Читать книгу Габоника, или Сказка о людях и змеях - Александр Игоревич - Страница 3

Случилось скверное происшествие: из серпентария сбежала габонская гадюка…

Сбежала – это, конечно, в переносном смысле: ног-то у неё, как известно, нет. На самом деле она просто уползла – воспользовалась тем, что работник серпентария, раздавая змеям корм, забыл закрыть дверцу-кормушку на крышке террариума.

Дело было поздно вечером. Работник был немолод, рассеян и к тому же здорово пьян. А что поделать? Где взять другого – путного и непьющего? Какой дурак согласится на такую работу – сиди и любуйся изо дня в день на скользких, ядовитых тварей? Да ещё за те копейки, которые платил ему жадный и вечно недовольный хозяин.

Вобщем, бросил он пинцетом в террариум замороженную белую мышь, а задвижку не закрыл. Вот габоника и воспользовалась его халатностью…

Габоникой специалисты называют габонскую гадюку. Латинское название у неё такое – Би́тис габóника. Она из Африки. Хотя и у нашей обыкновенной гадюки латинское название есть, и тоже мудрёное – Випéра бéрус. Но габонская гадюка – змея особенная! Что с ней не так – мы разъясним попозже: всему своё время. А пока…

…Наутро, обнаружив пропажу, хозяин серпентария поначалу здорово испугался.

Он вытаращил глаза и первым делом отскочил от террариума, всплеснув руками, будто его действительно цапнула какая-нибудь из гадюк. Потом вдруг подпрыгнул и заплясал на месте – ему померещилось, что, отскочив, он приземлился в аккурат на сбежавшую гадюку!

Убедившись, однако, что никакой габоники под ногами нет и не было, хозяин, здорово досадуя на себя, украдкой оглянулся по сторонам – не видел ли кто его позорных кульбитов. Потом, присев на корточки, обшарил глазами полы, углы и закоулки, попавшие в поле зрения: не затаилась ли где беглянка.

В павильоне, к счастью, никого, кроме работника не было. Но тот, как ни в чём не бывало, подметал щёткой пол у входа, погружённый в ведомые только ему горестные думы, и, конечно же, не обратил ни капли внимания на странные трюки своего работодателя.

Отделавшись от внезапного испуга и не обнаружив визуальным осмотром пропажи, хозяин быстро поднялся, чтобы повнимательнее осмотреть террариум – нет ли там каких-нибудь повреждений.

Вот тут-то его тревожная досада и закипела, переходя в свирепую ярость – он наконец-то заметил, что верхняя дверца злополучного террариума – та, что для подачи корма – настежь распахнута!

Быстро сообразив, чьих рук это может быть дело, хозяин истошно заверещал, требуя от работника немедленно бросить щётку и подойти к нему для дачи объяснений.

Тот, понятное дело, не сразу скумекал, чего от него хотят. А когда, наконец, осознал, то хотя и сбивчиво, но ретиво принялся, было, клясться и божиться, что накануне абсолютно все поручения хозяина он исполнил безукоризненно: и корм змеям раздал, и крышки позакрывал, и даже потом проверил, чтобы убедиться – действительно ли закрыты, а чуть погодя ещё раз перепроверил для надёжности – и точно: дверцы были закрыты, змеи, соответственно – на своих местах, как миленькие. Все-все дверцы и все-все змеи, как уверял он, были в полном ажуре!

Кроме прочего работник зачем-то некстати сообщил, что был абсолютно трезв: просто как огурчик – ни капли в рот и ничего такого…

Последнее было очевидной вракой, поскольку написанное на его физиономии красноречиво свидетельствовало об обратном. Да и перегаром от него разило просто безобразно.

Всем известно, что маленькая ложь соседствует с большой.

Реабилитирующими основаниями и в остальном тоже не пахло, а по сути-то – именно в самом главном: факт пропажи змеи налицо, как и главная улика – открытая дверца. Так что никакие доводы против этого сработать уже не могли, так сказать – априори.

Вобщем, всё это по отдельности и вместе взятое переполнило, наконец, чашу терпения владельца серпентария: размахнувшись от всей души, он для начала влепил незадачливому подчинённому хорошего звончайшего леща!

А уж затем обратил весь ураган бушевавших в нём страстей в неистовую ругань.

Он вопил, что пропавшая африканская рептилия стоила ему бешеных денег. Что это экзотика, а не какая-нибудь сраная местная гадюка, которую можно размотать за хвост и выбросить в окно…

Хозяин так разнервничался, что потерял над собой всякий контроль – он подскочил к террариуму с обыкновенной гадюкой, сбил с него крышку, схватил мирно придремавшую местную змеюку за хвост голой рукой и… действительно, размотав, запустил её в открытую форточку!

При этом он продолжал выкрикивать ругательства, перемежая их с вполне резонными доводами. Например, что габонская гадюка может укусить кого-нибудь из посетителей, и тогда жди очень крупных неприятностей. Что одного укуса габонский гадюки хватит на целый батальон. Что она, само собой (и этого было бы мало!) может цапнуть самого нерадивого работника – эту подлую пьянь, которую он, хозяин, подобрал чуть ли не на помойке, отмыл, отчистил, обогрел, приодел как человека, кормит его и поит, а тот вместо благодарности только и замышляет, как бы его разорить и пустить по миру. Что экспозицию до поимки ядовитой змеи и водворения её обратно в террариум открывать нельзя. Это означает, что плакала дневная выручка от продажи билетов. А за день аренды помещения тем не менее придётся заплатить…

Надо пояснить, что это был не настоящий серпентарий, в котором работали бы учёные-биологи и разные специалисты по изучению змей и их ядов, а передвижной коммерческий экзотариум – выставка для частных посещений и экскурсий.

Экспозиция состояла только из змей, но со всего бела света: удавов, питонов, ужей, кобр и гадюк. От посетителей, пожелавших воочию увидеть опасных для жизни рептилий, отбоя не было, и денежный ручеёк исправно стекал в карман хозяина.

Публике обычно нравится понаблюдать со стороны, с безопасного расстояния, на потенциального противника, превосходящего по всем позициям, но оказавшегося в жалком положении, обезвреженного и лучше всего, конечно, запертого в надёжную клетку. Большинству людей это созерцание беспомощности сильнейшего здорово помогает: вселяет, пусть иллюзорное, но ощущение торжества справедливости, тешит самолюбие, повышает самооценку и за счёт этого добавляет уверенности в себе.

Так что посещение серпентария, пусть даже за плату – это очень хорошее, полезное и, вне всяких сомнений, здоровое и нужное занятие…

А ещё в коллекции экзотариума были аспиды, гремучники, гюрзы, эфы и разные прочие змеи и змейки. Но всё это детский садик по сравнению с габонской гадюкой… И ведь угораздило же упустить именно её!

…Досыта наоравшись, хозяин под конец пригрозил работнику пожизненным удержанием из заработка суммы ущерба, в том числе из расчёта наперёд упущенной выгоды, если беглянка-гадюка не найдётся. А также приказал немедленно обшарить все углы арендованного помещения, обшмонать всё, что могло послужить ей укрытием.

По идее, никуда из павильона она подеваться не могла – пластиковые окна и двери обеспечивали надёжную герметичность. Так куда же она тогда могла запропаститься? Ведь габонская гадюка – это же не иголка!

От злости и досады у хозяина вздулись жилы на висках, жутко чесались кулаки, и он едва сдерживал себя, чтобы ещё раз не надавать работнику. Ведь сбежавшая габоника, в конце концов, может ужалить и его самого – владельца серпентария!

Он, как мог, отгонял нехорошие мысли, но они настойчиво роились у него в голове – одна мрачней другой. Если пропажа вдруг сегодня не найдётся, тогда и назавтра придётся отменить посещения, так сказать – по техническим причинам. А это значит, что те, что пришли в серпентарий и упёрлись лбом в закрытые двери, развернутся и больше не придут. А другие, кто будут приходить два дня подряд и оба дня уходить восвояси, могут написать жалобы куда следует, а также такие отзывы в электронной сети, что… прощай репутация, а может даже – лицензия! Так, действительно, и разориться недолго!

А если эту проклятую змеюку не удастся изловить и завтра, и послезавтра, и вообще никогда – надо будет спешно сматывать отсюда удочки, от греха подальше, срываться с такого выгодного, хлебного места и переезжать в другой город, А это означает новые, внезапные и непредвиденные расходы, а за ними – убытки, убытки, убытки…

Неизвестно ещё, как там, на новом месте, сложится. И страшно подумать, чем вообще всё это может закончиться…

Однако, пришло время оставить в покое и хозяина серпентария, и его нерадивого работника, и иже с ними.

Скажем лишь наперёд, что пусть не самые худшие, но одни из таковых опасений хозяина да, надо думать, что и работника тоже, всё-таки сбылись!

Нет, гадюка не укусила ни того, ни другого, никого из посетителей и вообще никого из людей. Её просто не нашли. А серпентарию, как и прогнозировал хозяин (а он был вовсе не дурак!), пришлось в срочном порядке ретироваться в менее выгодную, но более безопасную местность. От греха, как было сказано, подальше…

А как же наша беглянка? Где же она?

Хотя… почему сразу беглянка? Если рассудить, то она вовсе не сбежала. И это принципиально важный момент!

Только недалёкие люди могут подумать, что габоника самовольно покинула место своего заточения.

В том-то и дело, что она НЕ СБЕЖАЛА!

У неё, покорно переживавшей неволю, и мысли подобной не возникало. Она не делала подкопов, не пыталась перекусить решётки на вентиляционных отверстиях или сдвинуть крышки и дверцы с места.

По сути она была ВЫПУЩЕНА НА ВОЛЮ благодаря халатности служителя, который приставлен был следить за её надёжной изоляцией от общества, потому что она очень опасна для окружающих…

Да. Это была очень опасная змея!

И вот она, эта очень опасная змея, увы… вышла на свободу!