Читать книгу Разумная жизнь. Книга первая - Александр Краснов - Страница 7

Эхо шагов Сергея набатом стучало в длинном и ярко освещённом коридоре здания генерального штаба Российской Федерации. Шалыгин шел неторопливо, как бы смакуя каждый шаг и получая удовольствие от каждого удара офицерского ботинка о гладкий и зеркально отполированный пол.

– А ведь я уже и забыл, когда последний раз надевал «парадку», – мысленно сказал сам себе Сергей, искоса поглядывая на себя сверху вниз. Он делал это незаметно, что бы, ни дай Бог, никто из редких, случайно попавшихся на встречу офицеров, этого не увидел.

– Орел. Хоть прям сейчас на парад отправляйся или на какое ни будь похожее мероприятие, – подумал он самодовольно и не без удовольствия, принялся сбивать указательным пальцем правой руки, пылинку, случайно замеченную, и как казалось Сергею, портившую собой, внешний вид, темно-синего мундира. И вот, поставив несколько «шелбанов» пылинке, висевшей чуть ниже левого плеча, Шалыгину наконец удалось от нее избавится, и он с легким наслаждением, принялся поправлять медаль «Участника военной операции в Сирии», орден Мужества и «Золотую медаль Героя Российской Федерации», которые красовались немного ниже того места, где когда-то находилась злосчастная пылинка. Внезапно, легкая грусть охватила его. Он вдруг вспомнил, как главнокомандующий лично вручал ему золотую медаль героя, как он жал ему руку, как кругом все стоя аплодировали, и как Светка, с крохотной Анжелой на руках, тоже пыталась хлопать в ладоши, и как она улыбалась, глядя на Сергея, и как блестели ее глаза, в ярком сиянии кремлевского золота, и как она гордилась им тогда…

– Да не люблю я все эти парады и праздники, – подумал Сергей, отгоняя внезапно нахлынувшие на него воспоминания, – Небо я люблю. Летать. А все эти празднования и торжества не для меня. Не мое это. Не мое. Все эти награждения. Да и все эти медали. Зачем? – и вдруг, ему вспомнилась когда-то давно услышанная фраза «Не за чины и награды», – Не за чины и награды Родине служат, – добавил он от себя два слова, а затем снова взглянул на себя сверху вниз, – Хотя… Хотя приятно, когда тебя ценят, – Сергей задумался, а затем закончил, – Ценят, а не оценивают.

Пройдя целую вереницу кабинетов, Шалыгин остановился в конце коридора, возле двери с нужным номером. Немного ниже цифры 52, была прикреплена табличка с надписью: «Заместитель начальника центра военно-стратегических исследований генерал-лейтенант Суханов И. М.»

Взявшись за козырек, Сергей поправил на голове фуражку, потом он посмотрел на стрелки командирских часов, одетых на левую руку, и удовлетворенно улыбнувшись, открыл дверь.

– У Ильи Михайловича сейчас начнется совещание, – равнодушно сказала симпатичная секретарша, не обращая ни малейшего внимания на вошедшего Шалыгина. Она ловко перебирала длинными и накрашенными ногтями по клавишам голограммы, напоминающую собой обычную компьютерную клавиатуру, – Он занят. Зайдите пожалуйста, примерно, часа через полтора.

– Здравствуйте, – поздоровался Сергей, закрывая за собой дверь, – вообще-то мне тоже на совещание.

– Сергей Иванович Шалыгин? – спросила секретарша, не отрывая глаз от полупрозрачного, висевшего в воздухе, экрана, на которой появлялись буквы, набираемого ею текста.

– Так точно, -ответил Сергей, и жадным взглядом пробежался по пышным формам девушки.

– Проходите. Вас ждут, – все так же безразлично произнесла та, уставившись в голопроэктор.

Сергей подошёл к двери, расположенной справа, и оказавшись спиной к секретарше, снова посмотрел на командирские часы.

– Проходите, – прозвучал за спиной настойчивый женский голос, – Совещание вот-вот начнется.

Шалыгин дождался, когда секундная стрелка приблизилась к «без пяти девять», и только тогда вошёл в дверь.

– А вот и он. Я же говорил, что он придет тютелька в тютельку, – раздался знакомый голос Ступина, когда Сергей оказался в просторном и освещённом, утренним солнцем, кабинете. Он застыл у двери, ожидая приглашения, и стал быстро осматриваться. По середине огромного кабинета стоял прямоугольный, длинный, черного цвета стол, с одной стороны которого сидел Ступин, а с другой-три, незнакомых Шалыгину, человека в гражданском. Слева, у приоткрытого окна находился мужчина в генеральском мундире, с седыми и аккуратно зачёсанными назад волосами. В правой руке он держал недопитый стакан чая. Казалось, что он любуется видом с наружи и одновременно наслаждается свежим, утренним ветерком, дувшим с улицы.

– На сколько я его знаю, Илья Михайлович, он всегда был пунктуальным человеком, – продолжал Ступин, обращаясь к человеку возле окна.

– Да. Да. Точность-вежливость королей, – отозвался твердым и уверенным голосом Илья Михайлович, а затем повернулся, взглянул на висевшую над входной дверью, голограмму часов, и поставив стакан на столик возле окна, добавил, -Ну что господа, пора приступать, – он посмотрел на Шалыгина и указал рукой на свободные стулья возле стола, – Вы присаживайтесь, Сергей Иванович. Присаживайтесь.

Шалыгин сел рядом со Ступиным и еще раз обвел взглядом незнакомцев, напротив.

– Итак, – начал человек в генеральском мундире, усевшись в изголовье стола и посмотрев на присутствующих, -Сергей Иванович, вы находитесь в отделе, контролирующем важные научные достижения и открытия, а также, способы их применения в военном и стратегическом направлении. Меня зовут Суханов Илья Михайлович. Можно сказать, что это я отвечаю за все, только что выше сказанное. Со Ступиным Станиславом Павловичем вы знакомы…

– Так точно, – вставил Сергей.

– … Это, – Суханов перевел взгляд и указал левой рукой на скуластого мужчину средних лет, с хорошо заметным, спортивным телосложением, – Рыков Александр Петрович, отдел государственной безопасности. Рядом с ним… – Илья Михайлович показал на толстяка, который вытирал носовым платком капельки пота, часто появляющиеся на его лысой голове, – Лубянин Олег Константинович, авиаконструктор, доктор технических наук. И наконец… Брунин Борис Николаевич, научный сотрудник НИИ, профессор, академик, физик-теоретик и так далее, и так далее, и так далее.

Профессор встрепенулся, зацвел, а на его лице появилась слегка заметный, застенчивый румянец. Чтобы скрыть свою неловкость он снял очки, отвернулся от показывающего на него Суханова, и подышав на стекла, стал неистово их тереть о рукав пиджака.

– Господа. А это … – Илья Михайлович, ткнул рукой в Шалыгина, -… наш летчик-испытатель. Прошу любить и жаловать.

Профессор и авиаконструктор почти одновременно кивнули Сергею головами, поприветствовав его. Шалыгину даже послышалось, будто Брунин неуверенно произнес слово: «Здрасте», но возможно, это только послышалось. Рыков, наоборот, как-то высокомерно и холодно посмотрел на Сергея, а затем, не изобразив на лице ни одной эмоции, отвернулся в сторону Суханова.

– Интересно? – подумал Шалыгин, – У них в ОГБ все такие, или только этот? – он тоже в ответ сделал надменное лицо, а затем перевел взгляд на Илью Михайловича.

– Ну все. Теперь можем начинать, – Суханов нажал на кнопку селектора и четко произнес, – Код безопасности «красный».

Сергею приходилось слышать о всяких там специальных устройствах, предназначенных для предотвращения утечки секретной информации, а в простонародье называемых «анти шпионами», но он никогда не видел их в живую. И то что произошло потом, Шалыгина немного удивило.

– Команда принята, – произнес электронный голос и полуоткрытое окно сразу захлопнулось. Стекла, во всех окнах кабинета, потемнели и в помещении воцарился легкий полумрак. Входная дверь, находившаяся справа от Сергея, щелкнула и тот понял, что в ней сработал замок. На потолке появились несколько полукруглых линз из которых, по всему кабинету, охватывая стены, потолок, а также пол, быстро поползли широкие, красноватые лучи, которые соединяясь с друг с другом, образовывали еле заметную, сплошную, лазерную пленку.

«До чего же техника дошла» – шутливо подумал Шалыгин, вспомнив фразу из старого мультфильма, виденного им в детстве – «Вашу маму и тут, и там передают».

Он, не отрывая глаз, следил за пленкой, которая быстро заволакивала пол, и так же быстро приближалась к тому месту, где он сидел. И вдруг, в голове Сергея неожиданно возник вопрос: «Интересно, как поведет себя лазер, наткнувшись на мои ботинки?».

Но красный луч, как будто не заметил подошвы ботинок, как и всех препятствий, встречающихся ему на пути. Он поднырнул под них, а затем, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь и соединился с другим лучом.

– А сейчас наверное… – Шалыгин посмотрел на потолок, -…с верху вылезут турели, как в фантастических фильмах. А может еще и пол потом раздвинется и снизу медленно поднимется какой-нибудь вооружённый до зубов страшный робот, с мигающей лампочкой во лбу и жутким, механическим голосом, скажет: «Граница на замке. Враг не пройдет». Ну или что-то в этом роде.

Но ничего подобного не произошло. После того как, слабоосвещённое помещение было наглухо запечатано лазерной пленкой, спокойный голос Суханова произнес, – А теперь, Сергей Иванович, давайте введем вас в курс дела, – он перевел взгляд на профессора, – Вам слово, Борис Николаевич.

Брунин встал и два раза покашлял в кулак.

– Да вы не волнуйтесь, профессор, – сказал Суханов уверенным голосом, – Присядьте. Вы не на кафедре перед студентами.

– Нет спасибо, – ответил Брунин, – Мне так удобней. Я так привык.

Он еще раз прокашлялся, и наконец-то набравшись смелости, выговорил командным голосом, – Включить изображение.

Над столом появился широкий, белый луч, который немного порябив, превратился в медленно вращающуюся, объёмную голограмму. Сергей сразу догадался, что на ней изображении, но не был уверен на сто процентов. Перед ним крутился трех мерный чертеж устройства, похожего на две вытянутые кастрюли, которые соединялись между собой трубками, разных форм и размеров. В стенке одной из кастрюль торчал конусообразный патрубок, сужающийся в конце.

– Сопло, – подумал Сергей, – Скорее всего, это какой-то новый реактивный двигатель. Но почему такая секретность? Движок, как движок. Хотя я не особо в этом разбираюсь, но на многих подобных этому, мне приходилось полетать и даже один чуть не стоил мне жизни. Заглох, при выходе из штопора, падла, – искорка гнева и иронии пробежала по лицу Шалыгина, когда он смотрел на вращающуюся голограмму, – А ведь мне тогда досталось. Ох, как досталось от Ступина. Отказался выполнить приказ диспетчера: «Покинуть машину», а покинуть машину-это значит сдаться. Покинул машину-значит, ты трус. У летчика-испытателя есть правило: «Посадить самолет, во что быто ни стало. Попытаться посадить, несмотря ни на что. Иначе все было зря. Иначе все было напрасно и после тебя может погибнуть кто-то другой. Другой испытатель. А это значит, что ты подвел своего товарища. И не только его». Да и к тому же «птичку» стало жалко. Ведь она как живая. Для нас летчиков, они все как живые. Но многим этого не понять. Как не понять рождённому ползать того, кто рожден летать. Поэтому меня Стас и не понимает. И наверное не поймет никогда.

После разбора полета и оценки моих действий, начальство стало забывать об этом испытании. Ничего необычного. Просто один из будних дней летчика-испытателя. Просто повезло и все прошло удачно. Просто повезло… Так думали на верху, пока, неугомонный Палыч кой кому и кое где не объяснил, что я спас не только самолет, но и показал, что такое честь, достоинство и профессионализм летчика Российской авиации. Орден Мужества мне вручили потом, полгода спустя, а до этого, когда меня к себе вызвал Ступин, я почувствовал, что собирается буря. И я не ошибся. Тогда, первый раз в жизни я увидел Станислава Павловича в таком страшном бешенстве.

– Ты должен был катапультироваться, -орал он и мне показалось, что он вот-вот начнет рвать на себе волосы, – А ты все на удачу надеешься. Чекаловым себя возомнил? – Стас сузил глаза, – Тебе сколько лет? Тридцать с хвостиком. А ты ведешь себя, как ребенок. И не забывай… У тебя дочь есть. Ты о ней хоть подумал, когда геройствовал. А если бы ты не вышел из штопора? Если бы двигатель не завёлся?

– Но ведь завелся, – отвечал я, а самому действительно было стыдно. Как я в тот момент мог забыть об Анжеле. Не знаю. Может Стас прав и я как ребенок.

– Завелся, – кричал покрасневший Ступин, – Да это просто чудо какое-то, что он завёлся. Наверное, фея прилетела и махнула волшебной палочкой. А может ангелы, где-то там, сидя и болтая ножками на облаках, пожалели тебя? «Ну» – думают – «Давай поможем Сергею Ивановичу, а то рано ему еще к нам, на небушко-то… Да пойми ты, придурок. Рисковать незачем. Здесь тебе не война. Здесь тебе не Сирия. Понял?

– Понял, – отвечал я, чувствуя себя школьником из картины Решетникова «Опять двойка».

– Понял? – вопил Ступин, – Да ни хрена ты не понял.

Затем Станислав Павлович кричал еще что-то: о том, как я буду до конца своих дней подметать взлетную полосу, драить дула у таков и еще что-то в этом духе, а я стоял у него в кабинете и молча слушал, опустив глаза.

И вот наконец дождавшись, когда Стас выговорится и остынет, я посмотрел на него и по-простецки сказал, – Палыч, а давай выпьем.

Тот с начало послал меня к матери Бени, потом около минуты не культурно выражался в мою сторону, вспоминая отрывок из устава о соблюдении субординации между военнослужащими и офицерами, а затем махнув рукой, согласился.

Ох и нажрались мы с ним тогда…

– Сергей Иванович… – голос Брунина отвлек Шалыгина от нахлынувших воспоминаний. Он посмотрел на освещённого голограммой профессора и увидел, как у того странно горели глаза. Казалось, что Борис Николаевич гордился так, как будто сделал что-то грандиозно-выдающееся.

– … Сергей Иванович, перед вами реактивный двигатель нового поколения РД 510 м-ТЯ. Для того чтобы вам было понятно о че пойдет речь дальше, давайте немного окунемся в историю. Еще в двадцатом веке великие умы человечества заметили, что традиционные источники энергии радикально устарели. Они отрицательно влияют на окружающую среду, да и количество ресурсов тоже не вечно. Поэтому исследования, направленные на поиск новых источников энергии, ведутся очень давно. Еще в пятидесятых годах прошлого столетия, в СССР, была построена первая установка «Токамак», с целью достижения управляемого термоядерного синтеза. Спустя, почти 60 лет, в 2007 году, на юге Франции началось строительство экспериментального термоядерного реактора, или просто ИТЭР. Сергей Иванович, я не буду вам рассказывать, как происходит синтез в вакуумной камере и строение установки «Токамак», меня попросили объяснить все в вкратце, но замечу что для удержания плазмы внутри крио-камеры, необходимо очень сильное магнитное поле. Среди многих недостатков ИТЭР, именно этот является самым существенным, и в основном из-за него происходит срыв термоядерной реакции, что до сих пор не позволяет работать реактору без остановок. – Борис Николаевич замолчал, обвел сидящих взглядом, а затем с гордостью продолжил, – России, как участнику строительства ИТЭР, было предложено помочь в решении этой проблемы, и эта честь выпала нашему НИИ имени Константина Эдуардовича Циолковского. В 2032 году, благодаря нашим разработкам в области нано технологий, нам удалось создать электромагнитное поле огромной мощности, которому не требуется больших энергетических затрат для его формирования. После удачных испытаний и некоторых доработок, мы создали сферический прототип «Токамака», в котором продолжили эксперименты по увеличению мощности. Когда нам удалось достигнуть такой плотности поля, при которой оно не пропускает сквозь себя ни одну известную науке частицу, мы сделали сенсационное открытие, – Борис Николаевич выдержал паузу, – мы обнаружили существование некой субстанции, доселе неизвестной пока современной науке. У нас сложилось много теорий по этому поводу, но одна укоренилась полностью, – Брунин взглянул вверх так, как будто сверху на него смотрел сам Циолковский, и с неописуемым ликованием произнес, – Это эфир, господа, – он осмотрел сидящих, – Да. Да. Тот самый эфир, который присутствует везде во вселенной и даже сейчас в этом кабинете. Еще сам великий Ньютон, да и другие ученые с мировым именем, выдвигали гипотезы о его существовании, но доказать его присутствие, так и не смогли. Это тот самый мировой, невидимый газ, о котором писал Менделеев. Так же мы уверены, что это и есть, та самая темная материя, о которой так часто говорят астрофизики. Но об этом говорить пока еще рано. Тем более… – Брунин покосился на сидевшего справа Рыкова… – нам запретили делится этим открытием с мировым сообществом и совместно продолжать исследования. И я надеюсь, что это не на долго. Ну ладно… Не будем об этом, – профессор снова посмотрел на Шалыгина, – Так вот, Сергей Иванович, это еще не все. Увеличивая электромагнитное давление в сфере, нам удалось материализовать те частицы, из которых состоит эта субстанция. Это те самые частицы, благодаря которым появилось все вокруг. У них много названий. За многие десятилетия наука, в попытке понять, как возникла вселенная, давала этим частицам разные имена. Сергей Иванович, – Брунин остановился, задумался, а затем набрав воздуха в грудь продолжил, – я не буду перечислять все названия, но чтобы вам было понятней, выберу одно: «частица Бога». Я думаю этот термин говорит сам за себя. Продолжая опыты, мы открыли, что эфир состоит только из одной частицы, «частицы Бога», и в нем нет других частиц, как предполагают некоторые ученые…

– Борис Николаевич, – перебил профессора Рыков, – мне кажется вы немного увлеклись.

– Да. Простите, – тот посмотрел на качка, – Просто я привык все подробно объяснять. Простите еще раз великодушно, – он перевел взгляд на Шалыгина, – Постараюсь изъясняться кратко и понятно. На чем мы остановились? А-а-а… – профессор набрал воздуха в грудь, -…Так вот, воодушевленные успехами и новыми открытиями, нам удалось совершить невообразимое. Мы решили не останавливаться на достигнутом и продолжили свои эксперименты с сжатием плотности поля, и… – Брунин поднял кулак и покашлял в него, – …8 ноября 2033 года, в 14:03, как сейчас помню тот день, в вакуум-камере образовалась первая в мире, искусственно-созданная «черная дыра», – профессор посмотрел на присутствующих в кабинете, как будто ища поддержки или ожидая похвальных возгласов, но не дождавшись ни того ни другого, с небольшим разочарованием на лице, продолжил, – С начала мы не поняли что это, но со временем стали догадываться. Ведь в научном мире под термином «Черная дыра» подразумевается дырка, которая куда-то ведет. Но наше открытие показало, что это не так и когда власти… – Борис Николаевич снова посмотрел на Рыкова, и в этот раз с легкой, чуть заметной брезгливостью, -…разрешат нам все-таки поделится своим ошеломляющим открытием, то я думаю, мы перевернем все научные знания и теории о строении и происхождении этого мира. На самом деле «Черная дыра» – …Брунин перекидывал взгляд, то на Ступина, то на Шалыгина, то иногда задевая им Суханова-…это вращающиеся с огромной скоростью, вокруг друг друга, частицы. Те самые «Частицы Бога», которые обладают нулевым зарядом, а также, до конца неизученной Кулоновской силой, благодаря которой эти частицы не возможно соединить друг с другом даже при сверхсильном электромагнитном давлении. Мы обнаружили, что если пытаться их сблизить на максимально близкое расстояние, то они начинают этому сопротивляться и образуют хаотический хоровод, и скорость вращения этого хоровода настолько велика, что он создает вокруг себя собственное, невероятно сильное магнитное поле. А магнитное поле-это и есть та самая гравитация, о которой говорил Эйнштейн, – профессор остановил взгляд на Шалыгине, – Вы себе не представляете, Сергей Иванович, какие знания и какая мощь таится в этом открытии. Целая вселенная раскрыла нам свои тайны. А может и сам Бог протянул нам свою руку помощи и поделился секретами создания мира. Изучая «Черную дыру», – Борис Николаевич на секунду замолчал и задумался, – Я думаю пора дать другое название этому вселенскому феномену, так вот, изучая дыру мы обнаружили, что она плоская. Неимоверно быстрое вращение черных частиц в ней, искажает ее видимость, поэтому «Черная дыра» выглядит со стороны, как вращающийся, полупрозрачный шар, напоминающий нору. А на самом деле, она похожа на обычную десятирублевую монетку или слегка выпуклую с обеих сторон, стеклянную линзу. Теперь представьте, как эта темная линза, вращаясь где-то во вселенной, начинает притягивать к себе газ и пыль. Именно так, Сергей Иванович, когда-то образовывались планеты и звезды. И мы предположили, что внутри каждой планеты, внутри каждой звезды, находится своя маленькая «Черная дыра». Да. Да. И в Земле тоже. И именно благодаря этой «черной дыре», внутри нашей планеты и происходят те грандиозные процессы о которых мы знаем. И именно благодаря ей вокруг Земли существует электромагнитное поле, защитный, озоновый слой, а значит и атмосфера. И я с моими научными сотрудниками считаем, нет мы просто убеждены, что именно «черной дыре» мы обязаны появлению жизни на нашем голубом шарике. А теперь, Сергей Иванович, давайте заглянем глубоко в космос. Представьте себе, как очень большая, немыслимых размеров, линза начинает притягивать к себе эти самые планеты и звезды. По нашей теории именно так и появились галактики. И именно сейчас становится ясно, почему они напоминают расплюснутые блюдца, а также, почему орбиты планет некоторых солнечных систем, включая и нашу, находятся на одной плоскости. Мы назвали это открытие «Гравитационным горизонтом», и величина этого горизонта зависит от силы и скорости вращения «Частиц Бога», а также от размера самой «Черной дыры». Но как появляются дыры в космосе пока не ясно. Думаю, в скором будущем…

– Борис Николаевич, – раздался хладнокровный голос Рыкова, – Вы снова увлеклись. Мне кажется, Сергею Ивановичу, пора узнать то, что касается непосредственно его самого.

– Да вы правы, – осунулся разгорячённый профессор, – Прошу прощения. Итак, перейдем к технической части, – он посмотрел на голограмму, – как я уже говорил перед вами реактивный двигатель. Его отличие от других двигателей состоит в том, что он работает на термоядерном синтезе. Чтобы вам было легко понять, Сергей Иванович, я скажу проще. Внутри этого двигателя находится искусственно созданное солнце. Да. Да, – Брунин слегка ухмыльнулся, – то самое солнце, которое мы с вами видим каждый день. Здесь…, – профессор достал из кармана авторучку и ткнул в одну из кастрюль, – создается мощное электромагнитное поле, в результате которого появляется очень маленькая «Черная дыра». Дальше… – Брунин указал на несколько трубок, – в камеру поступает обогащённый водород, который при взаимодействии с дырой, расщепляется на атомы, а атомы в свою очередь-на протоны и нейтроны. Потом огромная скорость и гравитация соединяет протоны, образуя гелий который и зажигает искусственное солнце. А дальше-проще. Полученная плазма под давлением поступает в другую камеру, а затем ее выброс наружу регулируется выхлопным соплом. Чтобы завести двигатель, в основной камере необходимо создать сильное электромагнитное давление, в результате которого образуется «Черная дыра». При этом можно контролировать и саму дыру, с помощью уменьшения или увеличения плотности поля. В принципе ничего сложного, – Борис Николаевич задумчиво посмотрел на верх, – Впервые испытав двигатель мы и не ожидали такой мощи… Сергей Иванович, вы представить себе не можете, какие горизонты теперь открываются перед человечеством. Термоядерный двигатель сможет разогнать космический корабль почти до скорости света. И я думаю это еще не предел. В скором будущем мы достигнем и даже, возможно перейдем барьер в 300 тысяч километров в секунду, – Брунин остановился и обвел взором сидящих, – Учитывая сближение между планетами, корабль на нашем двигателе долетел бы с Земли до Марса почти за сутки, в отличии от сегодняшних двигателей, и это при том, что количество взятого с собой топлива, совершенно отличалось бы от нынешнего количества, которое несут с собой современные ракетоносители. Нашему двигателю топлива необходимо в два, а то и в три раза меньше. Это зависит от скорости и дальности полета. Нам также удалось… – профессор загадочно посмотрел на Шалыгина, -… решить проблему перегрузок. Да. Да. Тех самых перегрузок, с которыми вы как летчик, хорошо знакомы. После долгих исследований, мы обнаружили, что на эфир не действует сила гравитации. Точнее сказать, она не действует на то, что находится внутри эфира. Например, если поместить любой объект внутрь электромагнитного поля с эфиром, то на него, при любом изменении траектории и быстром наборе скорости, не будет действовать сила притяжения, а перегрузка будет равна нулю. Если быть точнее-нулевое джи, – Борис Николаевич прокашлялся, а затем продолжил, – К сожалению, мы пока не можем определить точных воздействий на организм человека сильного магнитного поля, но благодаря нашим усилиям и конструкторскому бюро, в котором работает Олег Константинович, – Брунин одарил взглядом, вытирающего пот, толстяка, – Удалось создать защитный костюм, но об этом вам расскажет сам Олег Константинович, а я хочу в завершении добавить… – профессор посмотрел на Суханова, и Сергей заметил в этом взгляде что-то вроде мольбы или желание быть услышанным, -…человечество стоит на пороге грандиозных открытий. Мы уже пытаемся колонизировать Марс. И мне очень жаль, что наше изобретение не поспособствовало этому, – он сожалеюще вздохнул, – Я все понимаю. Интересы страны прежде всего, но позвольте вас спросить: «А как же наука?». Если бы о нашем открытии мир узнал раньше, то возможно красная планета была бы уже давно покорена, и земляне двинулись бы дальше в космос. Да и не только это. Мы забыли про ИТЭР и строительство новых похожих реакторов. А так же, человечество обрело бы новый, и замечу пока самый лучший, источник энергии из всех известных. И вообще, кто знает, какие бы еще открытия мы сделали всего за пару лет. И я очень прошу вас, Илья Михайлович, после испытаний самолета, разрешить мне придать огласке мои работы. Вы себе вообразить не можете сколько интереснейших открытий…

– Хорошо. Хорошо, Борис Николаевич, – перебил его Суханов, – успокойтесь. Я же обещал вам, как только пройдут удачные испытания, вы и ваша команда, получите возможность поделиться своими открытиями с мировым научным сообществом. Потерпите, Борис Николаевич, потерпите и вы получите все полагающиеся вам награды, славу, почет и уважение…

Как, – встрепенулся профессор и в его голосе зазвучала обида, – Вы считаете, что я все это делал ради каких-то там наград, – Брунин покрутил ладонями обеих рук у себя перед лицом, как будто вкручивал электрические лампочки, – Мне жаль, Илья Михайлович, что вы обо мне такого мнения. Все что я и моя команда делала, все это было ради науки, – профессор посмотрел на Суханова так, что Сергею показалось, будто глаза Брунина сверкают естественным гневом, идущим откуда-то изнутри, а не отражают свет горевшей голограммы, – И если хотите знать…

– Простите, Борис Николаевич, – перебил его Суханов, – простите. Наверное, я не так выразился. Я хотел сказать, что вы заслуживаете и почет, и уважение, особенно, от ваших иностранных коллег. Ведь то, что вы открыли-это просто потрясающе. Об этом должен узнать весь мир. И вы действительно достойны того, о чем я говорил выше, и я обещаю вам, что вы получите разрешение на огласку, но только в свое время. Повторюсь… – Суханов немного повысил голос, -… только в свое время. И еще раз простите меня, если я не так выразился.

– «Не за чины и награды», – снова пришла в голову Шалыгину знакомая фраза. Он посмотрел на Брунина, садившегося на место и подумал, – А профессор-то правильный мужик. Да еще и с характером. Я бы наверно с таким в разведку пошёл… В какую-нибудь научную разведку…

– А теперь, – Суханов прервал мысли Сергея и посмотрел на авиаконструктора, – слово предоставляется вам, Олег Константинович.

Лубянин вставать не стал. Он только слегка наклонился вперед, провел своей полной рукой по голограмме двигателя, как будто стер с нее соринку. Изображение сразу поменялось, и Сергей тот час узнал СУ-112, с хорошо заметными изменениями в конструкции.

– Сергей, перед вами штурмовой истребитель девятого поколения Су-115к «Сапсан», – затараторил басистым голосом авиаконструктор, – Вы уже летали на моделях сотой серии и хорошо с ними знакомы. Эта модель отличается от предыдущих небольшими доработками, а самое главное изменение в ней-это термоядерный двигатель, – Лубянин повернул голову налево и взглянул на Брунина, – тот самый двигатель, про который вам рассказывал Борис Николаевич, – толстяк снова посмотрел на Шалыгина, – Благодаря этому ноу-хау, «Сапсан» обретает статус, самого быстрого самолета в мире, как и птица, в честь которой он назван. Так же, корпус Су-155к покрывает защитный экран, а точнее электромагнитное поле, которое пока что слабовато и находится на стадии усовершенствования. Но несмотря на это, поле все равно защищает самолет от потока воздуха и улучшает его аэродинамические качества. Поэтому, имея мощный двигатель и антипотоковый щит, «Сапсан» способен разогнаться до огромной скорости и обладает быстрым, практически мгновенным, разгоном с места. А если быть точнее, то штурмовик сможет за несколько секунд набрать скорость свыше 600км/ч, а в толстых слоях атмосферы, при необходимости, «Сапсан» способен разогнаться до 32тысяч км/ч и этот потолок ограничивается только аэродинамическими законами. Другими словами, защитный экран не справляется и самолет просто начнет разваливаться. Но если подняться повыше, то всего лишь за несколько минут можно сделать виток вокруг земного шара. Ну, в общем со скоростью мы разобрались. Я думаю все понятно.

– Понятно? Ничего себе понятно, – подумал Сергей, – Значит мы скоро будем летать с бешеной скоростью, да еще и на черных дырах. А что дальше будет? Вот действительно техника дошла… Вашу маму, – и он незаметно, под столом, ударил своим коленом коленку Ступина, а затем взглянул на него так, что в его взгляде можно было прочесть: «И что ты раньше мне об этом ничего не рассказывал? Пердун старый».

Станислав Павлович пнул Сергея в ответ, быстро посмотрел на него, и с легкой ухмылкой показал взглядом на авиаконструктора, типа: «А ты как думал. Здесь собрались серьезные люди. Так что слушай, слушай, да повнимательней. Слушай и не отвлекайся.»

Продолжая говорить, Олег Константинович, внимательно смотрел на Шалыгина, изредка вытирая пот с лысины: «Сергей, основной вашей задачей будет не испытание скорости, а проверка манёвренности самолета и устойчивости пилота к перегрузкам в среде эфира. Конструкция „Сапсана“ позволяет очень быстро менять траекторию полета, тормозить и набирать скорость, поэтому особое внимание уделяйте своему самочувствию во время выполнения фигур пилотажа. При любом замеченном отклонении от нормы, немедленно сообщайте на Землю. Так же, под защитный скафандр вы оденете специальный костюм с датчиками, которые будут считывать данные о состоянии вашего организма».

Авиаконструктор замолчал и провел рукой по голограмме, на которой сразу появилось изображение вращающегося комбинезона.

– Скафандр «ЗЛС-8к», – продолжил Олег Константинович, – предназначен для выхода в открытый космос…

– Все интересней и интересней, – подумал Сергей и ему вспомнились слова Ступина: «Поверь мне. Тебе понравится» – Знал, Палыч, о чем будет идти речь. Знал. Не зря он мне намекал по телефону. Не зря.

– …а также, – басил авиаконструктор, – он защищает от давления, которое создаст электромагнитное поле в кабине пилота. С ним вы хорошо ознакомитесь перед вылетом. Он практически похож на те, с которыми вам приходилось иметь дело раньше, только может стал чуточку потяжелее. Мы так же немного поработали над видео шлемом. Увеличили дальность визора, улучшили голографику, в корпус самолета встроили еще несколько камер, что позволит вам без помех вести круговой обзор, – Лубянин слегка улыбнулся, – но не пугайтесь, если иногда перед глазами будут появляется мерцающие, полупрозрачные полосы. Это эфир, который защитит вас от перегрузок, – авиаконструктор остановился, снова провел рукой по голограмме, только в обратном направлении, и на экране снова появился вращающейся чертеж самолета, – А теперь о главном. Сергей, вы, наверное, уже догадались, что «Сапсан» может атаковать с любой высоты и на любой скорости, но основная его задача-это вести бой в космическом пространстве. Он способен занять позицию, допустим, на стационарной орбите Земли, уничтожить любую цель, как на Земле, так и воздухе, и быстро скрыться. Также, при необходимости, пилот может выйти в открытый космос, для проведения мини ремонтов, а возможно, и для ожидания помощи. В дальнейшем, мы хотим разработать эвакуационную капсулу, способную вернуть человека на Землю, но это пока только мечты, – Олег Константинович выдержал небольшую паузу, – Сергей, как вы уже наверно успели заметить, штурмовое вооружение Су-115к, тоже претерпело некоторое изменение. Подкрыльное вооружение мы убрали в специальные обтекатели, чтобы оно не влияло на аэродинамические способности самолета. Мелкокалиберное оружие мы пока менять не стали, так как на данном этапе ведутся испытания плазменных пушек, и в дальнейшем, именно ими мы и хотим вооружить «Сапсан». И самое важное, Сергей, – Лубянин замер в ожидании, максимального внимания Шалыгина, – Мы установили на Су-115к экспериментальную, неуправляемую ракету класса «Воздух-Земля». Это новая, секретная разработка нашего КБ и основана она все на том же открытии Бориса Николаевича. Вместо обычного, водородного топлива, в ракете Х-93кн под кодовым названием «Карандаш», используется термоядерный синтез…

Брунин громко закашлял и Сергею показалось, что он хотел что-то сказать, но сдержался.

– … Сергей, я не буду говорить с какой скоростью «Карандаш» достигает своей цели, – снова продолжил Олег Константинович, – думаю и так все понятно, но хочу, чтобы вы представили противника, который даже не успел понять, что по нему произведен выстрел.

– А если этот «Карандашик» наделить ядерным зарядом? – как бы невзначай спросил Шалыгин.

– Вы мыслите в нужном направлении, Сергей Иванович, – вмешался Рыков, искоса поглядывая на профессора, – наш отдел считает, что об открытии Бориса Николаевича заявлять во все услышанные пока что, еще слишком рано. Во всяком случае в ближайшее время, – качок посмотрел на Суханова, – Именно время-это наш союзник. И мы должны успеть по полной использовать… – Рыков замялся, – … «Черную дыру» и этот, как его там… Эфир, – он снова покосился на профессора, – Я думаю, что нужно использовать это открытие по максимуму, и выжить из него все что можно. Пока наши потенциальные противники ничего о нем не знают, мы имеем огромное преимущество. Уж поверте, Борис Николаевич, – качок взглянул на Брунина и сверкнул глазами в свете голограммы, – на нашем месте они сделали бы тоже самое.

– Напрасно, – профессор слегка наклонился и через авиаконструктора посмотрел на Рыкова, – напрасно вы, Александр Петрович, смотрите на мир сквозь черные очки. Вот вы залезли на свою колокольню, колокольню хищника, и вам кажется, что вокруг такие же хищники, как и вы, но уверяю вас, что это не так. Вы, и вам подобные, делите мир на своих и чужих, плохих и хороших, черных и белых, но жизнь существует по другим законам, а не по вашим, и эти законы существовали до вашего рождения, и будут существовать после вашей смерти. И вы ничего не сможете с этим поделать. Поверте, не все люди такие, какими вы их считаете. Разумных и добрых людей гораздо больше, чем вы думаете и не все разделяют вашего мнения. Я многих таких знаю. Со многими знаком лично и за пределами России. Мне вас жаль, Александр Петрович. Мне вас искренни жаль, – Брунин перевел взгляд на Суханова, – А так же, я сожалею, что такое великое открытие, вселенского масштаба, – профессор поднял указательный палец правой руки вверх, – используется для создания оружия. Надеюсь, оно никогда не будет использовано.

– Я тоже надеюсь, Борис Николаевич, как и вы, – Суханов бросил взгляд на профессора, а затем на Рыкова, – И я думаю, что дело до этого никогда не дойдет. Но давайте не будем заглядывать в будущее. Мы здесь собрались не для этого. Нам поставлена задача испытать штурмовик нового поколения и мы должны эту задачу выполнить. Так что, господа, давайте свои личные мнения держать при себе. Ну все на этом. Думаю, пора заканчивать, – Илья Михайлович посмотрел на Шалыгина, – Сергей Иванович, вы должны испытать не только Су-115к, но и совершить первый запуск экспериментальной ракеты с борта самолета. После удачного полета штурмового истребителя, вы выйдите на околоземную орбиту и выстрелом «Карандаша», поразите, находящуюся на Земле, мишень… Итак, сегодня вечером вы, со Ступиным Станиславом Павловичем, вылетаете в Тверскую область, город Бежецк, на сверхсекретный аэродром Дорохово. «Сапсан» уже на месте. Испытания будут проводится в ночное время, и к тому же, внимание всего мира будет приковано к Марсу, а это, господа, хоть и маленький, но все же плюс, увеличивающий шанс, что операция пройдет как можно менее заметней, – Суханов перевел взгляд на Ступина, – более точные инструкции и план полета, Сергей Иванович, вы узнаете на аэродроме, у Станислава Павловича, – Суханов снова посмотрел на Шалыгина, – Задача ясна?

– Так точно, – ответил Сергей.

– Вот и хорошо. На этом можно закончить, – сказал Илья Михайлович, сверля взглядом то Шалыгина, то Ступина, – Ну господа, удачи вам. Или как говорится «ни пуха, ни пера».

– К черту, – сказал Сергей и еще раз взглянул на вращающуюся голограмму «Сапсана», – К черту.