Читать книгу Раз вешка, два вешка… - Александр Корниенко - Страница 3

Все началось в мерзком месте под названием «Дыра». Не какая-то конкретная дыра, вроде «Черной Дыры», или «Последней Дыры», или даже «Дырочки Лу». Хозяин этого места, старина Роджер, не потрудился даже придумать толковое название своей куче металлолома, порочащей орбиту 13-го сектора. Хотя по большому счету стоит уточнить, что он вообще не собирался открывать двери для кого-то со стороны, а хотел просто встретить старость в уютном местечке подальше от империи, корпораций, пиратов и прочих благ современной цивилизации. Но не так-то просто спрятаться от мира, если ты обладаешь таким редким даром, как превращение отработки реактивного топлива в самогон. Одним словом вести о дешевом и «прущем» пойле разнеслись по сектору быстрее, чем осколки взрыва сверхновой. И уже на первую бочку первача пороги Роджера оббивали десятки вопрошающих, которым просто невозможно отказать. Вы когда-нибудь пробовали отказать хроническому алкоголику, который учуял у вас в кармане бутылку? То-то же. Это в приличном мире можно выгнать человека за дверь и приказать ему больше не возвращаться. С людьми, достигшими самого дна, такие шутки не прокатывают. И старине Роджу пришлось выбирать – пасть жертвой помутненных ломками рассудков, или варить на всех.

И вот в очередной раз скрываясь в этом очаровательном местечке от правосудия, собственной совести и целой вселенной, я сижу и хлебаю пойло из стакана, выточенного из поршня какой-то давно почившей на свалке машины.

– Тебе налить? – спрашивает меня хозяин. Я молчу. Мне нечем заплатить за его щедрость. Но он наливает. Он знает, что если я протрезвею, то ненароком вспомню какого дна достиг и буду этим очень недоволен. Мне не нужны проблемы, а ему не нужны сломанные стулья. Поэтому он подливает, и делает вид что так и задумывалось. Дескать, жижа сама в стакане возникает. А иначе если другие прознают о дармовом угощении, весь его бизнес рухнет в тот же час.

Жидкость дымится и пахнет тухлыми носками, но такой запах, скорее подарок судьбы. Ведь он так сильно бьет в нос, что вкус напитка удается разобрать, только когда он уже плещется в желудке. Такой себе букет с легкими нотками гнилых цитрусов, сгоревшего дуба, и прошедшей через кишечник слона ванили. В годы моей молодости мне доводилось замарать честь службой в синих мундирах и отметиться на подавлении восстаний на периферии. Подыхая в окопах забытых миров, мы пили собственную кровь, мочу и блевотину, чтобы не допустить критической потери жидкости. Но даже тогда мне было не так противно, как от глотка этого мерзкого дымящегося пойла. Но выбирать не приходится. У Роджа всего 2 бутылки. Одна для своих и одна для чужаков. Вторая гарантирует провал в памяти на 12 часов, пустые карманы и боль в анальном отверстии. Так что мне еще везет. Точнее везло. Ведь тут меня и взяли за жопу. Двое холенных полицейских в чистых нарядах зашли в бар и стали задавать вопросы. Искали они, конечно же, не меня, но поглядывали по сторонам так, что я сразу понял – сейчас будут вербовать. От настоящих копов у этих ребят были только ботинки, заляпанные в машинном масле, и растоптанные во все стороны. Почему-то у гончаков никогда не доходят руки купить себе пристойную обувь и пристойно ухаживать за ней. Быть может за толстым брюхом не видать этого великолепия? Ха-ха. Так или иначе, эти парни сунулись к Роджеру с вопросами, а это означало что все это маскарад и не более того. Старина исправно приплачивал всем кому мог, и если к нему и заходили люди в форме, то только затем, чтобы пропустить стаканчик нелегального пойла, от которого башня улетает напрочь, а космос селиться прямо в твоем мозгу.

– Как дела? – спросил один из них, тот, что повыше, подсаживаясь за мой столик.

– Твоими молитвами, страж! – ответил я спокойно. Обычный служитель порядка обязательно засадил бы мне дубинкой по печени за такую смелость, а этот улыбается и кивает бармену – мол, налей за мой счет.

– Скучаешь?

Меня клеили, как клеят девиц в ночных клубах. Причем из всевозможных вариантов подката они выбрали самый старый, самый простой и глупый. Парни даже не потрудились придумать какой-то оригинальный вопрос, или разыграть сценку. Конечно, у стражей всегда наблюдались проблемы с фантазией и творческим мышлением, но чтобы настолько… Толи вербовщики у них перевелись, толи кто-то из сынишек зажравшихся «погонов» напросился на это плевое дело, чтобы удовлетворить собственные амбиции. В первом случае у меня есть шанс, во втором… Во втором все плохо. Хотя для меня вообще нет варианта с хорошим окончанием. Меня нашли там, где не находят даже трупы, а значит… Какая-то нехорошая догадка закрадывается мне в душу, и будь я в трезвом уме, она бы уже оформилась во вполне дельную мысль. Но я не трезв, и этот маленький огонек затухает, даже не успев разгореться.

– Парни, чтобы вы не предлагали, мне это до шляпы. Я уже ухожу и не ищу проблем, – мой язык решил уйти в самоволку. Сколько раз он был прикушен в бою, кровью искупая собственную своенравность…

Поднимаюсь из-за стола, и тут мне на глаза случайно попадает лицо Роджера. Старина Роджер… Он всегда улыбался с легкой ехидцей, заставляя нас, его клиентов, спорить о том в каком году парализовало его лицо. Но не в этот раз. Впервые в жизни я не увидел его перекошенного рта и колкого взгляда. В его глазах отражалась только одна эмоция – жалость.

– Ах ты ж! – до меня наконец дошло. Эта сволочь была в сговоре с лже патрульными, а значит или его тоже взяли за жопу, или… Впрочем купить его не могли. Уже пытались, так как его станция регулярно портила отчеты десяткам князьков, орудующих в этом секторе. «Оплот пиратства», «Сборище антисоциальных элементов» «Рассадник криминала» – как только не называли эту старую мусорку, пытаясь поднять общественность на борьбу. Но Родж всегда выходил сухим из воды. А теперь не смог. А значит, дела мои действительно были плохи.

– Есть разговор. Пошли! – один из парней бесцеремонно закинул мне руку на плечо.

Я был не настроен говорить. Я их вежливо попросил идти нахрен. Так и сказал «Вас же двое! Поговорите друг с другом! Кажется мне у вас много общих тем!». Они мою вежливость не оценили. А может не стоило заливаться хохотом в конце, и шлепать одного из них по щеке… Так или иначе, ответ был быстрым и болезненным. Наверное, эти щеглы рассчитывали вырубить подвыпившего «клиента» одним ударом, ведь когда я повернулся посмотреть, кто помял мою прическу, на их лицах удивление смешалось с серыми красками ужаса. Они боялись, боялись ответа. А значит, моя история была им известна. И мое военное прошлое тоже. Но, так или иначе, в тот момент я был далеко не в том состоянии, чтобы подставлять другую щеку. Мои кулаки чесались, и я не мог сдержать этот зуд. Я ответил. И тот, что повыше, кувыркнулся через стойку как мешок с камнями. По пути бедняга сгреб всю тару, и разлил немало алкоголя, что послужило поводом недовольства двух случайных зевак, до этого мирно дремавших в углу. Их не заботила драка полицейского с постояльцем, их вообще ничего не заботило, кроме траурного журчания пролитого мимо рта спиртного.

Второй «ряженный» почему-то замешкался. Толи поджилки у него затряслись от страха, толи он искал на поясе оружие. Так и стоял по стойке смирно и немигающими глазами смотрел на приближающегося разъяренного буйвола. И этим бесил его еще больше…

– Дерись как мужик, тряпка! – сказал я. Точнее в моей памяти отложилось, что я собирался сказать именно это. А что там было на самом деле – кто ж его разберет. Но, так или иначе, фраза подействовала. Краска быстро наполнила пустой графин его лица, и заставила ноздри раздуться. Он сжал кулаки и сделал шаг навстречу, и я ударил. Ударил наотмашь и невзначай, просто чтобы поддержать драку. Но бедолага упал без сознания со сломанной челюстью… Да уж. Перевелись мужики в империи… Когда-то в армейских казармах на далекой Тетре мы, сгнивая от скуки, устраивали бойцовские поединки. Так вот даже самый щуплый и самый дохлый парняга Вили Вонди, которого вообще в десантную роту приставили в должности врача, простоял добрых 10 минут на ринге. А тут…Не думал, что человек вообще может оказаться таким мягким. Поколение такое, что ли. Видать все-таки борцы с новой вакциной оказались правы – ее использование сильно меняет ДНК.

Так или иначе, в итоге один лже-полицейский лежит на полу и не дышит, а второй пытается сделать ему искусственное дыхание. Я поправляю порванный рукав и под воображаемые мной аплодисменты покидаю импровизированную арену. И упираюсь в удлиненное дуло винтажного револьвера, которое Роджер направляет на меня. Безделушка, металлолом, игрушка… Такие перестали стрелять лет 300 назад, и сохранились только в музеях и самых глубоких архивах. Но мы оба знаем, что внешность обманчива. На самом деле никуда не годный корпус скрывает маленький нейтронный излучатель. Такими часто вооружаются высокородные дамы, отправляясь на поиски приключений в сектора галактики, где царит беззаконие и хаос. Бестолковое оружие для ведения боя, но в упор… В упор оно способно превратить человека в стейк вел-дан.

Чертов плут! И это после всего, что я для него сделал. Это ведь я помог наладить ему поставки отработки с ближайшей планеты, это я привел ему часть клиентов. Хотя это скорее минус, чем плюс. Но в любом случае… Держу пари, тот пройдоха что-то подлил мне в стакан, чтобы разжижить кровь и мозги.

Мое внимание привлек какой-то блеск в стороне. Это один из ребят, тот, который остался на ногах, уже шел ко мне, тыча во все стороны полицейским жетоном. Настоящим, с голограммой. Не знаю, где они его достали, но против такого аргумента не попрешь. Они знали, что я сорвусь, и специально меня провоцировали. И я купился. Я вырубил копа при исполнении на глазах у зрителей, а «законопослушный» гражданин меня задержал.

Конечно, мне пришлось пройти с ними. Вначале они приняли первое правильное решение с момента нашей встречи – заставили меня выпить из той самой второй бутылки «для чужих». Смею заметить, что вкус у нее оказался значительно лучше, чем у обычного пойла. Толи для разведения наркотика не подходит самопальная галиматья, толи последняя юшка всегда вкуснее… Но то, что было дальше я не совсем понимал. Вырубить меня не вырубило, но окружающий мир транслировался в мозг с сильными задержками и искажениями. Словно какой-то нерадивый режиссер, смонтировав кино, беззаботно оставил пленку на столе кабинета, а его шаловливые детишки порезали ее по кадрам и разрисовали фломастерами.

Сколько я смотрел это великолепие, сказать не берусь. Знаю только, что местами меня тошнило, а иногда я толи засыпал, толи проваливался в беспамятство. Но в целом это не так уж и важно. Гораздо важнее момент, где я пришел в себя. А случилось это резко и совершенно неожиданно. Вот я еще плыву по молочным рекам к шоколадным берегам и бац – что-то больно бьет меня по затылку, и я стою как ни в чем небывало посреди большой белой комнаты. В этом… Я даже слов таких не знаю. Коттедже, что ли. Но с равной долей успеха это могла быть и «президентская» комната люксового отеля, и целая станция на далекой арктической планете. Ни окна, ни двери – понять, как люди попадают внутрь у меня не получилось, хотя я не очень и старался. Я был целиком обескуражен, и дезориентирован. Меня вырвали из самого дна мироздания, соскребли в кучу и подали на стол в царском замке во время вечерней трапезы. А «царь» молча, сидел напротив и разрезал какое-то чудное создание Космического Духа, которое прежде бороздило просторы морей. А может, не бороздило и не морей вовсе. В таком виде и не поймешь где плавники, а где щупальца. И никакого мяса, одна жижа похожая на сопли. Терпеть не могу таких тварей. Они даже на тарелке выглядят паршиво, не говоря уж о том, что происходит, когда такое заползает тебе ночью за шиворот. Но ему нравилось. Он с удовольствием втягивал этот холодец в себя, и не спешил начинать диалог.

– Рэй Сильмон Крейнц. Разыскивается за преступную халатность, нарушение присяги, превышение полномочий, повлекшие за собой смерть путепрокладчика Роберта Эймса, разбой, хулиганство, призывы к раскольничеству… – наконец начал он с «козырей».

– Вы забыли нанесение тяжелых телесных повреждений стражам порядка при исполнении. Давайте ближе к делу, а то моя голова сейчас лопнет и этот красивый стол заляпает окровавленными мозгами. И тогда уж вы ничего не сможете мне предъявить. Ха-Ха.

Он тоже рассмеялся, и совсем не так как я – надсадно и с кашлем. Это был смех человека, который только то и делает, что смотрит смешные программы и заливается хохотом. И самая главная его трудность – решить, что посмотреть дальше.

Наконец «трель диковинной птицы» и «звонкий шум ручья» закончились и мужчина в белоснежном костюме с высоким воротом, которые очень любят начальники среднего звена, поймавшие звездную болезнь, встал и подошел ко мне.

– Хм. Неожиданно. Что тебе известно о Дельте34?

– Слышал там богатейшие залежи Рения в мире. А еще хреновейшие из возможных условий для его добычи.

– Ты летишь туда!

– Иди в жопу! И супчик свой мерзкий туда залей! – я сам удивился тому, как быстро закипел. Не успел ни подумать, ни сдержать язык – просто возьми и ляпни. Словно кто-то другой залетел в мою голову и, дождавшись нужного момента, нажал на кнопку злости. И ведь не просто нажал. Мои кулаки напряглись, ноздри расширились. Я встал в стойку, и понял это только тогда, когда он аккуратно попятился и занял место на противоположной стороне стола.

– Так. А вот это уже предсказуемо, – «царь» вернулся на свой трон и принялся за еду с таким рвением, как будто все проблемы были уже решены, и в комнате он остался абсолютно один. Он сербал, высасывал, громко чавкал… И безжалостно ставил жирные пятна на дорогой костюм. Очень дорого костюм.

А пока он пировал, я имел достаточно времени, чтобы изучить своего собеседника. Это был молодой мужчина, совсем еще пацан. Такие особенно опасны. Не умудренные морщинами, мозолями и шрамами, случайно засадившие удаче под хвост, они мерят жизнь несуществующими идеалами. Собственный неожиданный успех заставляет их верить в то, что все в мире покупается исключительно деньгами. Раз-два и проблема решена. Для таких человеческая жизнь стоит не больше хрустящего пластика свеженьких ассигнаций. И разубеждать таких можно даже не стараться. Пока жизнь не доведет сорванца до кровавых соплей, пока не заставит мочиться от страха в собственные штаны – он невменяем.

Я сплюнул на пол мерзкую гадость, которая стояла у меня во рту. Мне было абсолютно наплевать, как на это отреагирует оппонент. Мне вообще было наплевать на все. Лишь бы воды принесли побольше. А лучше сразу бы засунули шланг в рот и пустили прямой напор.

– Давай я расскажу тебе, как все оно будет. Ты полетишь туда и сделаешь работу, которую умеешь. А я решу твои проблемы с законом. Вернешься – будешь абсолютно свободным человеком. Сможешь и дальше портить свою жизнь так, как посчитаешь нужным. Заметь, это не вопрос. Но ты можешь облегчить выполнение этой задачи для моей команды, если не будешь сопротивляться. А я за это облегчу условия твоего труда. Кивни, если хочешь по-хорошему.

– Воды…

– Ну, вот и славно. Джеки, подай воды нашему гостю.

В комнате тут же появился еще один человек. Я проморгал момент, когда он зашел и так и не смог решить загадки скрытых дверей. Этот самый Джеки нес отполированный до блеска поднос корча такое серьезное выражение лица, будто бы на его руке покоится, по меньшей мере, напиток вечной молодости. Хотя секунду спустя я убедился в том, что это чистая правда. Уж не знаю, что они добавили в стакан – глюкозу, витамины или первитин, но никогда прежде я не пробовал такой вкусной воды. Я буквально не мог оторваться, и требовал еще и еще. И только когда булькать стало не только в животе, но и горле, я смог, наконец, остановиться. Говорить я уже не мог – боялся, что жидкость выплеснется наружу. Поэтому я посмотрел на человека, стоящего напротив, и легонько кивнул. Деваться все равно было некуда.