Читать книгу Завтра было вчера, или Повесть о вечной любви - Александр Иванович Тапилин - Страница 6

Всё, о чём расскажу сейчас, я узнал, исключительно от Игоря. Мы встретились с ним через день после нашей размолвки и, как будто, забыли о ней. В тот день Игорь, уже два дня отсутствующий на занятиях, пришёл ко мне домой ранним вечером. Волнуясь и постоянно сбиваясь, Игорь принялся рассказывать мне о своей поездке. Хотя рассказывал он слишком возбуждённо, а я его постоянно перебивал, всё же я постараюсь передать его рассказ в более полном объёме и именно в таком виде, в каком я его воспринимал.

«Ты, знаешь, Жека, не так- то легко было ТУДА добраться. Автобусы рейсовые доходят только до поворота (я не помню, какой поворот он назвал). Оттуда ещё километров шесть топать до леса, да по лесу километра два, да по полю за лесом километра четыре, так что представляешь, какое расстояние, да никаких попуток, да по просёлочной, извиняюсь, кривой, даже не дороге, а поросшей кругом колючим кустарником, скользкой тропинке. Да болото вязкое вокруг, да ещё, понимаешь, когда я шёл, дождик мелкий накрапывать начал, а затем, всё сильнее и сильнее».

«Неужели – подумал я – Игорь умудрился преодолеть такое расстояние и не заблудиться. Это просто невероятно. Видно, действительно, любовь творит чудеса».

«Ладно – поторопил я его – опускай эти подробности, как ты там шёл и прочее, давай прямо к делу – добрался ли ты до самого кладбища и что ты там увидел?»

Игорь замахал руками и захрипел:

«Подожди, Жека, не перебивай. Иначе я могу упустить что- то, кажется, важное».

Здесь Игорь замолчал, собираясь с мыслями. Какая- то напряжённая сосредоточенность обозначилась в его немного раскосых (странно, почему я раньше этого не замечал), зеленоватых глазах. Несмотря на охватившее меня нетерпение, я больше не перебивал его, понимая, что он, видимо, пережив очередные сильные ощущения, старается в максимально доступной форме объяснить события, но, видимо, для этого у него просто не хватает слов. Он стоял и, разинув рот, теребил пуговицу на своём стареньком пиджачке. Пиджачок ему был явно мал. (Хотя, вполне вероятно, это Игорь просто вытянулся за последнюю неделю). Почему-то сейчас, он мне напомнил воробушка, который только что вылез из лужи и отряхивает свои перья от воды. Затем во мне проснулась жалость к этому непутёвому человечку. Возможно, он пытается что-то понять, что-то осмыслить, но его словарный запас не позволяет ему чётко сформулировать свои переживания. Видимо, ему необходимо, для начала, понять самого себя.

Игорь продолжал упорно молчать. Создавалось впечатление, что он просто потерял «дар речи».

Грустные мысли заполнили мой рассудок. «Что же ты замолчал, товарищ мой дорогой? Знаю, что тебе сложно, знаю, что тебе тяжко. А мне, чёрт возьми, разве легко?» Ещё раз, взглянув на Игоря, я совершенно отчётливо заметил ужас, мелькнувший в его взгляде. Этот ужас появился в последний момент и, как мне показалось, пришёл откуда- то издалека, словно из другого мира.

Примерно через минуту Игорь спросил меня:

«Ты помнишь, Жека, после первого появления девушки, мы взглянули в степь, что мы ТАМ УВИДЕЛИ? Помнишь?»

Я чуть- чуть прикрыл глаза и сразу всё не только вспомнил, но и представил. Мне стало жутко.

«Игорь – тихо, почти шёпотом, произнёс я (губы мои еле-еле шевелились)– конечно, помню, как я могу забыть, но… какая здесь связь? Объясни».

И вдруг кто-то внутри меня выкрикнул:

«Ты опять ЭТО УВИДЕЛ?!»

Я ошарашено взглянул в напряжённые и несколько расширенные зрачки Игоря, ясно разглядев в них зеленовато – красноватый отблеск. Интересно, а у меня какие в этот момент были зрачки? Зелёные? А, может, ярко- красные!?

«Нет» – успокоил меня Игорь. «Нет, не увидел я ничего, успокойся».

После его утешающих слов, будто глыба мощная у меня с души сразу слетела. Я даже мысленно перекрестился.

Он снова задумался, продолжая мучительно что- то вспоминать. Я решил терпеливо молчать, хотя терпение моё было на максимальном пределе, а в душе натянулась мощнейшая струна. Эта струна в любую секунду готова была разорваться с невиданным треском. Чтобы вытерпеть это душевное напряжение, я крепко зажмурил глаза. Лишь минуты через три Игорь соизволил продолжить.

«Но…когда я шёл по полю к кладбищу, меня не покидало ощущение, что за мной кто- то следит. Я даже оглядывался, потому что мне казалось, что слева мелькает какая- то тень, но я ничего и никого не заметил. Один раз так резко обернулся, что голова закружилась, но опять ничего не увидел».

«Грозы не было?» – я сам не понял, зачем спросил.

«Нет, не было» – почему-то смущённо прошепелявил Игорь.

«Итак, я тащился по полю и, наконец, заметил холм, на котором возвышались старинные кресты. По мере моего приближения размеры их увеличивались. И вот здесь, представляешь, меня охватила тревога. Я упорно пытался отогнать её, но не мог. Тревога стучала в мои виски, проникала в сердце, барабанила по коленям. Мне казалось, как бы это объяснить, что всё, что я сейчас вижу – и это поле, и могильные кресты на древнем кладбище, в общем, всё окружающее меня – я уже когда-то наблюдал. Только я не мог вспомнить, наяву это было или во сне. И, как будто, это происходило совсем недавно. Я пытался вспомнить, где и когда я мог всё это видеть, но, понимаешь, ниточка воспоминаний где- то на середине обрывалась, ускользала, я старался сосредоточиться, но у меня не получалось».

«Хочешь, я тебе кое- что напомню?» – Игорь вздрогнул от моего вопроса.

«Что ты мне можешь напомнить, не понимаю?»

Он растерянно взглянул даже не на меня и не выше меня, а куда- то сквозь меня. Я заметил усилившуюся отрешённость в его взгляде и мне, как и в прошлый раз, когда мы сидели в моей квартире, стало не по себе. «А если он сейчас свихнётся, что я с ним делать буду?» – осколки подобной, сомнительной мысли простучали в моём мозгу и больно укололи сердце. «Да, дорогой Игорёчек, – подумал я – ещё пара подобных поездок и мы, пожалуй, свихнёмся вместе, так сказать за компанию, и, может быть, одной-двумя могилами станет больше. Нелегко, видно, далось тебе это путешествие. Переутомился. Нервишки ещё сильнее пошаливать стали. И я от тебя «заразился». Мне почему-то очень хотелось обвинить его во всех своих страданиях.

В то же время, уголёк сомнения стал разгораться в моей душе. А вдруг я ошибаюсь, и дело не в переутомлении, а в чём- то другом. Вполне возможно, Игорь просто «повзрослел» во время поездки – он пережил, так называемое время « Х», о котором я упоминал раньше.

В очередной раз, внимательно вглядевшись в своего товарища, я опять не узнал его. Без всякого сомнения, это опять был не тот Игорь, к которому я привык. Здесь словно холодный ветер охладил моё грешное тело, затем меня сразу бросило в жар, я почувствовал, как волосы мои дёрнулись и встали «дыбом». Меня, как и тогда, на кухне, озарило кошмарное сомнение: «А Игорь ли передо мной?! С Игорем ли я общаюсь?! А если это не Игорь, то кто же тогда?» Но я сразу отогнал от себя эти странные, нелепые мысли. Хватит иллюзий, хватит бестолковщины. Необходимо, наконец «обуздать себя», не раскисать, «выпрямиться», шагать по твёрдой земле, а не витать в облаках.

Но где же она, твёрдая земля? Где?! В эти минуты я отчётливо ощутил себя в вязком сыром болоте. Мне чудилось, что я с огромным трудом пробираюсь, проваливаюсь, вязну в нём. Ноги мои намокли от жижи, спина от напряжения словно прогнулась, сердце учащённо стучало. Я разглядел вдали какую-то фигуру, даже не фигуру, а лишь её контуры. Эти контуры стали увеличиваться, принимая самые причудливые и нелепейшие формы. Создавалось впечатление, что какой-то громадный великан стоит на краю планеты и, размахивая крючковатыми лапами-руками, пытается что-то с этой планетой сотворить. Здесь я заметил, что в его лапах-руках оказалась огромная палица. Он начал размахивать ею, и воздух вокруг закружился, и вихрь поднялся, и стоны послышались откуда-то из-под земли. Что же это такое? Выходит, над планетой нависла смертельная опасность? А люди и не подозревают об этом. Нужно им скорее сообщить, необходимо общими усилиями планету спасти, пока не поздно. Мне хотелось кричать, вопить, звать на помощь. Но я прекрасно понимал, что НИКТО в данной ситуации ни мне, ни Игорю, да и никому другому НЕ ПОМОЖЕТ, да и ПОЗДНО помогать. Но всё же я попытался закричать. Здесь я с удивлением обнаружил, что у меня получается не крик, а какой-то несуразный стон. Мой стон словно слился с подземным стоном. Странно, я никогда не стонал. Неужели я так сильно испугался?

Великан приблизился. Косматая грива закрывала почти всю его личину, презрительная улыбка-усмешка в лучах заката сверкала в его взгляде. Он в очередной раз взмахнул своей громадной палицей и…начал таять, бледнеть. Буквально через несколько секунд он принял вид какого-то сооружения прямоугольной формы. Откуда оно здесь появилось? Внимательно вглядевшись, я с удивлением обнаружил, что это сооружение не что иное, как наш собственный книжный шкаф, рядом с которым стоит мой письменный стол. Так вон оно что? Оказывается, я дремал и мне все эти призраки в очередной раз мерещились. Ещё бы не померещиться?! Последние месяцы я, фактически, не живу нормальной жизнью, а без конца переживаю. К тому же сплю непонятно как. Вскакиваю ночами, часто путаю сон с явью. Предыдущую ночь я вообще не спал. Почти всю ночь мне представлялось, что я летаю, но только не в облаках, а в каких-то грязных, промозглых, грозовых тучах. Вспышки молний иногда ослепляли, а иногда освещали то ли какую-то дорогу, то ли тропинку. С обеих её сторон росла сплошная крапива. Но это было предыдущей ночью. А сейчас почему-то появился великан.

Здесь я окончательно «проснулся» (странно, неужели я дремал с открытыми глазами?). Ещё раз убедившись, что сижу в своей квартире, я немного успокоился. Но поразительным было то, что тягучие, протяжные подземные стоны не прекратились. Они неслись со стороны то ли коридора, то ли кухни. В первый момент меня забила дрожь. Здесь я вспомнил, что рядом со мной должен быть Игорь. Я огляделся, но не обнаружил его. Может быть, он тихонько ушёл, когда увидел, что я задремал? Хотя, я даже глаза не закрывал. И дремал ли я вообще? Мне казалось, что все эти галлюцинации – великан с косматой гривой и с громадной палицей в лапах-руках, замахнувшийся на нашу планету, происходили наяву. А теперь вот эти стоны, откуда они? И куда исчез Игорь?

Вскочив с дивана, я выбежал в коридор. Но и в коридоре Игоря не было. Я забежал на кухню, в ванную, в кладовку, но нигде не находил его. Чувство жуткого страха усилилось во мне. Я заметался в разные стороны. Мне почудилось, что стоны, хрипы несутся отовсюду. Они буквально оглушали, они сверлили мой мозг. Это не могло продолжаться бесконечно. Наконец, обессиленный, я вернулся в комнату и…обалдел. В дальнем углу комнаты, на старенькой табуретке сидел мой злополучный товарищ. Он, крепко обхватив скрюченными (почти как у того великана) лапами-руками свою опущенную голову, довольно громко стонал.

Потрясённый, я остановился в нерешительности. Игорь не замечал меня. Он явно находился в состоянии нервного шока. В этот необычный момент чувство вины и искреннего покаяния захлестнуло меня. Тихо-тихо, почти на цыпочках я приблизился к своему другу и легонько коснулся его плеча. Он вздрогнул, поднял голову, и в полумраке я рассмотрел его бледный, измученный взгляд. А затем я почти шёпотом спросил:

«Если тебе очень трудно, то не рассказывай сейчас, после, как-нибудь, когда немного успокоишься. Сейчас тебе очень тяжело, я понимаю. Ты вчера рано утром ТУДА отправился. А вернулся только сегодня? А дома ты был? А мама твоя знает? Ты будешь дальше рассказывать или…домой пойдёшь?»

Заплаканные глаза Игоря смотрели на меня даже не с грустью, а с какой-то умоляющей покорностью. Видимо, он просто не в силах был говорить. Я помог ему подняться и пересесть на диван. Расслабившись, он полушёпотом пробормотал.

«Жека, знаешь, ты меня извини, но вчера утром, отправляясь в своё необычное «путешествие» я сказал матери, что, скорее всего, домой сегодня не приду, а заночую у тебя, что мы вместе к семинару по истории КПСС готовиться будем. Это я сказал, как ты сам понимаешь, чтобы она не волновалась, хотя, что и как всё произойдёт на самом деле, я даже представить не мог».

Здесь я прекрасно понял своего друга. Он ведь действительно ни малейшего понятия не имел, сколько продлится и чем закончится его «путешествие». Хотя…если бы что-нибудь с Игорем случилось, все шишки посыпались бы на меня. Но разве дело только в этом? Главное заключается именно в том, ЧТО Игорь там испытал и увидел, и как это отразится на его дальнейшей судьбе (да и на моей тоже). Но в данный момент я прекрасно понимал, что Игорь мне ничего не расскажет, сколько бы я его не пытал, пока душа его для этого не созреет.

Мой мозг лихорадочно просчитывал все возможные и невозможные варианты дальнейших событий. Быстро надвигающиеся сумерки обострили ощущения. Мы довольно долго молчали, и это молчание, казавшееся бесконечным, воздвигло между нами какой-то странный барьер. Мы словно, как и тогда в степи, после первого появления девушки, стали стесняться друг друга. Наконец, я предложил Игорю прилечь, но он отказался.

«Жека, я тебе лучше дальше расскажу».

Сколько неподдельной жалости, сколько подлинной муки выразил его голос. Его жесты были вялые, расслабленные. Он явно покорился своей страдальческой участи. Синие круги под его глазами увеличились, на лбу появились новые довольно глубокие морщины, щёки ввалились, и весь он казался каким-то пришибленным и увядшим. Но всё равно, что-то в нём появилось такое (раньше, точно, этого не было), говорившее о его непоколебимой воле, о какой-то житейской мудрости, о стремлении к чему-то светлому, о стремлении разгадать какую-то нежную добрую удивительную тайну, к которой он уже прикоснулся своим чутким сердцем. Он словно стал старше и мудрее лет на двадцать.

В одно мгновение на его побледневших, искусанных губах я смог разглядеть некое подобие вымученной улыбки. Это была малюсенькая радость страдальца, радость прикосновения к мучительной тайне, о которой обычный человек вряд ли догадывается.

Я не стал ему говорить о двух бессонных ночах, которые и мне пришлось пережить. Я бессознательно, безумно переживал за него. Я, словно, тоже полз по какой-то тропинке. Но это была ИМЕННО МОЯ СОБСТВЕННАЯ тропинка. Это была не та тропинка, ПО КОТОРОЙ ШЁЛ ОН.

Всё-таки странно устроен человек. Бог и дьявол уживаются в нём постоянно. Жалость к животным не мешает ему есть мясо, носить меховые воротники и шубы. Несчастье другого часто разжигает в нём не только чувство сострадания, но и какого-то злого любопытства, а, иногда, и злорадства. У меня же в тот момент, совершенно неожиданно, уже в который раз, сочувствие перемешалось с завистью, которая, оказывается, никуда не исчезала, а всего лишь дремала до поры до времени где-то в потаённом уголочке моей беспокойной души.

«Милый, милый Игорь – сказал бы я тебе, если бы был сентиментальным – товарищ ты мой, дорогой. Если бы ты знал, как я тебе завидую и как мечтаю оказаться на твоём месте. Тебе повезло гораздо больше, чем мне и всем нам. Ты ближе прикоснулся к тайне бытия, ты ощутил её, эту тайну, гораздо глубже. Может быть, ты даже вплотную подошёл к той черте, которая отделяет наш такой мелкий, жалкий, обыденный мирок, к которому все привыкли и «варятся» в нём, от мира совершенно другого, может быть, вечного, духовного. Хотя, нет – оба эти мира слиты воедино. Это теперь моё абсолютное убеждение.

Я твёрдо верю, что эти два мира слиты не только друг с другом, но и с нами. Они присутствуют вокруг нас, на нашей грешной земле, в нашей повседневной жизни. Необходимо только внимательно вслушаться в ритм собственной души, а это под силу только людям мужественным и отчаянным. «Обычные» же люди, как раз этого и боятся. Они убегают от померещившихся им привидений и призраков, отгораживаются от всего, что им кажется сверхъестественным, погружаясь в какую- то тупую суету повседневности, находя только в ней истинный смысл своего жалкого существования. И только люди «отчаянные» не боятся переступить этот невидимый барьер, становясь после этого духовно богаче и чище душой. Но всё- таки, всё- таки – этот барьер необходимо переступать ОСТОРОЖНО.

Игорь этот барьер УЖЕ ПЕРЕСТУПИЛ, и это было прекрасно, но…только для него одного, а не для других, и тем более НЕ ДЛЯ МЕНЯ. Мне это напомнило эпизод из далёкого детства. Однажды меня привели на ёлку. В конце праздника Дед Мороз стал раздавать подарки. Я, почему-то оказался в самом конце толпы ребятишек, и мне подарка не досталось. Кто-то там просчитался с количеством. Какие-то взрослые дяди и тёти во главе с дедушкой Морозом пытались меня успокоить, но всё было бесполезно. Слёзы великой обиды текли по моим щекам. Потрясённый, я не мог успокоиться в течение многих дней. Милая добрая новогодняя сказка для меня была испорчена.

После этого эпизода я обозлился, возненавидев многих своих товарищей, стал болезненно завидовать им и вообще всем тем, кому всегда всё достаётся. Я словно оказался во враждебном окружении.

Что-то подобное я переживал и сейчас. Представлялось, что совершенно несправедливо меня «обделили». Мне не досталось «подарка», что главный приз на «ПРАЗДНИКЕ ЖИЗНИ» вручили почему-то Игорю, хотя я его заслуживаю не меньше, а, пожалуй, даже больше его. Во мне бурной волной уже в который раз, взыграло обычное, чёрствое самолюбие, которое вполне можно обозначить как самовлюблённость. Но где, где та грань, которая отделяет здоровое самолюбие от самовлюблённости?

Видя, что Игорь так и не нашёл в себе сил, чтобы продолжать, я повторил свой первоначальный вопрос:

«Хочешь, я тебе кое-что напомню?»

«Напомни, а то я что-то совсем …обалдевший»– проскулил мой товарищ.

И вот здесь я в очередной раз «взорвался». Моё жалкое самолюбие почему-то перешло в дикую ярость. Вся жалость к Игорю мгновенно улетучилась, осталось одно раздражение. Почти вплотную приблизившись к Игорю и стараясь придать своему взгляду максимально надменное выражение, я довольно громко и отчётливо произнёс:

«Вспомни, дорогой начавшуюся грозу перед вторым появлением девушки». Игорь уставился на меня своим замученным взглядом. Волосы на его голове были какие-то свалявшиеся и истрёпанные. Рубашка, выбившаяся из – под штанов, была вся измята. Три верхние пуговицы на ней оторваны. И, вообще, вид у него был как у замученного грешника со средневековых гравюр.

«Ну, помню»– чуть слышно промямлил Игорь.

«Тогда вспомни ещё кое-что» – продолжал я – «Когда молния очередная тогда вспыхнула, ты глядел куда-то «ошарашенным» взглядом. У тебя даже зрачки заблестели, а глаза не просто округлились, а стали какие-то шарообразные, невероятно огромные».

«Подожди, Жека» – Игорь сосредоточился – «Дай, бог, памяти…ещё…сейчас…» – он словно тормошил свою память, вертя головой в разные стороны, упорно пытаясь что-то из неё извлечь. Видимо, у него никак это не получалось, потому что напряжение с его лица не спадало, губы были сжаты до невероятной степени. На лбу появилась испарина, а щёки округлились и порозовели. И вдруг он неожиданно подпрыгнул, словно его кто-то подбросил, схватился за лоб и повалился на пол. В этот раз из его уст я услышал не то стон, не то плач, не то хохот. Действительно, было непонятно, то ли он плачет, то ли хохочет, то ли вообще «отключился». В ту минуту я в очередной раз за него испугался. «А вдруг у него панический обморок, тогда необходимо срочно вызывать «скорую».

«Игорь, ты что!?» – подскочив, я попытался его растормошить.

Здесь Игорь вытаращил на меня свои осовелые зрачки и, действительно, захохотал каким-то неестественным, отрешённым от всего мирского хохотом. Это был даже не хохот, а что-то похожее на отдалённое, несколько приглушённое эхо. Словно отголоски этого далёкого эха проникали в подсознание. Создавалось впечатление, что это хохочет не Игорь, а тот самый великан с косматой гривой. Вот это да! Самое время не «скорую», а «психушку» вызывать. Я очень осторожно помог подняться товарищу, усадил Игоря на диван, а сам уселся в кресло, стоящее напротив.

Минуты две-три Игорёк молчал, опустив глаза, затем резко приподнял голову и, видимо, обращаясь ко мне, тихо пробормотал: «Включи свет…сумерки уже…темно».

Я машинально повернул выключатель. Вдруг что-то лопнуло. Кажется, это перегорела лампочка. Свет не зажёгся.

«Приключения продолжаются» – то ли подумал, то ли произнёс я. «Сейчас появится призрак» – эта мысль залетела в мою голову и сразу же по телу поползли мурашки, а через несколько мгновений меня бросило в жар. «Вот что значит самовнушение» – подумал я мимолётом, но, тут же осёкся, уставившись на комнатную дверь.

Дверь в коридор чуть-чуть заскрипела и приоткрылась. «Обычный сквозняк, наверно на кухне открыта форточка, а на улице сильный ветер» – эти мысли пронеслись в голове машинально, чисто интуитивно, хотя беспокойный «червячок сомнения» уже глубоко проник в мою душу.

Дверь, за которой находился длинный, тёмный коридор, ведущий на кухню, и, одновременно, к входной двери, приоткрылась почти наполовину. И там, в глубине коридора, я заметил какую-то светлую тень – полоску, которая, то растягивалась, то сужалась, выделывая довольно причудливые блики. «Жуть» в очередной раз влетела в меня. Возникло ощущение, что кто-то тронул мои волосы, и они стали приподниматься.

«У вввас, там, В КОРР-РИ-ДОРРЕ, тете-леви-зззор, что ли гор-ррит?» – бестолково заикаясь, спросил меня Игорь.

Осознав, что Игорь тоже видит эту тень, я всё же сделал вид, будто ничего не происходит.

«Да с чего ты взял?» – произнёс я с хриплым придыханием – «Там только холодильник».

Я продолжал наблюдать за светлой тенью. Игорь отбежал в сторону от двери, встав сбоку от меня, и теперь уже не мог видеть эту загадочную тень. Затем он отвернулся к стене. Я собрал в кулак всю свою волю, понимая, что необходимо сосредоточиться, отогнать от себя всё дурное и думать только о хорошем. Как обычно в подобных случаях, я закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти и чётко произнёс три раза: «Всё будет хорошо…» Затем я смело открыл глаза. Тень не исчезла, но страх улетучился моментально. Теперь меня разъедало беспокойное любопытство. Не может же девушка, в конце концов, появиться вот здесь, сейчас, в моей квартире. Хотя…

И здесь я обнаружил, что мы снова сидим у костра – я, Игорь, Юрик, Альберт – далёкое озеро чуть светится, на небе громадная луна, звёзды, вдали лес чёрной полоской обозначен, а к нам приближается…светлая тень. Затем минутное «видение» костра исчезло, и я РЕАЛЬНО увидел, что светлая тень – полоска в коридоре почему-то стала УВЕЛИЧИВАТЬСЯ и ПРИБЛИЖАТЬСЯ к нашей двери. Я стоял, как вкопанный, не отрывая взгляда от двери.

«Что с тобой? Ты оглох?» – где-то в подсознании, в самой его глубине далёким эхом звучал взволнованный голос то ли Игоря, то ли ДРУГОГО МОЕГО ТОВАРИЩА. Я пытался не обращать на этот голос никакого внимания, полностью сосредоточившись на НЕОБЬЯСНИМОМ ЯВЛЕНИИ.

Светлая тень приближалась. Всё повторялось опять, как ТОГДА, только теперь обстановка совершенно другая. «Но ведь здесь такого не может быть. Здесь же цивилизация» – обрывки подобных мыслей, каким-то нелепым хороводом кружились в голове. Но одновременно довольно странная, НЕВЕРОЯТНАЯ мысль, кровавым отблеском обожгла моё подсознание. Она появилась откуда-то издалека, может быть из космоса, из глубин ВСЕЛЕННОЙ.

«Всё в этом мире относительно. Каких-то несколько столетий назад на том самом месте, где сейчас стоит этот дом, волновалось степное поле, и мчались здесь, по этой самой земле, дикие всадники на своих диких конях, размахивая короткими мечами или стреляя из луков отравленными стрелами».

Мне представилась подобная картина настолько ярко, что я воочию увидел мчавшихся прямо на меня всадников. Они неслись довольно быстро и с каждым мгновением ПРИБЛИЖАЛИСЬ. Впереди скакал воин в кожаном шлеме. Он диким взглядом смотрел прямо на меня, размахивая мечом. Наши взгляды ВСТРЕТИЛИСЬ.

И вдруг я понял, что этот воин всего лишь молодая девушка. Откуда и зачем здесь девушка? Хотя, что-то такое я припоминаю. Я ведь готовил по древней истории сообщение, и выступал с ним на какой-то конференции. Я тогда очень волновался и некоторые высказывания древних историков и философов даже вызубрил наизусть. И вот теперь они, совершенно машинально, ВОСКРЕСЛИ в моей памяти. Кажется, прежде чем выйти замуж, степная савроматская девушка обязана была выполнить СВЯЩЕННЫЙ ОБРЯД. Значит, скорее всего, эта девушка древняя савроматка. В памяти выплыло свидетельство древнегреческого историка Геродота о том, что «савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни: они ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду. Относительно браков соблюдается у них следующее правило: ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьёт врага…»

Близкий современник Геродота знаменитый врач Гиппократ выражался ещё более определённо: «Их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках, а замуж они не выходят, пока не убьют трёх неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями не прежде, чем совершат обычные жертвоприношения…»

Вот это да! Мысли теперь уже беспокойным калейдоскопом крутились в моей голове. Девушка приблизилась ко мне настолько близко, что достаточно ей было метнуть стрелу или бросить боевой топорик… вот она натягивает тетиву. Я невольно отстранился. Теперь уже нет никакого сомнения, что она целится именно в меня. Но что такое? Создаётся впечатление, что у девушки нет правой груди. Ну, конечно, её и НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. Теперь я вспомнил, что Гиппократ также сообщает о страшном, нелепом, каком-то кощунственном обычае выжигания матерями у девушек – савроматок, готовящихся вступить в сражения, правой груди. Это делалось якобы для того, чтобы «вся сила и изобилие соков» перешли в правое плечо и руку и для того, чтобы грудь не мешала девушке стрелять из лука.

Здесь я почему-то подумал, а что если девушка левша, тогда, пожалуй, ей необходимо выжигать левую грудь. Но это опасно, потому что там близко СЕРДЦЕ. Мне вспомнилось ещё указание историка IV века до нашей эры Псевдо-Скилака о том, что «народ савроматов управляется женщинами».

В этот момент кто-то легонько прикоснулся к моему плечу. Я вздрогнул и открыл глаза. Воинственная девушка и все её соплеменники сразу растворились, но тревога не исчезла, потому что светлая полоска НИКУДА НЕ ДЕЛАСЬ.

И в этот самый момент меня осенило. «Тонкая длинная полоска, летящая к двери. Это же стрела, стрела из параллельного мира». Я вспомнил, что где-то читал о наложении времён, о том, что ничего не проходит бесследно, и что наша Земля никогда ничего не забывает. Там было указано, что иногда, в исключительных обстоятельствах, любой период прошлого может проявиться в настоящем, и наше подсознание УВИДИТ ЭТО. Здесь не нужна никакая «машина времени», потому что лучшая и самая совершенная «машина времени» это наше внутреннее чутьё, наша интуиция. И вполне вероятно, что сейчас я наблюдал РЕАЛЬНЫХ ВОИНОВ, которые кочевали здесь ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД.

Дверь в коридор снова заскрипела. Через меня пробежал сквозняк – я почувствовал озноб. А затем всё тело будто сковало железными цепями. Я скорее не увидел, а почувствовал, что дверь продолжает раскрываться. Мне опять померещилось, что я сплю, и всё происходящее мне только снится. А, может, я, действительно сплю? Дверь в коридор из комнаты раскрылась почти полностью. В этот момент глаза Игоря расширились, а зрачки ещё больше позеленели. Мне показалось, что он хотел отскочить в сторону, но не успел. Я увидел, или почувствовал, как светлая тень в форме стрелы, влетев в комнату, ударила по Игорю, а затем сразу уменьшилась, растворилась, исчезла.

«Стрела Амура, из параллельного мира!?» – мои мысли смешались. А затем какие-то их обрывки стали нелепо кружиться в голове. «Значит, в параллельном мире тоже есть любовь, влечение к женщине». И вдруг меня буквально потрясла странная нелепая мысль: «А разве секс там может быть? А если может, то, каким образом? Да нет, вряд ли, там же только тени, призраки…» И здесь мысль ещё более нелепая зародилась в моей душе. «Но ведь Игорь, всё-таки, не призрак. Тогда как же он мог полюбить призрак, а призрак полюбить его?.. Непонятно. А, хотя, если произошло наложение миров, то это вполне объяснимо».

Стихи, поэтические строки, в очередной раз, лёгкой струйкой влетели в моё раненое сердце.

«Я пить тебя хочу»,

Немые губы шепчут в полутьме,

По трепетной земле я не хожу – лечу,

И руки всё тяну – тяну к тебе,

Как будто соль прикладываю к ране,

И душу жгут порочные огни,

И кони-облака плывут в ночном тумане,

И призраки мерещатся вдали.

Не верю в предсказания дурные,

Под взглядом я бездонным промолчу,

И в восхищенье пред красой богини,

К её коленям сердце опущу…

Наконец, Игорь словно очнулся и, помолчав минуты две, довольно уверенно заговорил.

«Ну да, конечно, именно перед вторым появлением девушки мы с тобой, видимо, увидели то кладбище в подсознании, и вот теперь я его увидел воочию. Спасибо тебе, Жека, напомнил».

Фраза эта, почему-то потрясла меня своей обыкновенностью, какой-то нелепой попыткой совместить несовместимое, примирить непримиримое. Да разве это допустимо, чтобы душу человека, чудо его переживаний втискивать в какие-то нелепые рамки обыденности. Я смотрел на своего друга и не мог понять, кто всё-таки передо мной? – Реальный человек, мой товарищ, которого я знаю уже более трёх лет, или…его двойник? Эта мысль постоянно влетала в моё сознание, она кружилась, она порхала, она…обжигала. Чтобы успокоиться, я решил также «приземлить» свои мысли и абсолютно спокойным голосом, как будто НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО, поторопил своего товарища.

«Ну, рассказывай дальше…о своём путешествии».

И здесь Игорь, словно, спохватился – в очередной раз забегал по комнате, замахал руками – и… продолжал молчать. Летели минуты, а Игорь всё не решался продолжить свой рассказ. Видимо, он всё ещё был не в состоянии подобрать подходящие слова. Тогда я подумал: «Насколько всё – таки беден наш язык по сравнению с нашей многообразной жизнью. Иногда чувства просто выплёскиваются из души, из глубины подсознания, как из глубины ВСЕЛЕННОЙ, а выразить эти чувства обычными словами мы не умеем. Я ещё раз внимательно вгляделся в Игоря, и мне стало «НЕ ПО СЕБЕ», мне стало СТРАШНО. «Пьяные» зрачки Игоря перебегали от одного предмета к другому, его дрожащие руки хватали различные вещи, лежащие на письменном столе. Пробегая очередной раз по комнате, Игорь задел стоящий напротив двери стул, и он с каким – то невероятным грохотом, свалился. Резкий, неожиданный удар упавшего стула напомнил мне удар молнии в степи. И здесь я снова увидел ЕЁ – ту самую ТЕНЬ – ПОЛОСКУ, которая кружилась по комнате (вполне возможно, что это у меня всего лишь рябило в глазах). И эта полоска – молния, почему то всё время ударяла Игоря. Мне казалось, что от Игоря отлетают электрические разряды. Удары следовали за ударами, но Игорь, казалось, их не замечал. Он продолжал носиться по комнате, не говоря ни слова, а только тяжело вздыхал. Теперь было чётко видно, что с ним творится нечто НЕОБЬЯСНИМОЕ. С одной стороны, он, видимо, предпринимал отчаянные попытки вернуться в реальный мир, но это ему никак не удавалось. Скорее всего, он продолжал пребывать в какой-то прострации. Мне стало «жутко» наблюдать адские мучения своего товарища и ужасная мысль влетела в моё подсознание. « А вдруг он не сможет ВЕРНУТЬСЯ ОТТУДА? Вдруг его НЕ ОТПУСТЯТ?»

Наконец, я понял, что ему просто НЕ ДАЮТ ГОВОРИТЬ. Видимо, не хотят, чтобы, приоткрывшуюся ему тайну, он выносил в этот грешный, погрязший в пороках, мир.

Я подскочил к нему, схватил за ворот рубашки и, притянув к себе, начал трясти изо всех сил.

«Очнись, Игорёк, рассказывай дальше, я тебя внимательно слушаю…»

Но Игорь выпучил на меня свои огненно-красные зрачки и не произносил ни слова.

Тогда я отпустил его и, сдерживаясь, как можно спокойнее произнёс: «Ну, пожалуйста, Игорь, расскажи, что СЛУЧИЛОСЬ С ТОБОЙ дальше. Я никому не расскажу, я же твой друг».

Здесь я заметил, что огненные искорки в глазах Игоря стали постепенно блекнуть. Его взгляд стал принимать обычное, хотя и немного испуганное выражение.

«Кажется, ужасное позади, опасность, на этот раз, миновала» – что-то такое подумал или почувствовал я, хотя сам не понял, почему. Мне стало ясно, что Игоря именно в данный момент торопить не стоит, что он всё расскажет сам. Действительно, примерно через минуту он всё-таки заговорил, только почему-то очень тихо, почти шёпотом. Я с напряжённым вниманием вслушивался в его слова, часто «мурашки» пробегали по моему грешному телу. Иногда опять создавалось впечатление, что я беседую ВОВСЕ НЕ С ИГОРЕМ. Итак, что же шептал мой добрый товарищ? Я максимально напряг слух, пытаясь услышать его, казалось, бессвязную речь.

«А дальше…понимаешь…пока я к кладбищу подходил, я все ноги промочил…там же болото кругом…подойти вплотную очень трудно. Я с кочки на кочку прыгал…но, всё равно ноги, словно ватные от воды стали. Промёрз ужасно, а тут ещё дождик…сначала чуть накрапывал, а дальше всё сильнее – сильнее, так что, пока я до холма с крестами добрался, весь почти до нитки промок».

Здесь, я зачем-то спросил Игоря: «А самочувствие у тебя сейчас, какое? Надеюсь, не простудился?»

Задал я этот вопрос скорее машинально, и сразу пожалел об этом.

«Ты, понимаешь, Жека, не мог я простудиться» – простонал мой товарищ.

Как ни старался я сдерживать себя, но этот ответ, в очередной раз, вывел меня из равновесия.

«Это как понимать??? По-моему, простуде подвержен каждый!»– выкрикнул я, зачем-то размахивая кулаками.

«Каждый смертный…» – пробормотал как бы про себя Игорь.

«Что!!!???» – я был потрясён – и снова заорал, хотя прекрасно понимал, что кричать в данной ситуации бессмысленно, но сдерживать себя я был не в состоянии. «Что ты мелешь!!!??? Ты откуда это взял??? Из древних восточных сказок? Или из Библии? Ах, да…я и забыл, что все мы смертные, а ты у нас один…бессмертный!»

Конечно, я это всё полушутя прокричал, даже особо не задумываясь. Я вполне резонно считал, что Игорь произнёс свою последнюю фразу скорее машинально, чем всерьёз, а, может, для того, чтобы придать больше таинственности своему рассказу. Но то, что я услышал от него дальше, ввело меня, поистине, в шоковое состояние. Я был уже не в силах его перебивать, а только обессилено слушал, уже смирившись со всем. Сначала мне казалось, что Игорь бредит, потом, что он действительно заболел. Наконец, я окончательно убедился, что Игорь побывал где-то там, за той самой запредельной чертой, куда нам (ПРОСТЫМ СМЕТРНЫМ?), ход недоступен. А ему это как-то удалось. Я вспомнил о «стреле» и подумал, что Игоря не ругать, а, действительно, жалеть и УВАЖАТЬ надо.

«Каждый человек уникален в этом мире, он приходит в этот мир, чтобы выполнить своё особое предназначение. И, вполне допустимо, что Игорь, после встречи с девушкой, ОСОЗНАЛ, для чего он ЯВИЛСЯ В ЭТОТ МИР. Больше я не перебивал своего товарища. Я передаю его рассказ так, как я его запомнил.

«Итак, я всё-таки добрался до кладбища, хотя, весь дрожал от озноба. Мне было очень холодно и неуютно. Дождь усилился, а я, как назло, одел только лёгкую осеннюю курточку, а на ногах у меня были рваные кеды, как раз те самые, в которых я летом работал на раскопках. Естественно, что я вымок весь до нитки за каких-нибудь пятнадцать минут. Я бродил туда-сюда, натыкаясь на старинные кресты, месил грязь и удивлялся самому себе. Ну, зачем, зачем я сюда пришёл? Я же знал, что здесь только заброшенное кладбище, а не деревня. Я прекрасно понимал, что меня здесь никто не встретит, не согреет, чаем горячим не напоит. Что же мне теперь делать? Замерзать здесь одному? Но умирать не хотелось и, бродя между могильными крестами, по топкому болоту, я всё-таки не терял смутной надежды на какое-то чудо, на что-то надеялся. Какое- то внутреннее чутьё подсказывало мне, что пришёл я сюда не зря.

Сколько времени бродил я между крестами? Если полагаться на обычное время, то, пожалуй, минут сорок – пятьдесят. Наконец я, совсем обессиленный, присел на кочку или на пенёк. И вот здесь, только здесь, я абсолютно отчётливо понял, что уйти отсюда я уже НЕ СМОГУ…НИКОГДА. Почему я так подумал? Пожалуй, по двум причинам. Первая причина самая обычная, житейская. Я вымокший, промёрзший, уставший, голодный, просто не в состоянии проделать долгий путь в обратном направлении. К тому же очень быстро темнело, а дождь и ветер неумолимо усиливались.

А вот вторая причина… Её трудно объяснить. Где-то там, в глубине своих чувств, я понимал, что НЕ ДОЛЖЕН ОТСЮДА УХОДИТЬ, что просто НЕ ИМЕЮ ПРАВА так просто покинуть это МЕСТО. Я чувствовал, что обязан раскрыть тайну, может быть, своей судьбы, а, может быть, и ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО. Я должен был понять что-то такое, что скрыто от нашего обычного мира, о чём мы только смутно догадываемся, но боимся сами себе в этом признаться. И, почему-то, в эти мгновения, мне даже смерть не показалась такой уж слишком страшной, я как-то даже перестал её бояться и приготовился ко всему. Мне даже как-то любопытно стало, что же со мной будет происходить, когда я начну замерзать. Такие вот странные мысли втемяшились в мою башку. (Игорь улыбнулся).

Я сидел на этом пеньке довольно долго. Уже наступили сумерки. Постепенно озноб прошёл… всё моё тело сковало. Я чувствовал, что уже с громадным трудом могу пошевелить рукой или ногой. Голова моя сжалась в плечи и стала, словно, чугунная. Я закрыл глаза, сон стал постепенно обступать меня. Только ты не думай, что я потерял сознание, я всё прекрасно ощущал… я, всего лишь… решил отдохнуть. Мои мысли были чёткие. Вот чуть- чуть отдохну, наберусь сил… встану и пойду. Я всё-таки ещё не совсем замёрз. У меня ещё есть время, во мне ещё есть энергетическая сила… ещё не поздно встать и уйти… ещё не поздно. И вдруг откуда-то сверху я услышал, как эхо отозвалось на мои мысли… – «ПОЗДНО!!! ПОЗДНО!!!»

А затем я увидел, что какие-то странные существа, в каких-то цилиндрических шлемах, приближаются ко мне. Но, понимаешь, Жека, я понимал, что это никакие не инопланетяне, что это всё-таки жители Земли. Эти существа окружали меня. Сколько их было? Может быть, десять, может быть, двадцать, я не уловил. В руках некоторые из них держали (я не сразу разглядел) остро отточенные ножи, другие – какие-то продолговатые лопаты. Но, знаешь, я их совсем не испугался. Мне было просто любопытно, что же они со мной сделают? Неужели принесут в жертву? Но, понимаешь, как я сказал, страха смерти абсолютно не было, как будто я уже умер. Самое интересное, что и могильных крестов вокруг себя, я почему-то больше не видел.

В самые первые минуты, я не мог разобрать, на кого похожи эти существа. Шлемы загораживали их лица. У меня даже закралось сомнение, люди это вообще или роботы? Хотя, повторяю, в том, что они земляне я абсолютно не сомневался. То есть, даже если это роботы, то они сделаны на нашей Земле, а не где-то в космосе. Наконец, ближайшее ко мне существо уставилось на меня, и под его шлемом я успел заметить немного приплюснутый сизоватый нос, тонкие сероватые губы и усталые грустные, даже какие-то поблекшие карие выпученные глаза с красноватыми белками. Если это всё-таки был человек, то создавалось впечатление, что он только что был освобождён из концлагеря в котором провёл долгие годы – настолько измученным был весь его вид.

Это существо вперило в меня свои осоловелые выпученные зрачки и пробормотало, видимо, обращаясь ко всем остальным.

«Смотрите, оказывается он живой. Уходим».

Второе существо, стоявшее неподалёку, ему ответило. «Он не может быть живым. Он здесь просидел почти три тысячи лет. Ты разве не видишь, это обычная мумия».

Здесь довольно неожиданно раздался громовой голос уже третьего существа, подходившего сзади.

«Что за ерунду городишь. Мумифицировали в Древнем Египте. А этот из СССР ХХ века. Это прекрасно видно по его облику и одежде. А тогда только две мумии советских вождей было изготовлено – Владимира и Иосифа, и то Иосифа почти сразу перезахоронили в обычной могиле».

«Ты имеешь в виду Владимира Крестителя?» – спросило первое существо.

«Нет, дорогой мой невежда. Владимир Святой или Владимир Креститель, принявший на Руси христианство, был Киевским князем, и жил он на целую тысячу лет раньше. И никто его не мумифицировал. А Владимир – Советский Вождь, был безбожником, беспощадным борцом со всякой религией, считая её вредным пережитком прошлых эпох, настоящим опиумом для народа».

«Ну, ты всегда хорошо знал так называемую советскую эпоху, а я о ней, признаться, почти ничего не знаю» – с явным неудовольствием промямлило первое существо.

«Да ты и другие эпохи не лучше знаешь, поэтому и запутался в двух соснах. А я всегда интересовался именно этим довольно оригинальным и странным периодом» – продолжало «греметь» третье существо и от этого его «грома» у меня в ушах стоял нестерпимый звон. «Репрессии, Великая Победа над Тевтонами, ну а затем кризис и распад».

Здесь вмешалось второе существо. «Да, да. Насколько я помню из обзорного исторического курса древней российской истории, в 1917 году от рождества Христова к власти в России, действительно, пришли интернационалисты, которые мечтали о мировом коммунизме. Но я опять забыл, как первоначально называли себя эти правители. А год распада их государства я так и не запомнил».

«И ты после этого образованным себя считаешь?» – это опять недовольно загремело, третье, как я понял, самое знающее существо. «На раскопки вот прилетел. Древнюю российскую цивилизацию раскапывать и изучать, а элементарных вещей не знаешь. Большевиками они себя называли. А государство их большевистско-коммунистическое – Советский Союз – распалось в 1991 году от рождества Христова. И просуществовало-то оно всего около семидесяти лет».

Здесь первое, самое незнающее, как я понял, существо, с каким-то испугом спросило: «Если, как ты говоришь, мумии в ту эпоху почти не изготовляли, то откуда она, эта самая мумия, здесь появилась?» Существо указало лопатой в мою сторону.

«А вот это мне и самому не понятно. Необходимо срочно вызвать специалиста» – немного мягче пробурчало третье, не только самое знающее, но и самое главное, как я понял, существо.

«А сидит-то, сидит, ну прямо как живой. Слушайте, а, может, это прошлогодняя экспедиция его в земле обнаружила и на свет божий извлекла?» – промямлило как-то неуверенно первое существо.

После его слов третье существо буквально разъярилось: «Ты сам-то подумал что сказал? Если бы такое мировое открытие было сделано, о нём бы везде сообщили. Обнаружили мумию эпохи большевиков в нашем регионе. Да это просто исключено. Ну, допустим, они скрыли это. Но на кой ляд им мумию, так хорошо сохранившуюся здесь оставлять? Она же моментально гнить начнёт. Здесь же сырость, слякоть, снег, дождь. Нет, здесь что-то не так. Не может это странное существо быть мумией. Я срочно вызываю специалиста из центра. Он через два часа уже будет здесь и всё разъяснит. Так что лучше подождать».

Во время их «странного» разговора я сидел обалдевшим истуканом и старался не шевелиться. Я боялся разоблачить себя, чтобы эти «психи», действительно не забрали меня в какую-нибудь идиотскую исследовательскую лабораторию. Я старался даже не дышать, ничего не понимая. В голове у меня была полная неразбериха.

Да это же полнейшая белиберда. Что они там мелят? И кто они, вообще, такие? Какая мумия? Я обычный советский молодой человек 1960 года рождения (пускай даже, от рождества Христова, хотя у нас сейчас так не принято говорить). А они, видно, никакие не археологи (в непонятных шлемах), а просто идиоты, которые сбежали из психушки и бродят здесь, скрываясь от милиции». Но в то же время я чувствовал, что никто меня никуда не заберёт, потому что я нахожусь под защитой самого дорогого мне существа, что в обиду ОНА меня не даст, спасёт меня. Я сам не понимал, почему я думал именно так. Видимо, мне подсказывало это моя собственная интуиция, которой я всегда доверял гораздо больше, чем обыкновенному, но такому банальному и совершенно бестолковому разуму.

Внезапно я открыл глаза и убедился в том, что я дремал, и все эти существа-призраки мне только мерещились. Я по-прежнему сидел на полуразвалившемся пне. Вокруг меня была уже сплошная сырость. С неба вместе с дождём сыпались ледяные градинки. Болото вокруг кладбища покрывалось тонким слоем льда. Сумерки неумолимо сгущались. (В этот раз время не остановилось). Взглянув на часы, я с ужасом убедился, что было уже почти восемь часов вечера. Я понял, что теперь мне уже не выбраться отсюда даже при всём моём желании.

Романтика окончательно исчезла, пришёл обычный животный страх. Необходимо было что-то делать. Необходимо было элементарно спасти себя. Но что я должен был делать? Этого я не знал и не представлял. Проходили томительные минуты. И вдруг я понял, что не ощущаю своего тела. Меня как будто не было. Перед глазами появилась тёмно-синяя пелена, которая постепенно стала обволакивать окружающие меня предметы. В отдельные моменты я впадал в забытье, всё более и более погружаясь в сладостно-успокоительное состояние. Я увидел перед собой светлую поляну, всю усыпанную белым-пребелым пухом. Дул лёгкий ветерок, и от этого пушинки перелетали с места на место, плавно кружась в воздухе.

Наконец я осознал, что это не пух летает кругом, а просто-напросто я сам нахожусь на облаках. И здесь…я услышал какой-то гул, который, казалось, нёсся откуда-то сверху, может быть, из глубин Вселенной. Этот странный гул то приближался вплотную, заставляя содрогаться мои барабанные перепонки, то удалялся на значительное расстояние, отдаваясь далёким эхом в окружающем меня пространстве. Наконец гул начал, как будто затихать и в этом затихающем гуле, я отчётливо разобрал чей-то приглушённый, но в то же время такой соблазнительный шёпот. От этого шёпота у меня мурашки по коже побежали.

Я был потрясён. Подсознательно я сразу догадался, КОМУ принадлежит этот шёпот. Это шептала ТА, ради которой я и пришёл на это старинное заброшенное кладбище. В первый момент, мне показалось, что шёпот раздаётся откуда-то сзади. Я быстро обернулся, но в белой пелене никого не увидел. Тогда я сделал попытку вслушаться в эти странные звуки. Первые две-три минуты у меня ничего не выходило. Наконец наступил момент, когда, казалось, в бессмысленных звуках стали отчётливо проступать отдельные слова и даже фразы. Ещё через некоторое время я понимал абсолютно всё. Я не видел девушку, не видел даже её контуров, но чётко осознавал, что она где-то совсем рядом и говорит мне то, о чём уже давно хотела сказать.

И здесь я опять интуитивно догадался, что она всё это время находилась рядом, оберегая меня. Сладкие звуки её голоса, как и тогда, у костра, перешли в нежную музыку, в которой отдельные нотки звучали так волнительно, что моё сердце в прямом смысле слова сжималось от счастья. Что же мне говорила (или пела) моя прекрасная незнакомка? Хотя почему, я назвал её незнакомкой, ведь это совсем неправильно. Наверно, роднее и ближе её, кроме родителей, у меня в тот момент не было никого.

«Ты что, забыл? Я же тебе тогда всё объяснила. МОЙ ДОМИК НАХОДИТСЯ С ПРАВОЙ СТОРОНЫ…»

И тут меня осенило. Я начал судорожно рыться во внутреннем кармане своей старой куртки и, наконец, вытащил оттуда весь растрёпанный и, слава богу, лишь немного вымокший блокнот с Олимпийским Мишкой на обложке. Как же я догадался захватить его с собой? Это вышло совершенно случайно, ведь я об этом блокноте совершенно забыл. С ТОЙ ПОРЫ, кажется, я его ни разу даже не открывал.

Затем я начал быстро листать блокнот, ища нужную страницу. Несмотря на сумерки, я всё-таки сумел её найти. С огромным трудом мне удалось разобрать каракули, сделанные тогда, у степного костра, когда девушка, перед тем, как уйти, сообщила свои странные координаты. «Мой домик» – сказала она тогда, и ПРОШЕПТАЛА СЕЙЧАС.

Какой домик?.. Неужели…могила? Значит, я должен найти… ЕЁ МОГИЛУ!?

Мне в очередной раз стало жутко. Только теперь эта «жуть» шла не от холода, не от дождя, не от надвигающейся ночи, и, даже, не от страха неопределённости. Она шла ко мне от вполне конкретных могил, расположенных на вполне конкретном кладбище. Я приподнялся со своего «кресла». Мои кеды сразу провалились в вязкую сырую жижу, передвигаться по которой было невозможно. Кроме того, я весь был мокрым до нитки. Тем не менее, я сосредоточился, пересилил себя и, внимательно рассматривая свои каракули в блокноте, стал… ОТСЧИТЫВАТЬ МОГИЛЫ, согласно координатам, сообщённым когда-то девушкой.

На что я надеялся? Откуда у меня взялись силы? Не знаю, не понимаю, но в тот момент происходило, видимо то, что должно было происходить. Я даже не пытался объяснить всё происходящее со мной, я всего лишь делал то, что кричала мне моя собственная душа. Но одновременно я делал то, что ШЕПТАЛА МНЕ ОНА. Я ощущал удары своего сердца. Кажется, на глазах у меня появились слёзы, хотя, возможно, что я рыдал без слёз.

Кругом, отовсюду, спереди, сзади, сверху, снизу звучал её нежный голос-шёпот. Он щекотал меня, он сводил меня с ума, он вдохновлял на подвиги. Я бежал за ним, за этим голосом, а он продолжал всё настойчивее звать меня к себе, манить, завораживать, сводить с ума. Вполне вероятно, что в те мгновения я, действительно, сошёл с ума, но, даже это меня не пугало. Я бежал к своей мечте, забыв обо всём остальном. Я бы даже сказал, что всего остального, для меня тогда просто не существовало. Повторяю, я бежал на её голос, как смертельно раненный боец бежит на вражеский окоп, чтобы в последний раз насладиться порывом вдохновения. А, может быть, мне голос её только чудился, может быть, я его только представлял, а сам лишь читал, написанное в блокноте?

«Мой домик (могила?) находится в юго-восточной части» – читал я, а её шёпот прекрасным эхом подтверждал правильность написанного.

«Так, юго-восток, где он?» – я огляделся по сторонам и увидел СОЛНЕЧНЫЙ ЗАКАТ (но ведь, всего лишь несколько секунд назад, всё вокруг, в том числе и весь горизонт, было покрыто сплошными тучами, а сейчас, что же, тучи рассеялись, неужели так внезапно?) Но ещё более удивительным было то, что теперь я не чувствовал, АБСОЛЮТНО НЕ ЧУВСТВОВАЛ, никакой усталости. Я с наслаждением вдыхал степной воздух и искал, искал по координатам, записанным когда-то в блокноте, ЕЁ ДОМИК.

Юго-восток кладбища я определил быстро. А дальше…пять домиков (то есть крестов?) влево, так дальше…три домика (креста?) к северу. Теперь я не ощущал никакого озноба. Ноги и руки перестали затекать. Я начал согреваться, моё тело получило какую-то дополнительную энергию. Во время поиска я, словно ожил, ощущение голода абсолютно пропало, улетучилось. Я получил совсем другой смысл своего существования. Я чувствовал, что получаю всё необходимое для жизни откуда-то, то ли из космоса, то ли из-под земли.

Я отвлёкся от всего остального мира, забыл обо всём на свете – кроме одного, для меня теперь самого главного, самого сокровенного, САМОГО СВЯТОГО. Хотя, что для меня сейчас самое главное, самое сокровенное я ещё толком не понимал. Но я чувствовал, что подхожу всё БЛИЖЕ И БЛИЖЕ к раскрытию, может быть, ВЕЛИКОЙ ТАЙНЫ, во имя которой мы все приходим в этот мир…

И вот я у цели. Странно, но было ещё светло (ах да, я и забыл, что время опять остановилось). Я взглянул на часы, они показывали пятнадцать минут седьмого. Выходило, что время, даже не остановилось, а потекло в противоположную сторону. Но меня это теперь не только не удивило, а показалось абсолютно естественным. Вполне возможно, что уже наступило следующее утро.

Завершив отсчёт по указанным ею координатам, я остановился около старинного, деревянного, хотя ещё прочного могильного креста. Этот немного покосившийся крест выглядел ещё довольно внушительно. Подойдя ближе и внимательно вглядевшись, я разглядел на кресте какие-то знаки. Сначала я абсолютно ничего не мог разобрать в этих знаках, мне даже показалось, что кто-то, шутя, их нацарапал. Но вскоре я убедился, что это не какие-то случайные царапины, а буквы и цифры. Только выведены они как-то по-особому, каким-то старинным стилем, похожим на старославянский. Нас знакомили на уроках со старославянским шрифтом, но я, честно говоря, уже всё абсолютно забыл, так как экзамена по этому предмету, который назывался «Вспомогательные исторические дисциплины» у нас не было. Да и знакомили нас с этим шрифтом очень кратко, как-то вскользь. К тому же все эти надписи значительно стёрлись от времени. В общем, в этих знаках для меня почти ничего понятного не было. Машинально я вытащил из кармана носовой платок и стал тщательно вытирать вековую пыль с креста. Меня не покидала надежда, что всё-таки сумею хотя бы частично разобрать эти, как мне казалось, магические знаки.

Вдруг яркая молния осветила горизонт. Я вздрогнул. Мне почудилось, что это вовсе не молния, а вспышка от космического фотоаппарата, и меня кто-то фотографирует из космоса. А ещё через несколько секунд, словно кто-то электрическим фонариком осветил эту надпись. Я резко повернулся, но никого не увидел. «Откуда это освещение?» – эта мысль лихорадочно застучала у меня в голове. Здесь я внезапно «опомнился» и медленно поднял голову вверх. От неожиданности я даже вздрогнул. Всё, оказывается, было так просто. Сверху, со звёздного неба на меня смотрела громадная, ярко-красная, словно улыбающаяся мне, полная луна. Она как будто говорила мне. «Я тебе помогаю. Я дарю тебе свет. А ты…читай, читай, ты должен, просто обязан прочитать».

Теперь, когда я вспоминаю случившееся, то понимаю, что ВСЁ ЭТО, происходило «не по-настоящему», происходило не в РЕАЛЬНОМ МИРЕ, а в прекрасном, волшебном сне. А в настоящей, РЕАЛЬНОЙ жизни такого не может быть, и не только по событиям, но и по ощущениям. Действительно, мысли мои тогда были какие-то «прозрачные», какие-то воздушные. Да и воздух, вся атмосфера вокруг были пропитаны каким-то небесным ароматом. Мне даже представились какие-то яркие цветы, которые, словно, распускались повсюду. А, может быть, мне они просто мерещились, может быть, они распускались лишь в моей собственной душе. А дальше, кажется, луну сменило солнце. Конечно, так оно и было, потому что стало совсем светло – время без сомнения, двигалось в обратном направлении. Но самое главное, понимаешь, душа моя, точно, ПОСВЕТЛЕЛА. Всё мелочное, всё жестокое из неё словно улетучилось. Может быть, именно поэтому мир вокруг меня преобразился. Теперь я могу даже высказать такое предположение, что я побывал в РАЮ. В те минуты (или секунды) я как будто «слился» с природой, я почувствовал себя её частью и действовал в полной гармонии с ней. Но понимаешь, парадокс ощущений состоял в том, что одновременно в меня вселилось ясное понимание того, что никакого чуда, в общем- то, не происходит. Что сама наша жизнь есть чудо во всех его проявлениях. А если это так, то необходимо всегда абсолютно всему удивляться. Необходимо всегда внимательно и бережно следовать за своей путеводной звездой, под названием судьба. Передо мной была определённая ЦЕЛЬ. Я всеми силами, всем сердцем стремился к разгадке тайны, понимая, что в эти мгновения (минуты, часы) сама матушка-природа помогает мне.

И вот я уже не с отчаянием, а с определённой надеждой вгляделся в странные знаки на могиле и сразу убедился, что это не какие-то случайные царапины. Это были имя и даты жизни похороненного здесь человека. В следующий момент я понял, что смогу свободно прочитать эту надпись, несмотря на то, что она сделана, кажется, на старославянском (или каком-то похожем) языке. Я в очередной, может быть, в сотый, может быть, в тысячный раз почти вплотную приблизился к кресту и, не отрываясь, уставился в эти буквы. И вот здесь я, словно, проснулся. Всё пробрело ЯСНЫЙ, ЧЁТКИЙ СМЫСЛ. Вроде, и время пошло правильно. Я понял, что, наконец, приблизился к РАЗГАДКЕ. Луна, теперь в полумраке, действительно мне сильно помогала. Буквы ярко сверкали, отражаясь отблесками на фоне звёздного неба. Создавалось впечатление, что надпись сделана вовсе не на кресте, а на небе, и, может быть, сделана она где-то там, в самой глубине Вселенной, а на кресте лишь её отраженье.

Теперь вся надпись приобрела довольно ясный смысл и минуты через две-три земного времени (хотя, если время перепуталось, это не имело абсолютно никакого значения) я смог прочитать всю надпись, сделанную на кресте. И, как ты думаешь, Жека, что там было написано?» – совершенно неожиданно и, как мне казалось, бестолково спросил меня Игорь.

Этот вопрос застал меня врасплох. Я словно очнулся от какой-то спячки, в которую загнал меня мой товарищ и…опешил. Что я мог ему сказать? Честно говоря, в тот момент я даже представить себе не мог, что там могло быть написано, и буркнул первое, пришедшее мне в голову:

«Петров Сидор Яковлевич. 1865-1899».

Игорь удивлённо и с каким-то подозрением уставился на меня, а затем продолжил: «Не дури, Жека… там было написано СОВСЕМ ДРУГОЕ… и ты это прекрасно понимаешь».

Он замолчал, как бы раздумывая. Его молчание уже длилось две-три-четыре минуты. Я готов был в очередной раз вспылить на его, как мне казалось, глупое молчание, как вдруг он произнёс:

«Раба Божия Мария. 1858-1875. Спи спокойно, доченька наша».

Он даже, пожалуй, не произнёс, а как-то пролепетал себе под нос эту фразу. В первый момент я подумал, что он продолжает размышлять, фантазировать и разговаривает сам с собой. Как говорится, мысли вслух. Но, видимо, это оказалась вовсе не фантазия, потому что он повторил ТО ЖЕ САМОЕ уже громче. Но даже теперь мне казалось, что я ослышался; а если и не ослышался, то фраза, произнесённая Игорем, не имеет никакого отношения к той могиле.

Лишь через две-три минуты до меня окончательно дошёл смысл произнесённой им фразы: «Раба Божия Мария. 1858-1875». Так как же так? Неужели?.. Нет, я пытался прогнать от себя эту мысль, но не мог. Я настойчиво вдумывался в эти три ЗНАКОВЫХ слова и в эти две ЗНАКОВЫЕ даты. Да нет, не может быть. Это всего лишь совпадение. 1875 год… А сейчас 1980… Значит, прошло 105 лет, как ОНА УМЕРЛА. 105 ЛЕТ эта СЕМНАДЦАТИЛЕТНЯЯ ДЕВУШКА ЛЕЖИТ В МОГИЛЕ. Игорь родился в 1960-ом. Выходит, что он моложе её на… СТО ДВА ГОДА. Следовательно, по возрасту, она ему годится в прапрабабушки. Хотя вряд ли у неё были дети. Всё-таки, она умерла слишком молодой.

Я настолько сильно углубился в свои мысли, что перестал слышать Игоря. Это было как в немом кино. Я продолжал наблюдать перед собой жестикулирующего товарища, но ничего не слышал. Сколько времени я в очередной раз находился в состоянии прострации, сказать не могу. Когда я «очнулся», то ощутил себя, почему-то сидящим в мягком кресле, в той же самой комнате. В первое мгновение я опять перепугался, не исчез ли Игорь? Но в этот раз Игорь никуда не исчез, он сидел напротив на стуле и как-то растерянно вглядывался в меня. Видимо, он испугался за меня, видя, что я «отключился». Наконец он осознал, что я окончательно «пришёл в себя» и с каким-то испугом произнёс:

«Жека, что с тобой было?»

«А что такое?» – я удивлённо уставился на него. «Ничего со мной не было, просто задумался, ушёл в себя».

«Да, нет, дорогой, ты не просто ушёл в себя, ты отключился, я даже собрался «скорую» вызывать».

То есть как «скорую», зачем? – я был явно шокирован этим заявлением Игоря. Оказывается то, что мне казалось простой рассеянностью, отрешённостью со стороны выглядело каким-то ужасным кошмаром. Здесь я машинально взглянул на свои наручные часы, и «обалдел» уже по-настоящему. Я точно помнил, что Игорь заявился ко мне где-то около трёх. Часы же почему-то показывали десять минут девятого. Здесь я, наконец, заметил, что в комнате горит электрический свет (значит, лампочка тогда не перегорела), а на улице уже кромешная темнота. Совсем скоро должны явиться мои родители. Ошеломляющая мысль залетела в мою больную голову. Я с испугом посмотрел на Игоря и спросил:

«Игорь… сколько времени я… так вот?»

Игорь смущённо посмотрел на меня и каким-то извиняющимся голосом прошептал:

«Я почти ДВА ЧАСА около тебя, невменяемого просидел. Как я тебя не тормошил, ты никак не реагировал. Хотя, сознание, ты, вроде, не терял. Просто молча и отрешённо смотрел в одну точку, в угол куда-то… что ты там видел, я не знаю. Иногда… ты что-то бормотал тихо-тихо, только я понять ничего не мог. Один раз, ты даже руками начал размахивать. Вот тогда, я и подумал о «скорой».

Только теперь до меня дошло, что хотел сотворить со мной Игорь. Я в бешенстве заорал: «Ты что, в психушку меня решил сбагрить!?»

«Да нет, Жека, хотя честно скажу, мне немного жутковато было, с тобой, с таким… здесь находиться…»

Я задумался. Что со мной могло произойти и почему именно так нелепо? Мне казалось, что я «отвлёкся» буквально на несколько минут, а, оказывается, прошло почти два часа. К тому же, я прекрасно осознавал всё происходящее вокруг и сознания не терял, а всего лишь задумался. А оно вон как, оказывается, получилось. Чуть было в «психушку» не угодил.

И здесь меня в очередной раз потрясла странная, нелепая и несколько жутковатая мысль, что всё то, что со мной произошло, «подстроено» СПЕЦИАЛЬНО. Зачем? Да, пожалуй, всё объясняется довольно просто. Видимо здесь, во всей этой истории, я ЛИШНИЙ. Я не должен был знать всего того, что знает и видел Игорь. Поэтому, когда в своём рассказе, он подошёл, может быть, к САМОМУ ГЛАВНОМУ, меня просто «отключили», чтобы скрыть от меня ту информацию, которую знать мне не полагалось.

«Игорь» – прошептал я настолько тихо и загадочно, что по-моему телу поползли мурашки. «Знаешь, что, мой милый Игорь, я обещаю, что никому, никогда не выдам ТВОЮ ТАЙНУ…»

От моего странного шёпота Игорь вздрогнул, поднялся с дивана и начал медленно пятиться от меня по направлению к двери. Вполне вероятно, что в те мгновения он пожалел, что вовремя не вызвал «психушку», или просто не ушёл (хотя бросить товарища в таком «положении», он, естественно, не мог). Но то, что произошло дальше, в полном смысле слова, ввергло его в шоковое состояние. Я вскочил со своего кресла, моментально опустился на колени и, подползая к Игорю и воздевая руки к небу, как в старинных восточных сказках, когда какой-нибудь визирь умоляет султана о пощаде, бормотал: «Игорёчек, дорогой, пожалуйста, расскажи мне, что произошло дальше. Я знаю, что это ТВОЯ ТАЙНА, но я не выдам, не выдам, не выдам…»

Зачем, я это сделал? Не знаю, видимо, обида, сидящая во мне, вылилась наружу таким нелепым способом. Смутно я понимал, что не всё зависит от Игоря, что даже, пожалуй, от него мало что зависит, но я ХОТЕЛ БЫТЬ БЛИЖЕ К ЕГО ТАЙНЕ. Оскорблённое самолюбие давило на мою психику всей своей мощью. Игорь продолжал пятиться к двери, я же всё полз за ним. Я снова подумал, что если бы кто-то посторонний увидел нас в эти мгновения, он бы решил, что либо мы репетируем какой-то странный эмоциональный спектакль, либо просто спятили.

Я просто ума не приложу, чем бы это всё кончилось, но в эти самые секунды неожиданно раздался звонок у входной двери. Мы оба вздрогнули. Резкий звонок вернул нас в реальный мир. Я моментально вскочил с колен и неторопливым, даже степенным шагом направился к входной двери. Игорь зачем-то поплёлся за мной. Мои мысли лихорадочно крутились. Сердце чувствовало недоброе. Кто бы это мог быть? У родителей есть свои ключи, они их никогда не забывают. Может быть, мы сильно шумели и перепугали соседей? Хотя наши соседи в основном алкаши и сами часто шумят. Воду в ванной я не включал. На мгновение я остановился у двери, видимо раздумывая, стоит ли сразу открывать. Игорь стоял за моей спиной и, как мне казалось, довольно тяжело дышал.

Если бы не Игорь, может быть, я не стал открывать, притворившись, что никого нет дома. Но я очень не желал, чтобы Игорь уличил меня в трусости. Тем более что ещё минуту назад я проявил себя, по отношению к нему, в довольно нелепом и неприглядном виде. Необходимо было срочно реабилитировать себя. Обыкновенный стыд за происшедшее стал заполнять мою душу. Я повернулся к своему товарищу, подмигнул ему. Как я успел заметить, Игорь стоял как вкопанный, почти по стойке смирно и был, как говорится «ни жив, ни мёртв». Как ни странно, его боязливость придала мне дополнительные силы, и я, довольно уверенно распахнул входную дверь. У порога стояли мужчина-врач и двое мужчин-санитаров, один из которых держал в руке какой-то свёрнутый рулон. Нетрудно было догадаться, откуда прибыли эти люди и что они намереваются со мной сделать.

«Так ты всё-таки вызвал психушку?!» – закричал я в исступлении. Игорь не ответил. В эти мгновения боль огромной обиды, боль подступившего к горлу тревожного отчаяния заполнила мою душу. Сердце защемило, конечности задрожали, в животе забурлило. Гнев рвался из меня во все стороны. Ещё немного, и я бы бросился на Игоря с кулаками. Множество раз я говорил о своём жутком состоянии. Но в эти мгновения «жуть», охватившая меня, была вызвана ни какими-то потусторонними необъяснимыми явлениями, она шла от самой обыкновенной реальности. Мне стало поистине жутко даже не от страха перед тем, что меня сейчас ожидает, а от того, что я ТЕРЯЮ ЛУЧШЕГО ДРУГА.