Читать книгу Вычислитель. Орбита для одного - Александр Громов - Страница 5

Рупертвилль был атакован на рассвете. Серые, присыпанные вечно витающей в воздухе пылью приземистые корпуса обогатительной фабрики, закопченная дымовая труба, сотни две стандартных домишек, вытянутых в две нитки вдоль дороги, таких же серых, как промышленные корпуса, копер над шахтой, развороченные техникой пустоши, искалеченные умирающие деревья, – все это при бросающемся в глаза убожестве казалось родным и близким. Туда хотелось. Там было свое, человеческое. Голодный обрадуется и мякине, а обитатель болота прослезится от счастья, узрев пустую консервную банку. Этот прозябающий в узкой долине на краю света поселок был дырой и с похвальной скромностью не пытался стать чем-то иным. Но он был кусочком человеческого мира.

Самое главное помещалось на огороженной бетонированной площадке возле административного корпуса – тоже невзрачного на вид сооружения, но все же с претензией на некую элитарность. Так оборванец мог бы хвастаться своими лохмотьями перед совсем голыми. На площадке помещалось не что-нибудь, а грузопассажирский флаер типа «летающий вагон» – гражданская модель, переделанная из десантной посудины, но с сохраненной из-за местной специфики турельной установкой в носовой части. Ни на улицах поселка, ни на бетоне возле лежащего на брюхе флаера, ни между серыми корпусами никого не наблюдалось. Было тихо.

– Спят, – ежась от утренней прохлады, почти равнодушно сказала Кристи. – Они там все спят. Ни о чем не догадываются…

– Кое-кто догадывается, – возразил Эрвин. – Не думаешь же ты, что у Каина в поселке нет информаторов. Он рассчитывает на хорошую поживу. Что до обывателей, то это не их дело – догадываться. Рабочим и их семьям вообще ничего не грозит, если только не сунутся сдуру куда не надо. Но они ученые, они не сунутся. Отсидятся по домам, вот увидишь. А ночная смена вообще в шахте.

Кристи не ответила. Стоя рядом с Эрвином на склоне каменистого холма, она старательно вглядывалась в подступы к поселку. Эрвин был занят тем же, но не видел людей Каина. Банда, называющая себя братством, выдвигалась скрытно – ни дать ни взять хорошо обученное армейское подразделение.

Шло время.

– Почему Каин тебе поверил? – спросила вдруг Кристи.

– Четыре.

– Что четыре?

– Четыре причины, – объяснил Эрвин. – Первая: а куда мы денемся? Стоим и не бежим, караула не надо. Ты хочешь пуститься в бега? Я что-то не жажду. Уйти проблематично: Каин знает местность, а мы нет. Второе: позавчера, когда мы уходили из деревни, с людьми Каина не было Шпули, а вчера он уже был. Вопрос: откуда он взялся и зачем? Ответ ясен: остался посмотреть, что и как, а потом прибежал сообщить Каину, что в деревню нагрянули солдаты. А я ему это предсказывал. Значит, доверие к нам растет. Третье: нам с тобой нужен грузовой флаер, вон он стоит. Значит, нет смысла убегать. И четвертая причина: я от твоего имени не советовал Каину нападать на Рупертвилль…

– Насчет четвертой не поняла.

– Имел резон не советовать. Знал, конечно, что он все равно нападет. И себя потешит, и контору ограбит. А главное – захватит флаер. Где бы еще он его достал? У военных? Патрульный флаер мал, а этот – вон какой слон. Я не советовал Каину нападать на поселок как раз для того, чтобы он поступил в точности наоборот. Теперь Каин будет считать, что кое в чем превосходит нас, а это хорошо. Чем меньше его комплекс неполноценности, тем нам безопаснее.

– Вычислитель! – фыркнула Кристи.

– Ну конечно, – серьезно ответил Эрвин. – Ты только играть не забывай. До поры до времени ты – аутистка.

– Наедине с тобой мне тоже надо играть?

– Как хочешь. Но я бы на твоем месте не выходил из образа.

– Не хочу!

– Ладно, – согласился Эрвин. – Тебе виднее.

– А что потом? – спросила Кристи. – Ну, захватит Каин эту самую Сковородку, ты ему в этом поможешь… а дальше?

– Ты сможешь вернуться на Твердь. Соскучилась ведь по родной планете?

– А ты? Мы улетим вместе?

– Там будет видно.

– Неужели ты этого не просчитал?

– Нет, – сказал Эрвин. – А зачем?

– Ну… я думала, ты заранее рассчитываешь все, что только можно рассчитать, и чем дальше вперед, тем лучше…

– Ага. Вот перебьют в поселке всю эту банду или флаер успеет взлететь – кому тогда будут нужны мои расчеты? Гораздо полезнее рассчитать, что нам делать, если Каин вернется с потерями, без флаера и злой как черт.

– Так считай, что же ты стоишь?

– Уже.

– Бежать?

– Мы еще слабы, далеко не уйдем. Нет, мне тогда придется поговорить с Каином. Может, он мне зубы выбьет, но прав-то я, а не он. Кто ему не советовал нападать на Рупертвилль?.. Ага, вот они.

– Где?

– Левее вон того барака, что стоит к нам углом. За кустами прячутся.

– Я их не вижу.

– Я уже тоже. Хорошо идут, тихо. Думаю, это отвлекающая группа. Там всего четверо или пятеро. Они первыми поднимут шум.

– А сколько всего групп?

– Отвлекающая и основная, больше не надо. У Каина не хватит бойцов на сложные тактические схемы – это первое. Второе – выучка. Рядовых кордонной службы учат по максимуму использовать простое, а не изобретать сложное.

– При чем тут кордонная служба?

– При том, что Каин – дезертир. Не знаю, что ему грозило и за какое преступление, а только он предпочел дать тягу. Лет пять-шесть назад, я думаю.

– Ты иногда думаешь? – уколола Кристи. – Просто удивительно. Я была уверена, что ты только считаешь.

– Очень часто это одно и то же. А теперь помолчи.

Сказано было так, что Кристи не решилась перечить. Таким голосом Эрвин командовал, когда шел по болоту. Невыполнение команды грозило смертью, выполнение давало надежду. Положиться на мужчину – что может быть естественнее для женщины? Но этот мужчина был до мигрени непонятен. А Эрвин крутил головой, то придирчиво оглядывая стеснившие поселок холмы, то пытаясь разобрать, что происходит в самом поселке. На взгляд Кристи, ничего там не происходило. Под трубой, монотонно извергающей ядовитый дым, мирно спал поселок. Лишь гудел и порой лязгал элеватор, выбрасывающий руду из недр Хляби, и клубилась над ним зеленоватая пыль.

– Сейчас начнется, – сказал наконец Эрвин. – Ты можешь бегать?

– Не знаю. А что?

– Возможно, придется. Если братство не перебьет охрану и не завладеет флаером, ему придется уносить ноги пешком. И нам тоже. Будет облава.

– Я попытаюсь, – слабо улыбнулась Кристи.

– Не дрожи. По-моему, Каин свое дело знает. Полетим с комфортом.

– А он подберет нас?

– С вероятностью свыше девяноста процентов – да.

– Зачем ему мы?

– Интересно. Такой игрушки у него еще не было. Плюс намечающаяся перспектива.

– А если…

Кристи не договорила. Между серыми корпусами обогатительной фабрики вспыхнуло раз, другой, и вдруг, разом и окончательно придавив поселок к земле, повис в воздухе надсадный вой сирены. Еще и еще сверкали вспышки, мелькали и гасли короткие нити лучей, суетились, перебегали с места на место маленькие, как букашки, человеческие фигурки. Что-то вспыхнуло и бурно загорелось, корпуса заволокло дымом. Ничего нельзя было разобрать. Сквозь вой сирены донесся тяжелый грохот взрыва, и неясно было, что там взорвалось, но дым из бурого стал черным и повалил гуще. Снова вспышки и метания лучей – уже в другой части фабрики… Еще взрыв… Сноп искр… В дыму и хаосе кипела хорошая драка, а проснувшийся поселок делал вид, что спит, впал в летаргию, в кому, во что угодно, и какое ему дело до того, чье имущество скоро перейдет – или не перейдет – в другие руки? И давил, давил сверху, заставляя втягивать голову в плечи, заунывный вой…

Он смолк как раз тогда, когда уже казалось, что к нему можно притерпеться, как к этой скудной планете, чья скудость не мешает людям рвать друг другу глотки в драке за деньги и власть. Смолк – и ударила по ушам тишина. Эрвин даже поковырял в ухе.

– Страшно… – выдохнула Кристи.

– Не страшнее, чем идти по болоту, – возразил Эрвин.

– Там не то… Там другой страх. Ты хоть понимаешь, что бывает страх не за себя?

– Конечно. Бывает еще страх за свое дело. В умеренных дозах он даже полезен.

– Я не о том!

– Я понимаю, о чем ты. О страхе жить среди людей, потому что они не такие, как ты, и не соответствуют твоим представлениям о том, каким должен быть человек и какими должны быть отношения между людьми. Такой страх вреден, он может убить. Рыба не должна бояться воды. Тебе страшно? Ну, выпрыгни на берег и умри. О тебе скажут: глупая рыбка, ей вообще не следовало жить.

– Зато о тебе скажут: ай да умница рыбка, всегда находила самую лучшую пищу, виртуозно ускользала от хищников и не мечтала о невозможном!

– А еще управляла стаей, прикрываясь доверчивыми сородичами, подставляла хищникам их бока вместо своих… Что же ты об этом не вспомнила? – Эрвин с любопытством взглянул Кристи в глаза. – Молчишь? Правильно, молчишь – что тут еще можно сказать? Я такой, каков есть, уж не знаю, повезло тебе или нет. Но если бы я был другим, ты уже давно была бы мертва. Это не хвастовство, а просто факт. Есть реальный мир, и я в нем живу. Мир фантазий – просто яркая обманка вроде блесны для той рыбки. В реальном мире человек – это животное, какое воспитание ему ни дай. Печально? Наверное, да, но лучше не грустить из-за обстоятельств, которые ты не в силах изменить. Вода всегда останется мокрой, молния – электрическим разрядом, а человек – животным, в какие тайны бытия он бы ни проник и сколько бы планет ни освоил.

– Я устала, – сказала Кристи. – Я как та рыбка… готова выпрыгнуть на берег.

– Нет, не готова.

– Почему?

– Потому что от возвращения на родную планету тебя отделяет всего несколько шагов, – твердо сказал Эрвин. – А еще потому, что ты уже показала, что умеешь бороться. Помнишь Марию? Ты – не она. Ты сильная. Тебе надо жить, ты уже десять раз заслужила это право.

– Право быть животным среди животных?

– А хоть бы и так.

Кристи помолчала. Откуда-то налетел ветер, растрепал дым, утопил в нем поселок, погнал пыль на холмы. Солнце то ли взошло, то ли нет – не разобрать. Эрвин поежился и поднял воротник куртки. Кристи заморгала – в глаз попала соринка.

– Будет шторм, – сказал Эрвин. – Один из последних весенних штормов. Примерно такой же, какой был у нас тогда, после полыньи. Помнишь?

Кристи кивнула:

– Тогда с нами еще был Джоб.

Да-да, Джоб… Нет, подумал Эрвин, все-таки у большинства женщин истинный талант говорить некстати! Ну вот зачем нужно было сейчас вспоминать о Джобе, об этом терпеливом, бессловесном и неприспособленном пожилом человеке? Он пережил ураган и умер на следующий день. А мог бы умереть неделей раньше или днем позже. Какая разница? Он ведь понимал, что не дойдет до Счастливых островов. Не исключено, что он понимал и свою роль пешки на шахматной доске – и все равно послушно шел и делал то, что ему велят. Не было никаких сил, а он все равно шел…

И что – спасся бы? Никогда. Не бывает таких чудес. Зачем же вспоминать о том, чего нельзя было изменить тогда и что подавно не изменить сейчас? Какой толк от этих воспоминаний? Мешают жить. Запереть их на задвижку в самом дальнем уголке памяти и никогда туда не наведываться. Не смотри назад, смотри вперед. Сможешь? А если нет, то почему не учишься?!

Никогда она не выучится…

– Шторм нам на руку, – сказал Эрвин, чтобы помешать Кристи развить тему. – Стихия – помощник убегающих.

– Ты говорил о Тверди, – словно бы не расслышала Кристи. – Ты в самом деле хочешь, чтобы я вернулась домой?

– Если ты этого хочешь. А разве нет?

– Хочу, конечно. – Кристи улыбнулась, что-то вспоминая. – Там… там хорошо. А что будешь делать ты?

– Где?

– Ну… вообще. Это ты мне скажи – где.

– Ты хочешь, чтобы я полетел с тобой на Твердь, – утвердительно сказал Эрвин. – Не знаю. Может быть. Собственно, почему бы и нет? Один вопрос: что я там буду делать?

– С твоим талантом…

– Вот именно. С ним я нигде не пропаду. Твердь – благополучная, но не самая важная планета Лиги. Ничего не определяющий середнячок. Не самая лучшая площадка для того, чтобы начать все заново.

– На любой площадке можно принести пользу! На Тверди ты мог бы выдвинуться…

– Да, но стоит ли назначать животное директором зоопарка?

– Ты не животное!

– Ошибаешься. Просто я осмотрительное животное. Умею и люблю считать, ничего больше.

Новый порыв ветра закрутил и швырнул в лицо пыль. Теперь заморгал и Эрвин. Кристи повернулась к ветру спиной.

– Я тебя не понимаю, – прокричала она. – Если можешь принести пользу, то почему не сделать это? К тому же за достойное вознаграждение.

Шквал побесновался еще немного и стих. Эрвин ухмыльнулся.

– Я приносил пользу при Сукхадарьяне. Вознаграждение… ты видела, каким оно было.

– Это исключение!

– А то как же. На одной лишь Хляби высшая мера наказания означает изгнание в болото, откуда не возвращаются. Это местная специфика. Кое-где практикуют смертную казнь, а на большинстве планет Лиги – пожизненную каторгу или пожизненное же заключение в четырех стенах. Знаешь, я все-таки предпочитаю болото.

– Тебе просто не повезло…

– Сядь.

– Что?

– Сядь на землю и потихоньку мычи. Закрой уши от шума. Ты аутистка.

Кристи поняла. Села и даже не оглянулась посмотреть на вылетающий из дыма грузовой флаер. А флаера пока что не было – Эрвин просто не хотел продолжать неприятный разговор. Женщины так устроены, что всегда чего-то хотят от тех мужчин, которых – часто без оснований – считают своими. Устройся на хорошую службу, будь благопристоен и уважаем, делай карьеру, приноси людям пользу, а семье доход… Все просто и понятно. Стабильно. Надежно. Скучно. Рекомендовано социологами и биологически обосновано.

Почти такая же, только без женщины, жизнь была на Счастливых островах. Сытая, спокойная, надежная, сводящая с ума…

Это – жизнь??!

Но ведь ее ведут многие, а те, кому она недоступна, мечтают о ней. И мама стремилась к такой жизни, и отец… В конце концов, разве он сам, Эрвин Канн, не делал то же самое с поправкой на свою уникальность? Существенна ли здесь эта поправка?

То-то же.

Бывают такие мысли, что хуже дупла в зубе, – сами собой нипочем не проходят, пока не выгонишь их прочь. Некоторое время Эрвин надеялся, что вот сейчас, именно сейчас, взвихрив дымные струи на манер рукавов галактики, в чистый воздух выплывет тупой нос грузового флаера, и тогда можно будет отбросить половину расчетов, сделанных на всякий пожарный случай, и занять мозги чем-нибудь поинтереснее. Но «летающий вагон» все не показывался и не показывался. Долго копаются… Еще Эрвин думал о том, где тут у Каина поблизости убежище, какая-нибудь сквозная нора под скалами, – далеко ли? И еще о мальчишке по прозвищу Шпуля, взятом Каином в бой вроде бы для того, чтобы натаскать и накрепко привязать к себе мальца, – так думает малец, еще не зная, что привязывают не боем… И о надвигающемся шторме…

А потом – Кристи еще не успела потерять терпение – из дыма и впрямь выплыл «летающий вагон», выплыл величаво, как кит, и начал быстро приближаться. Снизился, сбросил скорость, грузно вильнул, едва не зацепив торчащий валун, и завис, покачиваясь, в полуметре от почвы. Отъехала в сторону боковая дверь, и Каин, потный и закопченный, как черт из преисподней, призывно махнул Эрвину рукой: бери, мол, свою бабу, и залезай. Да не копайся! Быстро, быстро, уносим ноги…