Читать книгу Мы немы, пока мы – не мы - Александр Кулик - Страница 17

Глава 15. Первый блин

Оглавление

После моего последнего визита в ратушу прошло уже два дня. Два дня, которые я провёл в мучительных попытках настроить своё сознание на абсолютно новое для него действие – управление двумя линиями событий одновременно. Задача усложнялась ещё и тем, что линии эти, как бы это поточнее сказать, не то что никогда не пересекаются, так и вовсе находятся в разных измерениях – одна там, в мире, в теле молодого человека по имени Валентин, другая здесь, где-то, по моим ощущениям, «на небесах».

Жить одновременно две жизни оказалось практически невозможно, мысли путались, неясно было, это я сейчас не хочу вставать на работу в шесть утра или кто-то другой. Выход нашелся очевидный, но очень действенный – я каким-то образом смог смастерить в своей голове невидимый переключатель, который контролировал, какое из сознаний считать основным в данный момент. Для его активации нужно было расслабиться, сосредоточиться на желаемом в данную минуту месте обитания, и, собственно, всё. После такой манипуляции одна цепь событий выходит на первый план, вторая так же остаётся в зоне видимости, но как бы фоном, ненавязчиво, ожидая, пока ты в неё сам решишь вернуться или тебя не потревожит кто-то извне. Фон этот чем-то напоминает прослушивание музыки, пока ты занят каким-то другим делом – ты слышишь и мелодию, и слова, но не отвлекаешься на них.

Если бы мне не удалось выстроить этот мост/переключатель/разделитель, я бы, наверное, сошёл с ума, и бородачу пришлось бы искать для Вали новый Голос. Но мне очень не хотелось загреметь в местный аналог больницы им. Ганнушкина, поэтому я действительно старался и настраивался на новый образ мысли изо всех сил. В результате уже на утро третьего дня мне удалось переключиться на Валино сознание как раз за несколько минут до его пробуждения и вдохнуть в него немного больше жизни, энтузиазма, желания творить, чем обычно.

Со стороны, конечно, может показаться, что мы (Голоса и их наставники) действуем, прямо скажем, неполиткорректно, вмешиваясь без спроса в голову наших подопечных. Но, скажите мне на милость, господа присяжные заседатели, а разве не вся человеческая жизнь устроена так же? Разве не пытаются влезть, причем самыми наглыми способами, в сознания людей их учителя, политики, ведущие новостей, рупоры эпохи какие-нибудь, создатели различных трендов и векторов развития нашего общества и прочие советчики? Да каждый божий день они заняты именно этим. Только вот между ними и Голосами есть одно, но очень важное различие – мы делаем это абсолютно бескорыстно.

Самым странным, но одновременно и самым пьянящим в моём новом состоянии было ощущение безграничной власти. Вдумайтесь сами: я мог заставить человека делать всё, что мне могло прийти в голову. Но я не воспользовался этой своей возможностью, разумеется. Не воспользовался просто потому, что я уже не принадлежу к Миру людей, их страстей и сиюминутных желаний. Я прекрасно осознаю всю свою власть, но не хочу её применять ни для чего другого, кроме как для помощи самому Валентину, для приближения его души к состоянию гармонии и покоя. Как же хорошо, что человекам неведома такая сила. Бодливой корове бог рогов не даёт. И это правильно. Люди и без того умеют неплохо так портить жизнь друг другу.

Насколько я понял, чтобы быть Голосом, нужно просто хотеть им быть. Хотеть искренне, не ожидая похвалы и награды. И курсов никаких, вроде «Стань Голосом за восемь уроков онлайн», тоже быть не может. Необходимо просто понять, пропустив всё через себя, как твой «клиент» общается со Вселенной, с людьми, с самим собой. Это, пожалуй, самое сложное в работе Голоса. Важно внимательно смотреть, прислушиваться к ощущениям, анализировать реакции на происходящее вокруг.

И конечно, важна деликатность и своевременность – нельзя лезть со своим вдохновением к человеку, когда оно ему ни к чему. Приведу пример. Ситуация эта случилась на следующий день после моего первого успеха в новой профессии, когда я смог вдохнуть в Валю желание написать стихотворение после похода за провиантом.

День этот уже был вполне себе обычным, рабочим, поэтому мой подопечный с самого утра отправился в цех, чтобы восемь часов кряду резать и грузить трубы. Я же, ничем особенно важным не занятый, как и всегда в своей новой «жизни», решил попрактиковаться и вдохнуть в Валю немного желания творить и быть услышанным широкими людскими массами.

Первая же моя попытка увенчалась успехом (для меня, как для молодого, пока еще обучающегося своему мастерству Голоса), и подопечный мой почувствовал бурный поток мыслерифм в своей голове. Только вот незадача – Валян в этот момент был занят перемещением труб с места на место, и концентрация на этом процессе ему была гораздо важнее, чем рифмы. Исход битвы физического и эфемерного был предрешён. Пусть и не сильно, но труба, висящая на тросах, таки приложила Валю по затылку. Вывод напрашивался сам собой – всему должно быть своё время и место. Даже вдохновению.

Второй важный урок мы с Валентином получили во время обеденного перерыва в тот же день. Наскоро сжевав ещё горячую лепёшку с сыром из ближайшей забегаловки с тандыром, Валя уселся на крыльце и начал что-то быстро записывать огрызком карандаша в свой блокнот, который обычно использовался для всяких рабочих пометок, вроде необходимой длины труб для нового заказа и прочей цифири. Через минут двадцать среди перечеркнутых строчек можно было разобрать вот что:

Небо сегодня такое синее,

Ультрамариновая артерия;

Кажется, я потихоньку вылинял,

Мысли – бесформенная материя.


Кажется мне, я сегодня в адовом

Пекле с руками кроваво-красными;

Прячусь от мира, как черт от ладана,

Вместе с похожими непричастными.


Дремлет за лацканами безмолвие,

А за душой – три гроша проржавленных;

Облако-сердце застыло оловом,

Уровень глотки – ручными жабами.


Втайне касаюсь живого дерева,

Кожи морщинисто-можжевеловой;

Может, отступит моя истерика,

Неподконтрольная, оголтелая.


Небо сегодня такое синее

На полпути до границы космоса;

Я на свободу его бы выменял,

На черно-белые жизни полосы.


Ну, написал и написал. Молодец Валя, молодец я, раз смог его настроить на нужный лад. Да и стихотворение вышло неплохое. Но вот зачем в этой своей творческой эйфории идти в раздевалку и декламировать написанное своим коллегам, мягко скажем, не привыкшим ни к какой поэзии, кроме той, что передают на «Радио Шансон»? Загадка. И моя недоработка, конечно же.

В этот раз Вале повезло, удивлённые коллеги списали его странное поведение на возможное сотрясение мозга после удара трубы и ограничились только тем, что попросили больше не декламировать свои стихи перед коллективом. Правда, сказано это было чуть в более привычной для них форме, с упоминанием возможной сексуальной ориентации Валентина и прочих полагающихся в таких случаях словоформ.

Валя всё понял сразу, ведь парень он был далеко не глупый, я же для себя отметил, что важно учитывать не только время и место, но и окружение. Ничего, первый блин, он такой, с ним всякое случается.

Мы немы, пока мы – не мы

Подняться наверх