Читать книгу Первый из могикан - Александр Громов - Страница 7
Часть первая
Приговоренные
7
ОглавлениеКак только за Ольгой закрылась дверь, Евгения Зинаидовна потребовала себе кофе без сливок и сахара – она не помнила, которую чашку с начала рабочего дня, и не могла бы точно сказать, когда начался рабочий день. Минувшую ночь пришлось провести совсем без сна, да и в предыдущие две ночи удавалось поспать не более двух-трех часов здесь же, на диване. И конца-краю такому режиму работы не просматривалось.
Но какова гордячка!.. Евгения Зинаидовна снисходительно усмехнулась. Строго говоря, у нее не было бесспорных оснований предлагать Ольге Вострецовой службу в Департаменте – несмотря на свои спортивные успехи, девчонка показалась заурядной, даже туповатой. В данном случае полковник Фаустова решила действовать по наитию, а наитие подсказывало, что в один прекрасный момент Вострецова может оказаться полезнее здесь, под рукой. Для чего – трудно сказать. Наитие вообще явление иррациональное, логическому анализу не подлежит. Просто так уж получается, что в выигрыше оказываются те, кто знает цену интуиции и умеет правильно ею пользоваться.
Как ни удивительно, девчонка сказала «нет». Что ж, ее право. По большому счету это ничего кардинально не изменит, потому что уже завтра Ассамблея примет самое радикальное решение за все время ее существования. Давно пора объединить всех силовиков под единым началом, а те, кто сегодня думает иначе и готовится к словесным баталиям, завтра без баталий проголосуют «за» – может, и не в едином порыве, но в подавляющем большинстве. Сегодня им будет дан наглядный урок. Первоматерь Люси, каких же трудов стоило подгадать его именно к сегодняшнему дню, а не к вчерашнему и не к послезавтрашнему!..
Евгения Зинаидовна отхлебнула кофе. Поморщилась – горячий. И вкус уже не тот, да и запах не радует. После которой-по-счету чашки начинаешь ощущать уже не тонкие изыски аромата благородного напитка, а попросту периодически заливаешь в себя отраву, поддерживающую организм в работоспособном состоянии. Как метанол в бак мобиля. Залила – поехала… до следующей заправки.
Надо бы подойти к окну, взглянуть – как там, не началось ли уже? Нет, лень. Да и смотреть незачем: когда начнется, только глухая не услышит. Интересно, правильно ли девчонка поняла совет не слоняться сегодня по улицам? Жаль будет, если нарвется по-глупому. Строго говоря, такого рода советы суть не что иное, как раскрытие служебной информации, служебный проступок, если не хуже. А с другой стороны, без таких проступков работа не идет, а ползет, так что будь любезна рассчитывать оптимальный риск. Критерий же оценки всегда один – практический результат.
Но что такое завтрашнее решение Ассамблеи? Данный в руки инструмент, не более. Это не цель, это лишь карт-бланш для достижения цели. Что такое сделанное Ольге предложение? Попытка придвинуть поближе к себе мелкий винтик, может быть и не очень нужный. А что до практических результатов почти трехлетней работы, то с ними дело по-прежнему обстоит не очень. И пусть кое-что до сих пор относится к разряду невозможного – но и в возможном было понаделано предостаточно ошибок…
Пропал Тимофей Гаев, как его и не было. Со дня сражения на подступах к Ананке и гибели половины Четвертой эскадры прошло почти семь месяцев – а зачитанная до дыр распечатка «мемуаров» Гаева была случайно найдена при личном обыске эксмена, подозреваемого в связях с подпольем, всего-навсего два месяца назад! И искали-то совсем другое, а главное, ни одна из делавших обыск дур не смогла сразу понять, что обнаружена не обыкновенная писулька подрывного характера, не очередной злобный пасквиль, а нечто из ряда вон выходящее по своей значимости! Безвозвратно утекло еще несколько бесценных дней, пока, наконец, рукопись не попала к тем, кого она прямо касалась. В тот же день она была обнаружена в Сети под издевательски-простым паролем. Немедленно поступила команда бросить дополнительные силы на поиски виртуального нелегала Войцеха Вокульского, продолжающиеся и поныне. Чему удивляться? Виртуальный мир обширнее, разнообразнее и сложнее мира настоящего, локализация искомого объекта требует времени, а время ушло…
Работнички! Как на словах, так хранители священных основ и искоренители скверны, а как дойдет до дела, так хоть лезь в петлю. Иной раз хочется выстроить головотяпов и тяпать их по головам чем потяжелее. Да и себя иной раз не мешало бы…
Первое, что приходило в голову при беглом знакомстве с текстом, – фальшивка. Но кто, кроме нее, полковника Фаустовой, а также полковника (ныне – генерал-поручика) Сивоконь и наглеца Тима Гаева, мог знать все детали неприятнейшей, унизительной сцены, разыгравшейся вот здесь, в этом самом кабинете? С какой стороны ни глянь, это был противозаконный сговор с эксменом. Ради высокой цели, разумеется. И начальство дало санкцию. Не в том дело. Дело в другом: подслушивание практически исключено, а значит – что? Значит, Тим Гаев не только выжил в операции «Эгида», но и неким малопонятным образом ухитрился передать свои записки – назовем их так – на Землю?
Если да, то этот документ надо рассматривать как ценнейший источник информации. По счастью, кое-что поддавалось проверке. Трое эксменов-пилотов из тех, что прикрывали Гаева в бою возле Ананке, а потом каким-то чудом сумели уцелеть в жутком побоище близ Цереры, были допрошены со всей тщательностью. Серьезных расхождений между их показаниями и текстом «мемуаров» в части, касающейся Ананке, не выявилось. В показаниях не было и стопроцентного совпадения деталей – наблюдалась нормальная дисперсия, какая бывает при отсутствии предварительного сговора. К сожалению, не удалось допросить остальных свидетелей – раненные эксмены, взятые на борт «Магдалены», и те, что эвакуировались с Ананке на «Незабудке», остались на Церере и, разумеется, погибли вместе с базой.
Кое-что добавила Марджори Венцель, пока что пониженная в чине до контр-адмирала и уволенная в отставку по беременности. О своей преступной связи с эксменом она рассказывала охотно, на известие о понижении в чине отреагировала смехом и вообще, по-видимому, махнула рукой на все, кроме эмбриона, созревающего во вздувшемся животе. Сопоставление выявило: Гаев не врал. Немного приукрашивал, немного хвастался, наивно пытаясь в своих записках выглядеть лучше, чем на самом деле, но не врал. Значит, не соврал и о том, что произошло с ним после того, как он в точном соответствии с планом операции телепортировал из боевой капсулы в недра чужого корабля?
Ничего не значит. Проверять и перепроверять!
Показания бывшей хозяйки шоу «Смертельная схватка». Соответствуют. Показания служащих того же шоу. Соответствуют. Очень пригодились бы показания товарищей Гаева по боям на ринге, а главное, по подпольной ячейке, и уж совсем желательно было бы снять показания с Льва Лашезина – увы, администрация трудового лагеря проморгала побег группы заключенных, теперь их ищи-свищи, если к настоящему моменту они вообще еще живы. Кто остается? Генерал-поручик Иоланта Сивоконь, заместитель Присциллы О'Нил по вопросам безопасности, не дожидаясь специального запроса, практически сразу по ознакомлении с текстом «мемуаров» кратко и очень сухо подтвердила истинность изложенных Гаевым фактов, касающихся контакта Гаева с нею. Евгения Зинаидовна очень хорошо представляла себе, каково было генерал-поручику сознаваться в том, что эксмен водил ее в уборную на поводке, будто зверушку какую! Чувство долга пересилило стыд. Что ж, так и должно быть. Пятно на репутации всегда меньший грех, чем низкая ложь во спасение репутации.
Евгения Зинаидовна помнила и то, как Гаев некогда ушел от нее самой. Если верить ему, он запаниковал. Но ей так не показалось. И ушел он грамотно.
Какой враг – заглядение! И какой инструмент в умелых руках!
Однако этот эксмен, по-видимому, в самом деле сумел проникнуть внутрь чужого корабля и не был сразу уничтожен. Более того, он в какой-то мере побудил живой корабль к сотрудничеству. И переданные им сведения совершенно бесценны!
Сегодняшняя беседа с этой гордячкой Ольгой Вострецовой была, пожалуй, завершающим аккордом проверки. Найти Вострецову удалось без особого труда, для этого оказалось достаточно поднять медицинские записи в четко локализованных временных и пространственных интервалах и выяснить, кто обращался к педиатру по поводу детского невроза, очень вероятного в описанных Гаевым обстоятельствах.
Итак, в мозаику лег последний кусочек смальты из тех, что удалось собрать, и не изменил общей картины. Главным же в ней было вот что: Тима Гаева не удалось поймать на лжи. Его записки могли быть провокацией, но их авторство не вызывало сомнений. Тщательное моделирование сражения при Ананке по показаниям уцелевших пилотов совпадало с «мемуарами» в главном и расходилось в деталях ровно настолько, насколько должны расходиться показания участников боя, выполнявших в нем разные задачи. На первый взгляд означать это могло только одно: Гаев действительно послал свои записки на Землю уже после сражения, находясь внутри чужого корабля и заведомо воспользовавшись его помощью. Правда, напрашивалось и иное предположение: Гаев нейтрализован, а корабль, сосканировав каким-то образом его память, послал информацию самостоятельно. Но с какой целью? Дезинформация? Сомнительно уже потому, что деза имеет смысл тогда, когда мощь противника сопоставима с твоей мощью. Стоит ли дезинформировать комара, прежде чем его прихлопнуть? И главное, последнее предположение решительно ни к чему не вело, в то время как принятие первого в качестве рабочей версии обещало многое.