Читать книгу Гроза Византии - Александр Красницкий - Страница 3

Прошло всего несколько мгновений – мгновений смутного и тревожного ожидания, показавшихся Луке и его внучке очень-очень долгими. Ни тот, ни другая нисколько не растерялись. Они знала, что зверей в парке нет, что от воров и грабителей, которыми кишела Византия, парк бдительно охраняется, что он окружал собою императорский дворец. Если же человек идет не прямою дорогой, а пробирается через кусты, то, стало быть, для этого есть какая-нибудь особенная причина.

Но какая?

Сюда, в этот уголок так редко заходили люди, что появление человеческого существа, да еще при таких обстоятельствах, могло грозить Бог знает какими неприятностями. В этом же случае нельзя даже было предугадать, как следовало поступить: встретить ли гостя или обороняться от него?

Однако, все эти недоумения быстро рассеялись.

Из чащи кустарников на прогалину выскочил человек и остановился как-бы пораженный присутствием людей.

Он был очень еще молод, но лицо его все было покрыто загаром. Глаза его были такие же голубые, как и глаза Ирины, а грива густых русых волос, в беспорядке падавших по плечам, также указывала на его невизантийское происхождение. Одежда на нем была вся изорвана – недаром же он пробивался сквозь чащу кустарников. Из-под лохмотьев просвечивалось мускулистое розоватое тело. Руки незнакомца казались чрезвычайно развитыми, да и сам он весь был олицетворением физической мощи.

Он стоял, тяжело дыша, и вопросительно глядел на старика и молодую девушку.

Очевидно, незнакомец соображал, кого он встретил в этих двух существах – друзей или врагов.

Наконец, он решился заговорить.

– Кто бы вы ни были, спасите меня!..

Эти слова были произнесены далеко не чистым византийским говором. Напротив того, незнакомец коверкал и ударения, и окончания, выговаривая все на какой-то особый лад.

В Византии так не говорили, и было видно по всему, что этот человек – иностранец…

Однако, Лука и Ирина сразу поняли незнакомца. Раз он обратился к ним с просьбой о спасении и помощи, он уже не мог быть им врагом. Это было ясно для них. Притом же этот юноша казался утомленным, ослабевшим до последней степени. Бояться насилия с его стороны было нечего.

– Кто ты? – тихо спросил его Лука.

– Все равно… потом… Пока только одно – спасите!..

– Спаси его, Лука, укрой его! – воскликнула Ирина, – посмотри: он изнемогает…

– Но если сюда придут…

– Так что же? Кто найдет, если ты его спрячешь?..

Старик был в нерешительности. Он взглядывал то на внучку, то на так неожиданно появившегося в этом уголке юношу. И тот и другая с мольбою смотрели на него, ожидая решительного ответа. Лука боролся. Он и желал спасти незнакомца, и в то же время боялся, чтобы не пришлось самому пострадать за это. Последнее чувство пересилило.

– Нет, – проговорил он, опуская глаза в землю, – не могу я это сделать, я сам не свой… Из милости только позволяют мне жить здесь, и, если я навлеку на себя гнев курополата, мне придется плохо… Уходи ты, я не буду тебя задерживать, но и не надейся, чтобы я спас тебя… то чего – даже я сам не знаю…

– Лука! – воскликнула Ирина, – ты отказываешь ему…

– Мне нечего больше сделать… Уходи-же, друг, и я никому не скажу, что ты здесь был…

Юноша тяжело вздохнул. Он по тону старика видел, что ему нечего ожидать помощи.

– Постой, Лука, – снова заговорила Ирина, – ты гонишь его, пусть так… но он, может быть, голоден… Позволь же мне накормить его. Тогда уже пусть он идет… Так, ведь, Лука? Я вижу, ты согласен, да? Пойдем же, незнакомец, в нашу хижину и стань хотя бы ненадолго нашим гостем… Знай, что в гостеприимстве даже заклятым врагам не отказывают славяне…

– Славяне? Славяне – вы? – воскликнул юноша с удивлением.

– Да!.. Но что?

– Сами боги привели меня сюда… – Ты, милая девушка, и ты, старик, узнаете: я тоже славянин!..

– Славянин? – воскликнул Лука, – ты?

– Я…

– Откуда, откуда, скажи скорей?..

– С Днепра, старик…

– Из-под Киева?

– Да…

– Вот, видишь, дед, а ты хотел ему отказать в помощи, – торжествующе проговорила Ирина. – Пойдем же! Я не знаю, как тебя зовут?

– Изок… по времени, когда я родился…

– Ну, вот… а меня зовут – Ирина, его – дед Лука…

– Таких имен нет на Днепре…

– Ты прав… но прежде он назывался по другому… не Лукой… Так, ведь, дед?

– Да, да… Но поди же приготовь ему трапезу, дитя… а мы подумаем, что можно будет сделать…

Ирина скрылась в лачуге. Лука и Изок остались одни на поляне.

– Сядь, ты устал, – сказал Лука, указывая на камень. – Скажи, как ты попал сюда?.. Откуда ты?..

– Я скажу тебе, старик, делай, как хочешь… я бежал из темницы…

Лука задрожал.

– Из дворцовой темницы… Ты как попал в нее?..

– Я захвачен был два года тому назад в плен и продан сюда в рабство.

– Но кто же захватил тебя?

– Вблизи от того места, где наш Днепр впадает в море, основаны теперь греческие города… Около одного из них и захватили меня.

– А как ты к нам попал? Я помню, еще на родине я слышал об этих городах, но они никогда не воевали с днепровскими родами…

– Это было при тебе, только если ты – славянин, действительно… теперь на Днепре все не то…

– А что?

– Все изменилось… В Киеве есть князья, которым все приднепровские роды платят дань и дают в их дружины своих сынов…

– Князья… вот диво! Но кто они!..

– Варяжские витязи… Аскольд и Дир – так их зовут на Днепре… Они пришли к нам с Ильменя и прогнали Казар… за это поляне и признали их своими князьями…

– Так, так… И лучше стало жить на Днепре?

– Еще бы! Явилась правда… всякий стал знать, где и у кого искать защиты…

В это время только что завязавшийся разговор перебило появление Ирины.

– Иди, Изок, сюда, – крикнула девушка. – Ты расскажешь дедушке все, что захочешь рассказать, а теперь подкрепи свои силы…

– Иди, и я пойду с тобою, но прежде скажи мне, что я могу для тебя сделать?

– Укрой меня, умоляю тебя, укрой, если будет погоня… не выдай! Укроешь?

– Попробую… только бы удалось… Пока отдыхай. Ирина была права, когда сказала, что славяне никому не отказывали в гостеприимстве.

– И в помощи, Лука, – дополнила девушка, – особенно своим…

Они скрылись в хижине.

Сумрак наступающего вечера быстро сменился мглою ночи.

Все затихло, откуда-то издалека доносился лай сторожевых собак.

Даже гром и гул всемирного города стал тише.

Ночь наступила.