Читать книгу Приключения ноплов - Александр Кормашов - Страница 5

Рассвет в Нопландии наступал резко. Здесь никогда не бывало никаких предрассветных сумерек, как это происходило на Земле, когда чёрная густота ночи сначала как бы размывалась и разбавлялась – словно кофе молоком. Солнце здесь всегда выскакивало внезапно и всегда очень радостное, шипящее, как яичница на сковороде. Шипеть, конечно, могли и какие-нибудь технические системы корабля, но в самом характере солнца это ничего не меняло. Первым же лучом оно превратило тёмный прямоугольник казармы в довольно весёленькое зданьице с симпатичным крылечком посередине и двумя аккуратными клумбами по обе стороны от него. Вторым лучом солнце дотянулось до солдатского плаца. Здесь, прямо под флагштоком, ещё с вечера расположился ко сну караул и прекрасно проспал всю ночь.

Ближе всех к флагштоку лежал начальник караула – сержант Ноплеф. Казалось, он даже во сне отдавал какие-то приказы, потому что его пышные усы время от времени шевелились. Солнце, как всегда, этим заинтересовалось. Оно подёргало сержанта сначала за один ус, потом за другой и даже попыталось кончик одного уса завернуть и засунуть в круглую сержантскую ноздрю. Однако сержанта Ноплефа было не так-то просто разбудить. Нос у него, как и у всякого старого вояки, был очень твёрд и не поддавался на провокации.

Оставив сержанта в покое на какое-то время, солнце принялось прохаживаться между другими солдатами караула. Все они спали в простых космических креслах, которые здесь, на плацу, были раскладные, а поэтому больше походили на шезлонги. Громче всех спал рядовой Ноплюх, который так и не перестал храпеть. Крепче всех спал рядовой Ноплиан. Он даже во сне натягивал на себя одеяло и судорожно вцеплялся в него обеими руками. Напуганный ночными шагами, этот солдат до самого утра не сомкнул глаз и заснул только на рассвете.

Солнце могло бы позволить рядовым солдатам ещё немного поспать, но разбудить старшего по званию оно всегда считало своей главной обязанностью. Вот поэтому солнце вновь вернулось к сержанту и вдруг резко щёлкнуло пальцем по его круглому сержантскому лбу. Звук был такой, будто гукнула внутри корабля какая-то аварийная система, и гул ещё не замолк, когда сержант Ноплеф уже отбросил одеяло, вскочил и замер рядом с шезлонгом по стойке «смирно». Впрочем, он по-прежнему спал. Веки его лишь немного приподнялись, да так и застыли – две сонные щёлочки. Это не совсем сочеталось с тем бравым видом, с каким сержант выпячивал грудь, но хорошо совпадало с его общей помятостью на лице и в одежде. Если бы Ноплеф пошире открыл глаза и увидел, что мундир его в беспорядке, он бы немедленно проснулся.

И всё равно сержант Ноплеф выглядел как истинный сержант. На это высокое звание, во-первых, указывала золотая кокарда, прикреплённая к треуголке на его голове. Кокарда была вдвое больше, чем у простых солдат. И сама треуголка больше. И голова тоже. Голова у сержанта вообще была чрезвычайно большая и ёмкая, как перевёрнутый чугунный котёл.

Во-вторых, мундир на сержанте был ярко-малиновый, как у всех, но всё же чуть более ярко-малиновый, чем у простых солдат. Ярко-ярко-малиновый. Мундир очень плотно облегал коренастое сержантское тело, а если немного и топорщился, то лишь в силу особенности покроя: он был короток спереди и сильно удлинён сзади. Рукава были тоже длинные. Длинные и широкие. Особенно широко они отходили от плеч, а внизу почти сходили на нет. Этот стиль всегда был характерен для ноплов. Разумеется, удлинённые рукава мешали работать (кому надо было работать) или воевать (кому надо было воевать), а поэтому в районе локтя каждый рукав имел прорезь, позволявшую высовывать руку наружу. Эти прорези были узкими, потому что и руки у ноплов были тонкие. Как и ноги. Зато на ногах превосходно держались любого размера башмаки, которые, вероятно из-за тонкости ножек, всегда казались немного великоватыми.

Радостное утреннее солнце очень долго не могло отойти от Ноплефа. Особенно солнцу нравилась золотая кокарда на треуголке, но также и золотое тиснение на погонах, золотые нашивки на рукавах и золотые пуговицы на груди. Что уж говорить о медалях и орденах, покрывавших сержантскую грудь, словно чешуя! Солнце разглядывало сержанта и так, и эдак, словно прикидывая: а, может, у сержанта ещё и золотая душа? Решая этот вопрос, солнце заглядывало Ноплефу в лицо и так сильно освещало его полузакрытые глаза-щёлочки, что казалось, ещё немного и сержант начнёт загораживаться рукой. Но руки Ноплефа оставались по-прежнему вытянуты по швам. Сержант продолжал крепко спать. Потому что он был мудрый сержант. А мудрый сержант – это тот, который никогда не спешит делать то, что может сделаться само. Зачем, к примеру, будить солдат, если они умеют просыпаться сами?

Первым проснулся рядовой Ноплюх, и это было неудивительно. Известно, кто ночью громче всех храпит, тот утром быстрее всех высыпается. Проснувшись, Ноплюх свернул своё одеяло, собрал свой шезлонг, отнёс его на траву, затем вернулся, встал над спящими, набрал полную грудь воздуха и крикнул что было сил:

– Караул, подъём!

В ту же секунду караул вскочил, как ошпаренный. Свёртывая одеяла и убирая шезлонги, солдаты страшно ругались на Ноплюха, который предусмотрительно отступил подальше.

– Ну, ты болван! – хором возмущались солдаты. – Зачем было так орать? Братцы, ну, сколько можно! Почему он всё время кричит таким дурным голосом!

Солдаты ругались, хотя прекрасно понимали, что каждый из них, проснись он однажды первым, прокричал бы «подъём» именно таким голосом. Или даже громче. В том заключалась одна из самых сложных загадок солдатской жизни в Нопландии.

Сержант от крика тоже проснулся, но, поскольку уже стоял на ногах, то теперь только мудро щурил глаза и ответственно шевелил усами. Рядовой Ноплюх подошёл к сержанту и громко доложил, что подъём караула произведён. Внешне этот солдат был почти полной копией сержанта. Мундиры у них в любом случае были скроены одинаково. Правда, солдатам было не положено золотых пуговиц (те могли потеряться или оторваться в бою), а из всех орденов и медалей на груди рядового Ноплюха красовалась лишь криво пришитая заплата.

– Разрешите произвести подъём флага и исполнение государственного гимна! – крикнул рядовой Ноплюх.

– Разрешаю, – сказал сержант.

– Караул, стройсь!

Солдаты быстро подошли к сержанту Ноплефу и пристроились к нему сбоку в одну шеренгу. Мудрому сержанту опять не потребовалось даже шевелиться.

– Равняйсь! К па-адъёму государственного флага и пра-аслушиванию государственного гимна… сми-ирн-а! – скомандовал рядовой Ноплюх, затем подошёл к флагштоку, размотал флаг, расправил верёвку и ещё раз посмотрел на сержанта.

Тот кивнул. Рядовой Ноплюх протянул руку к электрическому выключателю и нажал кнопку. Тут же из громкоговорителя, закреплённого на крыше казармы, послышались звуки гимна, и флаг Нопландии поплыл вверх. Вскоре он был подхвачен лёгким ветерком, для которого это был сигнал тоже – дуть. Как и птицам – петь.