Читать книгу В ореоле Лунной радуги - Александр Иванович Агафонов - Страница 3

«…Уже хрестоматийным примером стала фраза отца практической космонавтики Сергея Павловича Королева: „Заняться ракетной техникой меня побудило чтение научной фантастики“. Такое признание действительно шуткой не назовешь. Лет двадцать назад [написано в 1989-ом, т. е., речь – о конце 60-ых гг. ХХ века] в нашей периодике хотя бы периодически появлялись подобные признания известных деятелей науки и техники. Где всё это сегодня? Сегодня этого нет даже в газетных выпусках, целиком посвящённых вопросам жанра НФ. Почему? Трудно ответить. То ли современное поколение деятелей науки и техники прекратило читать научную фантастику в свои школьные и студенческие годы, то ли в редакциях газет и журналов идёт целенаправленная сепарация поступающих туда признаний, высказываний и пожеланий. Сепарация эта отнюдь не в пользу научной фантастики, но зато конечный продукт сепарации представляет собой весьма калорийное удобрение для той фантастики, которая без прилагательного…»

– отечественный писатель-фантаст Сергей Иванович Павлов говорил тогда о «просто» фантастике, каковая на Западе именуется «фэнтези» и засилье каковой теперь уже и в нынешней России беспокоит его и иных писателей, умеющих предвидеть будущее (какое оно, уже наступившее тогдашнее будущее, о коем тревожились – чуть ниже).

«На страницах газет и журналов бесконечно варьируется одна и та же тема: дескать, да, современный читатель обожает фантастику, но не ту, которая научная, а ту, которая о сегодня, о человеке в современном мире, о морально-этических проблемах, о вопросах нравственности, то есть, понимаете ли, ту фантастику, которая не утомляет мозг новейшими концепциями науки („на кой леший они вообще нужны“), которая о человеке, о движении его души, которая за человека и против „синдрома Маугли“ в электронных джунглях, которых у нас ещё что-то не видно, но которые того и гляди вырастут, если читатель (особенно молодой) будет читать научную, а не просто хорошую фантастику „человековедческого“ направления…»

Что ж, почва – почва нашего нынешнего социально-экономического краха – была тщательно подготовлена, как теми, кто делал сие сознательно и злонамеренно, так и теми, кто, как обычно, руководствовался благими намерениями.

Чем вот руководствовался Борис Натанович Стругацкий, отвечая на вопрос читателя:

«Реальный мир, искажённый одним-единственным фантастическим допущением – вот что такое настоящая добротная фантастика. Реальная провинциальная Англия конца XIX века – только вот Невидимка бродит по округе. Совершенно реальная, до заскорузлости знакомая Москва 1937 года – только вот Сатана объявился на Патриарших прудах. Совершенно реальные, вполне нам понятные и не слишком хорошие люди осваивают дальний Космос – только в контакт они входят с планетой-мозгом… Пока человек интересуется собой и пока работает писательская фантазия, создающая Необычайное, Невероятное, Невозможное, – до тех пор реалистическая фантастика будет процветать. А вот „фантастическая“ фантастика, пытающаяся существовать за счет нагромождения выдумки на выдумку… Хотелось бы мне написать „…умрёт естественной смертью“, но это было бы неправдой. Она существует потому, что всегда были и всегда будут люди с дурным или просто неразвитым пока литературным вкусом. А значит – существовать ей вечно! Аминь»?

Да теми самыми благими намерениями, надо полагать… Потому, что:

«Научная фантастика трактует проблемы взаимодействия Человека и Вселенной, в самом широком смысле этих понятий. Эти проблемы интересны и важны, хотя, в связи со всеобщим разочарованием в возможностях науки, внимание читательской публики к ним сегодня явно пошло на убыль – в сравнении с началом ХХ века, например. Фэнтези – это современная авторская сказка (в отличие от народной, фольклорной). И НФ, и фэнтези имеют свои блистательные достижения и вершины – „Непобедимый“ Лема, „Штамм АНДРОМЕДА“ Крайтона, сказки Е. Шварца, „31 июля“ Пристли, сам Толкиен, наконец. Но в массе своей обе эти разновидности фантастики представляются мне малоинтересными: НФ – утратила свою изначальную свежесть и своеобычность, а фэнтези превратилась фактически в духовный наркотик – средство уйти из реальной жизни в несуществующие и невозможные миры. Будущее, на мой взгляд, за „реалистической фантастикой“, описывающей реальный мир, лишь искажённый фантастическим допущением. Эта литература сочетает в себе остроту сюжета, могучую игру воображения и жёсткое сцепление с реальностью, без которого, по-моему, художественная литература (то есть рассказ о судьбе человека среди людей) не может существовать по определению».

И о ком говорил Иван Антонович Ефремов, судите сами: (фрагмент беседы И. А. Ефремова с коллегой по перу касательно специфики и значения жанра НФ):

«Видите ли, надо прежде всего договориться о терминах. Научная (это прилагательное в последнее время стали забывать) фантастика призвана экстраполировать развитие знаний, техники, человеческого общества на неограниченное количество лет в грядущее. Призвана будить воображение молодёжи, готовить её к парадоксальным открытиям современной науки… Теперь же многие используют фантастику как литературный приём для построения сатирических произведений… Я не против юмора, но писатель, прежде всего, должен выдавать новую информацию. Если же он топчется на месте, варьирует без конца одну и ту же расхожую мысль, множит слова, а не идеи, стремится каким-нибудь вывертом ошарашить читателя – это не писатель».

(Ефремов, понятно, здесь имеет в виду писателя-фантаста).

Борис Натанович так отзывается [здесь и далее – теперь уже, увы, в прошедшем времени] о Ефремове:

«Это был воистину „матёрый человечище“ – гигант мысли, великий эрудит, блистательный рассказчик и бесстрашный боец. Он был подлинным лидером фантастики 60-х, пролагателем новых путей и защитником всего нового. Конечно, писателем он был неважным, да он и сам не претендовал особо на это звание – считал себя в первую очередь философом, мечтал писать трактаты и „Диалоги“ в манере древних…»

Не буду продолжать цитировать далее его отзыв – о тех, кто относит себя к продолжателям школы Ефремова. Замечу лишь, что Борис Натанович явно несправедлив к ним, так как творчество таковых писателей вполне отвечает обозначенному Иваном Антоновичем призванию.

Судя по множеству текстов и высказываний последних двух десятилетий, Борис Натанович полагает, что наилучшее – из возможных при нынешнем «среднестатистическом» уровне нравственного совершенства человека – общество создано в США. В связи с этим уместно обратить внимание и на следующее:

«А как с этим вопросом обстоят дела в США – в стране, где жанр НФ развивается наиболее интенсивно? А там, оказывается, это не вопрос. Там (в США и в других англоязычных странах) научная фантастика называется… «научной фантастикой» и никаких покушений на прилагательное не происходит. Вот русская транскрипция англоязычных эквивалентов названия жанра НФ: «сайенс фикшн», «сайенс фэнтэзи», «фэнтасайенс». А «просто» фантастика там называется «фэнтэзи», и этим названием характеризуется та литературная фантастика, которой ровным счётом нет никакого дела до научного аспекта достижений современной автору цивилизации. Серьёзная разница!

Если учесть, что США, Канада, Великобритания представляют собой территориальные средоточия наиболее высокой компьютеризации общества, наиболее передовой технологии и наиболее наукоёмких производств, то, может быть, нам стоило бы перенять особенности их отношений к жанру НФ и прекратить попытки вытравить из его названия очень существенное прилагательное? Кстати, период этих попыток удивительно точно совпал с периодом нашего удручающего отставания в области научных открытий, научной прогностики, научно-технических новых идей».

К сему можно добавить: и соответствующие специалисты, и соответствующие технологии всё более своей родиной имеют уже не вышеуказанные страны и народы, а те страны, которые – всё менее обоснованно – именуют «развивающимися», в отличие от «развитых», – Индию, Китай…

Анекдотический пассаж:

– Что такое североамериканский университет?

– Это место, где русские профессора преподают высшую математику китайцам!..

всё более отражает действительность. Вот вам и результат благонамеренной деятельности тех, кто полагает за настоящую литературу лишь фантастику «реалистическую»!