Читать книгу Бард. Бард мрака - Александр и Евгения Гедеон - Страница 4

Мысль о программном сбое была первой пришедшей в голову после перемещения в новую локацию. Меня окружало вязкое белое марево, пребывавшее в постоянном движении. Невнятный молочный кисель крутился и клубился, вызывая приступы тошноты и головокружения. Спасал лишь игровой интерфейс – единственный островок чёткости и упорядоченности в непрерывно меняющемся мире. Я закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Полегчало. Тошнота отступила, вернулась способность ясно мыслить.

Итак, я нахожусь в какой-то квестовой локации. Локация странная. Чем на ней можно заниматься, кроме как исторжением недавно съеденного, – не ясно. Но логика подсказывает, что раз задание связано с эйдом, который всё ещё покоится в моих руках, значит, и сосредоточиться стоит на инструменте. В конце-концов, мне ведь нужно научиться играть на нём. Так не всё ли равно, где это делать – в лесу или посреди этой тошниловки?

Глаза всё же пришлось открыть: работать с незнакомым инструментом, не видя его, чрезвычайно сложно. Я старалась смотреть только на эйд, игнорируя белую круговерть, так что вскоре и вовсе перестала её замечать. Подробное изучение не внесло никакой ясности в вопрос обуздания. Чего тут обуздывать, когда у меня в руках пусть и самая странная в мире, но всего лишь гитара? Припомнив фразу из древнего анекдота – «некогда думать, прыгать надо!», я устроила пальцы левой руки на грифе, а правой ударила по струнам, беря на пробу несколько аккордов. Эйд издал поразительно глубокий и чистый звук, и где-то на самом краю зрения дрогнуло белое марево.

Я прекратила эксперименты и, собрав волю в кулак, направила взгляд туда, где мне почудились изменения. Увы, всё оставалось по-прежнему: головокружительная круговерть. Я снова сосредоточила взгляд на эйде и пообещала себе больше не любоваться пейзажем. Оторвать бы руки по самые ноги тому, кто создавал дизайн этого «Внемирья». Видно, человек страдал после изрядного подпития и все свои впечатления перенёс в виртуальность. Пятьдесят оттенков тошноты, блин.

Я мысленно подобрала разработчику дюжину весьма постыдных прозвищ и, спустив пар, вернулась к освоению эйда. В принципе, не сказать, что задача особенно сложная. Несколько непривычная длина грифа, двенадцать струн, как на концертной акустике, но ничего существенно нового. Немного тренировки, и пальцы уже безошибочно попадают на нужные лады. Так в чём же заключается обуздание?

Если скрытым требованием был навык «мастер струнных инструментов», то нужно не просто взять несколько аккордов, но и отыграть вменяемое произведение. Браться сразу за что-то сложное я не стала, а решила опробовать одну из выученных специально для игровой аудитории фентезийных песен, принадлежавших перу музыкантов-ролевиков. В сети их творчества было в избытке, но я скачала лишь пару альбомов со ставшими «классическим» в этой среде произведениями и подобрала несколько подходящих для лютни.

Эта песня мне нравилась. Была в ней та особенная, неуловимая магия, что уводит слушателя в несуществующий мир сказки. Пусть печальной, но красивой и волшебной. Да и название локации «Внемирье» заставило первой вспомнить именно песню о перекрёстке миров.

Красивая баллада о любви и разлуке, о странствиях между мирами захватывала. Каждый музыкант всегда примеряет песню «на себя», на короткое время вживаясь в роль главного героя, живя ею, веря в неё. Без этого нельзя вложить в исполнение настоящую страсть, искренние чувства. Если ты не веришь в то, о чём поёшь, не поверит и слушатель. Вот и я ненадолго превратилась в исполненного тоски странствующего менестреля, в чьей жизни слишком много разлук.

Последние аккорды отзвучали, я опустила дрожащую руку и глубоко вдохнула свежий лесной воздух с горькой ноткой дыма. Умеют же люди сочинять… Вместить целый мир и судьбу в четыре куплета…

Осознание пришло яркой вспышкой. Лес? Дым? Я оторвала взгляд от эйда и с изумлением огляделась. Не было больше тошнотворной белой хмари. Стояла тёплая июльская ночь, полная луна заливала поляну ярким серебристым светом, а у моих ног едва заметно тлели угли отгоревшего костра.

Откуда? Как?

– Красиво… – блаженно произнёс голос за моей спиной.

Я подпрыгнула от неожиданности и умудрилась повернуться прямо в полёте, нарушая все законы физики. Надо сказать, что резкие перемены вокруг благоприятствовали нарушению любых законов природы. Передо мной стоял рыцарь в тяжёлых латах, тускло поблёскивающих в свете луны. Длинный белый плащ небрежно наброшен на плечи незнакомца, меч покоится в ножнах, из-за плеча виден край щита. Опущенное забрало шлема не позволяло разглядеть лицо рыцаря.

– Ты кто такой? – выпалила я, порядком ошалев от происходящего.

– Я? – даже удивился такому вопросу рыцарь. – Эйд. Точнее, дух эйда.

Видимо ошарашенное выражение лица заставило его усомниться в моих умственных способностях, и для верности рыцарь ткнул пальцем в сторону инструмента в моих руках.

– Великие мастера вкладывают частичку души в свои лучшие творения, – неторопливо, явно наслаждаясь беседой, пояснил рыцарь. – Во мне есть частичка души мастера и частичка меня самого. Но большую часть меня определяет музыкант, в чьих руках я пою. Моя природа изменчива, и я меняюсь, чтобы как можно точнее воплощать образ, вложенный в меня бардом и его музыкой. Сейчас ты воплотила меня таким. Мне нравится. И я, и это место. Красиво, – повторил он.

Я потрясла головой, пытаясь хоть как-то упорядочить путающиеся мысли. Получалось плохо. Лишь напоминание, что я нахожусь в игре, где возможно всё, мгновенно успокоила мятущиеся мысли. Я всего лишь попала в необычный сценарий и, кажется, вполне удачно его прохожу. Вот эйд, его надо обуздать. Только он не выглядит необузданным. Спокойный такой, вежливый, вполне довольный жизнью.

Из любопытства я попыталась посмотреть свойства инструмента.

Эйд. Свойства скрыты

Кто бы сомневался…

– Это место, – спросила я. – Откуда оно взялось?

– Ты не знаешь?

Рыцарь вновь удивился, да так искренне, что я невольно почувствовала себя школяром, забывшим, сколько будет два плюс два.

– Это Внемирье. Место между мирами, если тебе так проще понять. Существует множество миров и планов, которые соседствуют друг с другом, но не пересекаются. Пространство между ними и зовётся Внемирьем. Хотя, это скорее не пространство, а состояние. Потенциал. Не воплощённая идея, содержащая в себе все вероятности. Ты временно структурировала часть Внемирья музыкой: выбрала одну из возможных форм и претворила в жизнь своей силой. Сил у тебя не много, так что это место вскоре исчезнет. Но были в истории существа, чьей силы хватило для создания целых миров. Вы зовёте их богами.

Я по-новому оглядела мир вокруг. Песня едва описывала его, но я видела знакомые черты: шелестящие листвой дубы, чёрные тени птиц на фоне луны, уходящие на четыре стороны дороги… Даже плащ Эйда (теперь мне казалось, что это не название инструментов такого типа, а имя собственное) украшал тамплиерский крест. Ни слепой судьбы, ни смерти видно не было, но, может, песня воплотилась не столь буквально?

– Зачем я здесь? – на языке у меня вертелось много вопросов, но этот казался самым насущным. – Познакомиться с тобой?

– И для этого тоже, – призрачная голова в глухом шлеме кивнула. – Но в первую очередь для испытания.

– Испытания чего?

– Твоей способности призвать из Серых Земель нужную душу, не выпуская прочие.

Мои брови непроизвольно взлетели вверх, придав лицу удивлённо-идиотское выражение. Видимо, оно достаточно поведало Эйду о моих познаниях в сей области.

– Пойдём со мной. Ты как раз сотворила подходящую дорогу. По пути я расскажу тебе о том, что происходит после смерти живых существ Барлионы.

Отказываться я не стала, и мы неторопливо пошли по одной из дорог, скрывающейся в густой тени дубов.

– Каждое существо, – начал Эйд, – условно состоит из трёх частей. Тело, душа и дух.

– А чем отличается дух и душа? – прервала я Эйда.

– Душа – это твоя бестелесная сущность. Дух, или «вита» – это жизненная сила существа, его, скажем, животная душа. Она наполняет тело жизнью, позволяет ему дышать, двигаться, совершать некоторые действия без твоего участия. То, что называют инстинктами, заслуга духа. Во многих языках понятия души и духа смешались, объединились и стали синонимами, так что для простоты восприятия я буду называть дух вторым названием – вита. Именно вита позволяет живым существам получать энергию из мира через пищу и ряд менее очевидных действий. Это делает наделённых витой существ желанной добычей для тех, кто её лишён, или чья вита искажена. Вампиры и большая часть нежити тому пример.

Я слушала Эйда и переваривала усложнившийся образ мира Барлионы. Наверное, всё это очевидно для каких-нибудь некромантов, тесно работающих с душами, духами, и прочими нематериальными аспектами существования, но для меня совершенно ново.

– У меня, к примеру, – тем временем продолжал ликбез Эйд, – есть душа, воплощённое тело, но нет виты. Моё тело лишено жизненной силы. У некоторых зверей есть тело и вита, но нет души. У неразумных зомби есть тело и искажённая вита, но отсутствует душа. У разумных зомби есть душа и тело, но вита или отсутствует, или искажена. Подавляющее же большинство существ триедино. Смерть нарушает это единство. Лишённое виты тело костенеет и умирает. Душа же отправляется в Серые Земли, где её начинает притягивать к себе Небытие. Если у души недостаточно сил для сопротивления – она безвольно бредёт к вратам в Небытие, где её поглощает Хаос.

Дорога повернула и неожиданно оборвалась. В самом буквальном смысле. Чёткий, приятный глазу мир заканчивался, будто неаккуратно вырванная из книги гравюра. За обрывом клубился уже знакомый белый кисель, ближе к горизонту переходящий в серый туман. Налетевший из-за наших спин порыв ветра умчался вперёд, достиг тумана и на мгновенье разогнал его. Я увидела тысячи и тысячи каменных дорожек, по которым бредут бессчётные вереницы пепельных теней. Наверное, дело было в магии этого места, или в помощи Эйда, но я без труда различала крохотные фигуры на немалом расстоянии.

Миновало несколько секунд, и всё вновь заволокло свинцовым туманом и белым маревом.

– Это и есть Небытие, самое пограничье Серых Земель. Никогда не приближайся к нему. Ты рискуешь лишиться собственной виты.

Хм. Я же игрок. Что со мной случится? Удаление персонажа? Или моя раса сменится на «зомби» или «бесплотный дух»?

Потенциальный собрат коснулся моего плеча и кивнул головой в обратном направлении, предлагая вернуться. Я подспудно ожидала от прикосновения чего-то особенного, но оно оказалось до обидного обыденным. Ни мороза по коже, ни дрожи в коленях – просто прикосновение. Обидно даже.

Бросив прощальный взгляд на неразличимое в мареве Внемирья Небытие, я зашагала вслед за Эйдом.

– Лишённая подпитки виты, душа слабеет и со временем истаивает, исчезает навсегда, – продолжил он ликбез. – Но есть и другие. Души, которые сохранились в памяти живущих. Чем чаще их вспоминают, чем более яркие, сильные эмоции испытывают помнящие, тем больше энергии получают души в Серых землях. Кому-то едва хватает на то, чтобы противиться зову и оттягивать время последнего путешествия к вратам в Небытие. Но некоторые копят очень и очень много силы. И все они хотят вернуться. Пусть ненадолго, но вернуться.

Он замолчал, а я вдруг задумалась, что происходило с душой инструмента, пока он пылился в закромах у Астильбы. Пребывал в Серых Землях? Скучал во Внемирье? Был развоплощён и не осознавал себя? Надо будет обязательно расспросить его об этом.

– Барды в своих песнях сохраняют память о душах, – вновь заговорил Эйд. – Зачастую, самую сильную память. Песни о великих подвигах, пламенной любви, о героических свершениях поют веками. Воспоминания о воспетых душах хранят тысячи тысяч живых. Известная песня способна стать твёрдой и прямой дорогой между Серыми Землями и миром живых. Я был создан мастером для того, чтобы помогать одному барду призывать такие души. И я хорошо знаю опасности, что подстерегают на этом пути. Редкий подвиг героя обходится без злодея. И в песнях невольно сохраняется память о великих негодяях, предателях, подлецах. Их тоже питает память живущих, они также мечтают вновь увидеть мир, и песни бардов с лёгкостью открывают дорогу и для них.

Слушая эту историю, я невольно восхитилась изворотливостью гейм-дизайнеров. Красиво они всё обстряпали. И ведь как ладно ложится эта легенда на извечное человеческое стремление сохраниться в памяти потомков, быть воспетым в песнях, оставить след в истории. Это лишь стремление душ не потерять себя после смерти. Но вот мысль о том, что вместо души героя себе в помощь я вызову какого-то сомнительного злодея древности, беспокоила.

– И как же избежать такого исхода? – задала я напрашивающийся вопрос.

– Существует несколько способов, но пока тебе доступны лишь два из них. Первый – использовать или сочинять песни, в которых злодеям будет уделяться как можно меньше внимания. Песни, где нет имён, а есть лишь общий образ, как правило, живут в отрыве от памяти о самом негодяе.

– А второй способ?

– Ты в силах возвращаться из Серых земель, а потому можешь лично отправиться туда и увести в мир живых нужную тебе душу. Со временем ты научишься просто верно направлять энергию Помнящих, закрывая ею дорогу для зла, но это умение придёт не сразу.

Отправиться в Серые земли и привести оттуда душу? Любопытно будет почувствовать себя в роли Орфея, отправившегося в царство Аида за Эвридикой. Только как это реализуется в игре? Для каждого призыва отправляться на перерождение? Звучит не слишком обнадеживающе.

За разговором мы успели вернуться к месту нашей первой встречи. Эйд носком окованного металлом сапога поворошил пепел, обнажив рдеющие угли в кострище, и на металле доспехов заиграли алые блики. Рыцарь поднял забрало шлема, и я увидела всё то же белое марево вместо лица. Зрелище заставило невольно вздрогнуть и Эйд, заметив мою реакцию, развёл руками.

– Когда ты пела, то не представила моего лица. Моя телесность – условность, выражение твоей воли и фантазии. Как и почти всё, что ты видишь вокруг. Внемирье – бесконечная возможность, идея, ждущая воплощения.

Теперь я иначе стала воспринимать белое марево, составляющее ткань этого места. Солнечный свет, если вспомнить физику, содержит в себе все прочие цвета. Потенциальная радуга, нужно лишь знать как извлечь все краски мира. Бесконечное число возможностей… Невольно вспомнился классический цикл романов Роджера Желязны. Воля, творящая из магического первородного бульона миры… Ну, или крохотные частички миров, пусть даже мимолётные однодневки по меркам миров настоящих. За такой, пусть даже и игровой, опыт я готова многое отдать! Это ведь потрясающе! Творчество, буквально и сразу меняющее мир!

Во мне разгорелся нетерпеливый азарт, требующий немедленно начать экспериментировать с уникальной возможностью. Кто знает, сумею ли я когда-нибудь снова попасть в это удивительное место?

Взглянув на клубящуюся под забралом белую хмарь, я без колебаний коснулась струн эйда. Наверное, тут можно творить и иначе, но мне слишком нравилась мысль о воплощении образов через музыку, чтобы что-то менять.

Бессмертные строки Гумилёва, когда-то положенные мной на музыку, заставляли белый кисель неопределённости в шлеме Эйда трансформироваться в красивое, гордое и немного печальное мужское лицо. Карие, почти чёрные глаза, светлая атласная кожа, сжатые в усмешке губы. Слишком смазливый, на мой вкус, но эта мелочь совершенно терялась на фоне переполняющей меня эйфории от самого факта творения. Я это сделала! Чёрт его знает зачем, но сделала!

– Спасибо, так намного удобней, – Эйд картинно поклонился, снял шлем и почесал затылок. – Давно мечтал это сделать, но затылка у меня не было, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Затылок, знаешь ли, довольно редкое явление в этом мире.

– Пудинг, это Алиса. Алиса, это пудинг, – процитировала я классика.

– Что? – удивлённо переспросил Эйд.

– Да так, навеяло, – отмахнулась я, решая, чего бы ещё воплотить.

В голову лезла всякая чушь, и я невольно вспомнила инопланетного зайца из старого мультика. Он создал крем материализации и подарил его людям, но у тех почему-то хватало воображения только на создание арбузов.

Внемирье напоминало вошедшую в историю Белую Книгу. Увесистый красивый том в кожаном переплёте, изданный на плотной мелованной бумаге и не содержащий ни единой буквы. На месте имени автора красовалось крохотное зеркало, а все страницы оставались девственно-чисты. Издательство «СНЕГ», выпустившее эту самую Белую Книгу, провело масштабную и красивую рекламную кампанию, суть которой была как раз в бесконечном числе историй, поместившихся на не исписанных белых листах. Каждый может прочесть на них совершенно уникальное, невероятное произведение. Книга тут же стала модной и заняла почётное место на полках коллекционеров. Несколько сотен человек открыли в себе писательский дар, но подавляющее большинство людей видело лишь пустые белые листы, в лучшем случае исписанные незатейливыми бранными словами из той серии, что обыкновенно можно прочесть на заборах и в подземных переходах.

– Скажи, – обратилась я к наблюдавшему за мной Эйду, – раз Внемирье – это некая соединительная ткань между мирами, то я могу через него добраться до любого из этих миров?

– В принципе, да, – поколебавшись, ответил рыцарь. – Но не во все ты сумеешь попасть. Какие-то из миров недоступны живым, какие-то – смертным. Многие миры охраняют стражи. Кроме того, едва ты проложишь дорогу в какой-либо мир, из него по этой самой дороге могут выбраться его обитатели. И не все из них дружелюбны.

Эта новость заставила призадуматься. На нубском уровне встреча с любым агрессивным монстром закончится предсказуемо – моей преждевременной кончиной. Надо думать, в этом случае я уйду на перерождение и через стандартные двенадцать часов вернусь в общий игровой мир. Задание я, соответственно, провалю. Но так ли важно это задание? Тем более, что я пока не понимаю, в чём именно оно заключается. Не смогу сыграть на эйде, дождусь редкого инструмента из магазина мастера Пируса и продолжу квест Шестой. А здесь… Здесь я могу почувствовать себя Творцом! Эру, сотворившим песнью сущее! Или песнь пели уже его творения? Не важно, суть не в этом.

– Скажи, – я решила сразу уточнить все детали, – если я погибну при встрече с одним из таких существ, что со мной случится?

– Ты, как и все, попадёшь в Серые Земли, а затем возродишься в Барлионе.

– Я смогу снова попасть во Внемирье?

– Может когда-нибудь ты и отыщешь такой способ, этого я не знаю.

Из размытого ответа Эйда я усвоила, что второй попытки в этом задании не будет, но, теоретически, вновь открыть доступ в эту локацию я могу. Но не факт, что когда-нибудь у меня это получится. А раз так – гори всё огнём!

Стоило принять решение, как на душе стало легко, а за спиной будто выросли крылья. Я размяла пальцы и поудобней перехватила эйд.

– Ну что, – спросила я у воплощённой души инструмента, – не хочешь прогуляться по мирам?

– Ты ведь понимаешь, насколько это опасно и безответственно? – уточнил рыцарь, но мне показалось, что его глаза озорно сверкнули.

– А ты понимаешь, что тебе наконец-то выпал шанс оторваться за… пёс знает сколько лет? – вернула я вопрос.

Эйд неопределённо хмыкнул, но более никаких возражений и нравоучений не последовало.

Дорога, ведущая к Небытию, меня не привлекала. И дело было даже не в риске потерять загадочную виту. Мрачное и однообразное местечко. Чего там ловить? Оставалось ещё три дороги и я, не колеблясь, зашагала по первой попавшейся. Интересно, куда она приведёт?

Ответ долго искать не пришлось. Несколько поворотов тропы, и мы достигли края крохотного мирка. Белая дымка у его границ редела и откуда-то снизу подсвечивалась алыми всполохами. Чтобы увидеть их источник, требовалось подойти к самому краю и заглянуть вниз, но меня объял иррациональный страх. Воображение рисовало головокружительную высоту, длинный стремительный полёт и мучительное резкое торможение внизу. Мысль о том, что это игра, не слишком успокаивала. Как по мне – проще залезть в пасть жуткому монстру, чем упасть. Первое хоть не похоже на реальность.

Собравшись с духом (забавный каламбур, учитывая природу моего спутника), я всё же подошла ближе к краю и присела. Под насмешливым взглядом Эйда я осторожно на коленях подползла к пропасти. Далеко, на самой границе видимости зияла тьма, рассечённая огненно-красными прожилками. Зрелище напомнило видео ночного извержения вулкана – мрачная и пугающая красота.

Пламя Тартара горит не для взора смертных.

Ни один из Тёмных богов не встал на Вашу защиту!

Вы прокляты за свою дерзость!

На самом краю зрения появился дебаф «Проклятье Тартара». Уязвимость к тёмной магии увеличена на 100 %. Шикарно. Интересно, проклятие снимется после выхода из Внемирья или перерождения? Или останется на персонаже вечно?

Так или иначе, желания получить туристическую визу в Тартар не возникло. Мне там, очевидно, не рады. Зато больше нет надобности сидеть на краю обрыва! Я осторожно попятилась назад и бросила случайный взгляд вверх. В глаза ударило сияние цвета густого расплавленного золота, ослепляющее и величественное.

Сияние Чертогов Света не предназначено для взора смертных.

Ни один из светлых богов не встал на Вашу защиту!

Вы прокляты за свою дерзость!

Божественный свет ослепляет Вас!

Перед глазами темнота, разбавленная лишь списком дебафов. Слепота – сутки. «Проклятье Элуны» – уязвимость к святой магии увеличена на 100 %.

Вот так поглядела на миры одним глазком… Но по-настоящему меня опечалили не проклятия, а слепота. Это что получается, или мне сутки торчать тут прежде, чем продолжить исследование? Или думать, как выбираться в общий игровой мир и просить исцеления? Хотя… Стоит попробовать справиться самостоятельно.

Я вслепую отползла подальше от края пропасти, поднялась на ноги и нащупала эйд. Немного практики и мне удалось взять чистый аккорд, активируя Песнь Очищения. Безрезультатно.

– Ты странное существо, – раздался в темноте моего мира голос Эйда. – В тебе есть нечто, что равно противно и Свету, и Тьме.

Эти слова породили целую цепочку ассоциаций. В голове всплыли бессмертные строки Омара Хайяма:

Но в этом игровом мире не было понятий Ада и Рая, так что стихи не сработают. Зато одна старая песня из потрясающего альбома с весьма подходящим названием «Запрещённая реальность», вполне подходит по смыслу. Жаль только, что у меня нет тут синтегитары или хотя бы древней электрухи с усилком…

Я представила, насколько сочно и сильно звучала бы в этом антураже синтегитара с её возможностью воспроизводить практически любые звуки. Под этот антураж композицию для органа и электрогитары – вот это был бы концерт! Повинуясь порыву, я ударила по струнам и с изумлением услышала знакомое звучание. Торжественный органный звук заполнил собой бесконечность Внемирья. Каждая нота была «забита» на эйде именно так же, как на моей синтегитаре в реальности! В этот самый миг мысль о том, как глубоко технологии корпорации Барлиона проникли в мой мозг, почему-то не пугала, а вызывала восторг.

Так, а как переключиться на звучание электрогитары? Никакого сенсорного управления тут не было, голосовым я тоже не пользовалась. А, собственно, как я это сделала? Просто представила нужный звук.

Воображение тут же чётко и в подробностях воспроизвело тяжёлые гитарные риффы, и струны под моими пальцами запели новым голосом – мощным, заставляющим дрожать каждую клеточку тела. Эх, мать моя филармония! Сюда бы ещё и микрофон!

Несколько минут практики и пространство потряс слаженный дуэт органа и электрогитары. И пусть содрогнутся Тартар и Чертоги Света! Мой голос, так же усиленный неведомым образом, затопил, казалось, всё Внемирье и каждый из граничащих с ним миров!

Песня о тонкой, ускользающей границе между светом и тьмой, добром и злом, гремела в самой ткани Внемирья. Иконки дебафов проклятий мелко задрожали, покинули положенные им места и закружились в темноте перед моим лицом. Но это было не важно. Меня пьянил восторг нового звучания эйда и мощь собственного голоса.

Взбесившимися кометами иконки дебафов ринулись навстречу друг-другу и столкнулись, породив яркую вспышку. Мгновение, и темнота отступила, сменившись знакомым пейзажем края мира.

Из молочно-белой хмари соткалась женская фигура. Неясная, смутно угадывающаяся, с пустыми глазницами на неподвижном лице, как в строках моей песни. Женщина подняла призрачную руку, указывая на меня. Но я смотрела на неё без страха. Всего лишь очередная сущность, созданная музыкой. Моей музыкой!

Песня текла сквозь меня, повествуя о безжалостной судьбе и предательстве друга, ударившего в спину. В следующее мгновение тело пронзила тень настоящей боли, а из груди показалось острие меча. Меча Эйда.

– Нельзя уйти от Судьбы, – громогласно объявила безглазая фигура женщины, и мир померк, оставив вместо себя системное сообщение.

Вы погибли и были перемещены в Серые Земли.

Вы автоматически покинете данную локацию через 12 часов.