Читать книгу Запретный мир - Александр Громов - Страница 4

В пологом, продутом ветрами распадке меж вершин Двуглавой маялся часовой. Не дожидаясь знака удалиться, он торопливо махнул поклон старику и, отбежав шагов на сто, повернулся спиной. Не дело простому воину смотреть на колдовство, рассерженный чародей может наслать порчу – потом умаешься валяться в ногах, вымаливая прощение.

– Ступай-ка вон туда, – сказал старик мальчику. – Вдвоем быстрее.

Два прутика – ивовый и ореховый, – выбранные по приметам, известным только чародеям, срезанные где надо и как надо, с молитвой древяницам, без которой из куска дерева сразу уйдет сила, указали направление. Там, где сошлись старик и мальчик, старик клюкой очертил круг. Любой человек Земли знает: Дверь стоит и не стоит на месте – не выходя за пределы пространства в сотню-другую шагов, она медленно и прихотливо блуждает по известному только ей, никогда не повторяющемуся пути.

– Смотри, Юмми, смотри внимательно, – сказал старик. – Может быть, и тебе когда-нибудь придется открывать Дверь. Хотя было бы лучше, если бы не пришлось… Подержи-ка клюку…

Выбрав себе место подле отмеченного круга, он воздел к небу четырехпалые руки и нараспев прочел заклинание. Подростку показалось, что воздух над кругом всколыхнулся, но ничего не произошло. Поморщившись, старик сдвинулся чуть вбок. Вторая попытка принесла удачу: с последним словом заклинания воздух над очерченным кругом задрожал, как над костром из сухих дров. Через несколько мгновений ожидания в круге появился человек. Не вошел в круг – возник в нем как бы из ничего, из дрожания воздуха. Он походил на отражение в чистой воде, подернутой рябью. Глаза уставали смотреть на него. Длинный посох в руках человека прихотливо извивался и изламывался, так что Юмми не сразу понял: не посох он держит – копье. Значит, воин… Понятно: в том мире место, где блуждает невидимая Дверь, тоже охраняется воинами, не чародею же стоять там на страже.

– Я зову Ханни, – сказал старик. – Пусть придет на зов.

– Ханни не придет, – глуховато, с нездешним выговором ответил воин. – Ханни болен, душа его бьется, как птица в силке. Духи воздуха гневаются на наш народ.

– Значит, мне нужен его старший ученик.

– Учеников Ханни нет, – возразил воин. – К нам пришел мор, много людей умерло. Твоему племени нужна помощь?

– Да. В плохой год беда приходит ко многим.

– У нас еще есть воины, но подумай: не окажется ли наш мор хуже вашей беды?

– Ты прав, – согласился старик. – Передай Ханни, что я желаю ему поправиться. Прощай.

Он опустил руки, закрывая Дверь. Воин исчез. Старик снял с плеч накидку из рысьей шкуры, сунул мальчику:

– Спрячь в котомку.

– Зачем, дедушка? – спросил мальчик.

– Попросим помощи в мире людей Рыси. Тот, кто просит, не должен оскорблять.

На этот раз пришлось ждать довольно долго. Наконец в дрожании воздуха появился мужчина и, издав возглас удивления, не раздумывая шагнул из круга. Чужой чародей был еще не старым мужчиной и тоже опирался не на клюку, а на копье, как воин. Куцый рысий хвост красовался на узорчатом древке копья. Узкий кожаный шнурок, перехвативший у лба черные, с едва заметной проседью волосы чужака, был украшен подвесками из рысьих клыков. Такие же клыки были нашиты на ожерелье чародея.

Вслед за чужим впорхнул, кружась, желтый осиновый лист и улетел, подхваченный ветром, – в мире Рыси была осень.

Старик остался стоять с поднятыми руками. Шагнуть без слов из мира в мир в ответ на зов – знак доверия и подтверждения Договора, а вот захлопнуть Дверь за спиной гостя – не оскорбление, но невежливость, для просителя недопустимая.

Не стоило сейчас и тешить праздное любопытство: почему с той стороны Двери оказался сам кудесник, а не простой воин? Ждал, что ли? А может быть, оставаясь невидимым, подглядывал в чужой мир, на что способны немногие? Не спросишь, а спросишь – не ответит. К тому же Договором это не запрещено…

– Мира и удачи тебе, Скарр, – отрывисто приветствовал старика чужак. Он словно бы выплевывал слова, как принято в мире Рыси. – О-хо! Давно мы с тобой не виделись. Кто это с тобой – новый ученик?

– Мира и удачи тебе и твоему роду, Шанги, – отозвался старик. – Не сердись на меня за то, что я явился некстати – беда не выбирает времени. Я пришел просить о помощи.

– Ты знаешь Договор, – возразил чужой чародей. – Не знаю, что у вас за беда, но если твое племя в силах справиться само, мне нечего тебе сказать. Кстати, в прошлый раз мы вам помогли, а не наоборот.

– Я помню. Это было давно. Мой народ всегда готов заплатить долг.

– Даже ценой нарушения Договора? – полюбопытствовал чужак. – Скажем, я попрошу воинов для похода на соседей. Дашь? Уговоришь вождя?

– Нет, – твердо ответил старик. – Ты тоже знаешь Договор. К чему твои вопросы? Не нам нарушать то, что установлено предками.

Чужак хмыкнул, коротко кивнул, соглашаясь, поскреб пятерней в голове над кожаным шнурком – очевидно, он не считал обязательным напускать на себя важность перед знакомым чародеем из чужого мира – и сразу посерьезнел.

– Какая беда пришла к вам, Скарр? Говори. Мои уши открыты.

Выслушав краткий рассказ, он задумался всего на мгновение. Затем коротко бросил:

– Сотня воинов Рыси. Ждите.

– Не мало ли, Шанги? – осторожно возразил Скарр. – Не отстоим долину.

Шанги рассмеялся.

– Чудишь, старик. Что я, долины вашей не знаю? У нас точно такая же. Кто бы ни шел на вас, сотни бойцов в помощь вам хватит. Ждите!

Он шагнул в круг и исчез в дрожании воздуха. Старик остался стоять с поднятыми руками.

Ждать. А орда плосколицых, тесня горстку защитников, все выше взбирается на Полуденную, скоро выйдет на гребень, неудержимой лавиной скатится с гор в долину, в тыл изнемогающим защитникам вала… Ждать…

Слабая попытка провести Шанги не удалась. Сотня воинов – хорошая помощь. Хватит, чтобы сделать оборону крепче меди и заставить врагов отступить восвояси, а большего и не надо, как бы ни горели жаждой мщения сердца людей Земли. Затевать ради мести ответный поход, хотя бы и соединив боевую силу нескольких племен, – безумие. Войско потонет в болотах, где плосколицые у себя дома. Это должен понять и Растак, хотя ему будет нелегко отказаться от мысли перетопить чужаков в Матери Рек. Вождь останется недоволен…

Что ж, пусть.

– Дедушка! – позвал Юмми. – Ты устал? Давай я подержу Дверь.

Скарр хотел было прикрикнуть – но смолчал. Не стал и сердиться. Что правда, то правда, устал.

Он подвинулся, освобождая место.

– Чувствуешь ее?

– Чувствую.

– Держишь?

– Держу, дедушка.

– Смотри не упусти.

Он присел на валун и, едва сдержав стон мучительного наслаждения, растер онемевшие, как чурки, дряблые предплечья. Старость… Только чародеи да иногда бабки-травницы доживают до таких лет. Нет права уйти сейчас, надо ждать. Надо добиться, чтобы племя назвало преемником Юмми, а не дурака Ер-Нана. Юмми справится. Вон как держит Дверь – легко, уверенно. Не всякий так сумеет. В руках неумелого чародея Дверь становится тяжелой, как валун, скользкой, как жир.

– Деда! А почему соседних миров семь?

Старик хмыкнул.

– А сколько тебе надо? Мир Солнца, где чародеем Ханни, – раз. Мир Рыси – два. Есть еще миры, где в нашей долине живут люди Зубра и Выхухоли, – уже четыре. Мир, где люди ведут род от Большой Рыбы, – пять. Дикий мир – шесть. Там не знают Договора. И, конечно, Запретный мир. Семь. Ты Дверь-то держи!.. Всего тридцать девять миров, каждый из них, кроме окраинных, соприкасается с семью другими. Два мира дикие, два пустые, там жить нельзя, три мертвых мира, Запретный мир…

– Я знаю, дедушка. Но почему семь миров? Не два, не четыре, не шесть? Не сходится. Я уж и рисовала, и из глины лепила…

– Лепил! – рявкнул Скарр. Он с беспокойством покосился на торчащую в отдалении фигуру часового, но тот, похоже, ничего не слышал.

Дрожащий воздух всколыхнулся, но Юмми удалось удержать Дверь.

– Лепил. Рисовал. Он, а не она. Я помню.

– Вот и не забывай, что ты не девка.

Юмми вздохнула. Как все-таки надоело притворяться мальчишкой! А старик вновь с беспокойством подумал о преемнике. Хорошо еще, что чародеи живут на отшибе – в деревне не удалось бы сохранить тайну. Дождаться бы только времени, когда Юмми торжественно, при всем племени отсекут мизинцы на Священном камне и он, Скарр, коснется ее лба, передавая магическую силу. Пусть потом выяснится, что она девушка! Соплеменники пошумят и успокоятся. Говорят, женщины-чародейки бывали и прежде. Правда, давно, много поколений назад – но бывали же! Недовольным останется лишь Ер-Нан… он знает тайну, но по глупости не берет племянницу в расчет. Пока не берет…

Из круга стремительно вышел воин, вскинул руку в небрежном приветствии. За ним выскочил второй, и еще один, и еще… Воины Рыси – опытные и новички, спокойные и нетерпеливые, вооруженные копьями, легкими дротиками, луками, короткими медными мечами, топорами-насадками на гнутых рукоятях, прикрытые щитами с изображениями оскаленной рысьей морды и боевыми рубахами из двойной кожи, – не тратя лишних слов растянулись цепочкой по тропе и сразу перешли на походный бег. Вслед за ними из дрожащего воздуха появился Шанги.

– Доволен, Скарр?

Старик попытался встать – ноги не послушались. Поклонился сидя.

– Добрые духи да не покинут твой народ в трудный час…

– Две трети добычи наши, не забудь. Таков Договор.

– Я помню… Ты останешься посмотреть?

Шанги покачал головой.

– Племя не должно оставаться без чародея и часа. Быть может, потом, когда я стану стар, как ты… Прощай! – он шагнул в круг и исчез.

– Мира и удачи тебе, Шанги.

Кряхтя, Скарр поднялся. Вряд ли Шанги успел услышать слова обязательной вежливости – но неважно. Не вредно повторить их и потом, когда воины Рыси отправятся назад в свой мир. Искренние слова от сердца или ничего не значащая любезность – какая разница? Невесомая добавка к тому, что унесут на плечах чужие воины.

Две трети всей добычи – это очень много, обидно много. И как мало, если подумать, что это – плата за жизнь родного племени.

Все равно воины будут ворчать, подумал старик.

Ну и пусть.

Теперь можно было ни о чем не беспокоиться, хотя бы до завтра. С помощью воинов Рыси люди Земли отбросят врага. Безразлично, куда направится орда с востока – откатится за Мать Рек или обрушится на людей Выдры, заставив ИХ просить помощи. Когда минует опасность, Скарр вновь откроет Дверь, чтобы нагруженные добычей, отяжелевшие от обильного угощения союзники могли уйти к своим.

– Можно мне самой… самому закрыть Дверь, деда? – спросила Юмми.

– Нет. Я сам.

Закрыв Дверь, старик не уронил руки. Он обхватил ими голову, раскачиваясь и мыча. Юмми коснулась его рукава.

– Что-нибудь не так, дедушка? Мне кажется, я что-то почувствовала, когда держала Дверь. Что-то… чужое.

Скарр с шумом выдохнул и обмяк. Молча сел на камень. Пульсировала синяя жилка на виске. Пронизывал ветер – и все же струйка пота чертила извилистый след по дряблой, изборожденной морщинами шее.

– Не молчи, дедушка. Ну пожалуйста! Что случилось?

– Я ошибся, Юмми, – глухо сказал старик. – Мне нельзя было так спешить. Я открыл не одну Дверь, а две… Возможно, даже три. Такое иногда случается, очень редко… не уследить простительно лишь сильному, но неопытному чародею, никак не мне. Я стар, я устал… Вторая Дверь открылась где-то недалеко отсюда, может быть, у людей Лося или Волка. И открылась она в Запретный мир. Мне кажется, кто-то проник оттуда к нам, я это чувствую.

Юмми тихонько ахнула.

– Пойдем, Юмми. – Опираясь на клюку, старик с натугой поднялся на ноги. – Сегодня Дверь больше не понадобится, нечего тут мерзнуть. Что случилось, то случилось, теперь мы должны подумать, что нам делать. И я должен предупредить Растака…