Читать книгу Начать все сначала - Александр Корчак - Страница 3

Начать всё с самого начала. Где-то же должна существовать точка отсчёта? В бесконечном вихре ускользающего Времени и безграничном Пространстве существует точка соединения всего со всем. Здесь всё и начинается.

Первый звук, порождённый пространством в гудящей, наполненной непроявленными элементами Вселенной. Первое касание и осознание своей отдельности от волны, выбросившей тебя на берег. Первый взгляд, в котором пока трудно понять, как одно способно отделиться от другого, как наблюдаемый предмет порождает глаз. Первое ощущение вкуса собственного тела. Первый запах, запах ничего и всего на свете. Рождение, воплощение, обретение формы, начало и конец. Очень странно вдруг неожиданно становиться рабом закона гравитации, пространства и времени, собственных органов чувств, которые теперь надолго определят ход жизни ещё не свершившегося и так много успевшего совершить существа.

Никто уже не сможет объяснить все причины, нащупать все звенья той цепи, которые привели меня к появлению в проявленном мире в середине жаркого лета на заходе Солнца. Что произошло? Кто эти существа? Поток ещё не отделившихся друг от друга ощущений нахлынул, и неудовлетворённость, возникшая ещё за несколько месяцев до этого момента, стала сильна как никогда, как всегда…

Я хочу только нарисовать картину, общий план, настроение. Для того, чтобы сдвинуться с места необходим импульс – тот самый импульс, который создаёт, разрушает и вращает мир. Его существование и безграничная власть над воплощенными существами с ужасающей очевидностью предстали передо мной во время рискованного эксперимента с сознанием. Это было как нырок в бездну и одновременно вылет за пределы земной орбиты, как приближение и бесконечное отдаление от источника света.

– Что побудило вас принять это вещество?

– Я испытывал границы реальности.

– Как прошло испытание?

– Успешно. Руки и ноги остались на месте, голову уже выслали по почте. Ждём со дня на день.

Стоп. Всё начиналось не так. Стоит ли начать рассказ об особых состояниях сознания с того, как я в первый раз в 16 лет попробовал марихуану или с того момента, как я вставил в проигрыватель первый альбом «The Doors», как прочитал первую книгу Кастанеды? Когда, собственно, пробудился этот интерес? Сейчас, когда я возвращаюсь на десять лет назад, с невозмутимой очевидностью перед моим внутренним взором предстаёт тот факт, что все события формировались именно так, чтобы энергетические потоки закрутились в вихре и соединились в той точке, откуда берёт начало новая, непривычная реальность, определившая ход развития моего тела, ума, сознания и души. Меня словно что-то подталкивало сделать шаг, после которого уже ничто не будет таким, как прежде.

Мой старший брат разворачивает лист бумаги, на котором горкой лежат измельчённые буро-зелёные листья.

– Что это?

– Брат, это анаша.

– Что за чёрт?

– Давай отсыплю, сколько хочешь.

– Нет, спасибо. (Предпочту, как всегда, отсиживаться в комнате с гитарой и кассетами с записями «The Beatles», улавливая звуки радостного смеха и сладкий запах марихуаны, доносящийся с балкона).

И что в этом есть такого, что заставляет их вести себя так? Отчего они тащатся? Я слышал, что марихуана – это страшный наркотик, вызывающий галлюцинации, умопомешательство и необоримую физическую и психологическую зависимость, приводящую к полной деградации личности. Курение марихуаны почти всегда приводит в последствии к переходу на более (!) тяжёлые наркотики. Это закон Джексона какой-то! Как они узнали? Школьные учителя только выполняли директиву. Откуда им было знать, что марихуаной нельзя уколоться?

Почему те, кто «в теме» так навязчиво предлагают тебе попробовать? Ответ на этот вопрос я получил много лет спустя, когда начал входить в состояние медитации.

– Я решил попробовать. Давай, что там у тебя.

Сдался. Он протянул мне бумажку с сухими измельчёнными листьями.

Выпотрошив из сигареты табак (сигареты я не курил), я засыпал туда травку, утрамбовал и так сделал свой первый плохонький хлипкий «косяк». Ладони вспотели. Я сильно переживал. То, что для других проще простого, для меня иногда просто невыполнимо.

Естественно, я не собирался делать это один. У меня был одноклассник, который, я знал, тоже хочет попробовать. В силу своей природной беспечности, он не испытывал таких волнений, как я. Ему была чужда любого рода рефлексия и интроспекция, и на моём месте он сделал бы это уже давно. Но всё подчиняется извечному закону: то, чего ты страстно желаешь, не осчастливит тебя своим присутствием, но если ты будешь безразличен и отстранён, шансы возрастают. Вот так и я: просто мотался по сторонам, как осенний лист, подхваченный порывом ветра. Без желаний, без перспектив, без будущего.

Какая, в сущности, разница, чем заполнить пустоту?

Осталось найти подходящее место. Два непримечательных подростка в маленьком городе с косяком в кармане и блеском в глазах. Кому было до нас дело? Мы двигались, как две ищейки, обратившись в инстинкт сохранения от посторонних взглядов. Один закоулок, другой… Чувство опасности преследовало нас, как тень. Так ощущает себя преступник с украденной пачкой денег во внутреннем кармане пиджака. Мы совершали преступление против правил морали, которые нам прививали, оставляя после уроков на специальные «воспитательные беседы для отчаявшихся подростков из неполноценных семей» (формулировка, конечно, была не такая, но суть была именно в этом). Мы нарушали закон общества, согласно которому все должны быть нормальными, чтобы понять, о чём говорят по телевизору. Мы были почти Сверхлюдьми с ключом от оборотной стороны реальности. Мы были свободны.

– Сколько можно уже ходить? Давай здесь.

Мы остановились на школьной спортивной площадке. Дети играли в футбол, лазили по железным перекладинам, веселились. Все были чем-то заняты.

Я достал косяк, послюнявил его, чтобы медленнее горел (я видел, как это делают опытные курильщики).

– Ок. Прикуривай.

Первая затяжка. Ощущение из разряда незабываемых. Обожгло горло, защекотало в лёгких до того невыносимо, что я закашлялся. Выступили слёзы. Я передал косяк. Затем ещё и ещё, передавая друг другу, пока не добили. Длинный столбик пепла упал на землю.

– Это всё. Пошли отсюда.

Что произошло потом? Не могу сказать точно. Мы шли по улице в направлении дома. Почти ничего не изменилось. Помню только, что казалось, будто все смотрят именно на тебя, заглядывают в глаза и понимают, что ты сделал. По этой причине я смотрел на дорогу в нескольких шагах от себя, стараясь не поднимать глаз. В то же время все прохожие казались необыкновенно дружелюбными и улыбались ангельскими улыбками. Ничего сверхъестественного не произошло. Лет шесть спустя я встретил в одной книге понятие «реверсивная толерантность». Часто новички способны употребить большие дозы марихуаны и ничего при этом не почувствовать, пока более опытные наркоманы не «врубят» их в то, что происходит.

Однозначно можно было судить о том, что первый опыт был положительным, и не было никаких причин останавливаться. Если это безопасно, можно поделиться открытием с друзьями.

Андрей и Денис с радостью откликнулись на предложение, а послушав отчёт о первом успешном испытании, изъявили полную готовность сбросить устаревшие шаблоны восприятия и присоединиться к Космической Одиссее. И тут, как нарочно, выдался удачный момент.

В наш город, державший первые строчки в рейтингах употребления наркотических веществ, приехала выставка всяческих уродств, вызванных употреблением наркотиков. Там были ужасные заформалиненные зародыши, дети с врождёнными мутациями, внутренние органы курильщиков, алкоголиков, героиновых наркоманов. Экспонаты были снабжены подробными не менее ужасающими комментариями с указанием возраста, стажа употребления и прочими подробностями. В общем, несусветнейшая жуть. Это было частью культурно-оздоровительно-просветительской кампании, призванной пробудить в подростках спящее самосознание и направить их на светлый путь служения обществу. На момент написания этих строк можно с точностью сказать, что кампания провалилась.

Был тёплый осенний день. Мы должны были со всем классом отправиться на этот инфернальный перфоманс, но у нас был другой план.

Я не считаю, что совершал ошибку. Повторяю, что все события разворачивались как часть грандиозного замысла, в котором короткий отрезок времени был расписан по секундам, а диалоги разыграны как по нотам.

– Взрывай.

– О чём ты?

Взрывать – это значит делать первую затяжку.

Балкон на четвёртом этаже, четверо голодных по впечатлениям, изолированных собственной провинциальностью от удовольствий «цивилизованного мира» подростков стоят вплотную. На пике кайфа. Ничего не понимая, видя только тени своих рук, слыша только свой грубеющий голос. Они перевернут одну страницу, а следующая окажется пустой. И никто не будет знать, чем её заполнить, поэтому будь здесь, будь сейчас, carpe diem, о друг Гораций!

Не могу сказать, что эффект от второго раза сильно отличался от первого. Всё было в тумане. Слегка притупленное восприятие, тормозящая речь, красные глаза. Никакого расширения сознания, никакой эйфории, никаких божественных откровений. Важнее было то, что мы – против, что мы победили сегодня, чтобы остаться в дураках завтра. Но это не имело значения.

Прогулялись. Ходили по улице в эти выпавшие из жизни часы, тщетно пытаясь уловить воздействие марихуаны.

Меня преследовало ощущение, что я делаю что-то не то. Понимаете? Вместо того, чтобы плыть по течению, я сдерживал поток, собирая вновь и вновь разрозненные куски картины под авангардистским названием «Реальность». То же происходило с моими друзьями. Потребовалось много времени, чтобы изжить эту привычку. Но и сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что она не изжита до конца.

Можно сказать, что это было развитием. Разве познание себя и окружающей действительности не является развитием? У нас появилось какое-то преимущество. Это не было преимуществом подростка, начавшего курить, употреблять алкоголь или вступившего в половую связь. Это было круче. Соприкосновение с миром наркотиков психологически не подтверждало нашу взрослость и, значит, не было «ритуалом перехода». Оно противоречило всем общепринятым нормам, и его нельзя было классифицировать.

Мы не становились умственно отсталыми, и наши отметки по самым сложным предметам подтверждали это. Появилась тема, обсуждаемая только в узком кругу. С социализацией, вроде тоже всё было в порядке.

Мы не знали о существовании Хантера Томпсона, Джека Керуака, Олдоса Хаксли, Станислава Грофа, Алекса Гарленда, Джима Моррисона, Карлоса Кастанеды, Боба Марли, Ульяма Берроуза и поэтому передвигались впотьмах без карты и компаса. Все эти Люди-идеи, Люди-архетипы появятся в моей жизни немного позже. У каждого будет по большому фонарю в руках, чтобы я мог находить путь, теряя и снова находя узкую тропу, ведущую в пропасть, из которой только один путь – на самый верх.

С этого момента я начал терять интерес ко всему, что движет этим миром, и мечтательная меланхоличная сторона моей личности начала брать верх. Тенденция к времяпрепровождению в одиночестве усилилась. Как следствие, работа ума оказалась перенаправленной внутрь.

Меня стала больше интересовать литература, поэтому я прочитал все книги, которые были дома (стандартный постсоветский набор, не перечисляю). Только один автор прошёл в следующий этап – Достоевский. В спроецированном воображением теле я совершил преднамеренное преступление и понёс за него жестокое наказание в виде воспалённого воображения, бессонницы, необоснованного страха немой тишины и ощущения присутствия чего-то зловещего и незримого. Это был катарсис, антидот против любых замыслов любых преступлений. Была ещё одна книга, повлиявшая на меня немного в другом ключе, к которой я вернусь в связи с другой темой.

Увлечение музыкой также было одним из важнейших в моём средневековом с терра инкогнитой со всех сторон мире. Мне четыре года. Я сижу на полу, а из самодельных динамиков, выкрашенных в красный цвет и приделанных к плееру «Романтика» доносятся слова:

Вот оно – советское Дао!

Голос человека, бывшего по эту и другую сторону бытия, и поэтому, может быть, исполненный такой печали. Слова – не просто поэзия, а установление нового миропорядка. Что я тогда мог понять? Я безнадёжно опоздал застать создателя группы «Кино» в живых. Волной накатывает понимание своего места, а точнее его отсутствия не то что в истории, но и в коротком временном отрезке между смертью гиганта и рождением хаоса.

Мне шестнадцать, я сижу в комнате и слушаю тот же голос. Теперь у меня все альбомы «Кино». Моя коллекция – предмет зависти. Проникая глубже в творчество группы, я возвращался назад во времени и однажды дошёл до источника.

Борис Гребенщиков. Интеллектуальность. Новый свежий ветер. Новые сложные слова.

Глубже. «The Beatles». Начало всех начал.

Нет слов, чтобы описать всё великолепие и краски мира, открывшегося перед моей душой.

Любая известная человечеству форма искусства – способ ухода от «нормальной» реальности. Интересно, что этот уход осуществляется через погружение, проникновение и детальное рассмотрение. Досконально изучить, чтобы получить право заменить или полностью отвергнуть то, что когда-то было основой самого существования. Любые высокие формы искусства соприкасаются с труднодоступными областями сознания и ставят под сомнение незыблемость границ воспринимаемого мира. Я оглядываюсь и вопрошаю пустоту: «Кто здесь?» Глупо ожидать ответа, вглядываясь в темноту за пределами яркого круга лампы, но всё-таки я слышу, я слышу…

Разве возможно, чтобы жизнь стояла на месте? Такого фактически никогда не бывает. Кажется, что ничего не происходит, смотришь на минутную стрелку и не можешь поймать момент, когда она передвигается и превращается в часы, дни, годы… Так незаметно я завязал отношения со многими людьми, которых никогда не видел и не увижу. Те, кто думал, что я одинок, сами были несчастны и одиноки, но не смогли приблизиться к этому осознанию.

Жизнь двигалась, воображаемая категория Времени всё ещё была в силе, настоящие взлёты были впереди.

Я всегда считал, что нет ничего глупее, чем описывать последовательность событий. Возможно, причина кроется в том, что у меня никогда не получалось сделать это хорошо, не вдаваясь в психологические подробности и лиро-эпические отступления. Я всегда завидовал писателям, сменившим много профессий, исколесившим весь земной шар и, как следствие, имеющим событийно богатый жизненный опыт. Я всегда удивлялся людям, которые могут из самой банальной жизненной ситуации создать произведение только за счёт таланта рассказчика.

О чём следует рассказать дальше? Конечно, о высшей точке, достигаемой при помощи тетрагидроканнабинола. О том, как она была достигнута в первый раз, чтобы потом повторяться всякий раз в новом качестве и при новых обстоятельствах.

– Что будет, если выкурить больше?

– Мы ведь курили столько раз, что нам будет?

– Ничего не будет. Это безобидная штука.

Нет проблем. Когда-то эта мысль должна была возникнуть.

Жизнь, как декорации, создала обстановку: ночь, загородный дом отдыха, прекрасный вид на ночной город вдали. На этот раз без подробностей.

Мы забрались на высокий холм, чтобы остаться незамеченными и поспешно выкурили всё, что было с собой. Когда я встал, чтобы начать спуск вниз, в глазах сильно зарябило. В темноте было трудно различать дорогу, и приходилось спускаться очень медленно и осторожно. С каждым шагом действие наркотика усиливалось. По спине волнами поднималась прохладная приятная дрожь, доходила до затылка и затихала, чтобы через несколько мгновений возникнуть вновь. К тому моменту, как мы добрались до своего домика, я с трудом различал направление движения. Мы оказались в ярком пятне света – уличное освещение. Это событие совершенно обескуражило меня и моих друзей, хотя улыбки расплывались на наших лицах всё шире. Резкий переход из темноты в свет обозначил какое-то необъяснимое изменение во времени и пространстве. Всё, что мы видели, было словно отчётливо прорисовано и заново покрашено. Несколько секунд растянулись в вечность, сознание расширялось… К тому моменту, как мы оказались внутри дома, было совершенно очевидно, что вечеринка закончилась, не успев начаться. Никто из нас не мог произнести внятно ни одного слова, во рту пересохло, затылочную часть головы что-то мягко и приятно сжимало.

Я лёг на кровать, закрыл глаза и был поражён динамикой работы своего ума и сознания. Тело сразу отошло на третий план. Не открывая глаз, я видел, что происходит в других комнатах дома и снаружи. Картины сменяли одна другую, и не существовало никакой возможности контролировать этот процесс. Выступил холодный пот, какая-то часть моего расщеплённого «Я» пришла в ужас и пыталась выкарабкаться, но это было невозможно. Ум метался от одной проекции к другой, и не было слов, чтобы объяснить это, чтобы придать этому форму. Было что-то похожее на разум, и оно искало средство нейтрализовать действие марихуаны в теле, но такое средство до сих пор не придумано. Казалось, что теперь уже невозможно выйти из этого состояния, что оно навсегда. Отчаяние. Страх.

С моими друзьями происходило то же самое. Мы все были в одной комнате. Мы даже пытались как-то общаться между собой, но если это и происходило, то не совсем обычным способом. Каждый легко мог проникнуть в проекцию ума другого. Что он там находил? То же, что и в своём уме – осознание абсолютной пустоты, которая лишь кажется наполненной звуками, образами и ощущениями, возникающими и исчезающими как яркие всполохи в ночи, когда путешествуешь автостопом, и впереди неизвестность и сладкое чувство освобождения от оков пространства, времени, условий. Кажется, это и есть вкус жизни после долгого голодания провинциальной замкнутости на самом себе, принимающим разные обличия просто ради развлечения, просто пока ты ещё не понял самого главного…

Ухватываю нить, и она ведёт меня в другой временной отрезок, отделённый от описываемых событий небольшим шагом в личной видовой эволюции. Я и мой друг Дамиан стоим на трассе жарким июльским днём, вытянув руки с поднятым вверх большим пальцем. Как вы уже догадались – это классический жест автостопщика, хитчхайкера, трассового туриста, означающий «мы профессионалы и едем только бесплатно». Кеды, свободные штаны с двенадцатью карманами, синяя майка, рюкзак, гитара в чёрном чехле, панама с рисунком в виде листа каннабиса, длинные волосы, развевающиеся на ветру. Головокружительное чувство свободы и ещё какой-то крышесносный микс ощущений, не поддающихся описанию. Ты уже не так близко, чтобы вернуться домой и слишком далеко от конечной цели, поэтому остаётся только движение. Без вариантов. Без сожалений. Только вперёд.

Передвигаясь автостопом, никогда не знаешь, сколько времени займёт путешествие, а это значит, что от одной фундаментальной категории ты точно свободен. Останавливается белая иномарка, в машине муж с женой – типичные представители среднего класса и среднего возраста.

– Куда вам?

– В сторону Сызрани, там дальше на М 5.

– Садитесь, подвезём.

– Спасибо.

– Почему вы не купили билет на поезд или автобус?

Типичный вопрос, который задают автостопщику недоумевающие «драйверы». Хочется всё объяснить, набираешь воздуха в лёгкие, и понимаешь, что просто не в силах передать свои чувства, что нет слов, чтобы объяснить что-то, что на самом деле является целой картиной мира, моделью мироздания, образом восприятия, смыслом жизни. Ограничиваешься ответом:

– Нравится путешествовать, встречаться с интересными людьми…

Всегда пытаешься продолжать беседу на понятном человеку языке, пытаешься ощутить себя на его месте, но это место немного непривычно и неудобно и находится не там, где тебе хотелось бы в данный момент. Обстоятельство смягчается тем, что останавливаются действительно интересные хорошие люди. У каждого своя жизнь и способ восприятия мира, и именно здесь у них есть микроскопический шанс раскрыться перед тобой, потому что теория вероятностей даёт железную гарантию, что они не повстречают тебя вновь. Ты и «драйвер» – оба на маргинальной территории вдали от дома в момент совершения перехода из одного пространства в другое, ни здесь и ни там. Человек устроен так, что способен чувствовать эту пространственную магистику и адекватно играть свою роль, улавливая сигналы из подсознания, которое, в свою очередь, подключено к хранилищу всей генетической памяти всех поколений…

Из этой потрясающей (в чём вы убедитесь дальше) истории я хотел создать руководство по путешествию автостопом, описать все основные моменты, связанные с выбором участка для остановки автомобилей, места для ночлега, списком необходимой экипировки, условных знаков, любовно посылаемых тебе водителем из кабины, правилами общения и дорожного этикета, а также общими советами на все непредвиденные случаи, которые, по всей вероятности, возникнут во время передвижения. Но при воспоминании об этом эпизоде меня захлестнули чувства, с которыми я уже не в силах совладать, поэтому оставим техническую сторону вопроса кому-нибудь более прагматичному, например, моему другу Дамиану, который имеет равные права на эту историю.

– Собираюсь поехать на Утриш автостопом, ты как?

– Конечно, с тобой.

– Ок, вот наш маршрут: Балаково – Сызрань – Пенза – Москва (с заездом к знакомым легионерам{ Представители старого поколения субкультуры.}) – Воронеж – Ростов-на-Дону – Краснодар, Анапа – Большой Утриш. 2000 километров. Если бы можно было измерить полноту жизни, то она бы измерялась в километрах. Воплощение недавно прочитанного романа Керуака «В дороге». Не попробовать на своей шкуре то, что там описано, значит прожить жизнь зря. Кто-то пьёт по Ремарку и тонет в гедонизме по Уайлду, а мы будем путешествовать по Керуаку.

Куда мы ехали? Что такое Утриш и чем он так привлекателен? Это Мекка всех советских и постсоветских хиппи, территория без моральных норм и законов, Петушки, Икстлан, Утопия, Телемская Обитель, где только одно правило: «Делай что хочешь». Место, где эволюция Сознания продвинулась настолько далеко вперёд, что ношение одежды, также как и употребление алкоголя, является дурным тоном. Это многокилометровый каменистый берег моря с пятью лагунами, заселёнными разными существами, которые независимо от времени суток говорят вам: «Доброе утро!» Это высокие горы, поросшие реликтовым можжевельником и величественными соснами, которые наблюдали и продолжают безмолвно и бесстрастно наблюдать ход истории. Я не читал ни одной книги, в которой это райское место было бы описано или упомянуто, но такая книга должна существовать, поэтому пальцы так легко находят нужные клавиши в неярком свете лампы, когда всё, кроме маленького пятна света погружено во мрак и тишину наступающей ночи, вслед за которой придёт прохладный морской бриз, и на чёрном полотне неба появятся яркие, как нигде и никогда, звёзды…

Несколько наших друзей, которые решили добираться поездом, уже ждали нас там, и мы предвкушали эту встречу.

И вот мы едем на первой пойманной машине. Путь в тысячу ли начинается с одного шага. Истина, как нельзя более актуальная для такого случая. В автостопе никогда не тяготишься ездой, потому что каждая минута, проведённая в движении, каждый пройденный километр приближает тебя к цели. В отличие от рутинных поездок на междугородних автобусах, следующих по своему скучному графику с запланированными остановками и среднестатистическим видом из окна, путешествие автостопом – это феерический праздник, полный сюрпризов, встреч и неожиданных поворотов событий, которые заставляют тебя пересмотреть многие вещи в своей жизни. Не существует никакого чёткого плана, даже маршрут может варьироваться в зависимости от стечения обстоятельств. Главное – не оглядывайся.

И всё же немного сухих фактов. Средняя скорость передвижения – 500 километров в день. Вид транспорта при путешествии с напарником – преимущественно легковые автомобили (вопреки всеобщему заблуждению относительно дальнобойщиков, просто мечтающих подобрать тебя, хотя при одиночной поездке это действительно так). Время для автостопа – утро, день (светлое время суток). Уровень опасности и риска по десятибалльной шкале – 1, если, конечно, баланс вашей хорошей кармы не минусовой (это подтвердит абсолютно любой). Затраты при условии ночлега в палатке или спальнике в придорожных лесопосадках – минимальные.

Если едешь с напарником, то ты должен знать этого человека как облупленного. Иначе возникнет ситуация, когда посреди трассы, между небом и землёй, в благословенный сумеречный час обнаружишь его бьющимся в истерике и выкрикивающим: «Это ты меня втащил во всё это, подонок!» Тут придётся туго вам обоим. Процесс сжигания и отрабатывания кармы ускоряется, и человек может повести себя самым непредсказуемым образом.

Через полчаса езды водитель повернулся к нам и, перекрикивая шум дороги, произнёс:

– Мы здесь поворачиваем, а вам нужно ехать дальше по этой трассе.

– Спасибо.

Мы вышли из машины. Солнце поднялось уже достаточно высоко, стояла жара, воздух был наполнен благоуханием луговых трав, и пчёлы кружились над цветами, дополняя картину лета в средней полосе. Лёгкий прохладный ветерок прошёлся по кронам деревьев, обещая близость реки.

Наступил один из многочисленных моментов ожидания, когда стоишь на пустой трассе, вытянув руку, и вся твоя воля, вся твоя надежда сосредоточена на кончике большого пальца руки. Улыбаешься и заглядываешь в глаза водителю, проносящемуся мимо, потом всё с той же надеждой смотришь вслед. Он продолжает мчаться, погружённый в свои мысли, оставляя ощущение какой-то отстранённости и непричастности. Чувствуешь, что энергетический резонанс не произошёл, и ты немного опустел. Ожидание может продлиться очень долго, но время летит незаметно, до тех пор, пока тебе кажется, что каждый следующий водитель остановится и подберёт тебя.

Наконец, тёмно-красная «Газель» радостно мигает поворотником и съезжает на обочину. Садимся в салон для пассажиров. Водители – местные мужички, развозящие группы детей на экскурсии. Они возвращались назад порожняком, тот, что не был за рулём, изрядно подвыпил, и идея взять автостопщиков не показалась им странной. Обычные вопросы и стандартные ответы. Твой рассказ – это плата за проезд, таков негласный закон автостопа.

– Эй, парни, откуда вы?

– Из Балаково.

– Куда едете?