Читать книгу Кровь раздора - Александр Корулин - Страница 8

Ыхойв вернулся в комнату, которую делил с Анфасом и Культром, и лишь сейчас ему на ум пришла мысль о том, что только Гхолал был в своей комнате единственным жильцом. Остальные ночевали вдвоем и втроем в тесной комнатушке, но не оборотень. Страх перед чудовищным зверем, в которого превращается Гхолал – Ыхойв смог найти лишь такое объяснение, почему все толкаются друг с другом в узких стенах, вместо того, чтобы поселится в комнате с оборотнем.

Ыхойв невольно усмехнулся: он и будет тем, кто станет вторым обитателем комнаты Гхолала. Неожиданное решение подняло настроение. Ыхойв спрыгнул с деревянных досок, на которых сидел и которые в этом трактире считались кроватью, и решил немедленно отправиться на поиски оборотня, который почему-то не присутствовал на утренней встрече с женой капитана корабля.

Перед самой лестницей, что вела вниз, к столам и шуму, а за ними и к двери на улицы города Ыхойв столкнулся с Орерцем, которого тоже не видел со вчерашнего дня. Тот шел, глядя себе под ноги, но даже после столкновения с Ыхойвом не поднял глаз. Пробормотав что-то себе под нос, Орерц продолжил путь, также глядя в пол.

– Орерц? – обратился к нему Ыхойв.

Резкий разворот, и в Ыхойва вонзился злой взгляд:

– Что ты от меня хочешь?

– Что-то случилось? – спросил Ыхойв.

– С кем?

– С тобой, – Ыхойв шагнул в сторону Орерца, – почему…

– Я знаю, что вы выбираете между убийством всех городских стражей и воровством их денег, чтобы вызволить капитана корабля! – перебил Орерц. – Но я нашел еще один способ. Без крови!

– Почему тогда не пришел сегодня утром на встречу с женой капитана и не рассказал о нем всем? – недоуменно спросил Ыхойв.

Орерц вдруг отвел взгляд:

– Вы сохранили мне жизнь, когда позволили бежать вместе с вами из плена Итссура. До прибытия в этот город я искал способы, чтобы вернуть вам долг, но не смог этого сделать. Здесь я вовсе не вижу ни единой возможности отплатить вам тем же добром, коим вы поделились со мной в той темнице. Это означает, что мне пора найти в Адолроне свой путь, а не идти по-вашему!

– И куда ты собрался идти? – недоуменно спросил Ыхойв, сбитый с толку неожиданной сменой темы разговора.

– Как мне кажется, я научился неплохо владеть секирой, что забрал из замка Итссура, – ответил Орерц, – но, если верить Соту, я могу сражаться ею лучше всех в Адолроне. К счастью это или к беде, но я так и успел еще ни разу воспользоваться этим оружием по назначению…

Ыхойву вдруг захотелось, чтобы Орерц остался с ними. Обладатель секиры, по размерам лишь немного уступающей его молоту, всегда держался в стороне, не встревал в разговоры, но Ыхойв часто видел его рядом с Ласколой. Видел ли это Геррап?

– Оставаться с нами или идти, куда хочешь, решать только тебе, – произнес Ыхойв, – но всё же прощаться с тобой мне не хочется.

– Тогда идем со мной! – вдруг предложил Орерц, и Ыхойв растерялся. Он даже не рассматривал возможность существовать в Адолроне без тех, с кем здесь появился, как хорошую или плохую – больше задумался над тем, что будет, если он решится на подобный шаг.

– Если тебе и твоим друзьям предстоит уничтожить Адолрон, во что бы то ни стало, – произнес Орерц, – то мы с тобой можем прожить последние дни этого мира так, как только пожелаем. Моя секира и твой молот помогут заработать нам много золота, на которое мы купим женщин, дома. Даже целый город!

Ыхойв смотрел на Орерца, слушал его слова. Слышал в них правду, выловил то, о чем сам думал перед сном. Перед глазами уже нарисовалась картина, где Ыхойв – король, а за троном, на котором он восседает, гигантское полотно с изображением герба его страны: сияющий изумрудным светом молот!

– Но если ты откажешься, я пойму, – словно издалека Ыхойв вновь услышал голос Орерца, – возможно, именно тебе суждено…

– Куда ты собираешься идти? – вопросом перебил Ыхойв.

Орерц пожал плечами:

– Все дороги Адолрона открыты.

Ыхойв сделал второй шаг, оказавшись лицом к лицу с Орерцем:

– И по какой из них ты собираешься пройти?

* * * *

– В этом городе есть торговец, который может сотворить любое зелье или отвар, какое только тебе угодно, – произнес Орерц, шагнув на первую ступень лестницы, – мы можем попросить его приготовить такое зелье, чтобы командир городской стражи говорил и делал то, что мы ему прикажем! Если богини будут к нам благосклонны, мы вместе с капитаном уплывем отсюда, а командир городской стражи через день-два придет в себя с больной головой и абсолютно уверенный, что проспал так долго с жуткого перепоя.

Слова Орерца звучали очень убедительно, но Ыхойв почему-то сомневался. И решил сразу расспросить его обо всех своих тревогах.

– Ты уже ходил к этому торговцу зельями? Зачем?

Орерц ответил без промедления:

– Анфас так часто стал жаловаться на страшное похмелье, что я отправился побродить по городу в поисках каких-нибудь трав или отваров для облегчения его недуга. И нашел небольшую тележку, забитую маленькими бутылками и кувшинами с ладонь длиной, заклеенными воском, а рядом с этой тележкой стоял её хозяин. Мы с ним разговорились, я и сболтнул ему, что знакомый мне человек страдает очень сильно после пьянок. Он мне продал одну маленькую бутылочку за половину серебряной монеты, а за другую половину поклялся, что может сотворить любое зелье, какое я только пожелаю!

Ыхойв невольно попытался вспомнить, когда последний раз разговаривал с Анфасом и жаловался ли тот на похмелье, но вслух задал Орерцу следующий вопрос:

– Почему ты никому не рассказал об этом торговце? Сот наверняка захотел бы с ним поговорить, а может и прикупить пару-тройку отваров, чтобы добавить к ним магии своего перстня и…

Ыхойв вдруг представил, насколько Сот мог бы усилить своим колдовством каждое из зелий неведомого торговца. Затем разочарованно выдохнул и растоптал собственные бессмысленные грезы: то, что Сот до сих пор не спалил самого себя – уже огромное достижение для него. Чтобы он там не рассказывал про другой мир, в котором он с Гхолалом побывал за ночь Адолрона, в течение которой в том мире прошло почти два месяца.

– Он взял с меня слово, что я вновь обращусь к нему лишь по острой нужде, – произнес Орерц, – ибо на пустяки он не намерен тратить свое время и силы.

– Чем похмелье Анфаса не пустяк? – удивился Ыхойв.

– То была наша первая встреча, – ответил Орерц, – он никак не мог мне отказать, иначе не получил бы серебряной монеты.

– Как ты ему объяснишь, что нам нужно отравить командира городской стражи? – недоверчиво спросил Ыхойв. – И откуда тебе знать, что этот торговец не побежит к этому командиру сразу же, как мы уйдем?

– Ему нет нужды знать, для кого будет предназначен приготовленный им отвар, – ответил Орерц, – смертельного исхода также не будет, оттого и переживать незачем. Ни ему, ни нам.

– Тогда идем к нему прямо сейчас! – возбужденно выпалил Ыхойв, удивив самого себя. В какой-то момент предложение Орерца показалось идеальным решением, и сразу за этим мысль безудержно сорвалась с языка.

– И ты не хочешь сначала поговорить с Геррапом? – спросил Орерц.

– Нет, – ответил Ыхойв, чувствуя убедительную уверенность в собственных словах, – Геррап будет слишком долго рассуждать и принимать решение. Пока всё не взвесит, не просчитает всё наперед и не уберет все возможные опасные моменты, а я не хочу ждать. Анфас прав: нам пора валить из этого городка. И вполне возможно, отвар твоего торговца станет для нас билетом на корабль!

– Говоря о нас, ты имеешь в виду нас с тобой или твоих друзей тоже? – вновь спросил Орерц, и Ыхойв вновь растерялся.

Он хочет побывать на Лодогманаре, хочет увидеть сильнейших магов Адолрона, что живут там, также сильно, как и вернуться домой. С другой стороны, он может провести свое вынужденное существование в этом мире двумя путями. Либо он будет вместе с остальными иномирцами искать Артефакты, и эти поиски точно будут трудными и смертельно опасными для него, либо может отправиться вместе с Орерцем на другой конец Адолрона и с помощью секиры и молота завоевать себе небольшую страну. И в этот момент в голове возникла неожиданная и пугающая мысль: а вдруг у них не получится найти Артефакты, не говоря уже о том, чтобы соединить их?

Каждая группа иномирцев, прибывших в Адолрон ранее, терпела поражение одно за другим. Анндоги, с единственным представителем которых столкнулись на берегу Океана Смерти и который был быстро убит, даже не подтвержденный до конца в причастности к враждебной для иномирцев расе, настойчиво и неустанно мешали поискам Артефактов всем предыдущим группам, но почему-то не проявляют никакого интереса к иномирцам, в числе которых оказался Ыхойв. Но вместо того, чтобы порадоваться, Ыхойв не мог избавиться от мысли, что отсутствие анндогов на данный момент было затишьем перед бурей.

– Я не знаю, – ответил Орерцу Ыхойв после паузы, – сначала поговорим с торговцем…

– Он не сможет изменить твоего мнения, – перебил Орерц, – он сможет лишь помочь тебе покинуть этот город. Или на корабле вместе с твоими друзьями из твоего мира, или со мной по дороге вдоль океана.

– Чтобы уйти из города с тобой, мне не нужна помощь торговца и его зелья, – недоуменно заметил Ыхойв.

* * * *

– Монета или жизнь!

Неожиданный крик из-за угла перебил Орерца, заставив взглянуть на Ыхойва. Ыхойв же ускорил шаг, сжимая ладонью рукоять молота.

За углом увидел троих. Двое мужчин стояли спиной к Ыхойву и лицом к пожилой женщине, вжимающейся в стену, тщетно пытаясь в ней спрятаться. Первой мыслью Ыхойва был удар молотом в затылок того мужчины, что стоял к нему ближе, так сильно, чтобы его череп разлетелся на куски и забрызгал кровью и мозгами физиономию того, кто вместе с ним решился ограбить беззащитную женщину.

Но оба мужчины мгновенно обернулись к Ыхойву, едва он вышел из-за угла. В руках одного незнакомца Ыхойв увидел нож с длинным узким лезвием.

– Убирайтесь прочь отсюда! – рявкнул Ыхойв.

– Покажи, что можешь, – отвратительно оскалился черными зубами тот грабитель, что стоял к Ыхойву ближе. – Недостаточно просто носить с собой палку с камнем…

Он развернулся всем телом и отвел руку немного назад, замахиваясь для удара и договаривая:

– Сейчас я проверю, умеешь ли ты ей пользоваться.

– У тебя сегодня удачный день, – услышал Ыхойв справа голос Орерца, – ибо тебе придется…

Грабитель с ножом прыгнул, как тигр из засады. Ыхойв едва успел вытащить молот из ременной петли, но попятился, выставив оружие перед собой, как щит, он не поэтому. Грабитель прыгнул не на него и даже не на Орерца, а на другую сторону узкой, как его нож, улицы. Ыхойв торопливо повернулся, держа боковым зрением второго грабителя, и в тот же миг зажмурился от ударившего по глазам яркого солнечного света. Мгновенно отвернув голову и отчаянно надеясь, что Орерц сумеет избежать удара ножом от сообразительного грабителя, Ыхойв обрушил молот на второго незнакомца. Тот с ехидной улыбкой наблюдал за происходящим настолько увлеченно, что не увидел летящего ему в лицо зеленого камня.

Не глядя, во что его молот превратил голову только что убитого человека, Ыхойв быстро развернулся ко второму грабителю. И с облегчением увидел, что Орерцу не требуется помощь: обладатель узкого ножа валялся посреди улицы с несколькими ужасными ранами на груди и животе, из которых лезли дымящиеся и уже собирающие на себе мух внутренности.

В следующий момент Ыхойв обернулся к стене дома, к которой прижималась напуганная мертвыми уже грабителями пожилая женщина. Но увидел лишь ее сгорбленную спину, торопливо заворачивающей за угол соседнего дома.

– Пожалуйста, – чувствуя обиду внутри, пробормотал Ыхойв. Отсутствие благодарности за спасенную жизнь показалось ему очень оскорбительным, от чего он быстро разозлился на спасенную незнакомую женщину. – Для нас это обычное дело, можешь уходить, не прощаясь…

– Это для нее обычное дело, – перебил Орерц, в голосе которого Ыхойв услышал горечь, – не по разу в день чувствовать острый нож у горла. Потому не суди её. Ты сделал сегодняшний день для неё лучше предыдущего, оттого она спешит насладиться им.

Слова Орерца немного убавили злость Ыхойва, но не погасили её полностью, поэтому Ыхойв угрюмо буркнул:

– Показывай своего торговца.

– Он не мой, – сказал Орерц, и Ыхойв в очередной раз поморщился от того, что каждый адолронец практически каждую услышанную фразу воспринимает буквально.

– Кстати, поздравляю с первым убийством, – невесело заметил Ыхойв, – если это твое первое убийство.

– Я убивал и до темницы Итссура, – в ответ покачал головой Орерц, – вынужден был убивать. Но секирой, что обрел в замке колдуна, убивать оказалось намного проще.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ыхойв.

Орерц смотрел на капли крови на широком лезвии своего оружия так долго, что и Ыхойв невольно посмотрел туда же. В тот же миг Орерц ответил:

– Секира словно сама летит к врагу. Мне остается лишь направить. И выбрать ту часть тела, которую решил поразить. Разве за твоим молотом ты такого не замечал?

– Нет, – ответил Ыхойв, внезапно почувствовав странную злость, – и мой молот никогда не принадлежал Итссуру.

Солнечные лучи припекали голые плечи и шею. Ыхойв почувствовал, как вдоль лопаток потекла горячая струйка пота. Он глубоко вдохнул, пытаясь услышать в воздухе некий запах, на мгновение показавшийся знакомым, но кроме пыли не учуял ничего. Резко выдохнув, вновь взглянул на Орерца:

– Идем к торговцу.

– Отчего тебе не спокойно? – спросил тот.

У Ыхойва были сотни ответов, но он промолчал.

* * * *

Орерц так и не сказал, где именно торгует человек, предложивший отвар для спасения Анфаса от похмелья. Ыхойв шел за ним настолько долго, что успел остыть после неожиданной драки с уличными грабителями и вновь вспотеть, но уже от душной жары, наполнившей узкие улицы. Улицы, в которых Ыхойв чувствовал себя, как в лабиринте, и чем дольше он шел по ним за Орерцем, тем больше злился…

Он безмерно удивился, услышав громкое приветствие:

– Очень рад видеть тебя вновь перед собой!

Удивление больше всего было из-за того, что за все дни пребывания не только в этом портовом городе, но и в Адолроне никто не обращался ни к Ыхойву, ни к одному из тех, с кем он появился в этом мире так вежливо.

Он обогнал Орерца с такой скоростью, будто перепрыгнул через него, чтобы увидеть этого замечательного человека, чья вежливость не погибла под ударами окружающего всех их жестокого мира.

Мужчина, что предстал перед Ыхойвом был высок, бородат и крайне рад видеть его вместе с Орерцем, судя по широкой белозубой улыбке. Одетый в тунику, как, отметил Ыхойв с первых дней пребывания в этом мире, были одеты большинство жителей Адолрона, и подпоясанный широким ремнем, мужчина вскинул руку в приветствии:

– Чтобы бы вы не искали – у меня это есть!

Ыхойв невольно зацепился взглядом за подобие широких штанов, заправленных в сапоги на высоком каблуке, которые были перевязаны веревкой. Вернув взгляд на лицо торговца, ибо этот человек не мог быть никем другим, иначе Ыхойв точно взбесится, он осторожно спросил:

– Ты и правда можешь сотворить любое зелье?

Ответом был утвердительный кивок:

– Такое, какое только пожелаешь.

Ыхойв попытался и не смог определить возраст стоящего перед ним человека, отметив для себя его где-то около сорока или сорока пяти лет. Множество морщин на лице и вены на висках несколько не вязались с какими-то по-детски озорными, радостными глазами.

– Как и договаривались, я пришел к тебе вновь, ибо нужда терзает меня и близких мне людей, – раздался голос Орерца.

Торговец лишь скользнул по нему взглядом, а когда заговорил, смотрел на Ыхойва также внимательно, как и Ыхойв на него:

– Ты не назовешь мне имя твоего друга?

– Нет, – неожиданно для Ыхойва отказался Орерц.

– Отчего же? – задал торговец вопрос, который хотел задать Орерцу и Ыхойв, но опоздал.

– Я пришел просить зелье для себя, и лишь мое имя будет тебе известно, – ответил Орерц потвердевшим голосом.

– Ты сказал, что нужда терзает не только тебя, но и близких тебе людей, – не растеряв улыбки, заметил торговец. Сам он, как обратил внимание Ыхойв, тоже не спешил представляться.

– Это правда, – согласился Орерц.

Торговец вновь взглянул на Ыхойва.

– Есть только две ниши людей, чьи имена не называются без веских причин, – произнес он, – к первой относятся беззаконники и нечестивцы, разыскиваемые соглядаями из обеих империй. Вот только чешуйчатые убийцы всегда опережали безкожых…

– А ко второй нише? – перебил Ыхойв, запоздало сообразив, что торговец говорит об империи Питона и Магическом Пере.

– Представители одной из империй, – без промедлений ответил торговец, – вот только ты, как я вижу, человек. Это значит, что и ты, и остальные близкие люди много уважаемого мною Орерца либо из первой ниши, либо отчаянно стремящиеся попасть во вторую.

– Это возможно? – невольно выпалил Ыхойв.

Торговец развернулся к нему всем телом. Взглянул остро и пронзительно, и едва Ыхойв почувствовал себя очень неуютно, резко ответил:

– Нет.

Ыхойв медленно выдохнул. На какое-то мгновение ожидавший услышать нечто, что его удивит, обрадует и обнадежит, но не получивший этого, он расстроился и разозлился одновременно:

– Тогда мы просто купим нужное нам зелье и уйдем.

* * * *

Всю обратную дорогу Ыхойв размышлял над словами торговца. Мысль о том, что можно стать одним из приближенных к верхам правления в одной из самых, судя по словам Сота, могущественных империй Адолрона не выходила из головы. Орерц говорил и пояснял, какое именно и для чего нужно зелье, а Ыхойв слушал его краем уха и не слышал. Ящероподобные гиганты в одной империи и смахивающие на эльфов жители, чья кожа прозрачна, как слеза, второй вряд ли примут в ряды равных себе существо иной расы, но всегда и во всем бывают исключения. И Ыхойв страстно загорелся стать этим исключением.

В трактире народу стало еще больше, чем видел Ыхойв с утра, когда покидал его вместе с Орерцем. По возвращению от торговца Ыхойв сразу хотел поговорить с Геррапом, но за столом, занятым всё тем же утром, увидел Анфаса, Заавха и Культра вместе с неутомимой женой капитана. Она хохотала и вскидывала над головой кружку, проливая часть содержимого себе на волосы.

– Есть еще один вариант освобождения капитана, – сразу сказал Ыхойв, садясь на скамью напротив Культра.

– Скажи сначала мне! – неожиданно крикнула жена капитана.

Недоуменно взглянув на нее, Ыхойв произнес:

– Мы можем просто вырубить капитана…

– Да я с самого начала об этом твердил! – радостно перебил Анфас.

– Мы можем просто вырубить капитана, напоив его…

– Тебе всё равно придется красть монеты, Анфас, – добродушно заметил Заавх.

– Мы можем просто вырубить капитана, напоив его колдовским отваром! – со злостью закончил Ыхойв.

– Странно, что это предлагаешь ты, а не Сот, – усмехнулся Культр.

– Разве не проще украсть монет? – вновь спросил Заавх, переводя пьяный взгляд с одного на другого.

* * * *

Вскоре людей за столом прибавилось.

А вместе с ними и споров.

Анфас, Заавх, Псан и Культр настаивали на воровстве. Геррап, заручившись поддержкой Сота и Тайгива, удивился собственной вспыльчивости. Он, подобно Заавху, неожиданно начал перебивать, торопясь сказать свою правду, которая неоспорима, а все остальные не правы до мозга костей. В груди поднималась злость, непривычная и какая-то звериная, ладони зачесались, в них мгновенно нырнул приклад. Всё, что говорил Анфас, Геррап слышал как неприкрытую, отвратительную ложь, а доводы Культра казались смешными до абсурда. Глаза Псана часто срывались с лица Геррапа вниз, на его руки, но арбалетчик далеко не сразу понял, что смотрит Псан на стиснутый в побелевших кистях приклад.

– Что трудного в том, чтобы напоить до беспамятства? – спрашивал Ыхойв далеко не в первый раз.

– Какой смысл тратить ворованные деньги на отраву вместо того, чтобы просто дать их взамен свободы капитана? – в сотый раз удивлялся Культр.

– Сомневаюсь, что отрава стоит столько же, сколько и свобода капитана, – заметил Тайгив.

– Дешевле всего разнести этот город по камешку, – тихим голосом заметил Заавх, но его услышали все за столом. И Геррап вновь начал рычать, злясь все больше при взгляде на спокойное, чуть насмешливое лицо Заавха, пока вдруг не осознал простую истину: тот специально его провоцировал!

– Дешевле? – переспросил Геррап. – Смотря, чем измеряешь…

– Нашим временем и жизнями в первую очередь! – не дожидаясь, пока Геррап закончит, ответил Заавх.

– Можно очень долго спорить, – заявил Культр, – но желания делать это нет совсем. Если большинство за то, чтобы отравить командира местной стражи – пусть будет так. Не получится, перейдем ко второму варианту – подкупить его, чтобы отпустил капитана из города. Если и с этим не выгорит…

Культр многозначительно взглянул на Заавха, а когда тот решил что-то сказать, мгновенно и кровожадно улыбнулся:

– Тогда разнесем здесь всё по камешку.

* * * *

Внезапно разгорелся новый спор – Заавх заявил, что он один пойдет к командиру стражи, чтобы пригласить его вечером в трактир. Заавх даже придумал легенду, что именно он хочет отметить и почему именно с командиром городской стражи, но как Геррап с Сотом не пытались у него узнать, почему сказать это должен именно Заавх, ни один ничего не смог от него добиться.

В разговор вступили Культр с Анфасом, но не в поддержку Геррапа или Сота и даже не на стороне Заавха. В два горла они заявили, что им совершенно плевать, кто пойдет приглашать командира стражи на свидание, главное, чтобы это случилось как можно быстрее, и желательно, уже сегодня.

Геррап краем глаза увидел, как открылась входная дверь, и в трактир зашла Ласкола с Гхолалом. Странное волнение вперемешку с ревностью разом отвлекло от словесной перепалки, направив всё внимание на Ласколу. Она увидела его, но не изменила выражения лица, лишь холодно, как показалось Геррапу, скользнув по нему взглядом.

Он сразу встал, в несколько шагов обогнул разделяющие их столы и преградил путь обоим.

– Что случилось? – спросил Геррап, обращаясь к Ласколе.

Она смотрела ему прямо в глаза и молчала. Геррап почувствовал страх. Мгновенно перевел взгляд на Гхолала, выпалил:

– Куда вы ходили?

И от оборотня ответом было молчание. Тогда Геррап почувствовал, как страх быстро превращается в ужас, остужая тело. Он невольно окинул взглядом трактир и убедился, что его посетители также пьют и веселятся, как минуту назад. Но легче стало лишь на мгновение, после которого ужас сжал сердце вдвое сильнее.

– Возможно, всё зря, – глухо произнесла Ласкола.

– Зря? – тут же спросил Геррап. – Что именно?

– Абсолютно всё, – ответила Ласкола.

Геррап перевел недоуменный взгляд на Гхолала, и тот спросил со злостью:

– Почему людей из нашего мира отправляют в Адолрон через определенный отрезок времени?

– Что? – недоуменно переспросил Геррап.

– Почему первые, кто попал в этот мир, не сделали то, ради чего мы здесь?

– Куда вы ходили? – спросил Геррап дрогнувшим голосом.

– Маги Ока Троицы не самые влиятельные персоны в Адолроне, – произнесла Ласкола, – и либо они умалчивают о тех, кто выше них, либо даже не знают об их существовании.

Геррап переводил растерянный взгляд с Ласколы на Гхолала и обратно, совершенно не представляя, что нужно у них спросить, чтобы он понял, о чем они пытаются с ним поговорить.

Но ни он, ни она не помогали Геррапу, глядя на него исподлобья хмурыми взглядами. Геррап невольно смутился, начал чувствовать вину непонятно за что. Затем, тряхнув головой, властно потребовал:

– Рассказывайте с самого начала!

– Не здесь, – сказал Гхолал и первым направился к лестнице. Вновь скользнув по Геррапу холодным, как ему снова показалось, взглядом, Ласкола последовала за оборотнем.

Геррап невольно пошел за ними.

Ожидая, что Гхолал направился в свою комнату, Геррап ошибся, ибо оборотень, миновав коридор, толкнул дверь комнаты, где ночевали Геррап с Ласколой. Остановившись на пороге, Гхолал дождался, пока пройдет Ласкола, а когда до порога добрался Геррап, произнес:

– Ласкола рассказала мне теорию насчет анндогов, но проверить её мы пока не можем…

Геррап вновь ощутил жгучую ревность.

– Не мучай её сейчас расспросами, потому что…

– Не указывай мне, как и о чем мне говорить с Ласколой! – со злостью перебил Геррап.

Гхолал невозмутимо продолжил:

– Потому что у неё нет ответов на твои вопросы. И у меня их нет. Они на Лодогманаре. Там и вернемся к этому разговору.

Геррапу невыносимо хотелось закричать оборотню в лицо о том, как ему невероятно больно узнать, что Ласкола решила рассказать свою теорию насчет анндогов Гхолалу, а не ему. Затем бы Геррап с удовольствием наорал и на Ласколу, но отголоском разума, что умудрился не утонуть в пучине ревности и злости, он сумел сдержаться, как сдерживался уже не раз.