Читать книгу Контрзащита - Александр Курзанцев - Страница 4

С любым коллективом всегда сложно, особенно если он изрядно разбавлен маленькой, но доброй порцией элиты десанта в лице десяти матёрых волкодавов. Старпом уже приходил жаловаться. С вечной миной неудовольствия, он долго и нудно перечислял все прегрешения моей команды. И о напуганных до икоты навигаторах, и о разбитой панели БИЦа, и о том, как его самого в заложники брали, в общем, много чего. Выслушав, я пообещал, что разберусь. С серьёзным видом покивал на нравоучения Костюшенко о недопустимости подобного поведения на корабле, морализатор из него ещё хуже оказался, чем из О’Киффа. С панелью БИЦа, конечно, не очень хорошо получилось, за это, пожалуй, публичную экзекуцию я им устрою. Специально для старпома, пусть порадуется. Хотя надо же ребятам где-то тренироваться. Им, может статься, «Стойкий» от вражеского десанта оборонять, и практические натурные тренировки – лучшее подспорье для выявления узких мест. Разделившись, тогда отрабатывали имитацию захвата БИЦ, кто-то в горячке и заехал локтем, расхреначив несчастную панель.

Сейчас, выгнав «Циркон» на середину палубы, под пристальным наблюдением Сааринен группа отрабатывала действия при возникновении боевого контакта с противником. Как оказалось, «Циркон» – машина новая и хотя уже запущена в серию, но далеко не все подразделения, даже спецназначения, ею укомплектованы. Массово, в войсках, до сих пор применялась «Пустыня», а у них с «Цирконом» различия очень серьёзные, как в компоновке, так и в самой концепции применения. «Пустыня» – это стопроцентная БМП, призванная доставить пехоту к полю боя, ну и, располагаясь метрах в двухстах за спиной пехоты, поддержать её огнём. «Циркон» в корне менял эту концепцию. Во-первых, мощное 135-мм орудие с большим углом возвышения и высокой скоростью вращения башни благодаря качельному механизму обеспечивало большую точность стрельбы с ходу, позволяя поражать низколетящие цели типа атмосферных штурмовиков. Во-вторых, высокая скорость и проходимость, включая штатную систему десантирования с экипажем и систему посадки «Реактавр», позволяла буквально высаживаться на голову противника, сразу по приземлении вступая с ним в огневой контакт. Мало того, отдельные виртуозы на тренажёре умудрялись, нештатно используя систему «Реактавр», уклоняться от выстрелов противника, подпрыгивая, и преодолевать рвы, валы, поверхность с большой разностью высот. И в-третьих, установленный ГГВ питал силовые щиты, способные выдержать несколько попаданий ручных УР и тяжёлых полевых орудий. В итоге при массовом применении «Циркон» был сродни танковым подразделениям моего времени, а в одиночку это была великолепная разведывательно-диверсионная машина для действия в оперативном тылу противника.

Остановившись у грузового лифта, я опёрся плечом о металл переборки. Кожу чуть захолодило через тонкую ткань форменной куртки. Мой взгляд остановился на Сааринен, стоявшей подле «Циркона» с секундомером в руке.

– Противник! – злым, резким голосом рявкнула она, щёлкая секундомером.

В ту же секунду ствол орудия дёрнулся вверх, переходя в боевое положение.

– Воздух, на девять часов!

Взвизгнув, башня довернула влево, выискивая цель. Тут я обратил внимание на развешанные по стенам фотоэлектрические мишени. Из ствола на секунду упёрлась в мишень точка маломощного лазера.

– Земля, два часа, групповая!

Доворот, и лазер по оси ствола упёрся в первую мишень, затем лазер, имитирующий пулемёт, полоснул по двум соседним.

Я видел, как Сара морщится, делая отсечки по времени. На мой взгляд, норматив выполнялся, хотя ещё, конечно, нужно сравнить точность попаданий. Но это общий норматив, для действий одиночным порядком этого может быть недостаточно.

– Покинуть БМД!

Почти синхронно бортовые люки распахнулись, выпуская наружу десантников в полной боевой броне. Рассредоточиваясь, они заняли круговую оборону.

– Стоп! – Сделав финальную отсечку, Сааринен высветила результаты на планшете. – Все ко мне!

Отлипнув от стены, я тоже подошёл. Как заму по боевой подготовке Саре цены не было. Моё-то место при таком раскладе – в командирском кресле БМД сидеть, руководить боем и контролировать обстановку, занимаясь, так сказать, стратегией, а не вести за собой в атаку, а вот задача Сааринен – как раз тактическое руководство. Бросив короткий взгляд в мою сторону, она слегка кивнула, но строить группу не стала: при проведении практических занятий команда «смирно» не подаётся. Постучав по борту «Циркона», она скомандовала:

– Экипаж, к машине! – и выгнала из неё скучающего мехвода, стрелка-радиста и наводчика.

Первые два мне были незнакомы, тоже, наверное, из переведённых с адмиральского флагмана и приданных «Стойкому», а вот третьей была сержант Седых. Я одобрительно кивнул, пусть учится приносить пользу.

Парни, снимая шлемы и закрепляя оружие на спине, обступили капитана. Лица у всех покрасневшие, потные, похоже, пару часов в броне, то-то система кондиционирования уже не справляется. Однако никто не протестует, все серьёзны. Я снова порадовался, что Фёдоров направил профессионалов. С такими парнями работать одно удовольствие.

Под одним из шлемов закономерно оказалось довольное, как у кота после литра сметаны, лицо Жолондзевского – напросился-таки. Сегодня же отправлю его на флагман, к остальным. Жолондзевский последним из находившихся со мной курсантов оставался на «Стойком». Парню за счастье было поучаствовать в тренировках спецназа, да и группа его хорошо приняла, вот он и отрывался напоследок, будет что в училище рассказать. Не удержавшись, я потрепал его по волосам, молодец парень, такой практикой, как у него, вряд ли кому-то удастся похвастаться. Отзыв на него, как и на других парней, я подготовил и собирался направить их начальнику кафедры. Жолондзевский обернулся и, увидев меня, расплылся в улыбке. Чуть кивнув, я глазами показал на Сару, чтобы слушал, не отвлекаясь, и сам переключил внимание на Сааринен. Она вела пальцем по зафиксированным результатам тренировки.

– Сержант Седых, результат неплох, для пехоты. Все цели поражены, точность наведения около восьмидесяти процентов, время по нормативу. Но для десанта этого мало, особенно в условиях отрыва от основных сил, а нам именно так воевать и придётся. Так что тренировки и ещё раз тренировки. В любое свободное время, хоть со мной, хоть без меня, – на тренажёр или в машину и отрабатывать наводку по целям. Вопросы есть?

Кара отрицательно мотнула головой. Пожалуй, устала она не меньше остальных, лицо было осунувшееся, даже глаза, казалось, потускнели, однако выражение упрямства всё равно с него не сходило. И это был хороший знак. Именно таких, упорных и безжалостных к себе, в спецназе любят.

– Теперь остальные. Отдельно каждого разбирать не буду, свои ошибки вы видели сами, скажу одно: время, камрады, время. Слишком долго. Знаю, машина новая, это не «Пустыня», компоновка иная, кто-то с непривычки за что-то зацепился, кто-то с кем-то столкнулся, всё понимаю, но это не оправдание. Пока вы будете вылезать, БМД будет стоять и отсвечивать без возможности манёвра, а это не есть гут. А нам ещё десантирование на ходу отрабатывать.

Народ зашумел. Впрочем, без особого наезда на старшую, больше высказывали свои соображения и предложения.

– О’кей, камрады. Вечером соберёмся и обсосём, как лучше всё сделать. А пока разоблачайтесь – и в релакс. А вы, – Сара ткнула в мехвода и радиста, – загоняйте машину в бокс. А потом на тренажёр, я ещё не уяснила, что вы умеете и как вы это умеете.

Те обречённо переглянулись и полезли в «Циркон», с капитаном хрен поспоришь, да и здоровье не казённое.

Десантная группа, на ходу расстёгивая замки брони, потянулась в оружейку. «Циркон», деликатно рыкнув, аккуратно сдал назад, выворачивая и заруливая в бокс, а Сара с планшетом в руках застыла передо мной.

– Кинешь мне результаты с записью, тоже посмотрю.

Она кивнула.

– Как тебе в целом?

Капитан пожала плечами:

– В целом неплохо. Новичок на уровне, тянет, остальные, как всегда, хорошо. Машина – конфетка, парни, когда освоятся, будут как пробка из бутылки выскакивать. Кару подтянем, в основную группу ей пока нельзя, но в качестве артподдержки она неплоха. Что ещё? Ах да, было бы неплохо, чтобы и командир иногда отрывал жопу от койки и принимал участие в групповой тренировке. – Она хитро глянула на меня, давая понять, что это как бы шутка.

– Оторву, обязательно оторву, только не, как ты выразилась, жопу, а чей-то не в меру болтливый язычок.

Сара рассмеялась, потом посерьёзнела.

– Ладно, командир, я пошла этих двух чудиков погоняю, «папаша», конечно, плохих не дал бы, но чем они дышат, я должна знать.

Я посмотрел ей вслед. Она была права, что от команды отрываться мне не следует.

Вдруг по всему кораблю взвыли сирены. Ожил бесстрастный голос ИИ:

– Боевая тревога. Корабль к бою и походу изготовить!

Я переглянулся с выскочившей из бокса Сааринен. Экстренный выход корабля? Отрицательно мотнул головой на её немой вопрос. Причина самому мне была неясна. Вспомнив о курсанте, крикнул Саре:

– Жолондзевского с вещами готовь! Пилоту «Утюга» – чтобы был готов быстро перебросить парня на флагман. Я к командиру.

Она коротко кивнула, резко разворачиваясь так, что взметнулись полы куртки. А я рванул к подъёмнику. Выскочив на первой палубе, увидел возле рубки связи О’Киффа. Хмурый кэп что-то втолковывал старпому, но, увидев меня, махнул призывно. Отпустив Костюшенко, подхватил меня под руку, уволакивая за собой к пульту гиперсвязи. На ходу быстро объяснил ситуацию:

– Влад, хорошо, что подошёл, я уже хотел тебя вызывать. Адмирал на связи, требует срочно.

– Зачем я ему?

О’Кифф пожал плечами:

– Этого он мне не объяснял.

– Ладно, – махнул я рукой, Фёдоров сам всё сейчас объяснит.

Связь с флагмана включилась мгновенно, и мы, вытянувшись, козырнули голограмме адмирала. Капитан доложил:

– Та-щ адмирал, майор Комаров.

– Вольно. – Фёдоров взглянул исподлобья. – Майор, пришёл приказ с самого верха: «Стойкого» максимально быстро доставить на Нулевой Мир, все материалы и свидетелей по нападению – на колонию. На тебе задача обеспечения сохранности. Особенно при передаче СБ Нулевого Мира. Отвечаешь головой, понял?

– Так точно, та-щ адмирал! – бодро отрапортовал я.

Фёдоров переместил взгляд на каперанга:

– Сколько вам необходимо времени на подготовку?

– Полчаса, та-щ адмирал.

Адмирал одобрительно кивнул:

– Хорошо. Сразу по готовности идёте на Нулевой Мир. В походе режим полного радиомолчания, у Нулевого Мира по указанной частоте свяжетесь с нашим соединением, они обеспечат эскорт, прикроют вас, если что. Частоты вам сейчас передадут по шифрованному каналу. Не задерживайтесь, назревает дипломатический скандал. Пока не поздно, мы должны успеть предоставить своё видение произошедшего. Вопросы есть?

– Разрешите? – чуть выдвинулся я вперёд.

– Разрешаю.

– На борту курсант Жолондзевский, он должен был с вашей эскадрой вернуться на «Дальний-1» для завершения практики…

Адмирал нетерпеливо рубанул рукой, прерывая меня:

– Отменяю, курсант, как свидетель событий на Новой Земле, идёт с вами на Нулевой Мир. Ещё вопросы есть?

– Никак нет, – ответил за обоих О’Кифф.

– Выполняйте. – И Фёдоров отключился.

– Вот так, Влад, – резюмировал О’Кифф распоряжение командования. – Руки в ноги и побежали. Ты это, – посмотрел он на меня, – выстави пост у камеры с вещдоками, на всякий случай. Мне как-то спокойней будет.

Я кивнул:

– Выставлю, не сомневайся.

– Ладно. – Развернувшись, О’Кифф скорым шагом направился прочь. – Я на мостике, как пройдём портал, загляни ко мне. Есть разговор.

– Хорошо. – Оставшись один, я по внутренней связи вызвал Сааринен. – Сара, – начал я без предисловий, – организуй пост у камеры с вещдоками. Жолондзевскому отбой, приказом адмирала идёт с нами. – И отключился, услышав подтверждение от капитана.

Невольно обратил внимание, как чаще забилось сердце: Нулевой Мир – легендарная космическая станция, почти искусственная планета, этакий реальный, а не киношный «Вавилон», построенный неизвестно кем и когда. Площадка для мирных встреч и диалога всех разумных видов известной Галактики, а также место третейского суда трёх самых сильных видов алиенов, которые, опираясь на мощные флоты, взяли на себя обязанность поддержания мира в Галактике. И теперь мы идём туда.

На мостике кипела работа, шли последние тесты систем корабля, посты поочерёдно докладывали о готовности. Глядя на бросавшего короткие команды О’Киффа, я невольно залюбовался человеком, который был, что называется, на своём месте. Прислонившись к переборке, встав так, чтобы не мешать остальным, с удовольствием наблюдал за слаженной работой команды. Голографическая схема «Стойкого» переливалась изумрудными огнями штатно работающих систем. Когда последняя была протестирована и было получено подтверждение полной готовности корабля, вместо схемы палуб высветилась голокарта освоенного космоса, закладывая маршрут прохода порталов. Ещё раз раздался сигнал тревоги.

– Волков, маршрут проложен, «Стойкому» сход с орбиты.

– Есть, – отозвался пилот.

По кораблю прокатился низкий гул набиравших тягу двигателей. Низкочастотная вибрация отдавала в зубы, её не могли погасить даже гравикомпенсаторы. Я невольно поморщился: до сих пор не могу привыкнуть, ощущение, что ещё немного – и зубы повыпрыгивают из челюсти, хорошо только, длится это недолго. Одновременно с утихшей вибрацией раздался голос пилота:

– Тяга в норме, три минуты до прыжка.

Сверившись с хронометром – на его руке сквозь окно в облегчённом лётном скафандре блеснул хромированный кругляш с кожаным ремешком, ещё одна корабельная традиция, – О’Кифф сделал краткую запись в бортовой журнал. Подняв голову, скомандовал:

– Прыжок по готовности. Ещё раз напоминаю о полном радиомолчании. К порталам подход в режиме маскировки, по всем замеченным кораблям доклад немедленно. Посту РЭБ: до специального распоряжения только пассивное сканирование. По кораблю: повышенная боевая готовность, уровень тревоги – жёлтый.

В этом отлаженном механизме я был откровенно лишним, поэтому, тихо развернувшись, покинул мостик и спустился в свою каюту: за эти несколько дней до станции надо очень вдумчиво изучить всю доступную информацию о нашем месте назначения.

К Нулевому Миру мы вышли в 12.30 по корабельному времени. В лётном скафандре без шлема, то и дело поглядывая на часы, О’Кифф метался по мостику, как рассерженный тигр в клетке. Будь у него хвост, он сейчас мотал бы им из стороны в сторону и бил по бокам, показывая крайнюю долю раздражения. Команда старательно прикрывалась БИЦем, воткнув морды в мониторы, изображая кипучую деятельность, один лишь старпом стоически терпел, находясь подле капитана.

Поднявшись на мостик, я поприветствовал офицеров. Сдержанно пожал руку Костюшенко. Тот, ощутив под пальцами жёсткое волокно перчатки, удивлённо воззрился, увидев на мне вместо такого же, как и на нём, скафа, полный комплект полевой брони, отвернулся, и будь я проклят, если не услышал тихий хмык от этого без пяти минут пенсионера-отставника. Упрямо двинув челюстью, я шевельнул плечами, ощущая привычную тяжесть брони – это действовало на меня успокаивающе, – положил правую руку на шлем, висящий на специальном зацепе на поясе. Слева на поясе брони в замках покоился табельный пистолет, увидев который старпом снова якобы в приступе удивления округлил глаза. Ох уж мне это чванство потомственного флотского в лице Костюшенко, он-де – Флот, именно так, с большой буквы, и на корабле ходит в недосягаемых вершинах, а мы – десант, по грязи на брюхе ползаем. От желания дать ему в лоб спасло только то, что на встречном галсе нас заприметил О’Кифф. Остановившись подле, сдавил ладонь, я даже сквозь перчатку почувствовал хватку, в крепком рукопожатии. Нетерпеливо постукивая носком ботинка, он практически зарычал:

– Влад, представляешь, полчаса, как сигнал эскорту отправили, и тишина. Нет, ты понимаешь, меня тут за яйца взяли, шаг вправо, шаг влево, хренова секретность, а эскорта нет! Связь по открытому каналу запрещена, по спецчастоте только односторонний сигнал! Болтаемся здесь, как корыто в штиль!

Последовавший за этим краткий перечень морских терминов я выслушал с лёгким удивлением. Вот уж не знал, что флотский матерный ещё надводного флота до сих пор в ходу. Каперанга прервал взволнованный голос оператора РЭБ:

– Командир, регистрирую гравитационную аномалию, три точки выхода, в ста километрах от нас!

Мгновенно взлетев на командирский пост, О’Кифф, ухватившись обеими руками за поручень, наклонился, сосредоточенно вглядываясь в услужливо выведенную на БИЦ картинку с грависканера. Оглянулся на меня, пробормотав:

– Может, и эскорт. – Но тут же повысил голос, командуя: – Боевая тревога! Щиты на максимум! Орудийный пост, готовность к открытию огня! Двигатели на разогрев – готовность к манёвру уклонения! Посту РЭБ: постановка помех, готовность к отстрелу тепловых и гравитационных ловушек!

По кораблю прокатились баззеры тревоги. «Ох, непуганые здесь комендоры», – подумал я, глядя на суетящихся в лётных скафах, но без шлемов флотских. Ладно, во время прыжка или рутинного похода. Но сейчас, в условиях боевой тревоги, никто и не думал облачаться, пристыковывать шлемы, привыкли полагаться на гравигенераторы, которые в случае пробития обшивки смогут удержать внутри атмосферу. А вот выйдут гравигенераторы из строя – и всё, амбец экипажу. Но похоже, об этом здесь как-то не задумываются. И ладно бы Костюшенко, он хоть и опытный офицер, но непосредственного огневого контакта с противником у него, насколько я знаю, не было, но О’Кифф-то, О’Кифф! Или здесь традиции флота: в бой при параде? Не пойму.

После отзвучавшего баззера я аккуратно надел шлем, до щелчка, оставляя открытой только вентиляционную прорезь напротив губ, в случае скачкообразного падения давления автоматика тут же загерметизирует броню, запуская замкнутый цикл. Кислородные кассеты, полностью заправленные, были проверены лично мной и переустановлены в небольшой горб между лопаток. На что я уловил ещё один косой взгляд старпома. Усмехнулся под шлемом: прослыву, похоже, параноиком. Ну и хрен с ним, у меня все бойцы сейчас в броне и с оружием, в полной готовности отразить возможное нападение.

– Внимание, появление целей!

На радаре замерцали три синие точки, сбоку от них высветились параметры: удаление, скорость, вектор движения. Подойдя ближе, я с интересом всмотрелся в картинку: синяя подсветка, как я знал из теории, – это неопознанные цели, красная – враждебные, зелёная – дружественные.

– Визуальный контакт.

Всплывший голоэкран показал переданное мощной оптикой «Стойкого» изображение неизвестных. Всмотревшись в угловатые конструкции, О’Кифф чуть расслабился, это явно были крейсеры земной постройки.

– Идентификация произведена, – проснулся бортовой ИИ, успевший уже обменяться с кораблями идентификационными кодами. – Крейсеры американского флота «Миссисипи» и «Йорктаун», фрегат «Нокс».

– Связь, быстро! – резко рявкнул О’Кифф, выпрямляясь.

Изображение на экране сменилось на панораму ВИЦ крейсера. Посреди панорамы торчал натуральный негр, лет сорока, капитан, на их английский манер. «Коренной?» – подумал я, угадывая его социальную принадлежность.

– Старший группы эскорта капитан Лэм, крейсер «Миссисипи», – представился наш визави.

А я похвалил себя за наблюдательность. В Америке сейчас темнокожих процентов шестьдесят? И все себя считают коренным населением. Впрочем, сколько лет-то уже прошло, да и Африка давно уже не та.

– Капитан первого ранга О’Кифф, корвет «Стойкий». Прошу подтвердить полномочия!

Согласно кивнув, Лэм отдал команду на пересылку кода. Снова проснулся ИИ:

– Полномочия подтверждены.

Окончательно успокоившись, О’Кифф дал отбой тревоге. Эскорт тем временем занял позиции в охранном ордере, расположившись треугольником вокруг «Стойкого».

– Капитан Лэм, я хотел бы выяснить наши дальнейшие совместные действия.

Негр, как я по привычке нетолерантно называл чернокожих, понял недосказанность в словах капитана «Стойкого», чуть прищурился и слегка недовольным тоном произнёс:

– Никакой неопределенности, капитан О’Кифф, у меня чёткие указания штаба флота: с этого момента командование эскортом переходит к вам. Наша же задача: обеспечить любыми средствами беспрепятственное достижение вами Нулевого Мира. Поэтому командуйте.

Плотный ордер эскорта прикрывал «Стойкий» до самого момента докования. Только когда корвет полностью прошёл силовую завесу, Лэм, получив от О’Киффа подтверждение и напоследок всё-таки, несмотря на лёгкое недовольство, пожелав удачи, развернулся и прыгнул прочь от Нулевого Мира, оставив нас разбираться с местной СБ.

На ходу одёргивая подогнанный по фигуре китель, я поднялся на мостик. Мне вместе с О’Киффом предстоял поход к послу Альянса на Нулевом Мире от РЕС Сулимову. Я покрутил шеей – стоячий жёсткий воротник с непривычки слегка натирал кожу. Пальцами нежно огладил ребристую поверхность табельного пистолета в тактической кобуре, крепившейся слева. Рукоять удобно легла в ладонь – я проверил, как пистолет выходит из кобуры. Вот ничего не могу с собой поделать, люблю оружие, ещё там, в прошлой жизни, не пропускал мимо себя никакую железку. ПМ понятно, из него не стрелял только ленивый, вот ТТ уже был более редким экземпляром, его ещё можно было найти у СОБРов да у нас в Управлении ОСОМ, но больше нигде на вооружении он не стоял. Нравился мне и наган, трофейный, отнятый у бандюков, револьвер с историей, тут ничего не скажешь. Иной раз диву давался, какие раритеты порой обнаруживались у криминала.

На мостике О’Кифф составлял вместе с Костюшенко расписание вахты по кораблю, определяясь с очерёдностью увольнений на Нулевой Мир. Я успел застать окончание разговора:

– Нет, что ни говори, а оба пилота останутся на «Стойком».

О’Кифф рубанул рукой, отметая возражения и оставляя за собой последнее слово. Костюшенко лишь пожал плечами, ему оставалось только согласиться. С отсутствующим видом старпом мазнул по мне взглядом и, отвернувшись, делая вид, что не заметил, не здороваясь, ушёл в рубку к пилотам, видимо, чтобы «обрадовать» их решением капитана. А О’Кифф, увидев меня, обрадовался на самом деле:

– А, Влад, отлично. Сулимов уже нас ждёт, ему удалось добиться внеочередного созыва Совета Нулевого Мира в связи с нападением на Новую Землю. Осталось часа три до заседания, так что поторопимся.

О’Кифф был при параде. Я оглядел форменный китель с наградными планками, офицерский кортик на левом боку, табельный пистолет на правом и завистливо цокнул языком. Несмотря на свою изначальную принадлежность к десанту, О’Кифф, окончив впоследствии, по старой памяти называемое «мореходным», Высшее командное училище В КС, сумел пропитаться лоском, присущим кадровым флотским офицерам, слывшим педантами и аккуратистами. Идеально сидевший китель, без единой морщинки, планки, выверенные до миллиметра, перчатки, белоснежные, как свежевыпавший снег… И во всём этом чёткость и скупость движений. Мне до такого было расти и расти.

– Ну, время не ждёт. – Отдав последние распоряжения, О’Кифф сверился с показаниями ручного хронометра и направился к шлюзовой камере, надевая форменную фуражку.

Поправив за козырёк свою, я двинулся следом. Спустившись на лифте, мы оказались в зоне таможенного досмотра СБ. Внимательно оглядевшись, я отметил прикрытые люками турели, мобильные летающие сканеры и очень много майларов в броне и с оружием. Похоже, работка у СБ весёлая, не ради нас же столько народу понагнали. Через минуту к нам в сопровождении двух вооружённых охранников подошёл майлар в униформе без знаков различия.

– Таможенный контроль, – проскрипел он своим фирменным голосом. Что характерно, не на общегалактическом, а на универсальном Альянса. То ли знак уважения, то ли, наоборот, презрения. Нелюдей не поймёшь.

– Капитан первого ранга О’Кифф, корвет «Стойкий», – протянул кэп свою идентификационную карточку.

Я заметил, как майлар цепким взглядом впился в неё. Идентификационная карточка имеет сенсор, настроенный на несколько параметров владельца, подделать можно, но крайне сложно, однако можно украсть и, надев специальные накладки на пальцы, обмануть сенсор. Вот именно такие накладки майлар и высматривал, но, не увидев ничего подозрительного, провёл по ней сканером и, сделав пару отметок в планшете, обратил внимание на наше оружие. Узловатый палец ткнулся в кортик на боку.

– Нерегламентированное оружие? – В голосе таможенника слышалась настороженность. На вид кортик не особо опасен, особенно при наличии пистолета, но, похоже, в имевшейся у него базе данных кортик был помечен как предмет вооружения. – Офицерам Альянса на Нулевом Мире разрешено ношение только табельного оружия. – Майлар ткнул пальцем в пистолет: – Это табельное оружие, а это, – перевёл он палец на кортик, – не табельное.

– Это не оружие, это элемент парадной формы офицера флота Земного Альянса, – терпеливо объяснил О’Кифф.

Покопавшись в планшете, майлар удовлетворённо кивнул и потерял к кортику интерес. Вот что-что, а что такое воинские традиции и парадная экипировка, им объяснять не надо, с их-то насквозь милитаризированным обществом.

Мне кажется, они спокойно пропустили бы нас, будь у нас в руках полутораметровый двуручный меч с волнистым лезвием, если бы он тоже был частью парадной формы.

Переведя взгляд на меня, таможенник снова проскрипел:

– На Нулевом Мире табельное оружие разрешено только старшим офицерам корабля.

– Это старший офицер, командир десантной группы, – опять не менее терпеливо пояснил О’Кифф.

Я протянул свою идентификационную карточку и представился:

– Майор Комаров.

Сверив данные, таможенник махнул своей команде и, потеряв к нам интерес, ушёл. Я бросил косой взгляд на О’Киффа, слегка удивлённый такой бесцеремонностью. Тот криво ухмыльнулся:

– А что ты хотел, здесь нас не особо любят, особенно они, – посмотрел он вслед майлару. – Да как, собственно, и мы их.

Я едва заметно кивнул: были у нас с майларами конфликты интересов, так скажем, и взаимная неприязнь порой принимала очень опасные формы. А ещё я понял, почему кэп так спокойно и терпеливо отвечал на вопросы: не хотел, чтобы неосторожно сказанное слово вылилось в конфликт.

– Ладно, пошли в посольство, Сулимов уже, поди, места себе не находит…

Двери посольства разъехались, представляя нашему взору мечущегося возле входа посла. «М-да, какой скользкий и неприятный тип». Я разглядывал невысокого человечка перед нами и не мог отделаться от чувства брезгливости. Он был словно холодная и скользкая рыбина, после соприкосновения с которой все ладони остаются в слизи и чешуе. Посол был ниже на голову нас, поэтому ему приходилось заглядывать нам в лицо снизу вверх. Он, заложив руки за спину, подошёл к нам почти вплотную с плотно сжатыми от сдерживаемого недовольства губами. Потом вздёрнул подбородок:

– Опаздываете. Я всегда считал, что офицерам флота свойственна пунктуальность.

О’Кифф демонстративно посмотрел на хронометр, затем снова на посла и ничего не ответил. Я отвернулся, разглядывая висящие при входе картины в духе воинствующего супрематизма. Различные геометрические фигуры ярких, несочетаемых цветов отчаянно грызлись между собой за пространство на холсте. Не поверив, я подошёл ближе, разглядывая фактуру. Действительно – холст, действительно – масло. Я аккуратно провёл по краске пальцами, ощущая наложение её разных слоёв, широкие мазки слабо выделялись, похоже, использовалась мягкая широкая кисть. В одном месте палец зацепился за небольшой бугорок. Присмотревшись, понял – волосок. Так и остался, не замеченный художником.

– Я вам не мешаю?! – послышался язвительный голос за спиной.

Вернувшись к реальности и обернувшись, я увидел красное от гнева лицо Сулимова, подумал с лёгким удовлетворением: «Давай, давай, дёргайся, какой-то шпак нонкомбатант, а нам ещё тыкать на пунктуальность пытается». Молча, игнорируя посла, я отошёл от картины, вставая рядом с кэпом. Ситуацию разрядил О’Кифф. Взяв Сулимова под локоток, прогудел, нарочито добродушно:

– Ну, ну, не будем ссориться, сейчас есть дела поважнее, в конце концов, мы все на государственной службе и все усилия сейчас должны направить на одно: скорейшее решение по нападению на нашу колонию.

Посол чопорно кивнул:

– Вы, как всегда, правы, капитан. Не будем же терять драгоценное время.

Поверх прилизанной головы О’Кифф переглянулся со мной, его иронический взгляд говорил, что он и сам не прочь поставить коротышку на место.

Эх, Нулевой Мир, Нулевой Мир, никак нет времени полюбоваться твоими красотами! К сожалению, пока все наши передвижения по станции – это забеги от одной точки до другой…

Через полчаса мы были в Зале Совета.

– О, директор, рад вас видеть! – Сулимов бросился к одному из двух майларов у входа.

– Нахирр, директор СБ, – шепнул мне О’Кифф.

Я кивнул, разглядывая, похоже, уже немолодого главу местной «кровавой гэбни». В общем-то впечатление он производил неплохое. В строгом, без особых побрякушек мундире. С этакой аристократической осанкой. А взгляд острый, пронзительный, но какой-то уставший. Тяжела, похоже, ноша-то.

– Посол, – обозначив в ответ едва заметный кивок, Нахирр снова повернулся к своему собеседнику, возвращаясь к прерванному нашим появлением разговору.

Сулимова это явно немного покоробило, но он снова разлился в елейной улыбке, как бы показывая нам, что ничего страшного не произошло. Однако, прервав разговор, к нам направился второй майлар.

– Капитан, – игнорируя посла, майлар обратился прямо к О’Киффу. – Я офицер отдела расследований СБ Рраум Праэрус. Я провожу проверку по одному из специальных наблюдателей Совета Фрайсу.

Тут вмешался Нахирр:

– Проводили проверку. Расследование закрыто.

Рраум, угрюмо набычившись, посмотрел на директора. Похоже, это были отголоски их разговора. Но, ничего не сказав, снова повернулся к Кернею и с мрачным ожесточением продолжил:

– Новая Земля, косвенные данные позволяют…

– Вот именно, косвенные! – грубо оборвал подчинённого Нахирр. – А имея только косвенные доказательства, мы не можем обвинять специального наблюдателя Совета. Если вы забыли, то ознакомьтесь с положением о статусе специального наблюдателя. Всё. Расследование закончено, тема закрыта. И больше здесь говорить не о чем.

Я видел, как челюсти Рраума задрожали от сдерживаемого напряжения. Однако он справился с собой, вбитые с детства понятия о дисциплине сделали своё дело. Убедившись, что больше возражений от него не поступает, глава СБ добавил:

– Офицер, думаю, здесь вам делать больше нечего. Если не ошибаюсь, у вас в разработке ещё два десятка материалов, которые тоже требуют вашего внимания.

Хмуро кивнув, Рраум резко развернулся, направляясь к выходу, но я успел поймать его за рукав.

– Офицер!

Он обернулся ко мне, с удивлением рассматривая. Я отпустил руку, с опозданием соображая, не нарушил ли какое-нибудь правило майларского поведения. Вдруг у них такое считается оскорблением. Однако, видя, что ничего, кроме удивления, на лице майлара не отражается, я успокоился и негромко сказал:

– Я – майор Комаров. Мне хотелось бы после заседания Совета переговорить с вами на интересующую нас тему.

После пары секунд раздумий Рраум ответил:

– Хорошо, свяжитесь со мной, когда всё закончится, – и сбросил мне свой код информера. – До связи.

Повернувшись, я поймал подозрительный взгляд Нахирра и услышал, как директор коротко буркнул:

– До свидания, – также уходя куда-то вглубь Зала Совета.

– Ну же, ну же, Совет уже ждёт, – заторопился Сулимов, хватая О’Киффа и буквально таща за собой.

Я пошёл вслед за ними, но вопрос, при чём тут какой-то специальный наблюдатель Фрайс и что за косвенные данные указывают на его причастность к нападению на колонию, никак не шёл из головы. Правильно, что перехватил этого Рраума, может, что-то полезное и узнаю…

Час, проведённый с представителями Совета, ничего толком не дал. Сначала нам выразили соболезнование по поводу неспровоцированного нападения на колонию Новая Земля, однако напомнили, что ранее Альянс предупреждали о риске освоения миров, граничащих с неразведанными секторами. Затем строго отчитали, что мы заблаговременно не сообщили о находке на планете – видимо, том самом объекте. И в итоге пообещали разобраться как следует и наказать кого попало. По крайней мере, я так это понял. И обещали, кстати, прислать этого самого специального наблюдателя.

Сулимов напоминал побитую собаку, О’Кифф в ярости сжимал кулаки, а я раздумывал о Фрайсе и о структуре специальных наблюдателей. Похоже, придётся вспоминать свой опыт опера ФСБ, слишком уж тут всё было странно.

Интерлюдия 3

ВБА «Дальний-1»

Старинов стоял в полумраке кабинета, опершись о край окна, разглядывая черноту, разлившуюся за бронестеклом. Мощные плиты брони, в случае угрозы прикрывавшие окно, сейчас нависали сверху и снизу, готовые в любой момент схлопнуться. Сзади на столе чуть светился рабочий планшет да неярко горела индикация дверной панели. А за стеклом, отделявшим контр-адмирала от пустоты вакуума, россыпью огней вольготно обосновалась основная ударная сила русского флота, без малого сто сорок вымпелов.

Ближе всего расположился самый крупный корабль флота – линкор «Союз», его километровую тушу намётанный глаз Старинова угадывал без труда, несмотря на множество огней других судов. Недавно на стапелях для русского флота был заложен второй линкор нового класса – «Новороссийск». Он обладал огромной боевой мощью: 156 корабельных орудий второго класса обеспечивали невероятную плотность огня. С введением в строй таких монстров нужно пересматривать схему построений боевых ордеров: если линкоры класса «Союз» с курсовыми орудиями первого класса действовали преимущественно из-за крейсеров первой линии, нанося точные и смертельные удары по единичной цели, за что заслуженно были поэтично прозваны «Мизери-корд», то новые линкоры, имея такую плотность бортового залпа, должны прорываться внутрь боевых порядков противника, опережая основные силы флота, разрушая вражеский строй и выдавая максимум ДПС[2] всем противникам в сфере действия орудий, после чего в организованный ими прорыв вбивался клин из крейсеров, довершая разгром.

Километрах в пятидесяти угадывались по конфигурации бортовых огней тяжёлые крейсеры: несколько устаревших класса «Гангут», однако основной костяк, более семидесяти процентов, удалось сформировать из новых, класса «Грозный». С другой стороны ВБА под прикрытием её мощных орудий была организована стоянка авианосцев. Несколько не уступавших линкору размером кораблей несли в общей сложности около тысячи истребителей, перехватчиков и штурмовиков, реализуя концепцию москитного флота.

Ну и конечно же 3-я разведывательная флотилия, лелеемое и самое любимое детище контр-адмирала. Более тридцати быстроходных фрегатов, с капитанами, которым сам чёрт не брат. По уровню подготовки экипажи флотилии на голову превосходили весь остальной флот. Всё время в рейдах: слабо изученные секторы, а кое-кто и за границу изученной Галактики хаживал, стычки с пиратами, холорианцами и прочими отбросами большой галактической семьи, в которой, как известно, не без урода. Высадки на неосвоенные планеты, разведка неопознанных сигналов. Кто-то рвался в флотилию, кто-то открещивался от назначения туда, как чёрт от ладана, не было только равнодушных. Их любили за удачливость, лихость и блеск чуть прищуренных глаз, но были и те, кто замечал седину у тридцатилетних капитанов, морщины, прорезавшие лоб, залёгшие вокруг глаз, и третий стакан, который пили не чокаясь в полном молчании. Старинов любил своих сорвиголов отцовской любовью, и они отвечали ему взаимностью, уважительно называя Батя.

Мысли контр-адмирала прервал сигнал интеркома, шедший от двери.

– Да! – отходя от окна, бросил Старинов.

В кабинет вбежал порученец. В руке старший лейтенант сжимал планшет, взволнованно протягивая его контр-адмиралу.

– Пётр Михайлович, пришла шифровка с фрегата «Эрестфер», с пометкой «воздух»!

Мгновенно сбросив расслабленное состояние, Старинов перехватил планшет, коротко скомандовал:

– Свет! – Чуть сощурился, когда полумрак кабинета сменился холодным белым светом ламп, впился глазами в текст шифровки. Через долгую минуту, показавшуюся порученцу вечностью, Старинов поднял изменившийся, ставший вдруг жёстким и колючим, взгляд. – Связь с командующим, срочно! Всем командирам 3-й флотилии, через час сбор в малом зале!

– Есть! – Старший лейтенант сорвался с места, а контр-адмирал ещё раз вчитался в сухие строчки:

«„Эрестфер”

Шифротелеграмма № 34/347 ОВ[3]

Расшифровано в 13.35 по корабельному времени.

Старший лейтенант отдела специальной связи Козырев А. В.

Внимание: воздух!

В скоплении Альфа Персея обнаружены следы пребывания чужих. Засечены многочисленные пробои пространства около планетарных систем. В системе Мирфак перехвачена часть кодированного радиообмена, не поддающегося расшифровке, сравнение системы шифрования с имеющимися в базе сигнатурами даёт менее одного процента соответствия по основным кодировочным ключам. Существует опасность обнаружения корабля. Продолжаю дистанционную разведку имеющимися средствами. Запрашиваю поддержку.

Капитан фрегата „Эрестфер” Чехов».

– Значит, всё-таки вторжение, – пробормотал Старинов.

Отодвинув край рукава, привычно сверился с наручным хронометром, засекая время. Оправил китель, убирая несуществующие морщинки на плотной ткани. Потянулся к фуражке, но, досадливо махнув рукой, как был, вышел из кабинета, торопясь в рубку связи. Ситуацию нужно было решать безотлагательно, а Фёдоров был ещё в пути, эскадра вышла с Новой Земли сутки назад, и ещё столько же ей оставалось идти до «Дальнего-1».