Читать книгу Этюд в российских тонах. Из воспоминаний военного врача - Александр Гущин - Страница 3

Агентство Шерлок Холмс

Плохо в Витебске, в Орше горше, а в Минске всё по-свински. Семнадцатого августа 2017 года в возрасте 49 лет я, генералом армии Збрулартаевым, моим начальником, был отправлен в отставку, о чём особенно не сожалел. За свой талант и способности в сорок лет я стал генералом. Организация, в которой я работал, от руководящего состава требовала не только умных кандидатских диссертаций, но и острых успехов в рукопашном бою. Талант бойца позволял мне наносить противнику удар «хвостом дракона» несколько быстрее, чем наносил его сам Брюс Ли. Я научился трём-четырём приёмам борьбы карате, удары были стремительнее, чем у других. Мне прочили карьеру бойца. Талант. Но я предпочитал гуманитарные науки.

Многим людям талант приносит богатство и славу. Мне же мои способности принесли несчастье и неудачу. После отставки мне урезали пенсию и лишили звания «генерал майор». Разжалованный оказался не у дел. Впал я в депрессию. Я такой неудачник – если куплю кладбище – люди перестанут умирать. Старость – кладбище надежд. Но я ещё не стар. Или уже старик? Жена моя, дочь, погибли, родители умерли. Старший брат и сёстры обзавелись семьями, работали за границей. Иногда я думал о самоубийстве. Но я такой невезучий, что и это, наверно, было бы временным решением. Умереть каждый может. Надо было найти мужество жить. Немного оклемавшись, из Владивостока, третьего сентября 2017 года я переехал в Ленинград, в этот огромный мусорный мешок, куда неизбежно попадают все недалёкие северные бездельники. Хитрые лентяи уезжают в Крым. Но я подозревал, что в Крыму в 2018 году будет сильное, а в 2024 году катастрофическое землетрясения, поэтому приехал в Петербург, в бывший город Ленина. В 2013 году, как военный учёный-психофизик, я посещал город на Неве. Мы, все военные, и все учёные, жили на улице Боровой. По приказу Генерального штаба проводили секретные психофизические учения. Посредством дистанционного нейро-кодирования мозгов, проще говоря, с помощью психофизического излучения, незаметно заставляли прохожих прыгать под Боровой мост. Вода Обводного канала отрезвляла «самоубийц», «суицидники» бестолково выползали на берег. Правительственный чиновник Гефельштейн, оценивший мощь российской военной науки нейро-психофизиологии, был очень доволен. Петербург мне понравился, поэтому я вернулся в город на Неве. У меня не было близких друзей, и я был свободен. Как свободен? В России не скажут «свободен, как ветер», жизнь российская заставляет говорить грубо, «свободен, как сопля в полёте». Некоторое время я свободствовал в гостинице на Рихарда Зорге, тратя деньги более привольно, чем следовало. Вскоре моё финансовое положение стало настолько угрожающим, что я понял, необходимо либо бежать из Северной столицы и прозябать где-нибудь в деревне, либо решительно изменить образ жизни. Для начала решил найти менее дорогостоящее жильё. Идя по Ленинскому проспекту в сторону залива, я рассматривал бумажные объявления, ища предложения о сдаче комнат. Недалеко от высотных домов, близ Петергофского шоссе находилось озерцо, метров тридцать на шестьдесят, берега озера украшались вязами.

Остановившись у дерева, я наблюдал за гражданскими лицами, за водолазом, которые цепляли тросом утопленный в озере лимузин. Из обрывков разговора понял, что полицейские и детектив частного агентства «Шерлок Холмс» расследуют преступление. Сыщики не понимали, как автомобиль оказался глубоко на середине водоёма. Я объяснил им, показав на дереве надпись кровью «Rache» и след пропила.

– Три дня назад, бандиты, ночью, затащили автомобиль в озеро тросом, используя ствол дерева, как юферс,

– подсказал я сыщикам.

Слова «rache», «юферс» заинтересовали полицейских и детектива. Вылезший водолаз, услыша мудрёные речи, выплюнул загубник, глядя мимо меня произнёс,

– Юф чего?

Как бы то ни было, мне разрешили присутствовать рядом с полицейскими, так как я подсказал, где в воде искать номер автомобиля и отдал, найденные мною, обручальное кольцо, белый листок бумаги и женский бумажник с карточками. Полицейский кольцо и бумажник взял, а листок бумаги бросил на землю, указывая на множество бумажных листочков, разбросанных вокруг. Примечательный бумажный листок я подобрал и сунул себе в карман. Лимузин вытащили, внутри находился труп девицы. Покойницу расположили на брезенте. Пока ждали экспертов, я сообщил детективу агентства, что утопленная ранее жила в Афганистане.

– Как вы узнали?

– недоверчиво поинтересовался Анатолий Грегсов, один из полицейских.

– Ну, это пустяки,

– ответил я,

– Зовут её Рэчел, её не утопили, она была три дня назад отравлена, это задачка посложнее.

Прибывшие следователь и эксперты отправили труп Рэчел в морг. Образцы слюны, крови трупа – в лабораторию. На меня поглядывали всё более подозрительно. Я тихонько ретировался с места преступления. Но меня догнали и задержали. Обвинили в убийстве. В отделении допрашивали, трясли, допытываясь, откуда я узнал имя женского тела. Подтвердилось, что труп афганский, и что девица три дня назад отравлена. Зная, что объяснения только усугубят моё положение, я отвечал, что угадал случайно. Высокое полицейское начальство заставило меня сесть в кресло детектора лжи.

– Говорите только «да» или «нет». Для сравнения, где правда, где – ложь, я задам вопросы, типа «Вы опускались на глубину двенадцать километров?» или «Вы объединили фундаментальные взаимодействия?», на которые вы ответите «нет», ибо максимальная океанская глубина одиннадцать километров, а фундаментальные взаимодействия, как говорят учёные физики, будут объединены только в двадцать втором веке. «Да» вы ответите на вопрос, «отдыхали ли вы в профсоюзном доме отдыха?» ибо любой человек вашего возраста когда-нибудь на курорте отдыхал.

Оператор, полицейский детектив по фамилии Листрейдов, именем Семён, настраивал детектор лжи, и задал мне эти вопросы, на которые я ответил наоборот. Ибо я, как врач экспедиции, на глубоководном секретном аппарате «Гигантский кальмар» министерства обороны, опускался в Марианскую впадину на глубину более тринадцати километров. Фундаментальные взаимодействия я объединил с помощью простейших формул площади сферы и объёма шара, и формул площади и объёма вписанного в шар правильного тетраэдра. Тетраэдральное равенство

32²ц²/3³=√139968

оказалось ключом к четвёртому измерению ядра атома. Нашёл я в ядрах атомов не протоны, а антипротоны. Утверждал я, что максимум химических элементов 112. Научные журналы утверждали 118 «протоновых» химических элементов. Поэтому мои «антипротоновые» работы не печатали. На курортах я никогда не отдыхал, поэтому ответил,

– Нет.

На вопрос,

– Вы убили Рэчел?

– я отвечал,

– Нет.

Сердитый оператор детектора лжи мне не верил. Листрейдов задавал очередные вопросы,

– Поднимался ли я на Эверест, на Эльбрус, на Джомолунгму?

– на что я ответил,

– Да.

На вопрос,

– Поднимался ли я в космос?

– я ответил,

Да.

Злой оператор в Интернете нашёл список космонавтов и не нашёл моей фамилии. Меня обозвали шарлатаном и на несколько суток, вместе с тринадцатью арестованными, заперли в тюремную камеру. Тюрьма ещё никого не исправляла. Камера тюрьмы «Кресты» площадью была двадцать квадратных метров.

И в тюрьме не все воры. В камере я подсказал арестованному олигарху, строителю тюрьмы «Кресты-2», как оправдаться перед судом. Почему я радостно и уважительно общался с ворами и с уголовниками? Если во все колодцы плевать, откуда воду пить? Спустя трое рабочих суток, сиречь через пять дней меня выпустили, ибо в моём досье было написано, что я с генералом Лисовым на парашютах опускались и на Эверест, и на Эльбрус. Восемь минут пребывания в космосе на секретном воздухоплавательном аппарате «Воздухомерка» министерства обороны, доказали, что я не лгун. К тому же выяснилось, что на момент убийства очаровательной афганки и преступного утопления роскошного лимузина, у меня было алиби. Впрочем, полицейский полковник сообщил мне, что за меня поручилось знаменитое агентство «Шерлок Холмс». Иначе меня, разжалованного генерала медицинской службы, освободили на месяц позже. Если бы освободили.