Читать книгу Космические авантюристы - Александр Кеслер - Страница 4
Игрок
(фантастическо-приключенческая повесть)
Часть 2. Смена амплуа
ОглавлениеКосмический корабль торгового флота, на котором Виктор Кравцов совершал свой первый полет в должности второго помощника капитана, пришвартовался к станции – некоему островку цивилизации, затерявшемуся в безбрежном океане звезд. Как это обычно бывает, обещание управиться с ремонтом за три дня, растянулось на неделю. Чтобы как-то убить время, члены экипажа развлекались кто во что горазд. Одни бродили по станции в поисках знакомых и приключений, другие безвылазно сидели в своих каютах, предаваясь нехитрым занятиям: кто-то дрых целыми днями, кто-то читал книги или смотрел бесконечные сериалы, а кто-то беспощадно рубил и размазывал по стенкам злодеев в виртуальном мире.
Фантазия Кравцова тоже не блистала оригинальностью. Он не придумал для себя ничего лучшего как, сидя часами в баре и потягивая легкие экзотические коктейли, наблюдать из своего укрытия – в углу – за публикой, которую судьба забросила в это благодатное место. Разумеется, для бывалых астронавтов все выглядело естественным и привычным, в отличие от юного выпускника космической академии для которого происходящее вокруг было в диковинку. Бар казался Виктору удивительным миром, в котором царят свои неписанные законы и порядки. Правда, очень скоро выяснилось, что субъективные впечатления юного романтика, несколько преувеличены и весьма далеки от реальности. Для посетителей бар был таким же тривиальным местом как и любое другое, где жизнь идет своим чередом, а время ожидания тянется бесконечно долго.
Виктор с интересом наблюдал за тем, как космические странники, изнывая от скуки и заполняя вынужденную паузу в полете, то и дело курсируют к барной стойке или дни напролет просиживают за столиками о чем-то беседуя, договариваясь и споря. Они чувствовали себя как рыбы в воде, совершенно не заморачиваясь на какие-то непривычные мелочи, которых, по мнению Кравцова, здесь хватало с лихвой. Взять хотя бы стоявший в баре и режущий слух гул инопланетных наречий на которых общались астронавты, не говоря уже о их внешности. Гуманоиды были абсолютно разные и совершенно непохожие друг на друга, что, впрочем, никого из них не смущало. Некоторые прибыли из самых отдаленных уголков необъятной Вселенной и выглядели весьма необычно. Лишь единицы отдаленно напоминали людей, а поголовное большинство – полную им противоположность. И эти последние подчас имели настолько нелепый вид, что недавний выпускник космической академии даже представить себе не мог подобных гибридных собратьев. У одних на головах вместо волос торчали иглы и гребневидные отростки, других матушка природа вместо рта и носа наделила жабрами и клювами, а третьих – головами братьев наших меньших, обрядив в шубы из шерсти. Они коротали время, поджидая кто попутный груз, кто окончание ремонта, а кто-то свой рейс. Некоторые надеялись найти здесь работу и покинуть станцию в качестве пилота космического корабля, или, на худой конец, обслуги. А для некоторых это была лишь пересадочная станция пассажира космического авиалайнера на пути до родной планеты. Многие инопланетяне совершенно не походили на мирных самаритян, а скорее напоминали своей необычной внешностью лохматых, клыкастых и многоруких монстров из ужастиков. Тем приятнее было встретить среди них соотечественника с родной Земли.
Соотечественника звали Максом. Он доставил на станцию продукты и оборудование, и теперь вынужден был скучать в ожидании попутного груза до Земли, чтобы не возвращаться домой порожняком.
Макс сидел в дальнем углу бара, где до его появления любил уединиться Виктор. Одет космический бродяга был в оранжевый комбинезон, нашивки на котором подробно информировали окружающих о его статусе пилота, полетном стаже, планете приписки, группе крови, имени, и прочих мелочах. Землянин неторопливо пил кофе и со скучающим видом наблюдал за коллегами по ремеслу. Одного взгляда, брошенного на него, было достаточно чтобы понять – перед тобой не кто иной, как битый жизнью и немало повидавший на своем веку одинокий космический волк. Макс выглядел уверенным в себе одиночкой с умными карими глазами, в которых читались озорство и смекалка. На вид ему было не больше сорока, и от него исходила какая-то магнетическая притягивающая сила.
Кравцов спросил можно ли присесть за стол, на что получил одобрительный кивок. Они познакомились. Макс скорее из приличия, чем из любопытства поинтересовался откуда и куда держит путь корабль соотечественников и как-то сам собой завязался разговор. Молодому выпускнику академии было безумно интересно пообщаться с таким персонажем, за плечами у которого просматривался не один год космических странствий, а в арсенале наверняка имелся не один десяток невероятных историй.
Несмотря на внешнюю неприступность, Макс оказался достаточно коммуникабельным и общительным человеком. Возможно, сказались его одиночные полеты и дефицит общения, а может ему просто приглянулся второй помощник капитана у которого большими буквами были написаны на юной физиономии восторг и любопытство.
На вопрос, приходилось ли Максу сталкиваться в космосе с чем-то необычным, он одарил Кравцова пренебрежительным взглядом и ответил:
– Всякой чертовщины, малыш Вик, и на старушке Земле хватает, а уж в космосе, так и подавно. Тебе приходилось что-нибудь слышать о Великой космической пустоши?
– Откровенно говоря, нет, – сознался Виктор.
– Это и не удивительно. Места эти среди нашего брата пользуются дурной славой, астронавты стараются огибать их десятой дорогой и лишний раз о них не болтать.
Вступление было многообещающим. Выдержав театральную паузу, Макс рассказал Кравцову об одном своем полете, маршрут которого пролегал через ту самую таинственную и зловещую пустошь.
– Давно это случилось, – начал он задумчиво, с видом человека собравшегося на экскурсию по памятным местам. – В те времена я был немного старше тебя и, разумеется, не имел за плечами того жизненного опыта, что сейчас, но вот задора и авантюризма было в избытке. Новость о том, что маршрут предстоящего рейса пролегает через зону Великой космической пустоши не вызвала восторга у моих коллег. И это еще мягко сказано. Они наотрез дружно отказались от этого полета при том, все как один. Бывалые астронавты поговаривали, что в тех местах происходят разные странные вещи, но я тогда не очень верил в подобные истории. Любопытство взяло верх над осторожностью и я смело отправился в полет. Корабли тогда были не такие скоростные как теперь и я недели две плелся среди звезд, встречая на своем пути только одинокие, покрытые льдами астероиды. Пустошь – она и есть пустошь. Ни тебе обитаемых планет, ни таких вот станций как эта на сотни парсеков вокруг. И вот в один из дней я увидел в иллюминаторе нечто необычное. Это была огромная раковина, искрящаяся и переливающаяся разными цветами.
– Вот так удача, – не сдержался Виктор.
– И я тогда подумал точно так же, – улыбнулся Макс в ответ. – Но, зачастую то на что мы смотрим, далеко не всегда оказывается тем, что мы видим, а под яркой и привлекательной оберткой порой может оказаться что-то совершенно несъедобное. Я забросил гравитационную сеть, в которую тут же угодило мое сокровище. Его втянуло в шлюзовую камеру. После сканирования и дезинфекции, раковина оказалась у меня в руках. Я держал ее, боясь даже подумать о том, что может находиться внутри. Но буйная фантазия и воображение уже рисовали некую чудесную жемчужину, выросшую в недрах космоса, которая может стоить кучу денег. Вооружившись ножом, я принялся вскрывать раковину. Поначалу она не поддавалась, но, как известно, терпение и труд…
А поскольку свободного времени у меня было в избытке и терпения в достатке, то я все же ее расколол.
– Там оказалось сокровище? – не удержался от вопроса Кравцов.
– Еще и какое, – не скрывая сарказма ответил Макс и тяжело вздохнув продолжил: – Я так надеялся, что мне улыбнулась удача, но не тут-то было. Сначала из щели пошел голубоватый дымок. Как только пиротехнический эффект закончился и дым развеялся, предо мной предстал полупрозрачный субъект похожий на голограмму, при том не очень хорошего качества, поскольку он все время мерцал и искрился. Его упитанное лицо обрамляли тоненькие бакенбарды, переходящие в жиденькую бородку. Обут он был в нелепые башмаки с остроконечными закрученными к верху носками, а одет в восточные просторные шаровары и короткую жилетку из-под которой торчал увесистый обнаженный живот. Его лицо отнюдь нельзя было назвать дружелюбным, поскольку недовольные колючие глаза просто таки метали молнии. Казалось еще немного и они прожгут дыру на том месте, куда он смотрит. Внешность и одежда гостя говорили (да что там говорили, просто вопили) о том, что я затащил на борт Джинна. «Сейчас он выполнит три моих заветных желания и я стану богат и знаменит», – подумал я, когда отошел от шока. Но не тут-то было. Спасенный из заточения узник оказался тем еще фруктом. Моя робкая попытка озолотиться за счет прибывшего, была придушена им в зародыше быстро и безжалостно, без малейших колебаний и самым недвусмысленным образом. Джинн выразил свое крайнее недовольство по поводу прерванного сна и испорченного жилья, и объяснил, что о какой-то там благодарности за освобождение даже речи быть не может. Но все это были цветочки по сравнению с теми ягодками, которые ожидали меня впереди…
Виктор попросил прощения, что вынужден прервать столь увлекательную историю, и спросил:
– Откуда в глубинах космоса мог взяться столь необычный персонаж, да еще с такими «изысканными» манерами и передовыми взглядами?
– Меня самого удивило как его существование вообще, так и пребывание в космосе в частности, при том не меньше твоего, – невозмутимо ответил Макс. – Более того, я тоже спросил у Джинна, как он здесь оказался. И он рассказал мне историю своих злоключений. Оказалось, что все дело в конкуренции. Лет пятьсот назад, когда Джиннов на Земле было как собак нерезаных, они вели между собой непримиримую борьбу за место под солнцем. Выживали, разумеется, хитрейшие, которые умудрялись обуть ближнего своего и устроить этому ближнему зловредную пакость. Один «закадычный друг» Джинна заключил с ним пари, которое благополучно проиграл. Но это оказался тот самый случай, когда в дураках остался победитель, что иногда случается.
– Это как?
– Бедняга на спор добровольно влез в раковину, а его «друг» тут же ее запечатал каким-то заклинанием и отправил эту раковину в мир иной. Этим иным миром оказался участок космоса, именуемый Великой космической пустошью. За долгие годы, раковина подвергалась всевозможным космическим облучениям, от чего и приобрела разноцветные оттенки. Если верить Джинну, то кроме него, в этих местах обитали и другие потусторонние персонажи – разные духи, демоны и прочая нечисть.
– Тоже жертвы разводов? – саркастически улыбнулся Кравцов.
– Откровенно говоря, я не уточнял кто из них каким макаром там оказался, – сознался Макс. – А только понял, что мои коллеги были правы – дыма без огня не бывает. Эти изгои от скуки придумали себе развлечение и регулярно пугали одинокие корабли, что порождало массу невероятных и жутких историй среди нашего брата.
Кравцов не стал комментировать подобные объяснения, поскольку кто его знает, что там на самом деле происходило в районе легендарной космической пустоши, а тем паче, как оно было пятьсот лет назад?
– Так вот, – продолжал Макс, – мало того, что Джинн был хамоватым малым, он оказался еще и прожорливым. При очередном осмотре трюмов я обнаружил, что часть груза, который я перевозил, бесследно исчезла. И это была съедобная его часть.
– Но ведь ваш нечаянный попутчик, насколько я понимаю, был существом не материальным, а, с позволения сказать, бестелесным духом. И насколько мне известно, подобные субстанции прибывая в различных бутылках, керосиновых лампах и тому подобных местах заточений томились там по сотне лет без еды и питья? – парировал Виктор.
– Я тоже так думал, Вик, – вздохнул Макс, – и надеялся, что Джинн не будет мне обузой и не доставит хлопот. Но действительность опровергла мои надежды и превзошла все ожидания. Видимо за пятьсот лет он здорово изголодался, потому как уничтожал этот бестелесный паразит провиант за троих телесных, вероятно, отрываясь за все годы лишений. А может просто из вредности? Не знаю. Только через три дня его пребывания на борту, я подсчитал, что если так пойдет и дальше, то моего гонорара за десять ближайших лет вряд ли хватит, чтобы покрыть убытки от этого рейса. Надеясь разбогатеть и обрести независимость, я получал обратную перспективу – угодить лет на десять к своему работодателю в рабство. Уговоры на Джинна не действовали, запертые двери его не останавливали. Откровенно говоря, я впал в отчаяние, не зная как быть и что делать?
– И чем же все закончилось?
– Праздничным ужином, – удивил своим ответом Макс.
– Не понял?
– Потеряв всякую надежду вразумить своего гостя, я решил действовать по принципу: клин клином вышибают.
– Вы решили закормить его до потери пульса?
– До потери бдительности, Вик. А затем попробовал сыграть на его самолюбии. Для начала я предложил ему прогуляться, заверив, что тот не пожалеет. Джинн не очень охотно, но все же согласился. Дойдя до камбуза, я распахнул дверь, открыв взору прожорливого гостя уставленный яствами стол. Стоит ли говорить, что недовольное лицо Джинна расплылось в благодарной улыбке, свидетельствующей о том, что его если и не гнев, то недовольство сменились на милость.
Наше застолье затянулось на несколько часов. Джинн поглощал блюда, рассказывая с набитым ртом какие-то несуразные истории. Он вспоминал былые времена и свои похождения во дворце некоего паши Абдул-Ибн… и так далее, откуда был позорно изгнан и заточен в амфору за свой неуемный аппетит, а также подозрения в связях с наложницами, которые, впрочем, так и остались недоказанными. Я терпеливо слушал все это, делая вид, что истории Джинна мне безумно интересны, угощая гостя и подкладывая ему в тарелку разные деликатесы, которыми были забиты трюмы.
Но рано или поздно всему приходит конец. Подошел к своему логическому завершению и мой званный ужин. К тому времени на столе перед Джинном образовалась гора объедков, покоящихся в форме эдакой миниатюрной египетской пирамиды. И тогда я самым безразличным тоном заявил: «Ну, баста, дружище. Из съестного у нас осталось только немного крабового паштета. Выдавить из тюбика больше не получается, но со стенок наскрести на бутерброд еще можно, – а затем, чтобы ущемить его самолюбие, добавил, – только тебе туда не залезть, это же не раковина».
Джинн одарил меня надменным взглядом и ловко нырнул в тюбик. Дальше мне только и осталось, что завернуть пробку, которую я самого начала ужина держал в руке.
– И какова же дальнейшая судьба обжоры Джинна и его места заточения? – поинтересовался Кравцов.
– Надеялся при случае продать кому-нибудь, чтобы хоть как-то компенсировать нанесенный ущерб.
– Получилось?
– Нет, – честно сознался Макс. – Пришлось подарить. Только это уже совсем другая история. Но поскольку время позднее, то пора отдыхать, а то мы и так заболтались.
– Но завтра-то у меня есть шанс узнать, чем все закончилось?
– Шанс, мой юный друг, есть всегда, – ответил он и добавил. – Если только оно наступит, это самое завтра.
Затем Макс предложил Виктору перейти на «ты». Предложение было принято и они расстались в тот памятный вечер знакомства.
* * *
Стоит ли говорить, что после услышанной истории, как Макс пленил прожорливого Джинна, Виктора обуревали противоречивые чувства и смутные сомнения. Он долго размышлял есть ли в ней хоть крупица правды или это всего лишь космический фольклор – некая легенда, рассчитанная на свободные уши. Факт существования обжоры Джинна, который отказался отблагодарить своего спасителя выглядел, разумеется, весьма сомнительным. Но еще более неправдоподобным в этой истории Виктору показалось то, что Макс ни словом ни обмолвился в своем повествовании о том, что же сотрапезники употребляли во время званного ужина кроме закуски.
На следующий день, Кравцов вновь отправился в бар, где надеялся встретить нового знакомого. Виктору не терпелось узнать продолжение услышанной вчера истории. Если только все это было не выдумкой, то непременно должно было существовать продолжение.
Кравцов нашел своего нового знакомого в том же углу бара, где они познакомились вчера. Тот сидел в одиночестве и раскладывал на столе пасьянс. Они обменялись рукопожатием, и Виктор присел напротив.
– Вот ведь как иногда бывает в жизни, – неожиданно сказал Макс. – Мы думаем, что зрим в корень, а на самом деле видим лишь вершину айсберга, который выглядывает только на треть. А две его трети надежно скрыты от нашего взора и понимания.
Вступление было несколько сумбурным, но, в то же время, многообещающим. Собрав карты в колоду, Макс перетасовал их и предложил Виктору вытащить одну из середины. Карта оказалась бубновой десяткой. Сунув ее назад в колоду, тот наблюдал как карты пляшут и летают в ловких и умелых руках. Такому не научишься ни за день, ни за два. Подобное мастерство приходится оттачивать годами упорных тренировок. Макс положил колоду на стол, протянул руку к левому уху Кравцова и вытащил из-за него бубновую десятку. Тому не оставалось ничего другого, как несколько раз хлопнуть в ладоши.
– Судя по реакции, мне не очень удалось тебя удивить, – сказал Макс, явно и не рассчитывавший на гром аплодисментов, и крики восторга. – А вот на одной далекой планете подобное зрелище вызвало определенный фурор.
– Ты там гастролировал? – не скрывая иронии, поинтересовался Виктор.
– Можно и так сказать, – улыбнулся Макс, оценив шутку и добавил: – при том, как оказалось, с большим успехом.
В этот момент официант принес кофе и фокусник-любитель принялся медленно его цедить, думая и о чем-то своем. Виктор, естественно, не осмеливался прерывать его размышления. Неизвестно о чем тот думал в эту минуту? Возможно, вспоминал былые времена и свои героические космические похождения, а может потешался в душе над доверчивым юнцом, которому вчера навешал лапши на уши. Заказав, как обычно, коктейль, Кравцов принялся неторопливо потягивать его через трубочку, продолжая терпеливо ждать пока Макс сочтет, что подходящее время для беседы наступило. И все же не сдержался, и первым, нарушив затянувшуюся паузу, спросил:
– Послушай, Макс, а во время застолья с Джинном, вы ведь употребляли что-то покрепче минералки?
– Увы, друг мой, – ответил он. – У этих мусульман существуют разные странные табу типа сухого закона. Непонятные они вообще какие-то. Гарем им иметь можно, а бухать – нельзя. Хотя, может он и согласился бы выпить, поскольку отклонения от стандартов в его поведении наблюдались. Да вот только я не предлагал.
– И какова же дальнейшая судьба обжоры Джинна?
– Я запер его в сейф – подальше от греха, надеясь при удобном случае продать кому-нибудь в комплекте с его новым жилищем, – как-то обыденно, словно речь шла о тюбике зубной пасты, забытом в сейфе, ответил он. – Но случай так не представился, и вскоре я вовсе позабыл о его существовании, поскольку заглядывал в сейф крайне редко. В тот день, когда мне пришлось снова о нем вспомнить, я выполнял обычный рядовой рейс. Ничто не предвещало беды. Как это обычно бывает, неприятности свалились на голову неожиданно. Мой корабль вдруг самопроизвольно изменил курс и направился к планете, мимо которой я пролетал в тот момент.
– Отказали двигатели и твой шаттл попал в поле притяжения планеты?
– Сначала я тоже так подумал, но проверив это предположение, убедился, что с двигателями все в порядке. И тем ни менее, мой звездолет пикировал к планете. Его тащила туда сила, значительно превышающая мощность двигателей.
– Черная дыра? – высказал предположение Кравцов.
– Отнюдь, Вик, – опроверг Макс и эту гипотезу, и поинтересовался: – Будут еще версии?
– Сдаюсь, – ответил Кравцов. – Так что же стало причиной прерванного полета на самом деле?
– Это оказался искусственный гравитатор, но обо всем по порядку, – продолжил свой рассказ Макс. – Мой корабль шлепнулся на ровное как стол каменное плато, вполне пригодное для посадочной площадки. Я оказался в котловане, окруженном невысоким горным массивом. Собственно, то, что окружало плато, горами можно было назвать с большим преувеличением, поскольку природные стихии от души потрудились над их разрушением. Ветра и дожди превратили некогда каменных исполинов в невысокие холмы, поросшие кустарниками. А вот лес, раскинувшийся вокруг, был великолепен и просто завораживал. Слева и справа, впереди и сзади от каменного островка колыхалось бескрайнее – до самого горизонта – зеленое море. Лес то поднимался по холмам вверх, то стремительно опускался крутыми склонами вниз, сияя и переливаясь бирюзовой зеленью. Казалось, что он существовал здесь всегда, захватывая новые и новые земли. Складывалось впечатление, что вся эта планета – один бескрайний лес, а может так оно и было на самом деле. В безоблачном голубом небе светило яркое солнце. Место для воскресных пикников было идеальное, вот только обстоятельства не очень подходящие.
– Ну, раз уж так случилось, то почему бы было не воспользоваться вынужденной посадкой и не доставить себе удовольствие? – спросил Кравцов.
– Да я и так в тот раз выбился из графика, попав в метеоритный поток. Так, что эта задержка была совершенно некстати, поскольку во-первых, я нарывался на штраф. А во-вторых, в трюмах корабля было полно всякой снеди, которую в тот раз я вез заказчику. А продукты, как сам понимаешь, обладают одной нехорошей тенденцией – со временем они начинают портиться.
Вскоре появился и виновник моих злоключений. Он выбрался из леса и смело приблизился к кораблю. Шел уверенно, не прячась и не таясь, по-дружески улыбаясь и призывно помахивая рукой, приглашая, тем самым, присоединиться к его обществу. По поведению аборигена было ясно, что он и есть тем самым пассажиром, по требованию которого, я совершил вынужденную посадку. Им оказался лохматый Йетти с пятьдесят шестым размером ноги.
– Прости, Макс. Ты имеешь в виду пурла?
– Это их теперь так классифицируют, а мне привычнее называть его Йетти. Именно так этих лохматых гуманоидов окрестили в прошлом. Хоть они и вырвались в космос, но так и не научились делать качественные корабли. Помню, где-то читал, что еще в двадцатом веке их представители уже встречались на Земле в горах Тянь-Шаня. Как выяснилось позже, именно там их корабль потерпел крушение. Моего Йетти постигла та же участь. Этот, правда, оказался сообразительным и технически подкованным. Чтобы спастись, он ухитрился из обломков своего корабля соорудить гравитатор, при помощи которого рассчитывал затащить на планету пролетающий мимо транспорт. Я оказался первым, кто ему подвернулся. Все это он рассказал, когда мы познакомились. Выяснив, что бедняга стал жертвой крушения и оказался в положении Робинзона Крузо на этой планете, я, естественно, предложил ему помощь. Пообещал доставить до ближайшей цивилизованной планеты, откуда он смог бы добраться домой. Вот тут и началось то, чего я совершенно не ожидал. Парень наотрез отказался от моего предложения.
– Погоди, Макс. Я наверное чего-то не понял. Пурл затащил твой корабль на планету, пытаясь таким образом спастись и вырваться с плена необитаемой планеты, но добившись желаемого, отказывался?
– Все так и было, Вик. Вначале, правда, я и сам ничего не понял. Но как вскоре выяснилось, он передумал спасаться, поскольку его здесь все устраивало и очень понравилось здесь жить. Мягкий климат, понимаешь ли, свежий воздух, природа, минимум стрессов, лес кишит дичью, так что с едой никаких проблем. К тому же все удовольствия: и тебе охота, и тебе рыбалка. А вдобавок – необременительный образ жизни, который он там влачил. Но самое неприятное заключалось в том, что он отказывался отключить свой гравитатор, чтобы я смог покинуть это благодатное место. Как оказалось, ему здесь, видите ли, стало скучно и одиноко, и гуманоид затосковал. Во как. А поскольку он передумал спасаться, то ему захотелось с кем-то делить свои радости и печали. По мнению Йетти, моя кандидатура была вполне подходящей, поскольку оказалась единственной. Как сам понимаешь, ситуация сложилась, мягко говоря, неприятная. Я даже сначала впал в легкое уныние, поскольку не видел реальных вариантов, как выбраться из этой переделки, – сказав это Макс о чем-то задумался.
Может в этот момент он вспоминал те давние события, чтобы не упустить какую-то деталь, а может придумывал забавный финал своей истории?
– И чем же все закончилось? – не удержался от вопроса Кравцов, возвращая рассказчика к действительности.
– Лихорадочно ища выход из этой нелепой ситуации, я предложил Йетти взамен на свою свободу плазменный видеовизор, с набором кристаллов на которых записаны сотни тысяч фильмов. Но он наотрез отказался от этой сделки, заявив, что не желает жить жизнью киношных героев, поскольку его устраивает и собственная.
– Да и к чему бы он подключил твой видеовизор? – ехидно поинтересовался Виктор.
– С этим-то проблем не было. Если парнишка смог смастерить гравитатор, то энергии для работы видеовизора у него было более чем.
– Откровенно говоря, я как-то упустил из виду этот момент.
– Так вот, – продолжал Макс, – и тогда, вероятно от отчаяния и безысходности, я вспомнил о томящемся в тюбике Джинне. Рассказав Йетти о замечательном собеседнике и приятном во всех отношениях парне, который скрасит его досуг и одиночество, я предложил тому равноценную себе замену. Только предупредил, что тюбик следует открыть после моего отлета, чтобы Джинн не сбежал от него ко мне на корабль.
– И Пурл тебя отпустил?
– А куда ему было деваться? Посуди сам, у него в руках были все козыри. Если бы я его «надул» и тюбик оказался пуст, то ему не составило бы труда снова включить гравитатор и вернуть меня обратно. Но поскольку этого не случилось, то думаю, эти двое сумели найти общий язык. Ну, хотя бы на начальном этапе знакомства, – улыбнулся Макс.
– Выходит, что ты везучий.
– Не уверен. Но иногда так бывает, – тут же впал в философские рассуждения Макс, – при нашей работе, где все непредсказуемо. И вообще мораль этой истории не в том, что мне повезло, а в том, что никогда не знаешь, что тебя ожидает в скором будущем – сокровища или лишения, что тебе может пригодиться, а что стать обузой. А самое интересное в жизни то, что она штука загадочная и непредсказуемая, и постоянно испытывает нас на прочность. И если сегодня нам в чем-то повезло, то завтра непременно с нас за это спроситься.
– О чем это ты, Макс?
– О превратностях жизни, – ответил он как-то уклончиво. – Со временем сам все поймешь.
* * *
На следующий день Макс рассказал еще одну историю из насыщенной событиями и приключениями жизни космического дальнобойщика. И начал он свой рассказ несколько неожиданным вступлением:
– Многие люди думают, Вик, что они сами творят свою судьбу и свято верят в то, что именно благодаря их мудрому и дальновидному выбору, удалось достичь каких-то преференций: славы, богатства или успеха. Вот только как быть с теми, кто так и остается бедным и обездоленным, невзирая на все старания и потуги?
– Ты хочешь сказать, что судьба каждого заранее предначертана свыше? – ответил Кравцов вопросом на вопрос.
– Не могу этого утверждать, Вик. Но что-то мне подсказывает, что все обстоит именно так. И думаю, если бы в тех или иных обстоятельствах, мы бы поступили как-то иначе, то в конечном итоге получили бы тот же результат, если не более плачевный. Не зря ведь говорят, что судьбу не проведешь.
– Я так понимаю, что этим ты намекаешь на какие-то события, которые произошли с тобой?
– Именно, – подтвердил Макс, – А началось все с одного рядового полета. Когда я возвращался домой, путь моему кораблю внезапно преградил патрульный фрегат. Получив команду пристыковаться, я, естественно, ее выполнил поскольку не испытывал желания быть поджаренным плазменными пушками.
Остановив двигатели, я сидел со скучающим видом в рубке управления в преддверии рутинной процедуры досмотра и слушал как со стороны стыковочного шлюза приближается топот сапог. Но только он стих и патрульные распахнули дверь, молча застыв на пороге подобно скульптурам, я понял, что дежурным досмотром грузов на предмет контрабанды здесь дело не обойдется. Не прозвучало почему-то такого привычного в подобных ситуациях: «Патрульное подразделение такое-то, под командованием такого-то. Приготовьте документы на груз и корабль для досмотра». Скользнув взглядом по лицам и форме прибывших, я понял, что эти вояки такие же патрульные космического флота, как я родственник Папы Римского. И еще я понял, что угодил в лапы к космическим пиратам.
– Офигеть! Ты не шутишь? И правда, побывал в плену у пиратов?
– Какие могут быть шутки, малыш. Я чуть не лишился своего корабля и жизни в придачу.
Это была последняя история, которую Кравцову повезло услышать от Макса. Ремонт корабля и вынужденная пауза в полете закончились. На следующий день был запланирован старт со станции.
– Команда патрульного подразделения выглядела довольно необычно, что сразу же бросалось в глаза, – продолжил свое повествование Макс. – В руках они держали кто бластер, кто огнемет, а кто-то просто здоровенный тесак. Именно это обстоятельство сразу же наталкивало на мысль, что намерения у них серьезные, и такой фигней, как проверкой каких-то там бумажек, они заниматься не намерены.
Вслед, за группой поддержки, в распахнутую дверь, вошел и предводитель этой дружной компании – миловидное создание в комбинезоне, явно сшитом на заказ. Предводителем шайки космических головорезов оказалась молодая девушка. Ее пышные, черные волосы водопадом спадали на плечи, а карие с поволокой глаза лениво и без любопытства скользнули по мне. Было что-то азиатское и хищное в чертах ее хорошенького лица. Помню, я даже невольно ней залюбовался.
Узнав о том, что трюмы корабля пусты, атаманша достаточно доходчиво объяснила мне ближайшие перспективы. Она сказала, что когда взять с пленников нечего, то их обычно убивают и забирают в виде трофея корабль. Затем она любезно предоставила мне пять минут для последнего слова, предупредив, что если я смогу предложить ей что-то такое, что сможет ее заинтересовать, то она подумает как со мной поступить.
Ситуация сложилась кислая и казалось бы безвыходная. Пиратов было много, вдобавок ребята были вооружены. Так, что вариант вступать с ними в драку, я сразу исключил. Наверняка кто-нибудь из них – особо прыткий, подарил бы мне вечный покой, пока я сражался бы с ними. Но, как говориться, безвыходных ситуаций в жизни не бывает. Более того, если верить одному бородатому анекдоту, то из каждой есть два выхода.
Из этой – первым, но весьма рискованным, была шальная мысль захватить девушку в заложницы. Но я тоже от нее отказался, поскольку под рукой не было никакого оружия, даже кухонного ножа, чтобы приставить ей к горлу. Поэтому ничего не оставалось, как воспользоваться вторым выходом, предложенным дамой, что я и сделал. Говорил я быстро и путано, чтобы успеть уложиться в предоставленное время. Моя болтовня заинтересовала атаманшу, что было ясно по выражению ее симпатичной мордашки. Она либо не умела, либо не желала скрывать свои эмоции, и они большими буквами были написаны на ее симпатичной физиономии. Дослушав мою предсмертную речь до конца, она вынесла вердикт и сказала: «Считай, что отсрочку своего смертного приговора ты получил».
– Что же такое ты придумал, что сумел ее заинтересовать? – не удержался от вопроса Виктор.
– В тот миг, когда я почувствовал на своем затылке ледяное дыхание костлявой, которая уже занесла косу над моей головой, Вик, я решил импровизировать, понимая, что хуже уже просто быть не может. «Если пираты, пусть даже и космические, значит где-то непременно должны быть надежно скрытые от посторонних глаз плоды их трудовой деятельности, – логично размышлял я. – Ну, не может того быть, чтобы среди этой братии и не нашелся хоть один капитан Флинт со своим островком сокровищ». Исходя из этих соображений, я и начал строить свою спасительную речь, понимая, что атаманша не шутит. Я предложил ей свои услуги в поисках пиратских сокровищ, соврав, что обладаю даром предвидения и могу указать место, где они спрятаны.
Мы прибыли на планету Терра, которая и была Меккой моих захватчиков. Когда-то туда свозили заклятых преступников с Земли и там появилась первая колония поселенцев, состоящая не из лучших представителей человеческого рода. Дед атаманши был одним из первых сосланных на Терру. Ему вместе с неким злодеем Броком и еще десятком отпетых грабителей и убийц, высланных в изгнание на Терру, удалось захватить тюремный корабль, который перевозил узников. Воспользовавшись тем, что среди заключенных были люди разбиравшиеся в управлении космическим кораблем, преступники безжалостно уничтожили команду и охрану. С этого и началась эра космического пиратства.
Брок взял власть в свои руки, объявив себя атаманом, и тут же порешил нескольких недовольных этим сотоварищей. Пираты стали нападать на случайные корабли и грабить их. Львиную долю награбленного жестокий предводитель забирал себе и все вынуждены были с этим мириться, зная его крутой нрав. После возвращения на Терру со своих космических набегов, Брок на несколько недель уходил со своим немым слугой и награбленным добром куда-то вглубь материка – на необжитые земли. С одного из пиратских налетов Брок не вернулся, забрав с собой в могилу тайну о том, где спрятаны его сокровища. Ходили слухи, что пирата убили свои же недовольные тем, что с каждым разом Брок греб себе все больше, и такая версия выглядела вполне правдоподобной. Поскольку почивший навеки капитан семьей не обзавелся и законнорожденных потомков не имел, то соответственно его сокровища остались бесхозным лакомым куском, за которым началась охота. Немой слуга Брока, который мог если не рассказать о тайнике, то показать, где тот находится, загадочно исчез.
Желающих разбогатеть на халяву нашлось, разумеется, более чем. Одному из таких претендентов удалось даже разыскать легендарную пещеру с сокровищами. Но на этом фортуна от парня отвернулась, поскольку из той пещеры он так и не вышел. После него было еще много других смельчаков, которых, как ты понимаешь, постигла та же участь. Поползли слухи о том, что пещера сумасшедшего пирата проклята или заколдована. Охоту за его сокровищами признали равноценной самоубийству, и со временем активные попытки проникновения в пещеру прекратились. Теперь только самые бесбашенные упрямцы иногда сводили таким экзотическим способом счеты с жизнью. Я оказался идеальным претендентом на роль очередной жертвы, тем более, что сам вызвался. Мне предстояло найти сокровища капитана Брока в обмен на собственную жизнь и свободу.