Читать книгу На языке врага: стихи о войне и мире - Александр Кабанов - Страница 44

Мой глухой, мой слепой, мой немой – возвращались домой:

и откуда они возвращались – живым не понять,

и куда направлялись они – мертвецам наплевать,

день – отсвечивал передом, ночь – развернулась кормой.

А вокруг – не ля-ля тополя – заливные поля,

где пшеница, впадая в гречиху, наводит тоску,

где плывет мандельштам, золотым плавником шевеля,

саранча джугашвили – читает стихи колоску.

От того и смотрящий в себя – от рождения слеп,

по наитию – глух, говорим, говорим, говорим:

белый свет, как блокадное масло, намазан на склеп,

я считаю до трех, накрывая поляну двоим.

Остается один – мой немой и не твой, и ничей:

для кого он мычит, рукавом утирая слюну,

выключай диктофоны, спускай с поводков толмачей —

я придумал утюг, чтоб загладить чужую вину.

Возвращались домой: полнолуния круглый фестал,

поджелудочный симонов – русским дождем морося,

это низменный смысл – на запах и слух – прирастал

или образный строй на глазах увеличивался?