Читать книгу Грязная поэзия и чистые стихи - Александр Краснов - Страница 3

В Федоскино приплыл на теплоходе я «Союз».

Холодно, льёт дождь, хотя температура плюс.

На пристани «Аксаково» теплоходик встал.

Нас, руссо-туристо, теперь он терпеливо ждал.

Уселись в два автобуса, и двинули к шкатулкам

На скользкой трассе мы неслись, потом по переулкам.

Приехали на фабрику. Я вскрикнул: «Боже мой!»

Здание обшарпанно, да брошено судьбой.

Напротив был музей, и выглядел прилично,

На фоне страшной фабрики, так вообще отлично.

И в этот призрак прошлого всей толпой пошли,

И ничего хорошего мы все там не нашли.

Хотя, если подумать, шкатулки были хороши,

Вот только стоили они вовсе не гроши,

А создают их всех в условиях «старьё»

Художники столетние, валяется тряпьё.

Железные кастрюли как автомобиль,

Картона складик старый, наброски с темой «быль».

Одну шкатулочку они по месяцу ваяют,

И денюжку свою, копейки получают.

Никто работать так из молодых не станет

Какая тут копейка, им рубль не хватает.

С Лениным зато шкатулочка музейная

С Брежневым ещё, и даже есть питейная.

А музей напротив выглядит как в сказке,

Словно выстроен был он по верхнею указке.

И туалет был в нём лучше, чем завод,

Но не наше дело смотреть на их живот.

Уехали с Федоскино, шкатулок не купили,

Два молодых вообще три тысячи пропили.

По двадцать, да по тридцать, а то за пятьдесят,

Тысяч сорок, двадцать, двести шестьдесят.

Тучи погустели. Дождик снова рухнул.

Из туристов кто-то недовольно ухнул.

Сели все в автобусы. Вернулись на «Союз».

Гуляет ветер, холодно, температура плюс.

О, коньяк, твой сладок вкус.

Ты маршируешь, как змеи укус.

Огненной гиеной в душу мою мчишься,

И полыхая факелом, в мозг мой норовишься.

Арарат пять звёзд, и выстоял же ты.

Под злободневным гнётом от моей жены.

Неповторим твой вкус с сыром пармезан,

Прятался в буфете, словно партизан.

Твой оранжевый оттенок соблазнил меня,

И с первого же взгляда полюбил тебя.

Будь со мной всегда, ведь не бросишь ты

Мою творческую душу, и города огни.

Жил поэт на окраине городских промзон

Был беден, и не знал счастливой жизни он.

Каждый день, выпив триста граммов водки

Сочинял стихи, гулял по комнате красивою походкой.

Но стихи его никому, в наш век-то, не были нужны.

Лет сто назад, быть может, но сегодня нету в них нужды.

А поэт творил всё и писал, свои ненужные творенья.

Мир обычный он давно послал и жил лишь алко-вдохновеньем.

Но годы шли, и вскоре средних лет персона

Затухала одиноко, проводя в ночи бессонно.

И холодным зимним днём, окоченел при свете от свечи.

Приехал трупом в морг и безымянно был сожжён в печи.

Я помню русскую зимУ,

Когда накину мягкую шубУ,

И словно маленький ребёнок,

Который вылез из пелёнок

Начну валяться в белом снЕгу,

Да лепить снежки на бЕгу.

Мою избу всю занесло,

Но это ещё ничего.

У лошадей опять мороз,

Не время для любовных грёз.

К императору мне надо

Отчитать большой докладу.

Снег белоснежной пеленой

Устелил покров лесной.

Речки милой не видать.

Комья снежные кидать

Начинаю я с сынишкой.

Это ведь наследник мой

Сохранит дома покой,

Да достанет мне пальтишку.

Всё, в Петербург уехал я,

Хватая снежные комьЯ.

Русь, ты – Родина моя!

Как же я люблю тебя!

Началась прикольная.

Началась контрольная.

Сидят все парятся,

А кто-то мается.

Никто сегодня не готов.

Вчера травили все котов,

A потом на дискотеку

И забыли все всю тему.

Звонит тут препод телефон.

Схватил его из класса вон.

Ребята сразу разевались.

Стали пить и раздевались.

Тут Илья схватил траву:

«Сижу, сижу, сижу курю!»

Схватил Колян два банка клей.

Ему орут всё: «Лей, лей!»

Пьёт клей Яша.

Пьёт клей Саша.

Пьёт клей Миша.

Пьёт клей Лёша.

Пьёт клей Маша.

Пьёт клей Даша.

А Никита всё сидит:

«Ребят, ребят, Спартак рулит!!»

А Алина Золотая

Постоянно тут кричит.

Говорит, в начале мая

Наконец-таки родит.

Прибежала тут химичка,