часть церковных сокровищ всё же смогли вывезти, существовали и иные предположения.

Вот здесь и настаёт самое время сказать несколько слов о совершенно новом направлении ход поисков сокровищ Могилёвского музея, которое резко переориентировало направление поисковых работ. Рядом белорусских поисковиков и исследователей периода Великой Отечественной войны была высказана гипотеза о том, что какая-то часть церковных ценностей, некогда сосредоточенных в Могилёве вообще не была эвакуирована! Да, были вывезены кое-какие банковские активы, денежные средства, хранившиеся в Сберкассах, некоторые музейные ценности, сырьё и готовые изделия ювелирных предприятий. Но до основных запасников с какими-то там церковными «безделушками» руки у эвакуаторов просто не дошли.

Этому тезису было вполне разумное объяснение. Быстрое продвижение немецких войск заставило советские власти на местах в спешке эвакуировать всё подлежащее эвакуации в так называемую «первую очередь». Предметы религиозного культа не были тогда в таком почете, как ныне. И конечно же они не находились в списках государственного имущества первостепенной важности. А, вот документы различных партийных органов…, ну это совсем иное дело! Как же – немцы, прежде всего и наверняка стремились захватить именно партийные документы и узнать структуру наших партийных органов, а также выяснить намеченные обкомом партии сроки уборки урожая жаркого лета 1941 года… В этой горькой шутке и в самом деле есть большая доля правды. Так что значительная часть исторических реликвий наверняка попала в руки немцев (в частности к передовым частям дивизии «Фельдхернхалле») и, возможно, они находилась в Могилёве вплоть до июня 1944 года, поскольку оккупанты считали, что они пришли всерьез и надолго.

Но после начала сокрушительного наступления в Белоруссии немецкие войска оказались в крайне неприятном положении. Теперь уже им нужно было срочно вывозить награбленное, что теперь было куда труднее. Ведь демонстративно удирать прямиком в Рейх было явно несподручно, поскольку эвакуаторов могли запросто обвинить в дезертирстве. Косвенно это подтверждалось фактом успешного налёта одного из партизанских отрядов на один из таких эвакуационных обозов. Этот обоз сопровождали тыловые подразделения танково-гренадерской дивизии СС «Фельдхернхалле» и двигался он, именно из Могилева. При продвижении через негостеприимный Маньковический лес он подвергся лихому налету местных партизан. Уверен, знай они заранее, с чем именно связались, трижды подумали бы прежде чем нападать.

Внезапная атака со всех направлений первоначально принесла некоторый успех, и головная часть транспорта была захвачена, перегружена и незамедлительно отправлена вглубь леса. Но дальше обстановка изменилась худшую сторону и перегруппировавшиеся немцы вместо предполагаемого отступления пошли в решительную атаку… Длившийся до позднего вечера бой привёл к полному разгрому партизанского отряда. Уцелели только несколько человек, которые с ранее захваченными телегами вышли из боя в самом его начале. Трофейные сундуки и ящики они наскоро закопали в заранее подготовленные ямы на ранее покинутой партизанской стоянке. Затем они вернулись к месту боя, но были обстреляны и были вынуждены срочно спасаться бегством. Наверняка партизаны предполагали, что им удалось добыть какие-то боеприпасы или продовольствие, но что на самом деле лежало в ящиках, проверить им так и не удалось. Может быть вовсе не патроны и не консервы лежали в тех ящиках, а нечто более ценное?

Версия, может статься не самая убедительная. Но… Во-первых, обоз был всё же из Могилева, где и обрываются последние следы Креста Ефросиньи Полоцкой. Не забудем и то, что обоз имел сильную охрану и полностью захвачен так и не был. Зачем немцам понадобилась столь сильная охрана в своем глубоком тылу, поскольку через Маньковический лес, в районе озер Должа и Воронец проходила охраняемая линия немецких укреплений.

Во-вторых, на «разборку» с партизанами сразу же прибыла рота немецких солдат в необычной форме (по показаниям местных жителей), которая характерна как раз для танкистов-гренадеров. К операции по уничтожению партизанской базы была подключена даже авиация, которая больше, несомненно, требовалась на переднем крае, где трещала и рушилась немецкая оборона. Не могли же скрупулезные во всем немцы броситься на поиски лишь своих штабных карт и документов по развертыванию дивизии для наступления…

И вот что недавно выяснилось. Ещё один немецкий обоз (с золотовалютными ценностями) примерно в то же время был сформирован в белорусском городе Поставы. Сформирован…, но так и остался на месте. До сих пор там пребывает! Примерное местоположение его мне известно, но как работать в городе, да ещё в его частном секторе я ума не приложу. Кстати скатать. Те самые Маньковичи, о которых я рассказывал чуть ранее, находятся всего в нескольких километрах от Постав. Вероятно, именно в этом городе и сосредотачивались эвакуируемые из Белоруссии ценности перед отправкой их в Рейх через территорию вассальной Литвы. Конечно же подобные операции проводились при высочайшем уровне секретности, с минимальным количеством осведомлённых персон, что в данном случае сыграло с немцами злую шутку.

При нападении партизан ими в первую очередь обстреливались машины представительского класса. Естественно, ведь обычно в них ехали высшие офицеры, которые могли быстро организовать организованное сопротивление или контратаку. Но поскольку это была необычная колонна, то здесь первыми под шквальным огнём оказались наиболее осведомлённые руководители эвакуаторов. Скорее всего, склад золота, платины и прочих интересных вещей в Поставах потому и остался нетронутым, что все кто знал о точном его местонахождении (с немецкой стороны), погибли как раз в том лесном бою.