Читать книгу Легенда о священной утке - Александр Хохлов - Страница 5

К вечеру все было готово. Алексей детально продумал маршрут путешествия и роль каждого участника отряда. Желая набрать как можно больше участников, по предложению Степана, был уговорен третий пермяк – Шавшук. Шавшук имел существенное преимущество перед двумя другими пермяками – он говорил на русском языке. Желание Шавшука получить сумму годового оброка было сильнее, чем страх перед неизвестностью, творившейся в этих местах. Свою роль сыграло согласие пермяков на участие в походе, что говорило о больших шансах на возвращение домой. Заботой Шавшука должна была стать транспортировка на санях снаряжения отряда. Удостоверившись, что у пермяка есть ружье, Алексей отпустил его домой и начал думать о сроках выступления.

Стояло пятое декабря, и это значит, что световой день был чрезвычайно мал. Как говорил Емельян, засветло можно было добраться только от одного ночлега к другому, и только к середине третьего дня выйти к охотничьей избе. Алексей рассчитал маршрут таким образом, чтобы в случае столкновения с третьими лицами можно было отойти к месту ночлега. Как командир, он чувствовал свою ответственность за жизнь каждого участника.

Появившийся порыв выступить уже шестого декабря остудил Прохор. Он резонно заметил, что у группы нет ни должного запаса провизии, ни подготовленного снаряжения. Алексей, сначала вскипев, вскоре согласился с аргументами опытного унтера. Новой датой выхода он сделал 7 декабря. За два дня надо было снарядить отряд из 6 человек, подготовить оружие и все необходимое для передвижения. Дискуссию вызывал вопрос: если это логово разбойников, то хватит ли шесть человек чтобы справиться с ними? Раз трёх человек оказалось недостаточно, то, по мнению Алексея, необходимо было как минимум взвод егерей. На это он получил логичное возражение Прохора, что во всей волости сейчас не сыщешь больше двух, которые уже находятся в избе. Охотники, не имеющие боевого опыта, вряд ли могли эффективно противостоять лихим людям.

Пигас и Чудов охотились из лука. Это известие настолько удивило Алексея, что у него появился вопрос о необходимости брать пермяков в поход. Он стал спорить со Степаном и Прохором, можно ли дать таким оружием отпор разбойникам. Степан заметил: прицельная дальность стрельбы из лука превышает прицельную дальность полета пули. При оптимальных условиях, стрела может быть выпущена на 150—200 шагов, и при этом, выстрел не создает много шума. Для Прохора большим вопросом стала подготовка провизии. Так как пермяки питались иначе, ему надо было время, чтобы разобраться с пермяцкой кухней.

Особую любовь Прохора завоевали кулинарные изделия из теста наподобие галушек. Если на Украине, в основном, варили галушки с добавлением картофеля, то пермяки лепили «пельнян», то бишь, «мясное ухо». В пельнян добавляли мясо и грибы, что делало его очень питательным и сытным блюдом. Вся провизия была разложена порционно в деревянные туеса и мешочки, для того, чтобы быстро разогреть порцию и не терять много времени на приготовление еды. К вечеру 6 декабря всё было приготовлено.

Алексей с Прохором устроили в «пенале» небольшое «совещание». Алексей ходил из одного конца в другой, держа в руке саблю. Прохор сидел на полати, положив голову на ладони. Некоторые вещи не давали ему покоя.

– А если мы, значит, даже до туда не дойдем, ну и нас хвать, где-нибудь порешат? Дело это не трудное, в лесу есть, где спрятать. – Прохор вопросительно посмотрел на Алексея.

Алексей, давно привыкший к такому бурчанию, возразил:

– Больше людей мы всё равно не соберём. Те, кто согласился идти с нами, знают, что может ждать их впереди. И ты тоже знаешь.

– Сдалась Вам эта изба, сударь! Дело ясно, никого в этой глуши уже не найдешь, а еще и голову легко потеряешь. – Прохор из последних сил пытался отговорить Алексея. Он понимал, чем ближе момент выход, тем бессмысленнее его аргументы.

– До весны прикажешь ждать? – С сарказмом спросил Алексей. – Или, может просто трусливо уйти? Нет, дело не в моем упрямстве, или в самодурстве. Дело в долге. Вспомни наших погибших товарищей? Когда они погибали, мы отдавали им последний долг. И вот, я приехал на этот край света, можно сказать, тут и не Русь уже. Мы знаем, с моим братом что-то случилось, возможно, страшное случилось. И он, подаривший столько заботы, дорогой для меня человек, в беде. Я ему не отдал даже малого долга. И вот, сейчас я поверну назад, и скажу, ну его, я ж голову потерять могу. А разве, я не потеряю голову, если не узнаю, что с ним случилось в той избе? Нет, можешь тут остаться, ты уже достаточно меня спасал. Знаю, ты единственный, на кого я смогу положиться в случае опасности. Все остальные охотники, не бойцы. И идут они туда по зову денег, а не потому, что мы в одном строю в атаку ходили.

– Да уж. – Прохор почесал затылок, и не нашел что возразить. – Супротив галлов конечно легче было биться. Послал разведку, или бой авангардный дал. И всегда понимаешь, сколько там, да кто. Даже вот гренадеры Бонапарта. Они, конечно, те еще черти, но пули их берут. А тут, значит, кто? Боятся ли они пуль? Ведь тут их не все боятся, разве не так?

– А ты каких-то чертей, ну или еще кого видел? – Спросил у Прохора Алексей. Он даже удивился, теперь он общался с ним не как обер с унтером13, а как со своим хорошим знакомым.

– Для баек, каких, может и видел, но чтобы наяву – таких не встречал. – Задумчиво ответил Прохор. Если раньше он много думал и делал, то теперь, в основном, занимался умственной деятельностью. Отсутствие деятельности угнетало его. Но больше всего угнетала неизвестность. Привыкнув на опасность давать залп, он не понимал, что можно было сделать в далекой избе.

– И я не видел. – Пробормотал Алексей. И с философским видом изрек. – Вот и появится, какая история, дамам на ужинах рассказывать.

Прохор улыбнулся. Алексей шутил, значит, у него не было страха. В такой ситуации у него всегда появлялось спокойствие, даже, перед большими битвами. Прохор подумал, что если и сейчас его бывший командир шутит, значит и завтра не случится ужасного. Может, они и вправду, дойдут до избы, обыщут ее, и вернутся, не найдя ничего примечательного?

– Да, надо бы уже ко сну готовиться. – Пробурчал Прохор.

– Давай, насыпайся. – Сказал Алексей фразу, которую любил говорить в хорошем расположении духа. В нём воспарила уверенность – поход даст ответ на вопрос, что случилось с его братом. Если он получит ответ, то выполнит перед ним свой долг, и душа его будет спокойна. Он лег в свою уютную постель, и забылся крепким сном. Его сон не тревожили ни польские уланы, ни французские шассёры14, ни даже, суровые гвардейские гренадеры.

**

(Продолжение рассказа старой пермячки из села Благого)

У Ёна была дочь, которую звали Йома. Говорили, что матерью Йомы была то ли ворона, то ли рысь, а может, это было неведомое нам существо. Йома росла застенчивой и скромной девочкой. Из-за того, что Ёна все боялись, никто не дружил с Йомой. Однажды, она очень захотела поиграть с зайцем и случайно убила его. Так в этом мире появилась смерть и беда. Ён, долго пытавшийся убить Куля, так и не смог этого сделать. То ли потому, что должен был творить добро, то ли потому, что Куль был слишком изворотлив (а как мы знаем, зло слишком изворотливо).

Йома не поняла, за что на нее разгневался отец. Ведь вскоре на свете появятся и другие зайцы. Ён, за поступок Йомы, поселил её на самом краю света, в глухой лесной избушке. С тех пор Йома ходит по свету и несет всем смерть. Говорили, что все встречаются с ней один раз. Однако, сама Йома знала, что это не так. Не Йома несла человеку смерть, а человек приходил к смерти.

Много лет жила Йома в глухой избушке. Ее срубил для нее сам Ён. Она никогда не понимала, за что ее не любят. Все они приходили на этот свет, чтобы сделать что-то хорошее. Но вместо того, чтобы делать хорошее и любить солнце, они начинали обманывать друг друга, а то и убивать. Однако, как они расстраиваются, когда приходит пора умирать им самим. Но что может поделать Йома?

Йома никогда не задумывалась над вопросом, что такое смерть. Ведь она и была смерть, а значит, смерть имела облик Йомы. С тех пор, как Йома убила первую жертву, еще никто не избежал ее цепких рук. Про всех помнит она, ко всем приходит Йома. Но не для удовольствия убивает она. Давным-давно она поняла, что если ей не убивать, то мир становился несравненно хуже. И чтобы сделать этот мир лучше, она убивала.

**

Рано утром, едва солнце только затлело, отряд стал готовиться к выходу. Еще темным-темно, Степан разбудил Алексея и поставил на стол завтрак. Пока кушали небольшие постные ватрушки, пришел Емельян и Шавшук. Последними явились Пигас и Чудов. Алексей посмотрел на всех пришедших, и стал думать о том, что могли забыть взять с собой в дорогу. С вечера им был заготовлен прусский штуцер и пара пистолетов. Прохор взял с собой тульский штуцер, и еще одну пару пистолетов, которые положил в сани Шавшуку. У Шавшука с Емельяном на плечах висели охотничьи ружья. Емельян покачал на пистолеты – мол, забава и лишний вес. Очень непривычно смотрелись лук и стрелы у Чудова с Пигасом. Казалось, это были воины из другого мира.

Алексей долго думал, брать ли холодное оружие. В итоге он решили взять рогатину для Шавшука. Сам Алексей вооружился трофейной французской саблей. Большой проблемой для него было решить, как ее повесить. В итоге, он просто положил саблю в сани Шавшуку, а за спину закинул штуцер. Когда все поели, Степан сказал:

– Ну-с, давайте, посидим.

Усевшись, каждый думал о своём, и поэтому молчание затянулось непривычно долго. Тишину прервал Алексей, начав давать заключительные инструкции Степану:

– Если нас не будет на 9 день, отправляйся в Пермь. Там отдашь мое письмо губернатору. Лично, в руки. Скажешь, мол, логово разбойников. Там я примерно все в этом духе и написал.

Степан заметно нервничал, не зная, как ещё помочь отправляющимся. На несколько дней ему предстояло остаться в полном неведении. И вот, настал момент, когда всё затихло. В этот миг Алексей поднялся и сказал:

– Ну, в путь!

Первым встал Прохор. Как и раньше, он произнес фразу, которой довершал слова Алексей:

– В дорогу.

Алексей вышел из избы, и посмотрел на разраставшуюся где-то на востоке желто-белую полоску. Вокруг еще был мрак прошлой ночи, потихоньку вытеснявшийся новым днем. Алексей пошел вместе Прохором и Степаном по единственной улице села. За ними следовали пермяки. Степан рассказывал про жильцов проходимых домов. Все они были охотниками, которые платили казне оброк15. Алексей подумал, что охота наложила на них определенный отпечаток. Скрытые, тихие, нелюдимые – в этом краю все было подчинено циклам природы.

Когда вышли на окраину, показалось небольшое поле. Алексею стало интересным, какое оно летом? Может быть, тут растут цветы, и пасется скот? Или же выращивают что-то в этом краю? Он подумал, что пусть оно так и останется для него неизвестным зимним полем. Пройдя поле, они вышли к реке. У реки намело достаточно большое количество снега, поэтому идти было тяжело. Пройдя глубокий снег у берега, они вышли на застывшее русло, где снег был уже неглубок. Степан посмотрел на противоположный берег и сказал:

– Ну, дальше, сами. С Богом!

– С Богом. – Машинально пробормотал Алексей, и пошел вперёд. Никто не оборачивался назад, все вглядывались в надвигающийся на противоположном берегу перелесок. Ветра почти не было, и снег тихо сжимался под ногами. Идти было легко, поэтому лыжи лежали в санях без дела. Солнце потихоньку озаряло лес, и становилось не так тоскливо. Отряд набрал ход.

Пройдя с версту, когда Благое исчезло из виду, отряд принял заранее запланированный вид. Впереди шли Пигас и Чудов. Примерно через 40 шагов двигались Алексей, Емельян и Прохор. Чуть отстав на 10 шагов, тащил сани Шавшук. Накануне, Алексей объяснил пермякам: если они увидят впереди опасность, то основной группе знак подает Пигас. Если впереди просто что-то непонятное, то сигналит Чудов.

Удивителен пейзаж зимней Пармы16. Кажется, идешь в сказочном лесу. Снег напоминает гигантский ковер, раскинувшийся на бесконечные просторы. Зимние деревья будто спят, и наполняют дремотой лес. Но, то тут, то там, появляются какие-то звуки. Вскрикнет птица, опадет снег. Тих и загадочен зимний лес, будто прячет в себе древнюю тайну.

Они шли в высоком сосновом бору. Казалось, в лесу раскинулась вечность и умиротворение. Однако, чем дальше отряд заходил в лес, тем сильнее у путников нарастало напряжение. Как будто, кто-то неведомый следил за ними. Несмотря на это, Прохор разговорился с Емельяном. Он рассказывал про боевой путь и свои подвиги. Алексей с улыбкой слушал старого друга и думал о том, что было правдой, а что приукрашено. Когда рассказ дошел до Парижа, стало особенно интригующе.

– А в Париже то, значит, всё мадамы да мусье, важные люди! Вот, как барина нашего взять, а их пол Парижа таких! Кофею попивают, да в ус не дуют. Вот это я понимаю, система! А мы, значит, до Парижа дошли, чтобы Бонапарта то того! – Увлекшись, рассказывал Прохор. Он живописно показал, как выгонял Бонапарта из Парижа, а Емельян одобрительно закивал головой.

– Ну, это еще полбеды, до Парижа дошли. А вот, если б не барин наш, тогда едва баталион получивший, вот зуб тебе даю – не видать нам Парижа. Сурьезные мусье в городе сидели! Вот, батенька, прав же я? – Прохор обернулся к Алексею, ища одобрения.

– Так, так. – Ответил с хитрой улыбкой Алексей.

– Вот! Я и говорю, что наш баталион, значит, первый в Париж зашел, и французов то тю-тю! – Продолжал живописать Прохор.

– Прям так и тю-тю? – С сомнением спросил Емельян, подозревая, что тут уже немного занесло его нового друга.

– Тю-тю! – Воскликнул Прохор. И обратился к Алексею. – Первыми значит взяли Панет или как там его?

– Пантен. – Машинально пробормотал Алексей, и продолжил с интересом слушать Прохора. Мысли его тоже унеслись на несколько лет назад.

– Взяли Пантен! А потом и бац! Значит, Париж взят! А командир, то у нас какой был! Сам принц! Вютеберский!

– Евгений Вюртембергский. – Опять поправил Прохора Алексей.

– Так это что, Вы с этим принцем Париж то брали? А амператор то наш как? – Опять с сомнением спросил Емельян.

– Что Амператор! – Передразнил Емельяна Прохор. – Императорам не полагается, значит, в баталиях участвовать!

Прохор стал думать, почему же император не мог принимать участие во взятие Парижа, и не найдя ничего лучше, сказал:

– Августейшее лицо! Чин, то бишь, ну очень высокий!

– Хм, а принцам, значит, можно? – Одобрительно поинтересовался Емельян.

– Можно! – Уверенно ответил Прохор и приготовился дальше рассказывать про взятие Парижа, как внезапно руку поднял Чудов. Все участники отряда сразу напряглись.

Чудов подбежал к Емельяну, и что-то ему сказал. Лицо Емельяна приняло задумчивый вид.

– Ну? – Нетерпеливо спросил Алексей.

– Он говорит, что дальше лучше не ходить. – Перевёл слова Чудова Емельян.

– Это ещё почему? – Еще нетерпеливее поинтересовался Алексей.

– Впереди Ворса. – Задумчиво пробормотал Емельян.

– Кто? – Удивился Алексей.

– Хозяин Пармы встречает гостей. – Лицо Емельяна наполнялось тревогой. – Леший это по-нашему.

– Скажи, ты его видишь? – Спросил у Прохора Алексей. Прохор отрицательно помотал головой. – Вот и я не вижу.

– Дело не в том, видим ли мы его. Дело в том, что он видит нас. Плохи дела! – волнуясь, проговорил Емельян.

Алексей понял, что пора брать инициативу в свои руки. Выйдя вперед, он сказал:

– Подождите тут. – И пошел по свежему снегу.

С каждым шагом, в его душе нарастало всё большее негодование. Он хотел увидеть этого ворсу прямо сейчас, и, увидев его, ударить тяжёлым прикладом штуцера. Алексей углубился в лес примерно на 100 шагов, но так никого и не увидел. Его отряд стоял уже достаточно далеко. Следит ли кто-то за ними? Когда он шел со всеми, тревога не покидала его. Здесь же, в одиночестве, он чувствовал себя в безопасности. Если и прятался поблизости ворса, то он его испугался. Алексей помахал остальным участникам, приглашая подойти к нему:

– Нет тут никакого ворсы. От усталости, видать, мерещится.

После этого, Алексей достал часы и посмотрел время. С момента выхода прошло уже 3 часа. Если смотреть на возможности отряда, то они смогут пройти еще столько же.

– Что, привал? – Спросил Алексей Емельяна, как самого опытного участника группы.

– Это можно. – Одобрительно согласился Емельян.

Разожгли костер и поставили кипятить котел со снежной водой. Емельян накидал трав, и получился вкусный травяной чай. Все сели вокруг костра, и по очереди пили из 3 железных кружек, которые взял с собой Алексей. Сидя за костром, никто ни с кем не разговаривал. Каждый думал о своем. Казалось, тишина и покой живут в этом лесу так же, как и снег. Лишь иногда, это безмолвие, нарушалось голосами идущих людей.

Привал окончился, и предстояло вновь двинуться в путь. Пигас и Чудов вышли вперёд, а за ними выдвинулись остальные участники похода. Чай сначала разморил их, но вскоре появилась бодрость и прилив сил. Так отряд шёл около часа, пока не дошёл до небольшого оврага. За оврагом начинался пологий подъём, который неведомая сила очистила от деревьев. На самом верху холма стояла стена соснового бора, и в ней отчетливо виднелись 2 высокие сосны. Пермяки уверено зашагали к этим соснам, как к воротам в чьи-то владения.

– А ведь и вправду, чертовщина какая-то. – Недовольно пробормотал Прохор.

– Ну, Порох, ты ж Париж брал, самого Бонапарта пленил, а тут пугаешься каких-то двух сосен? – Ехидно заметил Алексей.

– То было, а это будет. – С опаской пробормотал Прохор, сильно пораженный явившейся картиной.

Когда Алексей подошел к двум соснам, он увидел, что от них начинается неведомая дорога. Как будто, волшебный строитель сделал едва заметную просеку, или это просто в определенном месте сосны расступились перед путниками. Пермяки что-то сказали Емельяну.

– Они говорят, что довели Вашего брата до этого места. Дальше дорога идет до избы, с пути не сбиться.

– Ну что, вперед! – проговорил Алексей бодрым голосом, однако внутри него появилось волнение. Вот и начинается его путь к развязке. Даже если он, дойдя до избы, не найдет там ничего примечательного, он пройдет свою дорогу. Его сила заключалась в том, что он ничего не боялся в этом лесу. Увидев две сосны и странную тропинку, у него появилось чувство, что им и впрямь предстоит встретить что загадочное. Трудно идти, когда не знаешь, чем может закончиться путь.

Лес стал плотнее. За стеной деревьев скрывалась новая стена, и так, до бесконечности. Пройдя ещё около часа, отряд вышел на небольшую поляну. В конце поляны стоял сруб. Это было место первого ночлега группы

Сруб был небольшой, примерно две на три сажени17. У сруба не было окон, но была сделана небольшая дверь, поэтому, чтобы войти, нужно было сильно наклониться. Внутри стояли грубо сделанный стол и пару чурок, чтобы сидеть. Пол был земляной, в центре сруба была сделана каменная горка, выполнявшая функцию печи. Чудов с Пигасом ушли за хворостом, Прохор, по привычке, занялся едой. Шавшук помогал Прохору разложить еду. Алексей подошел к Емельяну:

– А если по ночному лесу двигаться? – Спросил Алексей, намекая на дальнейшее продвижение.

– Лучше отдохнуть. Мы еще не пообедали даже. – Емельян, как и другие участники группы, был измотан дорогой. Силы, продолжать путь, были только у Алексея. Подумав, он махнул рукой, и приказал приступить к обустройству ночлега. Для этого пермяки принесли лапника18, которым устлали практически весь пол в избе. От затопленной печи стало тепло, а кипящий котел на её верху говорил о том, что можно засыпать пельняни. Запах сосновых веток, тепло и мягкий пол помогли расслабиться путникам. Ели из общего блюда, каждый пельнянь брали ножом.

В лесу незримо темнело. Пермяки ушли за ночным запасом дров. Шавшук пошел вместе с ними, поэтому в срубе остались трое.

– А этот ворса, он может плохого натворить? – Поинтересовался Прохор у Емельяна.

– Когда так много народу, вряд ли. – Казалось, Емельян не совсем верил в верность своих слов. Поэтому добавил. – Но насолить может.

– А ты тоже веришь в этого ворсу? – Задумчиво спросил Алексея.

– Живу я тут, как мне не верить то? – Хмуро ответил Емельян.

– Как не верить? Странно тут все у вас. Как будто, другой мир. – Алексей раздумывал о том, что он увидел за этот день. – Ну вот, допустим, будет ли существовать этот ворса только для тех, кто в него верит?

– Ох, ну уж прямо и учёный, какой вопрос. – Емельян даже не понял, как такое может быть. – Разве те, кто живет в лесу, живет там потому, что мы в них верим? Медведь скажем, али лось.

– Медведь, допустим, нет, а этот ворса – да. – Продолжал Алексей.

– А чем отличается Ворса от медведя? Да только тем, что он один, а медведей в лесу поболее будет. – Задумавшись, Емельян нашёл логичное отличие Ворсы от медведя.

– Но, заметь, ворса не оставил никаких следов. Я его не видел. Его видели только Чудов и Пигас. Вот ты его видел? – Пристально посмотрел на Емельяна Алексей. Емельян замялся и пожал плечами:

– Нет, но его видели пермяки. Я им верю.

– Смотри. Ты веришь пермякам. Пермяки верят в Ворсу. Логично? Значит, он существует. – Алексей продолжил свою цепочку. – Но я верю пермякам, и не верю в ворсу. Вот тут у нас закрадывается противоречие.

Прохор вмешался в разговор:

– Это что, ухо востро с ними надо держать?

Алексей покачал головой, говоря, что вопрос не в этом:

– Я не про это говорю. Здесь в чём-то есть логика, а в чём-то, её нету. Может, я как раз ищу ее там, где искать не надо?

В это время в избу пришли Чудов, Пигас и Шавшук. Свалив дрова у входа, они сели с одной стороны костра и сказали что-то Емельяну.

Емельян задумчиво сказал Алексею:

– Они говорят, Ворса следит за нами. Но, похоже, он Вас боится.

Алексей кивнул головой. Затем, он задумался, что можно ожидать от того, что больше половина группы верит в какого-то лешего. Наконец, он сказал:

– А они когда-то общались с этим ворсой?

Емельян спросил у пермяков. Все они дружно замотали головой, и начали наперебой торопливо что-то говорить.

– Они говорят, что встреча с ним, просто так, не приведет к чему-то хорошему. Но если, мы окажем Ворсе услугу, то он может обогатить всех.

– Какую же мы услугу ему можем оказать? – Скептически спросил Алексей.

– Это надо у Ворсы спрашивать. – Пожал плечами Емельян.

**

Она не любила, когда кто-то подходил к её дому близко. Вернее, не то, чтобы она не любила. Просто, когда кто-то был рядом, ей надо было заняться еще одной проблемой, а проблем всегда было много. Именно поэтому, она обрадовалась, когда к ней в гости пришел знакомый мужчина. Быть одной надоедает, а посидеть с кем то, да и послушать интересные истории всегда отрадно. Однако, сегодня мужчина пришел немного озадаченный.

– Знаешь, а они смелые. Пришлось уйти быстрее. Ты бы там осторожнее была. – Задумчиво сказал он.

Она засмеялась:

– Ты не переживай, всегда так. Случайные люди сюда не идут.

Мужчина покачал головой:

– Главный у них, серый такой. Как собака на меня бросился, будто чует.

Женщина улыбнулась:

– Надо ждать гостей. Дойдут до самого конца, как и тот. Вот чего ему дома не сиделось, наслушался чьих-то рассказов. И эти туда же. – Она махнула рукой.

– Так, может, уйдем в лес пока, не найдут тут ничего, да назад вернутся. – Было видно, что мужчина находился в замешательстве.

– Холодно в лесу, замерзну я! – Засмеялась женщина от шутки. – А ты, чего, испугался?

Мужчине стало немного стыдно, и он пробурчал:

– Ну, вот придут они, посмотрим на тебя. Пошли, лучше, в лес, мало ли у тебя в этом году гостей.

Женщина задумалось:

– Да, на гостей в этом году не жалуюсь. Хороший год!

***

Алексей проснулся от того, что в шалаше шевелился лапник. Так и есть, это проснулись Чудов и Пигас. Шавшук только начинал шевелиться. Всю ночь Алексей спал очень чутко, поэтому, совершенно не выспался. Чувство большой тревоги подкрадывалось к нему. Он боялся, что во сне, с ними может что-то случиться (в первую очередь, он не доверял пермякам), но все прошло хорошо. Емельян и Прохор продолжали спать. Из-за отсутствия света, невозможно было понять, сколько сейчас время.

Алексей накидал пакли в тлеющий очаг, и поджег ее огнивом. Постепенно, внутри стало светлее и теплее. Часы показывали восемь. Да, скоро надо поесть и выходить в путь. Когда он вышел из сруба, в лесу оказалась полная тьма. Несмотря на то, что впереди угадывалась просека, далеко по такой тьме идти было проблематично. Теперь он понял, почему Емельян был против ночных переходов. Сегодня надо было добраться до второго охотничьего привала и организовать новый ночлег.

Вернувшись в сруб, он увидел, что Емельян и Прохор тоже проснулись. Пермяки пристально смотрели на очаг и переговаривались между собой. Прохор начал готовить завтрак. Емельян ненадолго вышел, а когда вернулся, сказал: «Холодает».

– Суровые морозы или несильно? – С сомнением спросил Алексей.

– Пока не ясно. – Ответил охотник.

Вскоре все собрались и вышли из сруба. Даже у Алексея появилась мысль о том, что еще не поздно повернуть обратно. Если он повернет сейчас назад, то к вечеру они уже выйдут к Благому. Но если пойдут вперед, то пути назад уже не будет. До избы останется половина дневного перехода.

Дорога приняла более трудный вид. Вчера они шли по равнине с практически незаметными подъемами и спусками. Теперь рельеф был гораздо ощутимее. Шли не спеша, чтобы не расходовать много энергии, и всё еще не на лыжах. В отличие от вчерашнего дня, каждый испытывал сильное внутреннее напряжение, поэтому шли молча. Пройдя около 4 часов, с короткими остановками, отряд встал на полноценный привал. На обед была пшённая каша и шаньги с грибами. Немного отдохнув на привале, отряд встал и вновь пошёл в полном молчании.

Даже разговорчивый Прохор не начинал беседу. Всё его внимание, как и остальных, было сосредоточено на двух пермяках, идущих впереди и разведывающих обстановку. Когда в лесу стало потихоньку темнеть, вышли к небольшой полянке. В центре находился овин19 из жердей. Внутри было гораздо теснее, чем в срубе, однако для сна он вполне годился. Овин мог защитить от ветра, но плохо защищал от все более усилившегося мороза. Когда Чудов и Пигас, ушли за дровами, Алексей стал думать, как организовать ночлег так, чтобы не замерзнуть ночью. Емельян успокоил его, сказав, что пермяки решат этот вопрос.

Вскоре пермяки принесли лапнику и о чем – то поговорили с Емельяном. Охотник перевел:

– Они говорят, в лесу нет никаких следов. Все птицы попрятались. Сегодня будет время Куля.

– Куль, это который? – Уже смирившись с мировоззрением пермяков, спросил Алексей.

– Который плохой. – Ответил Емельян, улыбнувшись.

Шавшук сгрузив с саней все вещи, поставил их напротив входа. Получилось импровизированная дверь для защиты от ветра. Чудов и Пигас накидали лапника и принесли небольшое бревно, сделав в нём продольные распилы. Поставив бревно посреди овина, они зажгли его. Алексей почувствовал спасительное тепло. «Надеюсь, не замерзнем за ночь» – подумал он. Пермяки приладили котелок к вершине бревна и вскипятили воду. Ужин не заставил себя долго ждать. Быстро окончив трапезу, уставшие участники похода легли спать. Завтра всех ожидал тяжелый день.

Алексей никак не мог заснуть. Он перебирал разные варианты того, что может ждать их в ТОЙ избе. Ему подумалось, что возможно, разумным будет оставить часть вещей в овине, а с собой взять только самое необходимое. Но сколько он не думал, не мог решить, что можно оставить в овине. Пристально всматриваясь в костер, Алексей видел разные картины. Ему явилась стихия, которая могла творить добро или зло. Огню все равно, что он делает. Его дело – гореть. Как он опасен, но, в то же время, нужен здесь, в этом морозном лесу.

– Что я завтра увижу? – С большим волнением подумал Алексей. – Будет ли это прах брата, или, может, просто пустая изба? В любом случае, завтра я получу весть о его судьбе. То, что не дает мне покоя уже больше месяца, завтра перестанет меня так сильно тревожить.

Он старательно натягивал на себя овчинное одеяло, но мороз и волнение сковывали его. Стараясь никого не потревожить, он присел и стал греть замершие руки. Тепло огня наполняло его тело и душу. Все спали, и тепло костра охраняло их сон. Завтра, когда они проснуться, новый день принесет всем много испытаний. А пока, надо было набираться сил. Подумав об этом, Алексей лег на лапник и быстро уснул. Этой ночью костер берег его от мороза, который нагонял на лес злой Куль.