Читать книгу Сачок для бабочек - Александр Кваченюк-Борецкий - Страница 8

Была довольно теплая летняя ночь и, растянувшись на скамейке, я попытался уснуть. Но, как назло, сон не шел ко мне. Наверное, оттого, что проклятые скамеечные бруски впивались мне в спину. А если я поворачивался на бок, то начинали ныть мои ребра.

Я забылся сном лишь под утро, а пробудился ближе к полудню.

Раскрыв глаза, я едва не ослеп от солнца и потому спешно закрыл их вновь. Наконец, приняв вертикальное положение, я протер мои вежды наиболее приспособленной для этого и вполне приемлемой с точки зрения гигиены, так как уже более суток я не имел возможности где-либо помыть руки, тыльной стороной ладоней. Тупо глядя перед собой, какое-то время я равнодушно наблюдал, как мимо меня по скверу туда-сюда сновал народец. Подумав о том, что неплохо было бы перекусить, я стал шарить рукой по скамейке, но пакета со съестными припасами не обнаружил. Тогда я встал со своего спартанского ложа и, присев на корточки, заглянул под него. Но все было напрасно. «Неужели украли? – от этой догадки, внезапно пронзившей мой мозг, мне стало не по себе. – Ну, надо же было кому-то еще больше омрачить и без того мое весьма плачевное существование!» Словно в подтверждение этих мыслей в желудке моем громко заурчало. И, чем больше мне хотелось есть, тем быстрее улетучивался мой недавний оптимизм и те иллюзии, которые невольно возникли в моем воображении, когда я впервые жадно глотнул хмельной воздух столицы.

Полагаясь на удачу, я ждал приближения вечера и Марго. В голове моей царил полный сумбур. Я все время спрашивал себя: «А, что если вчера Марго оказалась здесь абсолютно случайно? Если же это – постоянный ее маршрут, и, как менее обнадеживающий вариант, направление, которого она регулярно придерживается, чтобы достичь цели, сестра Евы вполне может пройти по тротуарам вдоль домов, а не обязательно там, где шла вчера. То есть, по скверу, зеленой облачной грядой от начала и до самого конца разделявшей улицу надвое. Я понимал, что в этом случае даже если я буду каждую минуту вертеть головой по сторонам, нет никакой гарантии, что в такой людской толчее, я не просмотрю Марго.

Значительно упав духом, я поднялся со скамьи и, в самом деле, принялся, как полный идиот, крутить башкой направо и налево, поскольку был уже вечер. «Ну, где же – ты? Где?» – этот вопрос, словно кол, застрял в моей голове, и вытянуть его оттуда могло лишь чудо. Чудо – по имени Марго!

Тоска и безысходность стали постепенно овладевать мной, когда на город начали спускаться сумерки. А когда вновь зажглись уличные фонари, я понял, что в моем положении надеяться на какое бы то ни было чудо, независимо от того, являлось оно одушевленным предметом или нет, мог только сумасшедший. Во всяком случае, тогда бы ему была уготована совсем незавидная судьба. А вместе с ней – койка с матрацем и одеялом, а также – свежий комплект белья в ближайшей психбольнице. Тем не менее, для человека, вроде меня, выброшенного на улицу, подобная перспектива, как и любая другая, со временем могла стать приемлемой, так как она – все ж таки лучше, чем полное отсутствие таковой.

Плюнув на все, я неспешно зашагал по скверу, понимая, что когда он закончится, мне нужно будет, либо повернуть в противоположную сторону, либо так и идти вперед без оглядки, любуясь достопримечательностями вечернего города. Но это было хоть какое-то занятие, способное отвлечь меня от невеселых мыслей. К тому же способ немного размять затекшие от постоянного пребывания на скамейке, ноги. «В конце концов, в этот „гостеприимный“ сквер я всегда сумею вернуться!» – подумал я, и это придало мне своего рода решимости. Однако не успел я пройти примерно полсотни шагов, как на одной из очередных, располагавшихся по обе стороны сквера, скамеек, точно две капли воды, похожих на ту, где я провел ночь и весь последующий день, я увидел небритого и неряшливо одетого человека. По крайней мере, в приближающихся вечерних сумерках это я мог вполне разглядеть. На коленях он держал бумажный пакет, а в руке довольно аппетитный кусок колбасы. Громко чавкая, время от времени он бросал хмурые взгляды на нечастых прохожих, которые в свою очередь не обращали на него никакого внимания. Наверное, оттого, что был голоден, я вдруг остановился и, подойдя к скамье, сел на нее на некотором расстоянии от незнакомца, очень напоминавшего в тот миг меня самого. Разница состояла лишь в том, что, судя по его изрядно потрепанному виду, стезю бездомного он, скорее всего, успешно осваивал уже давно. Вероятно, не без посторонней помощи попав на нее, этот столичный бомж уже не способен был свернуть в какую-либо иную сторону и постепенно стал свыкаться со своим ужасным положением. Или же, я не мог этого в точности знать, отчаяние пока что еще не убило в нем веры. Веры возвратиться к нормальной цивилизованной жизни. Может, «цивилизованной» это громко сказано. Я имею в виду, той жизни, какою живет большинство людей, населяющих этот гигантский город. Так или иначе, всему есть предел… Помимо того, что мне ужасно хотелось чего-нибудь съесть, любопытство разбирало меня. И удовлетворить его мог лишь человек, сидевший на скамейке. Если бы, конечно, он этого пожелал.

Косо глянув на меня, бомж внезапно сунул остаток колбасы в пакет. Безо всякого стеснения рыгнув, он, видимо, уже собирался встать и уйти, чтобы продолжить насыщение своего желудка без постороннего наблюдателя, но что-то остановило его. Окинув меня пристальным взглядом, он едва приметно скривил рот, что, видимо, должно было означать улыбку. Мол, и тебя туда же угораздило, дружок! Видимо, мой инстинкт подсказал мне правильную линию поведения, и я улыбнулся бомжу в ответ. Тот не заставил себя долго ждать.

– Как погонялово, браток?

– Что? – не сразу понял я. – …Адам! Адамом меня зовут!

Бомж в задумчивости, словно размышляя о чем-то про себя, а может, для того, чтобы избавиться от зуда, почесал заросший щетиной подбородок.

– Баб, что ли, любишь, раз кликуху такую взял?

Я пожал плечами. То ли оттого, что подобный ответ показался ему убедительным, то ли по какой иной причине, мой новый знакомый более не раздумывал.

– На… Жри! – неожиданно предложил он.

Щедрый незнакомец снова сунул руку в пакет и вынул оттуда кусок колбасы, которую не успел доесть сам. Дважды просить себя я не стал. Буквально выхватив из рук уличного бродяги остаток его ужина, я поразительно быстро расправился с ним.

– Еще?

Я согласно кивнул. Мой спаситель пошарив рукой в пакете, извлек из него свежую сайку и плавленый сырок. …Я ел, а он внимательно смотрел на меня. Так, словно изучал.

– Днесь заночуем в хибаре одной, а наутро – на Дмитровку! – сказал столичный бродяга. – Жратву отрабатывать надо! А ты, как думал?..

Поднявшись со скамьи, я направился вслед за ним.

Уже стемнело, когда мы оказались в каком-то занюханном дворе и вошли в дурно пахнувший подъезд пятиэтажки. Нужная нам квартира располагалась на первом этаже. Дважды звонить в дверь не пришлось, поскольку она тотчас открылась.

– Кто – это, с тобой? – подозрительно спросила полная пожилая женщина.

– Меньше знаешь – лучше аппетит! – буркнул в ответ мой опекун.

Сунув в карман брюк пятерню, он извлек из него десятидолларовую купюру.

– Это – тебе, чтоб не задавала лишних вопросов! Поняла?

Хозяйка раздраженно зашмыгала носом, точно у ней и впрямь был насморк.

– Опять ты, Юрик, крапиву мне эту суешь? Все на иностранцев пашешь! Я ж тебе уже говорила, что за постой я только нашими беру! Нашими, и – все тут!

– Какая – тебе разница! Нашими или не нашими! То же мне – патриотка, мать твою, нашлась! Зелень эта потом моим и кровью заработана. А это – главное!.. Тем более, что она – всегда в цене…