Читать книгу Мой конь розовый - Александр Карпович Ливанов - Страница 21

Отец: Странно все же, сын, что оба мы инженеры, я кончил институт пятьдесят лет тому, ты пять лет назад – я все, ну почти все помню, а ты ничего, ну, почти ничего не помнишь!.. Скажем, – формулу Сен-Венана, или формулу Эйлера?

Сын: Отстань ты, отец, своими Сен-Венанами да Эйлерами! Очень мне их надо помнить! Есть справочники, есть учебники. Понадобится – загляну…

Отец: Так и раньше были справочники и учебники! А ведь помню до сих пор! Мне просто интересно узнать – в чем дело? Не думаю, что настолько хуже стало преподавание. Стало быть… Главное, что ныне можно не знать – и получать диплом? И в чем же твоя – инженерная работа? За что тебе оклад платят?

Сын: И оклад. И прогресс!

Отец: За то, что вовсе не занят прогрессом.

Сын: Пусть и так… По правде говоря, инженерного в моей работе – ни-че-го… Любая деваха на моем месте справится. Бумажки… Я чиновник, отец! Я – служащий! Я – клерк, канцелярист, то есть!.. Доволен? Можешь взять себе мой диплом. И в моральном, и в материальном смысле – ноль, торичеллиева пустота…

Отец: Но как же так? И почему?

Сын: А хотя бы потому, что инженеров на заводе – вагон и маленькая тележка… А ты Сен-Венан! Эйлер!

Отец: А ты, скажем, мог бы построить мост? А то – завод?

Сын: Один?.. Ну, ты, батя, даешь! А проектный институт зачем? А бюро технической информации? А бюро технических консультаций! А масса других организаций! А ЭВМ? Их, что же, без хлеба оставишь?.. Ты, батя, даешь…

Отец: Значит, берем числом, не умом? Не творчеством?

Сын: Уж как хочешь считай. Жизнь, что ли, хуже стала, чем в твои хваленные тридцатые? Сам рассказывал – как жили. Привык нахваливать! Коллективизм – сила. Пусть и вали кулем – разберем…

Отец: Не понял – что там хвалю. Жизнь-то и вправду похуже была, а вот честности было больше, хитрованства да лентяйства меньше… Значит, лучше…

Сын: Не знаю, не знаю… Я не ворую, не химичу. Свои сто сорок рэ – честно получаю.

Отец: В том-то и дело, что «получаешь» – не «зарабатываешь»! Штаны протираешь, о хоккее травишь, анекдоты сочиняешь.

Сын: Переоцениваешь меня. Анекдоты – талант! Не таким ты меня, батя, родил. Увы, только слушать способен…

Отец: Да ты сам тот анекдот… Как подумаешь…

Сын: Ты пенсионер – тебе думать и вовсе не положено!

Отец: Я начинаю понимать… Избаловали вас… Все-все! Родители, школа, институт и завод, всё общество… Так и готовили вас иждивенцами. Я за жизнь – один! То есть, как инженер – один! – два моста построил. Стоят еще, как миленькие. Два завода. Три электростанции… Мало? Нам просто нельзя было не знать. Жадно до науки догрызались. Все-все – от жизни и дела – и для жизни и дела! Помню в институте еще. Занятия по теории машин и механизмов. Профессор – еще старомодный, в толстовке и пенсне, бороденка – эспаньолкой называлась. Оракул! Не читал лекцию – вещал, как бог. И все басом – в коридорах слышно было. Попробуй что-то не знать – двойка! Чем его проймешь? Рабоче-крестьянским происхождением? Комсомольским билетом? Ничем не проймешь! Месяц без стипендии – ходи голодный.

Сын: Не профессор – ирод!

Отец: Да? Это ты ирод! И тебе подобные. Тему занятий аккуратно всегда писал на доске. Потом еще вслух – басом – повторит: «Тема занятий – эпице-кли-ческие механизмы!» И давай чертить-рисовать… Только набросал схему – еще жирно не обвел, но двоечник наш Сидоренко и кричит: «Да это же годится на трансмиссию к молотилке!» «Кто кричал?» «Я кричал… Извините». «А… двоечник… Ступайте-ка, батенька, к доске! Нарисуете – считайте: пересдали мой предмет!» Мы и замерли все. Очень хотелось нам, чтоб нарисовал. И что же – нарисовал! «Всё?» «Нет, еще подшипники…» «Тогда все?» «Нет, кронштейны еще…» «Ну, батенька, как будет уже совсем всё – тогда скажете нам!»

Дорисовал и подшипники Селлерса, и кронштейны. «Где это сооружение видел?» «Дак – в колхозе… Летось работал…»

Не «дак» и не «летось»! Схема – правильная – на перемене доложу в учебной части! За вторую половину стипендию получите! Вот так! Теперь прошу внимания – всех! Мне зубрилки не нужны! Мне, что надо? Чтоб вы – со-об-ра-жа-ли! Инженер должен – со-об-ра-жать!»

Сын: Ах-ах… Какая трогательная история… Какой добряк-профессор…

Отец: Доб-ряк? С чего ты взял? Требовательный! Справедливый! Вот поэтому я помню его науку! Это тебя, видать, учили добряки! Просто – равнодушные… Нас, мол, жалели. Диплом зазря дали – и мы так… Доброта – хуже воровства. Эх, подай-ка мне с тумбочки валидол… Что с тобой говорить!..