Читать книгу Хороводы над пропастью - Александр Кротов - Страница 2

1

Электричество дали, когда Игорь сидел за столом на кухне. Отключился датчик автономной работы на холодильнике, загорелись электронные часы на стене, в комнате врубился телевизор. Как раз начался выпуск вечерних новостей. Всё по расписанию.

Но Игорь Горбунов не отвлёкся от тяжёлых мыслей, хотя всегда спешил утолить своё любопытство после нескольких часов информационной тишины. Выходные закончились, а усталость никуда не делась. Он снял массивные, не модные очки в чёрной оправе, положил их на стол. Протёр глаза, которые хотели спать, а не близоруко рассматривать этот обезумевший мир. Мир, который остановился в своём развитии, и никакая красота уже не пыталась его спасти. Слово «война» никто не любил часто произносить вслух, с экранов телевизоров, планшетов, смартфонов. Тягостное для многих военное положение превратилось в быт, в котором тоже можно было жить, не отказывая себе в достаточном для неискушённого роскошью человека комфорте.

Мужчина вновь надел очки, почесал голову. Копну чёрных волос с одной седой прядью давно требовалось подстричь или хотя бы расчесать. Но всё было как-то лень, ни на что не хватало сил, желания. И громкий звук заставки выпуска новостей не растормошил, как обычно, не приказал броситься в комнату, роняя на ходу тапочки…

Но не череда новостного потока, освещающего происшествия минувшего дня торопила его к экрану, нет. Спешил он к источнику информации только из-за надежды. Надежды, которой осталось так мало. Надежды на то, что дипломаты нашли какой-нибудь способ договориться о частичной отмене военного положения, снять международную напряжённость, или хотя бы на время отказаться от решительных действий, как это было в позапрошлом году. Или, если подобной новости не прозвучит в телеэфире, то было бы не плохо хотя бы узнать о какой-нибудь крупной победе наших войск. Давно не было таких новостей. Впрочем, о серьёзных потерях тоже не сообщали, что не могло ни радовать. Война напоминала игру в морской бой, когда соперники били в строго ограниченные территории, стараясь не затрагивать границ квадрата, за пределами которого была мирная жизнь. По данным разведки со спутников, ракетами различного класса бомбились крупные скопления вооружённых сил, пусковые установки, оборонные предприятия, пресекались запуски ракет и перебросы военной техники… но, конечно, случались и промахи. И системы ПВО с обеих сторон всё чаще были беззащитны перед новыми разработками конфликтующих сторон. Хорошо, что никто пока не нарушал договор о неприменении ядерного оружия. Скоропостижной ядерной войны, конечно же, не хотелось. Не хотелось даже думать о её возможности.

Горбунову сегодня вообще ничего не хотелось. Не хотелось думать о плохом, не хотелось смотреть новости, не хотелось ехать на работу. Не хотелось даже жевать хлеб со сладким чаем! Да, несмотря на продуктовые ограничения, хлеб здесь был высшего качества. Как в детстве – ароматный, мягкий, незаметно съедаемый в больших количествах. Жевать батон с чаем Игорь любил, но сегодня не было аппетита. Да и живот стал слишком заметно выпирать. Но разве это проблема на фоне международной напряжённости…

Игорю немного не повезло – он жил в некогда крупном промышленном городе, где было несколько военных заводов. Всех их разбомбили ещё семь лет назад, в начале войны, но сам город был закрыт на карантин из-за эпидемии, и уехать отсюда не представлялось возможным. Впрочем, и ехать было некуда – за пределами городов царили голод, безработица, криминал, эпидемия, трупоеды, хаос… впрочем, не всё так хорошо было и в городах, но тут хотя бы оставалось больше шансов выжить: была хоть какая-то работа и внутренние войска могли обеспечить безопасность в некоторых районах.

– Ну, ты чего тут тормозишь-то? – спросила жена Игоря, зайдя на кухню. Она положила кружку в переполненную грязной посудой раковину. – Новости начались уже. Наши всё-таки разбомбили базу на юге США! Говорят, попадание было стопроцентным, но, к сожалению, удалось не все пусковые установки уничтожить. А американцы твердят, как всегда, что там было мирное население! Опять спорят, экстренное заседание ООН. Опять заваруха, всё круче любого сериала!

– И чему ты радуешься? – предъявил претензию Игорь, отвернувшись от жены. Вернее, отвернувшись от её улыбки, в которую когда-то был влюблён. Видимо, любовь живёт меньше трёх лет.

– Я не радуюсь, – не захотела спорить с Игорем Ника. Ей просто не терпелось поделиться информацией с супругом, но это желание быстро пропало.

Мужчина всё-таки налил себе чай (сахар не стал добавлять, надо быть экономней). Сегодня ему вдруг резко стала неинтересна вся эта возня вокруг смерти, хороводы над пропастью в ад. Он даже забыл поставить телефон на быструю зарядку. Какая-то тяжёлая апатия и чувство безысходности свалились на крепкие плечи некогда полного жизненных сил человека. Наверное, всё из-за того, что не удалось немного вздремнуть перед работой. Или осенняя хандра, или кризис среднего возраста. Игорь не знал, когда наступает средний возраст, но в свои тридцать четыре года он понимал, что нынешний уровень жизни вряд ли даст шанс прожить ему ещё столько же. Ника была младше его на шесть лет, и, видимо, ещё верила в то, что эта война когда-нибудь закончится. Или, может быть, ей просто нравилось наблюдать за тем, что происходит на экране телевизора: как взрываются бомбы, рушатся сооружения, дома, людские судьбы. Как угрюмые политики с трибун пытаются доказать свою правду, ставят условия, предъявляют ультиматумы и ищут консенсусы. Когда правда одна, но у каждого она своя, то здесь сложно придти к общему знаменателю, позволяющему остановить разделение этого мира на политические и военные группировки. Хотя каждый должен понимать, что продолжение этой игры в сложную арифметику может привести к нарушению всех законов, когда родной мир придётся поделить на ноль.

Игорь в несколько жадных глотков выпил чай. Медленно встал со стула, медленно положил кружку в раковину с грязной посудой. Прислушался к своему подступающему гневу. Дома был бардак. И во время дневного отключения электричества Ника могла бы навести порядок. Но она все последние дни валялась на диване, пялясь в смартфон. Потом смотрела ТВ. Потом, когда смартфон заряжался, и электричество снова выключали, она вновь ложилась в своё удобное ложе, держа в хрупких, не привыкших к тяжёлой работе, руках, свой увесистый смартфон. Да она даже не понимала, как ей повезло с Игорем! Он неплохо устроился в этих невыносимых для счастья условиях, имел хороший стабильный заработок, хотя, не как у тех работяг, которые работали на секретных предприятиях, но всё же! Зато после очередной точечной бомбардировки его не похоронят своды больших цехов, где производят что-то важное для военной промышленности.

В просторной квартире помимо Игоря и Ники жила его старенькая мать и младший брат, которому недавно исполнилось семнадцать, и он ещё учился в школе. Скоро он должен был придти домой – бронированный автобус со школьниками уже проехал под окнами девятиэтажки, в которой на последнем этаже жила семья Горбуновых. Жаль, отец не дожил до того момента, когда его старший сын обручился с симпатичной брюнеткой Никой, с которой около трёх лет назад познакомился в командировке в одном богом забытом городке, где руководство Игоря открывало пункт выдачи продуктов питания населению. Отец погиб в первый год войны при бомбардировке завода, на котором проработал всю жизнь. К слову, завод не имел никакого отношения к военной промышленности. И Игорь лишний раз убедился, что не зря не пошёл по стопам отца, удачно устроившись на продуктовый склад, где порционно, строго по талонам или за деньги, населению выдавалось пропитание. Конечно, дисциплина на продуктовом складе не меньшая, чем на оборонном заводе, но лишний кусок мяса для семьи урвать было можно. И это ли не счастье? Ника нигде не работала, только иногда ездила к подруге, да потихоньку начала играть на нервах обычно сдержанного, морально-устойчивого мужа.

– Помой посуду! – строго наказал Игорь, войдя с суровым видом в комнату к супруге. Всё-таки злость пересилила его сдержанность.

– Сейчас, новости досмотрю, – спокойно ответила Ника. – Глядь, как хорошо мы их бомбанули!

– Мне всё равно! – повысил голос Игорь. – У меня дома посуда грязная! У меня дома грязные полы! Хорошо, хоть банановые кожурки повсюду не валяются! У меня дома бардак! Когда я вернусь с работы, и будет так же, я тебе…

Мужчина не нашёлся, что сказать дальше. Что он сделает? Ударит её? Отнесёт за шкирку к раковине и заставит вымыть эту чёртову сковородку, четыре тарелки и пять кружек? С первой женой Игорь тоже ругался, но это была как будто игра на опережение. Кто первый выскажется, тот и прав. И будет о чём подумать после взаимных упрёков. Правда, один раз что-то пошло не так, и после обычной ссоры первая жена Игоря собрала чемоданы и улетела из страны к родителям. Тогда это ещё можно было сделать. Но сейчас проблематично даже выехать из района, а город покинуть стало невозможно. Высокая секретность, плюс неблагоприятная эпидемиологическая обстановка – в любой момент можно было подцепить какую-нибудь заразу и стать, например, трупоедом, хотя такие случаи официально пока не были задокументированы. Нескончаемая война и страх за то, что когда-нибудь с неба свалятся ракеты, с которыми система ПВО опять не справится. Особенно тревожно стало после того, как возобновил работу почти разрушенный старый завод, что находился рядом с домом. В цехах явно что-то начало происходить, но никто из соседей не знал подробностей. Это было нормально для этого города – что-то всегда происходило, и никто не знал подробностей, но у каждого на всё имелись свои догадки.

– Что ты мне собрался сделать? – пока без злости, но с нотками раздражения спросила Ника.

Она ненадолго оторвалась от плоского экрана телевизора и сверкнула своим уже знакомым Игорю хищным взглядом. Это выглядело очень эффектно – прямая чёлка почти до глаз, чёрные до синевы волосы и эта искра кокетства, злости, желания показать свою не простую натуру. Но ради чего? По крайней мере, Игорь усмирил свой приступ агрессии. Потому что поймал себя на том, что не хотел бы, чтобы Ника устроила истерику. Да, ругаться она умеет лучше него, и первая жена по сравнению с Никой была ангелом. И ему, оказывается, совершенно не хотелось скандала. Не хотелось этих дерзких фраз, от которых он перестаёт чувствовать себя хозяином этого дома. А это очень сильно бьёт по самолюбию, и… чёрт с ней, с этой посудой!

– Ничего! – попытался грубо ответить Игорь, но получилось так, будто он обиделся.

– Ты что-то собрался мне сделать? – с вызовом спросила Ника. Кажется, она начала заводиться.

– Игорёк, а ты можешь выйти, посмотреть, почему Костик домой не идёт? – осторожно зашла в комнату супругов мама Игоря. – Автобус уже приехал, а он ещё не пришёл.

– Придёт, – уверенно ответил Игорь.

– Сходи, пожалуйста, – женщина, сильно прихрамывая, вернулась в свою крохотную комнату, пытаясь что-то разглядеть сквозь грязное стекло бронированного окна.

Такое окно могло выстоять против пули снайпера или взрывной волны небольшой мощности. Когда-то Игорь смог сделать из квартиры своеобразную крепость на случай новых восстаний мародёров или бомбёжки соседнего района, где ещё было что бомбить.

– Ты мне что-то хотел сделать? – не перестала «стрелять» своими прищуренными карими глазами Ника.

Что он хотел сделать? Сегодня Игорь просто не выспался. Надо понимать. Организм был тяжёлым, как скафандр, а душа внутри этого скафандра пылала в гневе, остро реагируя на любую мелочь. Скорее всего, отсюда и хандра, и раздражительность. Хороший сон – благополучное взаимодействие с миром и с самим собой. Но для полного равновесия в сердце должно быть приятное чувство любви, но Игорь был уверен, что с этим у него сейчас есть серьёзные проблемы. Он давно не говорил Нике, что любит её. Оказывается, когда она злилась, то становилась красивее, будто появлялся какой-то интерес, какая-то нотка обаяния, страсти, пусть и разгораемой на фоне ссоры. Но этот быт. Быт напрочь убил тёплые чувства.

Где-то на кухне пропищал смартфон Игоря. Пришло сообщение от водителя, что он скоро подъедет к дому, чтобы отвезти мужчину на работу. Не любил Горбунов нелепые формулировки от этого толстого, неопрятного дядьки, что всегда диктовал на телефон текстовое сообщение: «скоро приеду». И это «скоро» могло растянуться на неопределённое время. Либо он уже у подъезда, либо едет с другой стороны города. Вот до этого у них был водитель Эдик. Так он удивительно точно писал о том, через сколько минут подъедет, и всегда выполнял всё в срок.

Игорь быстро начал одеваться, пытаясь не смотреть на жену, которая всё ещё ждала какого-то ответа от мужа.

– Какая погода на улице? – смягчил тон Горбунов, сняв потасканный халат и быстро надев тёмно-синие джинсы и чёрную кофту.

– Ты как будто пешком на работу ходишь, – тоже мягче ответила Ника. – Дождь ожидают через пару дней. Возможно, кислотный. Но ты уже должен дома быть к тому времени. Тем более сколько раз с этим дождём ошибались в прогнозах. А утром сейчас всегда прохладно.

– Ясно, – ответил Игорь.

– Мне только совершенно не ясно, к чему ты затеял эту ссору? – не успокоилась Ника за упрёк в свою сторону. – Ты хочешь проверить мой характер? Или хочешь показать, что я ничего не делаю по дому?

– Если в раковине гора грязной посуды, значит в доме уже не всё в порядке, – ответил Игорь, тщательно обдумывая слова. Но он уже совершенно не хотел конфликта.

– Это не дом, а клетка. И грязная посуда не самое плохое, что может случиться с… клеткой, – сказала Ника. Как ни странно, сказано было не со злости, а с некоторой философской грустью.

– Хватит говорить про клетку. Ты знаешь, что если попытаться изменить эту жизнь, то можно остаться на улице. С трупоедами в обнимку на лавочке спать. Недолго только…

– Ты просто не знаешь, что есть другая жизнь!

– А ты знаешь? В экранчике телефона опять что-то увидела?

– Не хами давай! – огрызнулась Ника.

– Потом поговорим о твоих очередных фантазиях, – отмахнулся Игорь, зная, что супруга вновь подаст ему какую-то бредовую идею о каких-нибудь подпольных течениях, неожиданных способах заработка или возможностях сбежать из страны или хотя бы за забор, что окружает город.

Игорь надел на себя чёрную осеннюю куртку и чёрную вязаную шапку. На ноги обул удобные берцы. Потом со злостью чертыхнулся, разулся, прошёл в комнату и полез в шкаф за пистолетом. В нелепой спешке пристроил кобуру на плечо, а на пояс повесил на крепления большой крепкий нож и три газовых баллончика. Теперь можно было идти. Оружие было разрешено из-за нездоровой криминогенной обстановки и разгула малоизвестных науке существ, которых все называли трупоедами. Правда, на работе оружие придётся сдать в сейф, но продовольственный склад, где некогда был большой гипермаркет, надёжно защищала охрана, да и грабители уже давно не зверствовали.

– Игорёк, посмотри, где там Костик, я волнуюсь! – вновь вышла из своей комнаты мама Игоря, которая так и ничего не смогла разглядеть из своего окна.

– Ага, – коротко ответил мужчина.

– Игорь, – тоже вышла в прихожую проводить мужа Ника. – Я дня через два-три к подруге поеду. Можно тебя попросить принести что-нибудь вкусненького из еды? Не с пустыми руками же идти!

Вот это было зря.

– Ты охренела?! – разозлился Игорь, прервав вторую попытку зашнуровать берцы. – Какой ещё еды? Твоя Анна разве плохо живёт, работая в администрации? Говна ей на лопате могу принести!

– Ты больной? – отреагировала на крик Ника.

– Больной! Да я вкалываю сутками не ради твоей Анны! Слышал я про её продуктовый талон! Он больше наших, вместе взятых, а ты ещё для неё еды просишь? Что ей надо? Лобстеров, икры чёрной, фуагра? Передай, что нам такое не возят!

– Я тебя услышала, – сдержанно зыркнула глазами Ника.

– Сиди дома! – приказал Игорь. – Нехрен шастать по гостям!

– Скучно дома, ты понимаешь?! – на этот раз не смогла сдержать эмоций Ника. – Ты меня сам на работу не пускаешь! Что мне тут делать с тобой, домоседом? Скучно, что с тобой, что без тебя!

– Посуду иди помой, развлечёшься!

– Ты понимаешь, какого это быть взаперти?

– Найди себе другого, раз хреново сидеть в безопасности, сытой, в тепле и с нормальным интернетом, с электричеством, в конце концов! Много таких, кто живёт, как мы? А? Анна твоя из броневика своего видит, что на улицах творится? Этой суке даже самой за продуктами можно не ходить. А тут и я ещё ей приносить буду, да? На блюдечке, может? Ей бы пожить на тот паёк, который безработным дают!

Горбунов в суматохе принялся отпирать замки крепкой двери.

– Другого найти, говоришь? – нарочито злобно усмехнулась Ника.

– Живёт, как в тюрьме, гляди-ка, – проворчала мама Игоря, в который раз выглянув из комнаты. Хотя женщина обычно не вмешивалась в их ссоры.

– Сволочь! – тихо выругался Игорь, отпирая тяжёлую железную дверь.

– Это я что ли сволочь? – сквозь зубы процедила Ника.

– Игорёк, Костика встреть, пожалуйста! – вновь попросила мама Игоря.

Мужчина хлопнул дверью. Послышался щелчок запираемой опоры и Игорь остался один. Да, некрасиво он обозвал жену и свалил. Но что она хотела за такое отношение? Многие бы только и мечтали о такой жизни, она знала на что шла, когда ставила свою подпись, занесённую в электронный паспорт. Может, правда стоило обратить внимание на Настю? Девушка руководила фасовкой на работе Игоря, она всегда охотно шла на контакт с Горбуновым, они часто вместе ходили в столовую, девушка откладывала ему редкую продукцию и могла смеяться над его шутками. Это ли не симпатия? Что отталкивало Игоря? Цвет волос такой же, как и у его первой жены? Скорее, изначально более сильное чувство к Нике, которое сейчас, особенно после закрытия тяжёлой двери, куда-то пропало.

По лестнице кто-то быстро поднимался, и мужчина расстегнул кобуру, чтобы в случае чего можно было оперативно достать пистолет, ведь на последних этажах никто не жил уже около двух лет. Но к нему торопился Костик, его брат. У парня красовался свежий синяк под глазом, и были грязными колени.

– Что случилось? – спросил Игорь. – Ты опять без сопровождения?

– Да, блин, Игорь, никто никого давно не сопровождает, не маленькие же! – сказал Костя, спешно ища в карманах ключи.

– С глазом-то что?

– Да, опять эти, из соседнего двора, – потупил взор Горбунов-младший.

– Ты в порядке? – неубедительно выразил обеспокоенность Игорь, тут же переключив своё внимание на смартфон. Пришло сообщение о том, что водитель уже ждёт его у подъезда и долго ждать он не намерен.

– Вроде, да, – отвернулся от брата Костя. Он достал ключи и принялся за непростой процесс отпирания двери.

Игорь хотел что-то сказать брату, но не смог подобрать слова. Он торопился на работу, ведь этот нелепый засранец, находящийся за рулём небольшого броневика и вправду мог уехать, не дождавшись сослуживца. И те, кто уже сидел у него в салоне, вряд ли были бы против немного быстрее добраться до работы.

На улице было прохладно. Одиннадцатое октября 2032 года, вечер пасмурного понедельника. Пустая улица, по которой ветер швырял грязные пакеты, будто перекати-поле. Компактный броневик с опознавательными знаками гражданской организации стоял у выезда со двора. Игорь, оглядываясь по сторонам, поспешил к машине, вспоминая Эдика, который раньше всегда парковался у самого подъезда своего сослуживца.

Через тридцать минут он уже сдавал оружие в сейф на проходной, проходил через рентген и шёл в раздевалку, где неприятно пахло потом и дешёвыми дезодорантами и думал о том, как его всё достало.

2

Игорь Горбунов провёл на работе две ночи и один день. Смена выдалась тяжёлой. Огромная часть города обеспечивалась питанием только благодаря работягам из пункта обработки и выдачи продовольствия. Приходилось разгружать большие фуры и вертолётные контейнеры, перерабатывать разную продукцию, заниматься фасовкой и наборкой продуктов в регламентированные пайки. За тридцать шесть часов Игорю удалось поспать лишь два раза по два и три часа соответственно. С одной стороны, было хорошо, что в город увеличили поставки пропитания, и о голодном 2029-м можно было забыть. Но зарплата держалась на прежнем уровне ещё с тех времён, когда за всю смену мог приехать лишь один грузовик с хлебом.

Но помимо удовлетворения от чувства выполненного долга, была и ещё небольшая награда, которая скрасила усталость Игоря – ему удалось купить три бутылки крепкого пива, и одну он сразу же открыл в броневике, который развозил рабочую смену по домам.

Шесть часов утра самое время вспомнить прошлое: коллеги Игоря по работе травили байки о том, кому и где пришлось служить в самом начале войны, до того как боевые действия перешли на дистанционные бомбардировки после успешной обороны границы. Горбунов тоже отдал почти два года жизни пограничной заставе, где ему даже пришлось принять участие в прямых боевых столкновениях с японцами, завоевавшими на тот момент большую часть территории Китая вдоль границы. Однако вскоре наш сосед сумел вытеснить врага со своей земли, а потом Япония вовсе, неожиданно для всех, вышла из войны, провозгласив о своём нейтралитете. Но Игорь не любил вспоминать эти годы, несмотря на то, что ему сильно повезло остаться целым и невредимым в той заварушке. Видимо, помимо везения сказалась и хорошая подготовка.

Но, как правило, больше рассказывали о войне те, кто к ней не имел никакого отношения.

Горбунов смотрел в крохотное окно на город, и приятная тяжесть алкоголя и усталости быстро сменилась на приступ тоски. Руины, старые дома, грязь, мусор, бронированные кустарными способами автомобили, военные патрули, редкие прохожие. И серое небо. Впереди была пара выходных и очередная рабочая смена, всё без отпусков и больничных. Даже без возможности свалить в продолжительный запой, как бы этот октябрь не располагал к такому времяпрепровождению.

– А где вообще этот завод находился, я так и не понял? – спросил кто-то из коллег у водителя, который всегда в самом начале поездки рассказывал о вчерашних новостях.

– Да тот, у дома Горбунова. Сказали, что там какое-то производство наладили, – поведал водитель, которого Игорь недолюбливал. – Америкосы как-то разведали, что там что-то для армии начали делать. Пару ракет кинули, а наши прозевали. ПВО снова ничего не сделала. Всё, нет больше завода.

– Да там и так этот завод давно разбомбили, там же руины одни были! Да, Игорян?

Кто-то толкнул в бок Игоря, и тот только-только понял смысл беседы коллег.

– Как бомбили? – спросил Горбунов, будто бы проснувшись.

– Ракетами, – ухмыльнулся водитель. – Ничего, дома из окна посмотришь, как разбомбили. Нам расскажешь.

– Дома рядом задели? – заволновался Игорь.

– Вон, стоит твой дом, целый и невредимый! – показал рукой водитель в сторону одноподъездных высоток постройки начала 2010-х годов. – Я тебя у въезда во двор высажу, а то неудобно тут разворачиваться.

Броневик остановился у сломанного шлагбаума, а Игорь, ни с кем не попрощавшись, поспешил домой. Он с силой бросил пустую бутылку из под пива в сторону бетонного забора, и, перед тем как открыть дверь подъезда, мужчина ещё раз осмотрел строение со стороны двора. Но, вроде бы, всё было как прежде, но душа была не на месте, сердце бешено колотилось. С другой стороны, если бы дома вышибло окна, то Ника, Костя или мама смогли бы позвонить ему или написать, хоть и его рабочее место не подразумевало постоянное использование мобильной связи. Впрочем, никто из них даже не сообщил ему о том, что была бомбардировка завода, который находился буквально под окнами.

Лифт, как всегда, не работал. В доме было около двадцати жилых квартир и местное ТСЖ не сильно беспокоилось об условиях проживания жителей. Дом был хорошим, крепким, но в период первых бомбардировок много жильцов съехало отсюда из-за близости завода, который могли разбомбить и всё-таки разбомбили, но не все спешили вернуться в прежнее жилище. Даже семья Горбуновых тогда временно переехало жить в бомбоубежище, но пришлось вернуться, так как других вариантов проживания у них не было. Сейчас всё было не намного лучше: правительство хоть и увеличило поставку продовольствия, но безопасность и качество жизни незащищённых слоёв населения не было в приоритете.

Игорь почти на одном дыхании добежал до девятого этажа. Звонко положив пакет с двумя бутылками пива на пол, он с трудом открыл тяжёлую входную дверь.

Дверь тут же покосилась, оставшись висеть на одной широкой петле.

Перед взором Игоря предстали руины завода с высоты девятого этажа. Холодный ветер не мог заставить усомниться в увиденном. Место, где когда-то была просторная квартира Горбуновых, стало скомканным сколом высотного здания. Небольшое место размером с коврик под дверью осталось от жилища Игоря. Обвал произошёл на несколько этажей вниз со стороны завода из-за взрывной волны или осколочного попадания.

Мужчина медленно опустился на колени, смотря вниз, пытаясь что-то разглядеть в хаосе каменного завала. Ему показалось, что он даже видит кусок ярко-красной материи, сильно напоминающий кофточку Ники. А где-то в том месте, где остановился обвал, в районе шестого этажа лежал старый деревянный стул, почти не сломанный, не хватало лишь одной ножки. Старый, но крепкий стул, который жалко было выбросить. Такой же стул стоял в комнате матери…

Долго Игорь всматривался в обломки. Протирал стёкла своих очков, потом снова всматривался. Потом он, открыв бутылку пива, по кругу набирал номера телефонов матери, Ники, Кости. Но дозвона не было.

Прислонившись к дверному косяку, Игорь в несколько глотков осушил бутылку тёмного напитка. Слёзы подкрались куда-то к горлу, но никак не хотели вырываться наружу. Хотелось кричать от какой-то неуместной злости, но голос будто пропал, свалился в ту пропасть многоэтажного обвала, туда же, куда упало его сердце, оставив пустоту в груди. Отчего-то вспомнилось всё то, что не было сказано, что не было сделано. Слова любви и знаки внимания теперь остались невостребованными. Но слёз почему-то всё равно не было.

Он со злостью выбросил пустую бутылку вниз. Она разбилась вдребезги о кусок арматуры, который торчал из бесформенной груды битого кирпича и бетона.

За спиной Игоря послышалось какое-то шипение, мужчина резко обернулся. Испуг был не напрасным, он знал, кто мог издавать такие звуки, хоть и не часто в своей жизни сталкивался с трупоедами. Впрочем, их появление можно было ожидать. Они всегда были в том месте, где гибли люди. Никто не знал, где прячутся эти существа, когда ничего не происходит. Но если где-то проливалась кровь, эти существа были тут как тут. По строению туловища они напоминали людей с кожей, покрытой многочисленными язвами. Лица у них тоже были вполне человеческими, с застывшими в безэмоциональности гримасами, будто лица статуй, с «мёртвым» взглядом. Самой подвижной частью тела трупоедов была челюсть, которая располагалась строго под линией подбородка. Там, где у людей была шея, у трупоедов был рот с многочисленными эластичными отростками, которые рвали плоть лучше любых зубов. Передвигались трупоеды медленно, ползая по полу. Но в момент атаки они могли вставать на ноги и очень быстро бегать, как на ногах, так и на четвереньках. В городе эти существа появились около шести лет назад, в разгар второй волны бомбардировок. Они принялись съедать без остатка трупы, которых в то время на улицах было достаточно. Мерзкое и страшное было время. Но нашествие трупоедов спасло город от различных болезней, которые сулили валяющиеся на улицах смердящие мертвецы. Потом эти существа начали нападать и на животных – в городе исчезли все бродячие собаки и даже птицы. Потом стали фиксироваться случаи нападения на людей. Они были единичны, но этого было достаточно, чтобы среди населения начались панические настроения, многие попросту перестали лишний раз выбираться из четырёх стен, бросали работу, укрепляли жилище…

Горбунов видел этих существ на расстоянии после вооружённых столкновений на улицах и после серьёзных аварий с человеческими жертвами. Но теперь трупоед находился совсем близко, и ему было явно не лень забираться на девятый этаж.

Мужчина поправил сползшую до очков шапку, рассеянным движением вытащил пистолет и направил его на монстра, который по грязному полу подполз почти вплотную. Искал ли он жертв обрушения дома или целенаправленно шёл по следам Игоря – вряд ли можно и нужно было искать ответ на этот вопрос. Горбунов прицелился, напоследок посмотрел в «лицо» этого человекоподобного существа и не нашёл ничего человеческого в нём. Трупоед остановился и одним рывком попытался то ли наброситься на человека, то ли встать на ноги. Но у него ничего не получилось. Выстрел буквально раскрошил голову монстру и тот пал замертво.

Убрав пистолет в кобуру, Игорь поднял с пола пакет, в котором лежала бутылка пива, и медленно побрёл вниз. Смотреть на руины своего прошлого больше не было никакого желания. Была сильная усталость и саднящее неприятное ощущение где-то в горле. Хотелось зареветь, но психика пока держалась в каких-то неизвестно откуда взявшихся рамках. Звонкий выстрел немного привёл в чувство мужчину, в один миг потерявшего семью, но он никак не мог явить своё горе миру.

Спустившись вниз, Игорь ещё раз взглянул на дом. Только теперь он смог заметить трещины в районе девятого и восьмого этажей здания, которое с обратной стороны было обезображено огромной дырой. В ногах мужчины была тяжесть, тело ломило от усталости. Хотелось спать, но Горбунов понимал, что уснуть у него точно не получится.

Он отошёл к соседним домам, подальше от того места, где случилась его личная трагедия до которой никому не было никакого дела. Остальные жилые квартиры находились на нижних этажах, и там, по всей видимости, жизнь замерла после пережитого. Хотя, скорее всего, все соседи, что там жили, переехали в другие места. И не было никаких спасателей, пожарных. Всем было всё равно, что здесь погибли люди. Когда Игорь стоял наверху, он даже не заметил никаких специальных отрядов, которые могли бы разгребать завалы разрушенного завода. Видимо, вся работа уже была сделана за прошлый день, либо это здание не имело никакого интереса со стороны военных.

Вот и Игорь оказался никому не нужен со своей трагедией и усталостью.

Сказались две бутылки пива – захотелось справить нужду. С этим не было никаких проблем на пустой улице. Игорь даже забыл застегнуть ширинку, до такой степени он был рассеян. Он заметил это только тогда, когда присел на небольшой железный заборчик, который когда-то ограничивал чьё-то парковочное место. И перед взором вновь возник его дом. Некогда элитное жильё, в которое они переехали прямо перед войной. А за спиной у него горбились старые панельные пятиэтажки. В них, чувствуется, ещё по-своему кипела жизнь. Занавески на окнах, железные ставни, решётки. Эти дворы славились местной шпаной и подпольными торговцами алкоголем. И здесь не было ни одного автомобиля – у кого-то, как и у Игоря, машину угнали, а кто-то спрятал своё транспортное средство в гараж. И повсюду был мусор, просто горы мусора.

Горбунов тяжело вздохнул, вытащил из пакета последнюю бутылку пива, открыл её и начал жадно пить. Ему хотелось есть, но денег с собой у него почти не было. Впрочем, их могло бы хватить на бутылку палёной водки. Его душа хотела лишь забыться. Может быть, даже уснуть прямо здесь, на улице, что было смерти подобно.

Когда пиво подходило к концу, во двор въехал автомобиль, что был красиво, но бестолково обвешан всякой защитой, которая больше выполняла декоративные функции, нежели действительно могла защитить. Видимо, в этих краях действительно самые худшие годы были позади, и местные улицы контролировались ограниченным числом преступных группировок, не без содействия армии. Игорю вспомнились проблемы его младшего брата с местной шпаной, которая могла лишь отобрать выданный в школе талон на завтрак и поставить синяк. Учитывая то, что творилось здесь раньше, это было не так уж и плохо. Но какое было дело Игорю до проблем Кости? Эх, вернуть бы всё обратно…

Горбунов выругался. На себя, на свою чёрствость и невнимательность к родным. Теперь они лежат под завалами, которые никто, кроме трупоедов, не будет разгребать. А жизнь, чёрт бы её побрал, продолжается.

Автомобиль немецкого производства медленно проехал мимо и остановился в двадцати шагах от Игоря. Через пару секунд из машины вышли трое парней, что были лет на десять младше Горбунова. Игорь допивал пиво, глядя на то, как парни подошли к нему вплотную.

– Чё тут сидишь, чё палишь? – спросил один паренёк с модной стрижкой «под ноль».

От парней сильно пахло каким-то сладким парфюмом и сигаретами. Игорь немного отодвинулся в сторону, и перестал рассматривать непрошенных гостей. Он опять начал пялиться на свой дом и увидел, как среди помойных куч то ли от кого-то прятались, то ли просто играли подростки. Скорее всего, это были мародёры, которые пришли растащить брошенные квартиры. Точнее, растащить то, что осталось после более опытных мародёров, которые тут уже побывали. Некогда безлюдный двор сегодня был пресыщен человеческим вниманием.

– Ты чё, не услышал мой вопрос? Ты кто такой?! – молодой парень подошёл вплотную к Игорю, заслонив ему весь обзор.

В любой другой день Игорь бы испугался и достал оружие до того, как троица подошла к нему. Но сегодня он медлил. Реальность давила тяжелее обычного.

– Слышу, – спокойно сказал Игорь.

– Чё ты слышишь, дядя? Тебе вопрос по существу задали – отвечай. Кто ты такой и что здесь палишь?

– Не очень понимаю тебя, – устало сказал Горбунов.

Он поднёс к губам уже пустую бутылку, попытался сделать глоток, разочаровался, и ещё немного отодвинулся в сторону от слишком напористого юнца, который полез куда-то за ворот своего бесформенного пуховика. Двое его сообщников стояли позади своего лидера, и в их взглядах не было ничего, кроме наглости.

Игорь не стал ждать, пока главарь местной шпаны достанет оружие, он просто подбросил в его сторону бутылку. Нехитрый план удался. Парень не ожидал такого жеста, поэтому резко вытащил руку из-за ворота куртки, так ничего и не достав, зато ловко поймал подброшенную бутылку.

Этого времени Игорю хватило, чтобы достать пистолет, который был готов к бою ещё после встречи с трупоедом, и сделать два выстрела. Первый выстрел пробил насквозь парня с только что пойманной бутылкой в руке. Пуля смогла зацепить стоявшего позади него сообщника, который никак не успел среагировать на выстрел. Третий парень получил персональный выстрел прямо в лицо. Буквально за пару секунд троица оказалась в октябрьской грязи. Лидер был ещё жив, но обильно терял кровь. Первый сообщник корчился от ранения в бок, и Игорю пришлось добить его выстрелом в упор, а второму сообщнику такой чести не досталось – выстрел между глаз был изначально хорошим приёмом против недружелюбных молодых бандитов, которые заметили одинокого парня в безлюдном районе и посчитали его лёгкой жертвой.

Игорь нервно засмеялся, увидев то, за чем полез во внутренний карман куртки самый разговорчивый парень из этой небольшой компании. Он всего лишь пытался достать пачку сигарет и зажигалку. Больше во внутренних карманах у него ничего не было. Видимо, этот братец рассчитывал на долгий разговор.

Без каких-либо стонов совести Игорь ещё немного порылся в его многочисленных карманах. Помимо сигарет, мужчина нашёл у него немного денег и ключи от автомобиля. У двух других были талоны на продукты и даже два стареньких пистолета Макарова без запасных обойм. Добыча была небольшая, но стоящий в стороне автомобиль был вполне пригоден для быстрого перемещения по городу.

Горбунов бросил курить несколько лет назад, но не отказался от чужих сигарет. Он горько курил и смотрел на пасмурное небо и думал, куда поехать – на работу, или в офис, к руководству. Больше ехать было некуда. Не к кому.

Пока мужчина разглядывал хмурую небесную высь, кто-то запрыгнул в незапертый автомобиль уже мёртвых бандитов, и попытался завести его с помощью каких-то самодельных приспособлений. Игорь это заметил, поэтому быстрым шагом поспешил предотвратить угон транспортного средства, который уже считал своим.

Передняя пассажирская дверь была открыта, поэтому он сел рядом с угонщиком и схватил того за воротник куртки. Это был тот самый подросток, что прятался за горой мусора. Встретившись взглядом с Игорем, он не растерялся, и в ответ на мёртвую хватку более крепкого мужчины, брызнул ему в лицо струёй перцового баллончика. Горбунов вовремя успел закрыть глаза и отбить в сторону руку нападавшего, и после того, как салон автомобиля наполнился едким газом, он, не выпуская из рук воротник куртки неудачливого угонщика, вырвал того из салона автомобиля и повалил в лужу. Парень брыкался, но Игорь смог остановить его неумелые попытки вырваться одним увесистым ударом кулака по лицу. Парень остался в сознании, но его правая щека стала заметно увеличиваться в размерах. Свободной рукой Горбунов снял с себя очки, которые приняли на себя поток ядовитой струи и аккуратно положил на асфальт. Мир резко потерял чёткие очертания, и ничего дальше двух метров различить уже было проблематично.

Лёгкая дезориентация смутила Игоря. Появилось чувство тревоги, незащищённости. Пришлось вновь достать пистолет. Захотелось спросить у этого бойкого подростка, который приказал отпустить его, знает ли тот Константина Горбунова, и не он ли отнимал у него талоны на обеды и завтраки… но Игорь остановил это желание заниматься ненужными расспросами. Сейчас он своему брату со школьными проблемами помочь никак не мог. Чёрт, он даже не знал, в какой из оставшихся школ учился Костя!

– Отстал от него! – раздался громкий девичий голос.

Горбунов увидел прямо перед своим лицом тонкое лезвие складного ножа. Рука, держащая это негрозное оружие, дрожала.

– Ребята, вы мне совершенно не нужны, – как можно дружелюбнее сказал Игорь, хватая ртом воздух. Всё-таки газовая атака доставила некоторый дискомфорт.

В этот момент что-то обожгло болью левый бок. Игорь отпрянул в сторону и неуклюже свалился на задницу, оставив парня с окровавленным ножом в покое. Но, если девушка, угрожавшая своим холодным оружием так и не предприняла никаких попыток к его применению, то молодому головорезу было мало того, что он сумел одним ударом своего ножа ранить взрослого мужчину. Парень набросился на Игоря, нанося множество мелких порезов в руку, держащую пистолет. Горбунов попытался отбросить юнца в сторону, но тот вцепился в запястье мужчины, пытаясь вырвать огнестрельное оружие.

Всё случилось очень быстро.

В борьбе, получив несколько ощутимых уколов, Игорь одержал верх. Вновь повалив хилого соперника на асфальт, Горбунов выстрелил тому в область солнечного сплетения, и парень тут же испустил дух, выронив из рук окровавленный нож. Пока Игорь искал свои очки, к трупу подбежала девушка. В своей бессвязной речи она проклинала Игоря и просила уже мёртвого Тима не умирать, но попыток махать ножом перед вооружённым мужчиной она больше не предпринимала.

Игорь нашёл свои очки, протёр их, осмотрелся. Улица была пуста. Только девушка с длинными чёрными дредами неистово рыдала над трупом худощавого парня.

Горбунов медленно обошёл автомобиль, растирая платком глаза и лицо. Он открыл настежь все двери, чтобы проветрить салон, потом бегло осмотрел свои раны. Ранения были не глубокие, несмотря на то, что крови пролилось не мало – спасла крепкая осенняя куртка из кожзаменителя. Царапины следовало бы обработать, но Горбунов не понимал, представляет ли для него опасность девушка, которой на вид было около восемнадцати лет, и которая так усердно оплакивала своего друга.

– Хватит выть, – сказал Игорь, не испытывая ни гордости, ни раскаяния за свой поступок. – Сейчас набегут трупоеды, надо валить отсюда. Если ты отдашь мне своё оружие, которое у тебя есть, то я возьму тебя с собой. Одной тут не выжить…

– Я убью тебя, ты понял?! – грозно сказала молодая девушка, дреды которой забавно растрепались в разные стороны. – Убью тебя!

Игорь не стал ничего говорить. Как бы ни были нелепы фразы про месть, взгляд её был очень убедительным. Она чем-то напомнила ему Нику.

Он осторожно отошёл от девушки, закрыл двери автомобиля, сел за руль, ключом запустил двигатель и уехал, получив ещё несколько угроз и проклятий в свой адрес.

Его дорога была недолгой. Он остановился у парка и вылез из автомобиля. Неприятно щипало глаза, но могло бы быть намного хуже, если бы не очки и хорошая реакция. Горбунов снова открыл для проветривания все двери чёрного БМВ, нашёл в салоне аптечку. Сев на капот, Игорь снял с себя шапку, куртку и кофту, после чего быстро обработал все свои раны. Боль была щиплющей, отгоняла подальше сонливость, усиливая тревогу. Придал бодрости и холод.

Высокая ограда парка за которой кроны голых деревьев дотягивались будто до самого неба. Тяжёлого, равномерно-серого неба, похожего на густой дым.

Нужно было решить, что делать дальше. В голову ничего не приходило, кроме того, как ехать к начальству. О какой уж тут можно было говорить социальной защищённости, если люди гибли часто и просто, и до этого не было никому никакого дела. Преступность была высокой и такие разборки, в которой поучаствовал Горбунов, случались постоянно. И если федералы не были свидетелями этого постыдного сражения, то не будет и наказания. Впрочем, сейчас мужчину это совершенно не тревожило.

Крыши над головой можно было лишиться очень легко, как и самой головы, впрочем. Залезать в чужие пустые квартиры было не очень хорошей затеей, но на крайний случай именно так и придётся сделать, осталось только дождаться вечера и вычислить в каких домах ещё есть электричество. Игорь пытался придумать что-то по поводу своего будущего, но механика мыслесложения оставалась крайне неубедительной.

Организм хотел спать, но в мозгах свербила большая тупая заноза, не дающая разуму успокоиться, отключиться хотя бы ненадолго. Но, закрыв глаза, Игорь видел этот обвал, и старый деревянный стул, что будто вишенкой на этом ужасном торте придавал завершённости мрачной картине.

Мужчина ругался на себя, и на обстоятельства, отчаяние щипало сердце. Адреналина стало меньше, холод начал пробирать насквозь, несмотря на то, что на улице стояла безветренная погода. Игорь медленно натянул кофту, накинул на плечи куртку. Закурил. Во рту было горько, как и на душе. Как было хорошо, когда было куда возвращаться. А теперь нет дома, семьи. С Никой хоть и имелись разногласия, но бывали времена, когда они были настоящей парой. Парой, два сапога, два сердца с одним чувством, позволяющим поставить в электронный паспорт электронный штамп. Игорь снова выругался.

Погода будто резко изменилась. Будто появилось ощущение скорого начала выпадения осадков. Ещё было бы не плохо, если бы дождь не полил вперемешку с какой-нибудь отравой…

Через несколько минут, так и не дождавшись дождя, Игорь сел в машину и поехал. Он решил, что с пустым карманом доживать свою жизнь будет совершенно некомфортно – не на что даже уйти в длительный запой. По встречной промчали два военных патруля, не обращая внимания на Игоря и его недавно приобретённый автомобиль. Такие вещи уже давно не интересовали местную власть. Им было важнее не допустить больших скоплений людей в одном месте и предотвратить возникновение крупных беспорядков. Но никому не было дела до беспорядков там, где никогда не было порядка. В размышлениях о сером настоящем, Игорь доехал до офиса своего работодателя.

Огромная парковка перед гипермаркетом пустовала. Буквально два, три автомобиля. Будний день, всё ещё утро. На первом этаже здания был такой же пункт выдачи продуктов, как и в том месте, где работал Горбунов. Но на втором этаже этого большого коробкообразного сооружения без окон находился центр управления всеми пунктами отпуска продовольствия населению. Некогда это была частная организация, которую во время войны взяло под контроль государство, закрыв все остальные магазины, оставив лишь шесть пунктов на весь огромный город, некогда считавшийся городом-миллионником.

Вытащив ключи из замка зажигания, Игорь долго рассматривал брелок, что висел на них. Нет, там не было ничего особенного – простая карточка с выдвижным лезвием, которое можно было легко сломать, не причинив никому никакого вреда. Это не могло сойти за оружие, но Игорь всё равно думал о том, можно ли будет взять этот предмет с собой в офис организации ПВП, ведь здесь, как и на самих ПВП, был строгий контроль, охрана, сканирование на предмет скрытого ношения оружия. Приходилось сдавать всё в специальные сейфы у выхода. И Игорю этого совсем не хотелось. Раньше он считал нормальным тот факт, что при входе в какую-нибудь организацию, ему приходилось вытаскивать из кобуры пистолет, из ножен нож, из чехлов газовые баллончики. Обычно, охранники уважительно кивали – безропотное соблюдение инструкции и хороший набор оружия говорил о том, что сюда пришёл «ровный пацан», а не какой-нибудь лох. Тем более можно было для приличия завязать короткую беседу про характеристики оружия, случаи его применения. Это было нормально. Но сегодня всё было ненормально. День, что называется, не задался.

На этой мысли Игорь вновь выругался. Он перестал ковыряться лезвием ножа в своих грязных ногтях, вновь вспомнил эти руины. Как ему хотелось придти домой и лечь в ванну, потом в мягкую постель, но… жизнь сложилась по-другому. Сложилась, как карточный домик. Пришлось сидеть в прокуренном салоне, в котором ещё немного пахло дешёвым перцовым баллончиком, который не шёл ни в какое сравнение с теми, что были на вооружении у Игоря.

Горбунов вновь покурил, вновь выругался, и снял с себя всё оружие и спрятал его под заднее сидение. Стёкла авто хоть и были достаточно крепкими, но могли не выдержать под натиском тех, кто хотел бы что-нибудь стащить из салона. Впрочем, и система защиты немецкой машины даты выпуска конца нулевых годов была не идеальной. В одночасье можно было лишиться и оружия и средства передвижения. Но Горбунов не стал об этом переживать – в офис с собой он забрал лишь ключи и карточку электронного паспорта.

В фойе офиса его встретили хмурые, ленивые и грубые охранники. На их шевронах гордо красовалась символика «ЧОП Сова Секьюрити». Даже во время войны многие организации не смогли отказаться от английских слов в своих наименованиях.

Вооружённые автоматами Калашникова мужчины отсканировали паспорт Игоря, установили личность и цель визита, осмотрели на наличие оружия через сканер, напоминающий большой рентгеновский аппарат, через который можно было увидеть всё, что есть в человеке, кроме, конечно, содержимого его души. Придрались к брелку для ключей, заставив оставить его в сейфе. Игорь немного вспылил, но выполнил все требования охраны, закинув в контейнер безделушку вместе с ключами.

После этого ему выдали пропуск и настоятельно попросили не задерживаться в здании дольше, чем на час, иначе его выкинут отсюда «за шкирку». Именно так и выразился крупный и хмурый начальник поста охраны, что был старше всех. Его сморщенное лицо очень просило сапога, но Игорь сдержался. Не было у него особых навыков раздачи «карательных сапогов» лицам, которые ему не нравились. Да и не замечал он раньше за собой такой агрессии.

Горбунов медленно поднялся по лестнице на второй этаж. Сердце прыгало в груди, не выдерживая нагрузок, свалившихся на него. Но, как ни странно, оно напрочь отказывалось горевать, всячески отгоняя от себя отчаяние. И Игорь был удивлён этому. Его семья погибла – а он был спокоен. Относительно спокоен, конечно.

В офисе всё было не так, как везде. Светло и красиво. Много ярких, но приятных для зрения ламп, что освещали просторную территорию, где в отдельных стеклянных кабинетах сидело очень много разных людей. Красивые девушки, ухоженные парни с мытыми головами и причёсанными бородами. Будто весь высший свет собрался в одном месте, никогда не зная того, что за стенами здания была другая жизнь, где даже горячая вода и стабильное отопление были признаком роскоши. Не в каждой квартире были все блага цивилизации, и даже у соседей на одной лестничной клетке всё могло быть по-разному – у одних уютная сдвоенная, а то и строенная квартира с интернетом, водонагревателем, сберегателем и генератором электроэнергии, системой кондиционирования и очистки воздуха, бронированные стены, двери, окна. У других не было ничего из всего этого. Игорю повезло, он был где-то посередине, в прослойке общества, которая не могла в чём-то слишком остро нуждаться. Он даже мог хоть каждый день принимать душ или даже ванну. Но, теперь ему негде было даже поспать, не то что бы помыться.

– Здравствуйте, чем могу вам помочь? – спросила молодая симпатичная девушка на ресепшене.

– Здравствуйте, вы всё прекрасно знаете, – спокойно сказал Игорь.

Он уже поведал о целях своего визита охране, и знал о том, что девушка тоже в курсе, зачем он пришёл сюда. Но нет, нужно было снова рассказывать о своей беде, о том, как ему срочно нужно поговорить с главным менеджером по персоналу…

– Для протокола я должна услышать цель вашего визита, – повторила девушка.

Хорошо, что она не вела себя надменно – видно совсем недавно устроилась на эту достаточно «хлебную» должность.

– Вчера был обстрел завода на улице Ленина. Обстреляли и мой дом. Дом разрушен, семья погибла под обломками… и я не знаю что делать.

Голос Игоря дрогнул то ли от вновь наступившей горечи в горле, то ли от злости.

– Сожалею, – коротко сказала девушка. – Назовите номер вашего ПВП.

– Два…

– Что, простите?

– Номер два, твою мать, – тихо прорычал Игорь.

– Прошу вас мне не грубить, – спокойно сказала девушка, внося какие-то данные в свой планшет. Вполне возможно, она просто стучала пальцами по заблокированному экрану. Или уже вызывала охрану.

Но нет. Вооружённый чуть ли не пулемётом охранник спокойно ходил по просторному фойе. Интересно, о чём он думал при таких многочасовых обходах территории совершенной безопасности? Наверное, просто пялился на красивых девушек. А в голове вместо перекати-поля ветер гонял некогда белый пакет. Как сегодня там, на дороге. Бедный парень. Не стоило его убивать. Вряд ли именно он издевался над его братом. Просто ему, так же как и многим его сверстникам, не повезло устроиться на обучение после средней школы на хорошую работу. Например, здесь.

– Мне дали не так много времени на то, чтобы я понял, как решить свою проблему, – устало, будто извиняясь, сказал Игорь. – Вряд ли это как-то вообще можно решить. Поэтому, пожалуйста, побыстрее дайте мне встретиться с этим менеджером…

– Понимаю, но такие правила, – сказала девушка. – Эльга Николаевна Кривушко ваш менеджер по персоналу по ПВП номер два…

– Знаю, – сказал Игорь. – Видел её пару раз…

– Подойдёт к вам через пять минут, ожидайте её здесь. Вы можете присесть на диван, – сказала девушка, указав рукой на белоснежный предмет мебели, достойно украшающий интерьер просторного помещения.

Игорь послушался. На диване уже сидел какой-то очень грустный парень с неаккуратной щетиной и лохматой, совсем не по моде запущенной шевелюрой. На нём были грязные джинсы и не по размеру большая, зимняя куртка. Парень теребил в руках вязаную шапку. На его ногах были очень грязные ботинки. Игорь даже успел удивиться тому, где он мог так испачкаться. На улице было пыльно, но не так грязно. И как его ещё сюда только пустили…

– Пять минут. Чёртовы пять минут! Сволочи, – начал ругаться Игорь, когда заметил, что на него никто не смотрит. Злость вырывалась наружу, но привлекать внимание к себе всё равно не стоило.

– Ничего, – сказал парень, сидящий рядом. – Мне уже второй пропуск выписывают на час.

– А так можно? – удивился Игорь.

– Мне можно, – сказал парень. – Они мне уже давно должны. Много должны. Вот я и жду. Этих подачек. А то им хуже будет. Хуже будет, совершенно точно…

Игорю стало интересно, почему компания ему что-то должна. Но не успел он озвучить свой вопрос, как к Горбунову подошла высокая, полная женщина, фамилия которой была Кривушко.

– Горбунов? – строго сказала она. – Пройдёмте в кабинет.

– Видимо, мне третий пропуск скоро выпишут, – злобно улыбнулся парень, когда Игорь отошёл вместе с женщиной в сторону.

– Ну, вы, надеюсь, собрали все справки по своей ситуации? – спросила Эльга Николаевна, когда они зашли в стеклянный кабинет.

Мысли Игоря всё ещё были далеко. От заинтересованности историей того парня, Горбунов увлёкся мыслью о том, как бы звенели эти стеклянные кабинеты, если бы вблизи этого здания был бы какой-нибудь завод. Впрочем, и это здание можно принять за завод, но американцы его пока не бомбят. Неужели системы стали настолько совершенны, что способны так распознавать объекты, военные и гражданские. Но, несмотря на всё совершенство, дом Игоря получил свой снаряд. Даже не снаряд, а осколок или волну от снаряда.

– Справки? – не понял Игорь вопроса, всё ещё представляя себе звон стеклянных стен этого дворца пищевой индустрии.

– Справки, справки, – строго повторила Кривушко. – Справку по месту жительства, из бюро происшествий, справку о составе семьи, свидетельства о смерти. Думаю, и из военной прокуратуры справка бы тоже пригодилась…

– Я не знал, – сказал растерянно Игорь.

– Ну, а как же? Мы тогда вам не можем сейчас ничем помочь, – развела руками Эльга Николаевна.

– Почему? – впервые посмотрел на свою начальницу Горбунов.

– Потому что… – замешкалась некрасивая женщина лет сорока или пятидесяти. – Система, правила…

– Чего? – совсем не понял Игорь.

Женщина стала в спешке перебирать документы у себя на столе, собираясь с силами. Собралась.

– Может быть, вы всё выдумали? – молвила она. – Может быть, ваш дом стоит целый и невредимый. И ещё сто лет простоит. Вам же деньги нужны, компенсация? Почему вы решили, что она вам положена? Бомбят у нас часто, и всем компенсации выдать не получится. Нет, конечно, я хочу вам помочь, но на это потребуется время, немало времени. Тем более, у вас нет на руках никаких документов…

– Я несколько суток работал, пришёл с работы, а дом, он откололся, там, где наша квартира…

– Я успела позвонить Царевскому, ответственному за развоз сотрудников после работы, и он сказал, что с вашим домом всё нормально…

– Но, новости, были же, наверное. Новости по нашему каналу…

– Да, – твёрдо сказала женщина. – И если бы не это, вас бы никто на порог не пустил…

– То есть, вы знаете, что моя трагедия не вымышленная?

– Да, но у вас пока нет необходимых документов…

Игорь выругался, закрыв лицо руками. Сердце бешено колотилось и хотелось либо скандала, либо тишины. Но перед глазами вновь всплыли воспоминания о руинах и этот… трупоед…

Женщина всё ещё что-то перебирала на столе и спешно тараторила:

– Документы собрать очень важно. Нет, я же не говорю, что не буду вам помогать. В конце концов, ситуация такая не простая. Вы пока поживите у родственников, потом выделим вам общежитие. Лично это проконтролирую. А, вспомнила! Ещё нужно же заключение комиссии. Вдруг у вас просто газ взорвался…

– Газ давно отключили по всему городу. Родственников у меня нет, больше нет. По телевизору всегда говорили, что помощь должна оказаться в незамедлительные сроки той организацией, к которой привязан налогоплательщик, если он трудоустроен, – сказал Игорь, убрав грязные руки с лица, заметив, как изляпал стёкла своих очков. Пришлось их спешно протереть рукавом вытянутой кофты, чтобы хоть как-то отвлечься от этой словесной белиберды, которую он только что выслушал.

– Я могу перечислить на ваш паспорт-карточку пять тысяч, – озарила идея женщину. – У вас же на руках паспорт?

– Да, без него меня бы сюда не пустили! – немного повысил голос Игорь, но всё равно получилось грубо. – Пять тысяч на карту? Половина моей зарплаты, которую я могу потратить только на еду и всё? Дайте хотя бы наличности, чтобы я мог снять комнату…

Игорь запутался. Ему хотелось выпить, а остальное только раздражало, вызывало колючие эмоции. Ещё он чувствовал, как он туп в этой ситуации, когда нужно бороться за свои права.

– Налички нет. Комнату найдём, но, сначала, нужно собрать документы, – ответила женщина, и у неё тут же зазвонил смартфон. Она была рада принять звонок, чтобы отвлечься от этого неприятного разговора.

Игорь вновь тихо выругался.

– Да, Ален Геннадьевич? – сказала в массивный, позолоченный аппарат Кривушко. – Нет, всё ещё у меня. Да, просит налички. Хорошо, Ален Геннадьевич. Сейчас, Ален Геннадьевич.

Игорь догадался, что Эльге Николаевне позвонил сам начальник организации. И, по всей видимости, по его вопросу. Значит, Горбунов ещё важен для компании, значит, он не последний человек в этой индустрии пищевых потребностей, раз его ещё не уволили задним числом…

– Пройдёмте со мной, – строго сказала Кривушко.

Они вышли из кабинета, прошли мимо белого дивана, на котором уже сидело трое мужчин в несвежей тёплой одежде. Среди них был тот несчастный парень. Он зачем-то надел на голову свою вязаную шапку, хотя в офисе было достаточно жарко.

Кривушко и Горбунов зашли в помещение, не состоящее из стеклянных стен. Это был кабинет главы организации, вернее, лишь приёмная целого комплекса его кабинетов, обшитых красным деревом. Это было лучше комнат-аквариумов, но выглядело старомодно, с намёком на вычурную роскошь.

В просторной приёмной, за большим столом сидела пухленькая, молодая секретарша с золотыми волосами. Игорь, наверное, никогда не видел таких оттенков волос. С началом войны прошла мода на золотые волосы вообще. На краю стола сидел невысокий, лысый мужчина. Дверь в его кабинет была раскрыта, где был такой же интерьер и такие же большие столы. Ничего интересного.

– Привет, – сказал начальник городского продовольствия. Вот у кого была по-настоящему хлебная должность.

– Здравствуйте, Ален Геннадьевич, – не в первый раз за утро поздоровалась с начальником Эльга Николаевна.

– Закрой дверь, – приказал мужчина, и Кривушко послушно прикрыла массивную дверь. – Кто из семьи у тебя погиб?

Мужчина кидал фразы просто и непринуждённо. И его расслабленная поза, которую он пытался принять, сидя на краю стола, должна была, видимо, как-то разрядить обстановку, показывая, что барин, вот он, такой простой, как и вы все. Он говорит «привет», он лихо сидит жопой на столе и его пиджак даже расстёгнут, показывая, как неформальна вся ситуация. Только для чего это было нужно, Игорь не знал. Он просто ответил на вопрос, адресованный ему, хоть и не сразу понял, что именно ему задали этот вопрос.

– Жена, мама, брат.

– Вот, – показал Ален взглядом на другой край стола. – Здесь сто тысяч. Бери. Расписываться нигде не надо. С общежитием позже поможем.

Игорь, как под гипнозом, медленно забрал две пачки денег, на которые он поначалу не обратил внимания. Впрочем, он не сразу и понял то, что на эти деньги он мог купить лишь такую же машину, которую угнал у недружелюбных дворовых бандитов. Но деньги были наличные – и это было хорошо. Он мог купить алкоголь. В ПВП ничего кроме пива пока не было. Поэтому продажа была нелегальной, от того и требовался нал. Больше плюсов в ситуации Игорь не видел, но деньги безропотно забрал.

– Можешь идти, – сказал Ален Лебедев, довольный тем, как просто, по-свойски, «разрулил» проблемную ситуацию. – Эльга, ты тоже можешь идти. И позови сюда этого, как его там, Белова, Краснова…

– Чернова, Ален Геннадьевич, – поправила Кривушко.

– Да, он самый, – Лебедев изменился в лице. Добродушие ушло, пришла брезгливость. – Чёрт бы его побрал.

Горбунов и Кривушко вышли в просторный зал, а в приёмную проскочил парень в вязаной шапке и в грязных джинсах и обуви. Свою зимнюю куртку он даже не удосужился расстегнуть.

Женщина поспешила в свой кабинет, а Игорь медленно побрёл к выходу, пряча во внутреннем кармане куртки деньги и доставая из-за пазухи свою шапку.

Они встретились взглядами с вооружённым охранником. Тот как-то недобро смотрел на него. Будто Горбунов украл деньги, которые до этого так старательно засовывал в карман.

Потом раздались чьи-то приглушённые крики, несколько выстрелов… на первом этаже прогремел сильный взрыв…

Стёкла остались на месте.

Охранник занервничал, не понимая, что случилось. В этот момент его расстрелял один из парней, что сидел на белом диване. Молодой человек, извлекший из-за пазухи объёмной куртки небольшой автомат, произвёл ещё серию выстрелов в потолок.

Всё произошло слишком быстро. Игорь даже не успел толком рассмотреть, как охранник падает, пачкая красивый и чистый пол своей кровью, и как вооружённые люди уже строили сотрудников офиса в ряд вдоль стены. В закрытом кабинете Лебедева тоже прозвучало несколько выстрелов, на которые парни не обратили внимания, следя за тем, чтобы никто в толпе вкусно пахнущего офисного планктона не делал лишних движений.

– Руки вверх и не двигаться! – как-то лениво скомандовал чумазый молодой парень. Его более зрелый напарник молчаливо осматривал толпу, сжимая в руках компактный автомат.

Молодая девушка на ресепшене немного замешкалась. Казалось, она что-то искала за своей стойкой, что разделяла её от общей толпы коллег. И это что-то не позволяло ей встать в общую шеренгу. Молодой парень с автоматом стал злиться:

– Шевелись, давай! Иди сюда!

Но девушка его не послушала. Она продолжала что-то искать. Игорь стоял с краю, у самого выхода на лестницу, но как бы ещё и находился в общей толпе работников офиса, которые хоть и были напуганы, но, в отличие от девушки с ресепшена, не подавали признаков паники. Что ж, Игорь был более худшего мнения об этих чистюлях.

Дверь приёмной главного начальника отворилась и оттуда вышли с поднятыми руками Лебедев и его секретарша. За ними еле волочил тяжёлую сумку парень, который успел немного посидеть с Горбуновым на одном диване. В этот раз его куртка была расстёгнута, оттуда виднелась какая-то фольгированная подкладка, скрывшая автомат от рентгена на входе в офис…

Не успел Лебедев с секретаршей встать в общий ряд к своим сотрудникам, как тут же раздался выстрел. Самый старший представитель грабителей выстрелил в девушку на ресепшене. Та свалилась на пол. Её белая блузка мигом стала красной.

Парень с тяжёлой сумкой с укором посмотрел на сообщника.

– Она искала кнопку вызова федералов, что не понятного-то! – в ответ на взгляд крикнул мужчина.

В этот момент кто-то из толпы достал пистолет или компактный автомат. Возможно, героев было несколько, Игорь не заметил. Он был ближе всех к выходу из офиса, поэтому когда началась короткая перестрелка, мужчина рывком добрался до двери и выбежал на лестницу. За ним никто не последовал.

Он ещё слышал выстрелы, когда добежал до выхода из здания, где чуть не споткнулся о лежащего на полу охранника, который ему нагрубил, когда Горбунов пытался попасть в офис. Охранник был жив, но пытался выглядеть мёртвым. Подчинённые этого грузного мужчины валялись в неестественных позах у выхода. Им в этой ситуации не повезло. Было много крови и пахло дымом.

Горбунов лицом к лицу столкнулся с вооружённым мужчиной, который не имел ничего общего с охраной офиса. Он стоял у выхода, сжимая автомат. На нём была массивная, грязная куртка, чёрно-синие джинсы и сапоги, на которых комьями засохла глина.

Игорь узнал этого человека. Это был Эдик. Раньше он развозил его с коллегами по домам, потом уволился и пропал. Они когда-то хорошо общались. Были почти что друзьями. Эдик выглядел неважно, но по его решительному выражению лица было заметно, что весь беспорядок, что случился на первом этаже, был учинён именно им.

– Эдик? – спросил удивлённый Игорь.

– Уходи. Быстро! – сказал бывший водитель организации ПВП.

Горбунов медленно вышел на улицу, вдохнул свежего воздуха и тут же вернулся. Наверху выстрелов больше не было, но слышалась какая-то суматоха.

– Ключи, – сказал Игорь. – Я заберу? Ключи от машины. Можно?

Эдик, усердно следящий за лестницей, успел только кивнуть.

Горбунов быстро добежал до сейфа, открыл его с помощью своего пропуска, забрал ключи и ушёл.

Автомобиль на месте, его стёкла были целы. Мужчина достал пистолет и положил его в кобуру и только тогда выдохнул. В это время мимо него пронеслась нелепо бронированная «Нива». В салоне сидело четверо мужчин. Игорь успел заметить, что за рулём был Эдик. Только он мог так виртуозно, почти не снижая скорости, повернуть автомобиль в сторону мёртвого проспекта…

Нет, проспект не всегда назывался мёртвым. В мирное время это был центр города. Но в начале боевых действий одна бомбардировка превратила в руины элитный район, где находились все руководящие органы. С тех пор это место было фактически вымершим. И вся дорога в этот район была усыпана битым кирпичом и прочим мусором. На «Ниве» там точно было не проехать, однако автомобиль на большой скорости устремился именно туда.

Игорь и не заметил, как принял судьбоносное решение – поехать за грабителями, которые так ловко и нагло смогли ограбить хорошо охраняемый офис. Видимо, у парней был серьёзный план. И Горбунову искренне стало интересно – как теперь они смогут скрыться из города?

Сначала, Игорь держал серьёзную дистанцию, но, вскоре, по заранее кем-то расчищенной от мусора дороге, он смог догнать «Ниву». Преступники были не рады погоне, поэтому открыли огонь по автомобилю Горбунова. Лобовое стекло не выдержало, и накрыло осколками Игоря, который спрятался за приборной панелью, почти вслепую продолжая движение.

И тут пошёл дождь. Ядовитый дождь. Его ждали несколько недель, и именно сегодня серое небо разразилось бледно-зелёными каплями, раздирающими кожу и лёгкие материалы. И это, как всегда, стало для всех неприятной неожиданностью.

Стрельба стихла, но пришлось серьёзно сбросить скорость, потому что дождь начал попадать на руки, которые прочно держались за руль. Тут же появился зуд, покраснение кожи. Игорь остановил автомобиль, натянул до глаз шапку, надел перчатки, что лежали в карманах, но не имели пальцев, поэтому служили плохой защитой. Пришлось пересесть на заднее сидение, чтобы поднявшийся ветер не задул ядовитые капли в салон. Заднее стекло хоть и потрескалось после обстрела, но не перестало защищать от осадков.

А где-то впереди раздался громкий хлопок, когда преследуемые уже скрылись из вида. Дорога была пуста. Лишь в нескольких местах по краям проезжей части стояли искорёженные автомобили. Дома вдоль дороги молча наблюдали за произошедшим пустыми глазницами окон. Часто за этими окнами виднелось только небо.

Дождь, казалось, хотел разогнаться до максимума. Неприятно хрустело заднее стекло автомобиля. Из двух пулевых отверстий капала вода, тихо шипела обивка салона. Дождь колотил по крыше не в такт, крупными каплями, но проникнуть внутрь так и не смог. Игорю сильно хотелось спать. Вроде бы, он даже отключился на несколько секунд. Но его разбудил сильный порыв ветра, и осадки перестали бешено барабанить в крышу, пытаясь пролиться смертью на уставшую голову Игоря. Такие дожди здесь шли не часто. Не так часто, как в том секретном хим городке на севере области, где несколько лет назад, после бомбардировки, произошёл выброс вредных веществ. Большинство людей успели эвакуировать, но та экологическая катастрофа периодически напоминает о себе выбросами в атмосферу химикатов и такими ядовитыми дождями – по всей видимости источник химической опасности не был ликвидирован. Но об этом было слишком мало информации. Трупоеды, вполне возможно, именно оттуда и пришли в большие города, в которых ещё осталась жизнь.

Вскоре, осадки превратились в мелкую изморось, и Игорь пересел за руль. Где-то он слышал, что если оставить машину в луже во время такого дождя, то резина на колёсах придёт в негодность, но это было не точно – обычно резиновые покрытия и без чехлов хорошо переносили такую непогоду. Но Горбунов рисковать не стал, он завёл двигатель и медленно поехал прямо. Широкий проспект оказался расчищен от мусора лишь на ширину одного легкового автомобиля, и более широкий броневик здесь бы проехал с трудом. Именно ставка на хорошие водительские навыки Эдика и могла бы помочь чётко сбыться намеченному плану, особенно в том случае, если бы кто-то попытался их догнать. Но как же плохо выглядел некогда полноватый, улыбчивый мужчина, анекдоты которого Игорь помнил до сих пор. Помнил, но никому их не рассказывал и теперь вряд ли расскажет. Что случилось с Эдиком, как он мог связаться с такой компанией?

Дорога разделилась. Прямо и влево. По обоим направлениям автомобиль мог бы проехать, но Эдик выбрал поворот налево. И тут что-то случилось. Вряд ли сейчас можно было понять, что именно. Но Игорь видел, к чему это привело. «Нива», практически не оставив тормозного пути, залетела под прицеп «КамАЗа», что когда-то был неаккуратно припаркован вдоль высокого забора областного суда, чьё здание в настоящее время стояло разрушенным до самого фундамента. Автомобиль застрял под днищем прицепа, превратившись в кабриолет. Страшно было подумать, что случилось с пассажирами «Нивы». Но как минимум один был ещё жив. Из сильно деформированной правой задней двери автомобиля по плечо торчала окровавленная рука кого-то из грабителей. Рука судорожно что-то искала в луже капающего из бензобака «Нивы» топлива и зелёной воды, несколько минут назад пролитой с неба. Метрах в четырёх от места поисков лежал безнадёжно разбитый, некогда противоударный смартфон и компактный, дешёвый автомат. Игорь не знал, до чего именно хочет дотянуться окровавленная рука. Сам раненый человек был похож в этот момент на ребёнка, который пытается выбраться из железной, искорёженной утробы гигантского механического мёртвого монстра.

Горбунов снова выругался. Но теоретически живым в этом искорёженном куске металла мог оказаться его старый приятель Эдик. И Игорь дождался, когда дождь окончательно стих, вылез наружу, достал трос, закрепил его на автомобилях, и, аккуратно сдав назад, с превеликим трудом вытянул с помощью БМВ кусок хлама, который когда-то был «Нивой». Скрежет металла был достаточно сильным, и показалось, что мёртвый проспект как-то отреагировал на это событие. Вдалеке послышался то ли собачий лай, то ли вой сирен. Этих звуков город не слышал несколько лет, поэтому Горбунов принял всё это за очередную шутку тишины. В наполовину вымершем городе каждый знал, как шутит тишина.

Игорь попытался отворить дверь водителя, но не смог. Задние двери открывались значительно лучше. Из одной двери выпала сумка с деньгами, из другой тот самый парень, который в офисе управления ПВП просидел в этот злосчастный день около двух часов. Видимо, с самого открытия. Ждал ли он какого-то особого случая, или всё случилось спонтанно – Игорь спрашивать не стал. Парень был серьёзно ранен. Его зажало почти по самое горло смятым металлом, из этой груды жести виднелась только рука и голова. Говорить он не мог, ему было трудно даже стонать. Силы покидали его. Зато другого пассажира Игорю удалось вытащить из машины, но тот был мёртв. По его изуродованному лицу было непонятно, был ли это Эдик или тот мужчина, что был старше всех в компании грабителей.

А звук приближался, и Игорю стало тревожно на душе. Ему показалось, что его преследуют, хотя проспект так и оставался мёртвым. Вполне возможно, погоня была только на подступах к самой длинной улице города. Горбунов не стал никого дожидаться, он достал из-за пазухи погибшего мужчины фольгированный пакет, который позволил спрятать на досмотре оружие, и зачем-то забрал себе. Не забыл он прихватить с собой и сумку с деньгами, удостоверившись одной нелепой попыткой в том, что ничем помочь бедному парню не сможет, да и тот вряд ли бы долго протянул, даже если бы Горбунов смог его вытащить из этого плена…

БМВ долго плутал по разрушенным бомбардировками узким улицам. Странно, но здесь нигде почти не было мусора, зато было полно грязи, в которой буксовала низкая иномарка. При какой-то из бомбёжек здесь сильно разворотило канализацию, и подземная река хлынула на улицы, оставив после себя до сих пор не высохшее огромное болото.

Через некоторое время Игорю надоело впустую жечь бензин, которого оставалось не так много, и он остановился в одном глухом дворе.

Небо всё ещё хмурилось, а уставшие глаза уже не могли сфокусироваться на этом надоевшем мире. Он выбрал более-менее знакомую местность для того, чтобы немного поспать. Голова соображала плохо, сознание было близко к отключке. Игорь пытался вызвать в себе чувства страха, отчаяния, боли, но разум был сконцентрирован только на усталости после пережитого. Горбунов не придумал ничего лучше, как припарковаться во дворе, где, по его разумению, было тихо и безопасно. Три почти разрушенных двухэтажных дома с одной стороны двора и густые заросли кустарника, ведущие в болото – с другой. Детская площадка с качелями и песочницей, заполненные до самого верха мусорные баки, сгнивший автомобиль отечественного производства. Обычный, не жилой двор с удобным выездом. Можно было бы найти место получше, но на тот момент Игорь не видел в этом необходимости.

Небо чернело, вероятность новых осадков была не исключена. Горбунов проверил смартфон и увидел, что в этом районе связь отсутствовала, поэтому у него не было возможности узнать прогноз погоды, но это мужчину не расстроило, наоборот, он знал, что у него было мало шансов встретить кого-либо в этих местах. Мёртвые районы северной части города были малопривлекательны для жизни. Здесь не было электричества, напрочь отсутствовала сотовая связь и интернет, и остатки стен высоких зданий могли в любой момент обрушиться, вновь заполнив улицы пылью, сделав передвижение на автомобиле практически нереальным. Да и уровень радиации, и разлившееся болото тоже исключало возможность появления внезапных гостей. Горбунову это место даже начало нравиться. Он сложил водительское переднее сидение, положил сумку с деньгами под голову, натянул шапку на глаза, и, только-только приняв полугоризонтальное положение, провалился в глубокий сон.

3

Игорь проснулся от неприятного запаха, который появился резко из ниоткуда. Хотя во сне всё было вполне благополучно – какие-то образные обрывки прошлого, без тревог и тягостного понимания того, что он всё потерял в этой жизни. Сон прервался, и Горбунов резко открыл глаза и ужаснулся. Он мог бы закричать, но ужас был настолько сильным, что сковал его, не давая возможности ни шевелиться, ни издавать звуки. В первые пару секунд оцепенение прошло, но хвататься за пистолет или кричать желания так и не появилось.

А реальность была такова – через разбитое лобовое стекло БМВ в салон автомобиля залез какой-то трупоед, который вместо того, чтобы намертво вцепиться в свою жертву, стал разглядывать человека, не проявляя никакой агрессии. Однако вид трупоеда не соответствовал всему тому, что Игорь видел ранее. Существо тоже было человекоподобным, но на его теле не было язв. Более того, он был одет в грязные джинсы и рубашку с длинным рукавом, что было слишком стильно для трупоеда. А от человека он отличался лишь тем, что лысая голова существа была покрыта глазами. Обычными карими человеческими глазами. Они были всюду – на щеках, на лбу, на подбородке. И, пожалуй, самое ужасное для Игоря было то, что выпученные глаза постоянно вращались в разные стороны. Даже те, что были там, где они и должны были быть.

– Руки вверх! – сказало существо, убедив Горбунова в том, что перед ним не трупоед, который не мог говорить и не обладал такими чёрными, поражёнными кариесом зубами. Собственно говоря, неприятный запах источал именно улыбчивый рот этого человека, неизвестно как получившего такую необычную мутацию.

Горбунов послушно поднял вверх руки. Ещё бы, ведь помимо неприятной внешности, этот уродец обладал ещё и крепким револьвером, что блестел серебристым металлом в его шестипалой руке. Непрошеный гость пролез в салон и сел рядом с мужчиной на пассажирское кресло.

– Хорошая машина, – сказал уродец.

– Нравится? Забирай! – сказал Игорь, немного приподнявшись на локтях.

– На кой она мне?

– Не знаю. Просто, если она тебе понравилась, то я подумал, что ты бы хотел её себе забрать, – сказал Игорь. Оцепенение прошло, но ему совсем не хотелось быть застреленным этим мутантом.

– С чего ты взял, что мне понравилась машина? – не понял уродец.

– Ну, ты сказал, что она хорошая.

– Я это сказал для поддержания разговора.

– Ты залез сюда с оружием просто чтобы поговорить со мной?

– Не, – отмахнулся многоглазый мужчина неопределённого возраста, лысый затылок которого тоже обладал несколькими органами зрения.

– А зачем тогда? – после некоторой паузы спросил Игорь. Он ещё не понимал, насколько полноценен в интеллектуальном плане его собеседник.

– Я не решил ещё, – ещё раз улыбнулся человек с револьвером.

– А когда решишь?

– Сегодня, – перестал улыбаться парень с карими глазами, одетый не по погоде.

Он полностью сконцентрировал своё внимание на сумке под головой Игоря, в которую Горбунов сложил и те свои сто тысяч, что ему честно выдали на работе.

– Ты можешь отпустить меня? – поинтересовался Игорь.

– Не знаю. Что у тебя в сумке?

– Деньги, – нехотя ответил Горбунов.

– Деньги, – загадочно повторил многоглазый. – А отдай их мне?

– Может быть, лучше заберёшь автомобиль?

– Не хочу. Хочу деньги.

– Извини, я не могу отдать тебе их, – осторожно сказал Игорь.

– Я нормально попросил, – будто обиделся мутант с несвежим дыханием. – Тебе жизнь не дороже денег? Какая-то глупая жизнь у тебя получилось.

– Ты прав. Глупая жизнь получилась. Да и деньги эти мне не очень нужны. Не знаю, что с ними делать. Выпить хотелось. Сильно выпить. Выпить с самого утра, когда я узнал, что погибла вся моя семья. Сегодня я потерял всё, абсолютно всё. И я выпил пива, но это всё не то…

– Ты мне зубы-то не заговаривай. У меня тоже ничего нет, но я что? Я говорю об этом? Давай деньги.

Горбунов аккуратно вытащил из под головы сумку, и многоглазый резко вырвал её и прижал к себе, после чего попытался открыть дверь, но не сразу смог найти рычажок.

– Дай хотя бы тысячу. Я всё-таки выпью, – сказал Горбунов, пытаясь отвлечь внимание.

– Пить вредно, – улыбнулся гнилыми зубами многоглазый, выбравшись наружу и громко хлопнув дверью.

В этот момент Горбунов решил рискнуть. Как-то обидно ему стало лишиться всего того, что ему хоть и не принадлежало, но могло решить некоторые бытовые вопросы. Да и сто тысяч ему лично отдал руководитель организации. На эти деньги он мог купить ночлег, не говоря уже о том, как бы он мог распорядиться всей суммой, что была в тяжёлой поклаже.

Игорь рывком достал свой пистолет, но уродец ловко опередил его – он, не оборачиваясь, один раз выстрелил из своего револьвера и убежал в заросли кустарника.