Читать книгу Будем жить по-новому! Чемпион. Книга 6 - Александр Леонидович Кириллов - Страница 2

Перед тем, как убыть в отпуск я сделал следующее. Созвонился я с экскурсоводом Леной Когай из Гулистана насчет приобретения узбекских дынь и других местных фруктов. Связавшись с летчиками, договорившись с начальством, генерал я или нет, за их интерес, отправить в рамках полетных учений транспортный самолет в Ташкент, а затем в Ростов, но уже с грузом изюма, урюка, арбузов и дынь.

Летел с самолетом я, Александр Боголюбов и Игорек Кожуков, также получившие отпуска. Прибыв в город, я встретился Леной, которая ожидала меня к назначенному времени в Ташкенте. Вот этой компанией мы и завалились к тете Нине на чай, привезя ей корешок женьшеня, объяснив, как его использовать, и кедровых орешков, а также шкуру соболя, которую мне добыл еще зимой Бурят. На посиделки пригласили мы и профессора Воскресенского, также работающего в своем музее и чего-то там изучающего в древних манускриптах правителей Средней Азии.

На следующий день мы с ребятами сходили к Максиму Устюгову и нашим бывшим сослуживцам из солнечного Ташкента. Макс стал уже взрослым 25-летним очень серьезным семейным человеком с двумя детишками, работающим в комитете комсомола города. Все вместе мы прошли на встречу с юными тимуровцами.

«Ребята, к нам приехал товарищ генерал-майор Александр Павлович Кольцов, мой командир на фронте и человек, который положил начало нашему движению. Мы, тимуровцы, являемся помощниками комсомола и пионерии города», – очень торжественно вещал Макс ребятам.

Я его понимал. Это был, действительно, торжественный момент встречи адептов с отцом-основателем движения, так сказать, настоящим «динозавром эпохи». Подарив ребятам килограмм пять сибирских орехов и толкнув не менее торжественную речь, я завершил ее словами: «Ну, что, ребята, айда проведем футбольный для мальчиков и пионербольный для девочек матчи, как в старые добрые времена».

На следующий день мы отправились на аэродром, где команда летчиков уже согласовала с местными авиадиспетчерами перелет на военный аэродром под Гулистан, куда местные должны были подвезти заказанные нами фрукты.

– Лена, не переживай, мы дождемся перевода и ты расплатишься со всеми поставщиками по оговоренным тобой и нами ценам.

Фрукты стоили дешево, а куда их было там девать, ведь у многих они также росли в садах, а тут оптовик прибыл. Так что, на следующий день получили перевод из Шахт на несколько десятков тысяч рублей, которыми Лена рассчиталась с колхозниками. Три тонны, в основном, арбузов и дынь и немного остальных фруктов я отдал летунам, как и договаривались, а 15 тонн мы разгружали через день в Ростове. Как пахли настоящие спелые узбекские дыни – это сказка. С ценами, по которым мы планировали продавать фрукты, мы определись по телефону с Шубиным, находясь еще в Узбекистане.

Служащие с военного аэродрома в Батайске скупили сразу больше тонны привезенных фруктов: урюка, изюма, инжира, арбузов и дынь.

«Ребята, а еще привезете? – спрашивали они. – А где это можно купить, денег с собой нет, но завтра придем с родственниками».

«Если есть еще желающие, то завтра сюда подъедет грузовик или к какой-нибудь площади в вашем летном городке, а дальше в Ростове будем распродаваться», – объяснял летчикам Боголюбов.

Пока мы летели в самолете, я набросал эскиз современных роликовых коньков.

«Интересная тема, командир, надо будет сделать на пробу», – сказал увидевший мои художества Игорь.

– Думаю, что тема пойдет, а еще можно начать изготовление детских самокатов и велосипедов.

Весь наш груз был перегружен из самолета в грузовики, прибывшими нас встречать бригадами из детдомовцев. Ребята работали в охотку, зная, что у них несколько недель будет фруктовый праздник. Операция «Дыня» прошла успешно, мы сами поели фруктов и распродали удачно, пополнив кооперативную казну рублями, которые позже пошли на премии работникам.

Я же встретился с Лосевым и Яцениным, а также с Васей Абдуловым по поводу изготовления крепежа и колес для роликовых коньков, а заодно, и всего остального. Как только этот момент был определен, Шубин и Яценин отправились на городскую обувную фабрику решать вопрос с выпуском такого изделия. У фабрики был свой план, но после работы работяги спокойно за неделю сделали нам сотню пар обуви, пришив к ним выпущенную на наших мощностях металлопластиковую подложку с роликами, а у Лосева еще и проклепали ее с подошвой.

Поехали мы с Тимофеем в ростовские заводы ГПЗ-10 и другие профильные предприятия, чтобы приобрести за нал или заключить договор на поставку подшипников и колес. Сделав все необходимое мы с чувством выполненного долга прошлись по центральному рынку Ростова, а увидев очередь, зашли в небольшой гастроном, выяснить, за чем таким вкусным и дефицитным она выстроилась. Выбросили сырокопченую колбасу. Мы встали, чтобы прикупить ее себе домой. Очередь не спеша продвигалась вперед, мы никуда не торопились, поэтому спокойно стояли в ожидании. В гастроном зашло четверо молодых, довольно здоровых людей, которые с грубыми шутками стали продвигаться к продавцу, расталкивая очередь. На возгласы возмущенных людей они грубо отвечали, рекомендуя теткам заткнуться, пока по роже не получили. Тимофею такое дело не понравилось, как и мне. Он посмотрел на меня, я на него и мне пришлось как-то отреагировать.

– Молодые люди, вы же видите, что люди стоят в очереди, и никто не лезет вперед, поэтому, будьте любезны, становитесь за нами. Или вы не советские люди, а шпионы, не знающие наших порядков?

Такими вещами шутить было опасно, ибо органы МВД любого смахивающего на шпиона могли отправить надолго в места не столь отдаленные. Парни озадачились, после чего один из них выдал: «Ты шо, интеллигент вшивый, будьте любезны, гы. Ты кого это шпионом назвал, падла, стой и не вякай, пока хлебало цело!»

– Я, может быть, и не такой уж интеллигент, как должно, но, точно не такое быдло, как ты.

Тут в разговор со всей пролетарской прямотой вступил Лосев: «Парни, встали в конец очереди, и ведите себя, как нормальные люди, а не быдло».

«Ты чего там хрюкнул, дядя, давно ногами не пинали?» – ответил второй великовозрастный хам и вся четверка повернула к нам.

«Какие-то свинопасы опять нам попались, командир», – вздохнул Лосев и двумя ударами одному в солнечное сплетение, другому в грудную клетку «сложил» двоих ближних битюгов. Парни постояли секунду, затем, как-то быстро присели на пол, забыв при этом, как дышать, хватая ртом воздух и держась за живот или грудь в районе солнечного сплетения.

Третий получил от меня ногой по голени и, наклонившись от этого вперед, поймал мой кулак в челюсть, после чего с эффектом падающего шкафа упал на пол.

«Тоже хочешь?» – спросил я у четвертого.

– Нет, мужики, я за компанию, чисто мимо проходил.

– Вот и пошел отсюда дальше мимо, пока зубы на месте.

Тот исчез, зато появился вызванный кем-то из граждан дежурный милиционер.

– Так, что здесь происходит? Драка! Товарищи, вы зачем избили этих троих людей, ведь взрослые люди, а хулиганим?

Люди зашумели, защищая нас уже от милиционера, а я достал удостоверение генерала МВД и ткнул ему под нос: «Слушай сюда, сержант, собери показания со свидетелей и оформи этих козлов на 15 суток за мелкое хулиганство, и давай шевели извилинами быстрее. Я проверю, как ты свои обязанности исполняешь. Нашелся тут «капитан очевидность», драку он определил. С таким умом и сообразительностью может и дорастешь до «майора ясен пень».

Сержант не понял и половины того, что я на него вывалил, но то, что он попал на разозленного генерала, сообразил быстро и развил бурную деятельность. Продавец отоварила нас без очереди, и мы ушли, плюнув на дальнейшую милицейскую процедуру, генерал я или нет, ждать пока меня какой-то сержант опросит.

Скоро была готова экспериментальная партия коньков. Я лично прокатился в городском парке на таких коньках, а Лена и Галя что-то там изображали фигурное, пока осваивались с этими коньками, привыкая к роликовой специфики, попутно рекламируя новый товар. Коньки разлетелись с прилавка в течение следующего дня, а дальше шла обычная работа: оформление документов на патент и выпуск продукции. Тоже самое пришлось делать с самокатами и велосипедами, производство рам за месяц наладили у себя, а колеса и комплектующие заказывали на профильных заводах.

Я возился со своими детишками, которых было решено отдавать с осени в ясли и детский сад, пусть привыкают к коллективу. Мы снова гуляли, ходили на речку, копались в саду и огороде. Видели генерала, стоящего кверху попой и ковыряющегося в помидорах или перце под чутким руководством двух садовниц? Если нет, то поглядите в мой сад, хотя знал я намного больше о саде, чем Лена с Галей вместе взятые, но приходилось помогать им, выслушивая гору рассуждений и советов, при этом всячески рационализируя свой труд. К работам в саду в качестве воспитательной меры я привлекал в игровой форме и малышей, что-то подать по мелочи или собрать урожай. И, конечно, занимался художественными планами и перспективами театра. Со своими советами танцевальному ансамблю я не лез, там своя специфика.

Привез я и сибирские подарки для моих девочек, а именно, выделанные норковые и соболиные шкурки, добытые мне Бурятом у своих бурятов. Вообще, за это полагалась уголовная статья, ибо добычей мехов у нас в стране занималось только государство. Но я же сам милиция и, если нельзя, но очень надо, то можно. В ателье были пошиты шикарные шубы. Такие же шкурки привезли и Кожуков с Боголюбовым для своих семейных половинок, ставшие эффектными воротниками на пальто своих дам и зимними женскими шапками.

В спортивных чемпионатах у команд в июле был летний перерыв и отпуска. В этом году повесил перчатки на гвоздь и наш Тимофей Лосев.

– Сереж, ты же еще мог бы несколько лет выступать, на Олимпиаду съездить?

– Нет, не успеваю я тренироваться и в кузнечном цехе работать. Своё я уже взял, пусть новые спортсмены штурмуют бастионы. К тому же Вася и Дима еще в строю, да и Коля набирает мощь, Артем, правда, ушел в армию.

Из молодого поколения были у нас перспективные юноши, получившие или подтвердившие взрослые разряды по боксу, а кандидат в мастера спорта по боксу Васенин уже тянул солдатскую лямку при ростовском СКА. Последние из штурмовиков Алексенко и Чернявский с переменным успехом участвовали в чемпионате страны.

Баскетболисты потихоньку осваивались в лиге, борясь за место в середине турнирной таблице, а футболисты, как обычно, боролись за путевку в финальную часть чемпионата, то есть за первое место в своей зоне.

Оля с командой молодых девчат легкоатлеток и команда тяжелоатлетов боролась за областные призы в местных соревнованиях.

Частенько мы собирались вместе баскетбольной и футбольной командами, обсуждая соперников, разбирая их тактику, слабые и сильные стороны игроков.

– Жаль, Александр, что ты не играешь, лучше тебя разыгрывающего пока не нашли.

– Опыт не пропьешь, парни!

– Где это у тебя опыт такой взялся?

– В прошлом, ребята, в моем прошлом.

По работе кооперативов также пришлось быстро войти в общий курс дела. Дела шли нормально везде, наша новая лесопилка по заключенному с мебельным кооперативом контракту стала поставлять отличные лесоматериалы из Сибири, а туда пошло оборудование и грузовики, чтобы как-то механизировать труд. Чебанян собрал опытный образец погрузчика с передними вилами для погрузки тяжелых грузов типа плитки, кирпича, бруса и так далее, уложенного на поддонах. Такой погрузчик очень требовался и в Улан-Удэ. Я посмотрел на этого пыхтящего работягу, мысленно сравнил его с теми погрузчиками, что были в моем времени, и дал добро на производство и патентование такой модели.

Еще радисты изготовили военный и гражданский вариант носимой симплексной радиостанции, задание на которую мы получили в 1950 году. Военные были более компактными и качественными, а гражданские более простые. Получив разрешение от МВД их стали изготовлять на продажу, а военные прошли госприемку и были приняты на вооружение в частях армии и МВД. Их стали выпускать несколько радиотехнических заводов, в том числе и наш кооператив.

Неожиданно огромную прибыль давала типография, продавая книги, больше специализируясь на приключенческой художественной литературе и совсем немного на «обязательных книгах» номенклатурных советских писателей, и красивые полиэтиленовые кульки с фотографиями городов и пейзажами. В цехах у Василия Абдулова резко увеличили выпуск пленки для них. Одновременно он наладил дополнительное производство разных пластмассовых сеток-оград, приспособлений для поливов, вешалок, хлебниц и так далее, то есть тех бытовых мелочей, которых полным-полно в магазинах в наше время, но не было тогда. Одним словом, в кооперативах все шло своим чередом, восстанавливая «немецкие» объемы или развивая что-то новое, а нам капали деньги.

Мне нравилось то, что наши директора детдомов Света Ледкова и Таня Недогарова, Самсонов и Донников, воспитатели и активисты культурного досуга Липецкова, Галя, Лена и Алла в своем театре и музыкальных кружках, Оля Болхова в ДЮСШа, Вера в разросшемся до сотни человек экспериментальном медицинском кружке, в котором дети занимались травничеством и энергетическими медитациями, многие, настоящие по духу, преподаватели школ и детдомов не просто отрабатывали свои классные часы на работе, а активно развивали детское творчество. На совместных посиделках или официальных собраниях, мы, родители, только и слышали о совместных с детдомовцами и школьниками походами на природу, соревнованиями, экскурсиями, посадкой деревьев и цветов в городе, организации часов досуга и развивающих кругозор факультативов по своим предметам, рекламу и дальнейшее привлечение детей в различные кружки и спортивные секции города. Много накопали информации о погибших воинах члены клуба «Память», за что Недогаров к большим праздникам выдавал лучшим поисковикам поощрительные грамоты. Дети должны быть заняты интересным и, желательно, полезным делом, тогда не будет времени и соблазна заниматься хулиганством.

Сейчас был очередной заезд детей в лагерь, а в школах для учащихся младших классов, кто не поехали в пионерские лагеря, открывались пятидневные дневные школьные лагеря. Кроме того, старшие школьники и детдомовцы работали в трудовых лагерях, за выплачиваемую кооперативом заработную плату, помогая колхозникам со сбором урожая.

Наши спортсмены снова участвовали в чемпионате СССР, но что-то выступили неудачно после прошлогоднего триумфа. Ольга заняла четвертое место, а тяжелоатлеты оказались где-то в конце десятки. Хоть и расстроились, но снова готовились к следующему сезону брать спортивные вершины.

Отпуск закончился, и мы снова улетели к месту службы. Со мной улетела Лена, которая хотела побывать у родителей, а Галя осталась с малыми.

– Какая фея приехала, кто это интересно?

– К командиру жена приехала, смотри, будет из тебя самого лесная фея, если он узнает про твои разговоры.

Вот так солдатики отметили появление в городке Елены. Она познакомилась и быстро взяла под свою опеку Галсан. Я же погрузился в дела дивизии, надо было, когда Лена уедет в Шахты, проехаться по дальневосточным сусекам и проверить боевую подготовку остальных частей дивизии, дислоцирующихся в других городах. Кстати, отличившихся в поисках бежавших зэков и быстром усмирении уже двух бунтов, я награждал почетными грамотами и отпусками домой. Вообще, после обустройства городка, офицеры с семействами очень даже отлично жили на его территории. В домах была проведена канализация и теплый и горячий водопровод, были обустроены индивидуальные душевые, организовано отопление от местной котельной, всякие приспособления для кухни, электроплитки – не надо было топить печь для готовки, автоматические стиральные машины, а не корыто, да деревянные терки, разве что городских развлечений не было.

Офицерские жены или подруги это быстро прочувствовали и съехали со съемных квартир сюда, ну, а те, у кого были дома, жили 5 дней здесь, а на выходные отправлялись в город, если не были дежурными по дивизии. Поставили мы и коптильню, организовав рыболовецкую бригаду из солдат, так что в рационе солдат и командиров появилась жареная, вареная и копченая сибирская рыбка.

Отправив Лену в Хабаровск к родителям, а я с начальством стали готовиться к встрече проверочной комиссии из Москвы. Собрал штаб с повесткой дня «встреча проверки и организация ей культурного досуга».

– Показывать будем нашу подготовку, товарищ комдив?

– Думаешь, она нужна будет проверяющим, а вот еду, обильное питье, баню с «басссэйном», охоту на хомячков…

– На кого, простите? Мне кажется, что они не поймут этого, надо кого-то покрупнее.

– Шучу я, придется везти их на кабана, медведя или оленя, возможно, что и на рыбалку.

– Девочек будем привозить?

– Нет, здесь им не публичный дом. И жен своих уберите в город на время проверки, а то мало ли что. Нашу дочь дивизии тоже убрать в город, у кого можно ей недельку пожить будет?

«У меня дома пусть поживет, там жена и дочки живут. Ей не будет скучно», – отозвался начштаба.

Прибывшая комиссия в составе генерала и двух полковников представляла собой обычных зажравшихся от власти командиров среднего командного звена, но мнящих себя незаменимыми работниками, видящими контрреволюцию даже на тех участках местности, где еще и жизнь не зародилась.

Встретив комиссию на военном аэродроме, я с несколькими командирами привезли ее в расположение части. Построенные на плацу в камуфляже, бронежилетах, касках, с бронещитами солдаты дивизии пожирали глазами прибывшее начальство, что мы репетировали несколько раз. Как сказал Петр I: «Подчиненный должен иметь вид бравый, но немного придурковатый, чтобы своим умом не смущать начальство». Вот такими выглядели мы все, бравыми и немного придурковатыми.

– Почему солдаты не по уставу эки…, экепиро…, одеты?

– Одеты в специальную униформу, определенную приказом, подписанным лично товарищем Берией.

– Показать!

«Пожалуйста!», – я достал приказ, действительно подписанный Берией, разрешающий экспериментальную штурмовую униформу.

– Вы что и Берию лично знаете, как вас там, Кольцов?

– Я, не только товарища Берию лично знаю, но и имею разрешение звонить самому товарищу Сталину в любое время, вам ясно, товарищ генерал-майор Перцев.

– Ну, что же, будем вас проверять, товарищ пока еще генерал-майор Кольцов.

– Надеюсь, что это будет объективная проверка, пока еще генерал-майор Перцев, потому что еще неизвестно, кто, кого тут проверять будет.

Я, естественно, не планировал пикироваться с проверяющим, все вышло само собой. Имея разрешение звонить Сталину, я чувствовал себя вполне уверенно с такими вот командирами. Хотя звонить из-за какого-то генерала не собирался, все должно было решаться согласно вечным жизненным реалиям «нет человека – нет проблемы», поэтому осадить этого «хрена с бугра» я решил сознательно.

«Зря вы так, товарищ Кольцов, мы же все одно дело делаем», – сбавил обороты Перцев.

– Согласен, одно дело делаем, поэтому прошу в мой кабинет, приступим к работе.

Проверяющие приуныли. Не знаю, когда они ели, но было видно, что надеялись подкрепиться. Вот тут я не стал их разочаровывать и все пошло по утвержденному плану. Их накачивали сибирской водкой и настойками, парили в бане, выкидывали освежиться в холодный пруд и снова парили, затем поили и немного кормили.

Ходили они и на рыбалку на озера, и на охоту на кабана. Стреляли они так же, как и проверяли, то есть по принципу «выстрелил в небо и промахнулся». Страховавшие их снайпера с расстояния свалили взрослого секача и двух поросят.

«Как я подстрелил секача, не вы же, вы и стрелять-то не умеете, а я еще в 37-м стрелял!» – распинался поддатый Перцев, обращаясь к своим сопровождающим полковникам.

«Не любишь охоту, командир?» – спросил у меня Бурят.

– Знаешь же, Ардан, что не люблю, разве что с голода придется застрелить зверя. Вот если с ножом выйти на секача или медведя, тогда честно будет, а с ружьем, не мое это.

– Так выйди, найдем тебе бурого.

– С ума сошел, Ардан, я боюсь. Если припрет, тогда выйду, а вот так для интереса своим здоровьем рисковать, уволь.

– Пошутил я, командир, я тоже их стороной обхожу, хоть и с ружьем.

Случился и казус с бравыми охотниками. Перцев и солдатик из дивизии с собакой шли впереди, вырвавшись метров на 100 от основной группы. Вдруг убежавшая вперед собака завизжала и замолкла. Перцев и солдат подошли поближе и увидели, как над серой лежащей на земле собачкой возвышался какой-то рыже-бурый зверь.

«Что за зверь, бульдог что ли, кто тут будьдога выпустил, хозяин забери своего зверя!» – закричал солдат.

«Сейчас мы ему самому морду набьем!» – поддержал того Перцев, подходя все ближе к зверям.

Зверь поднял голову с кисточками на ушах и оскалился, утробно зарычав, вся его морда была в крови.

Мужики забыли, что у них есть ружья, и один точно из нх приехал поохотится, они побежали. Мы наблюдали, как два человека, показавшись из-за деревьев, перепрыгивая через кусты и ложбинки, бежали к нам.

«Мужики, тигр, елки-палки, настоящий, чуть нас не сожрал, собакой занялся, еле спаслись!» – с прерыванием на глубокой дыхание, сообщил Перцев.

– Странно, вроде не было тиров тут, неужто зашел?

«Я схожу, проверю, что там», – сказал Ардан, готовя свою «СВТ» к бою.

Через пятнадцать минут вернулся Ардан: «Рысь, утянула уже песика нашего»

– Как рысь, я же видел тигра!

«Товарищ генерал, рысь в таких лесах еще опаснее, сверху нападет, шею перекусит, как собаке, и нет человека. Вы просто чудом спаслись, так что молодцы, что вернулись и предупредили всех нас», – встрял я в разговор, перемигнувшись с Арданом.

Все хищники обходят человека, пока не случается обратное. Так что тут не угадаешь, кто опаснее рысь или тигр может быть. Мы не стали преследовать кошку, пусть кушает, раз собаке ничем уже не поможешь, а может быть, свое потомство кормить потащила добычу.

Пока эта пародия на комиссию охотилась и расслаблялась, штабисты писали отчеты о проверке. Иногда к ним присоединялся и я, а так все время приходилось болтаться с проверяющими. Все их поведение фотографировалось, разговоры писались на диктофон, одним словом, четко документировалось, как эта комиссия работает в поте лица.

– Сразу запустишь в Москву свой отчет о работе комиссии?

– Нет, пусть нашей страховкой полежит на «черный» день.

В предпоследний день я дал отчеты на подпись комиссии.

– Давай, генерал, по рюмашке и пора подписывать акты проверки.

– Я к тебе, Палыч, со всей душой, а ты Сталину на меня жаловаться собрался, или врешь?

– А ты проверь, только не жалей потом о своей недоверчивости, когда в лагере со своими собутыльниками лес валить станешь. Подписывай, давай.

Комиссия убыла, а мы вздохнули спокойно – выбила она нас из уже привычного ритма жизни. Но, видать, пить-то Перцев пил, но головы полностью не терял, и решил не рисковать, проверяя, позвоню я Сталину или нет, а, может быть, просто затаился до лучших времен. Никаких неприятных последствий проверка нам не принесла, поэтому мы стали считать, что бравурный отчет о нашей дивизии прошел там без корректировок.

Но все вернулось на круги своя. От родителей вернулась Елена, которую с сибирскими подарками я усадил на военный самолет, летящий в Москву, а оттуда ей домой будет проще поездом добраться. Гульчатай снова вернулась в городок. Шаман же на должности фельдшера оказывал медпомощь солдатам, ведь Потапов уже давно вернулся в Шахты в свою городскую «Скорую помощь».

Мы же с шаманом занимались уроками изотерики, на которых я осваивал управление энергиями своего тела, изучением болевых точек на теле человека, чтобы нажатием излечить или умертвить его, изучал вместе с Галсан и свойства полезных трав.

Вообще, Шаман умел общаться с животными, подманивая их к себе. Я сказал бы, что он владел гипнозом. А вот на людях свои гипноумения он не показывал, отнекиваясь, что не умеет. Но я решил, что он просто бережет в рукаве козырь. Сама же Галсан была оформлена на кухню, помогая вольнонаемным поварихам.

Целой комиссией со штабистами и несколькими командирами батальонов проехались мы по Амуру до самого Владивостока, выходя в городах, где были наши части с проверкой их боевой подготовки. Боевая выучка этих подразделений и рядом не стояла с подготовкой нашего полка, за что командиры частей получили в личные дела соответствующие взыскания со сроком устранения недостатков в полгода: «Вам полгода на исправление, а там либо взыскание снимется, либо, как не справившихся, вас самих сниму с должности. Мне лентяи на командных должностях, неспособные ничего организовать, не нужны!»

Служба шла своим чередом, лесопилка и магазин наших товаров работали по плану, принося хороший доход, в Шахты шли посылки с кедровыми орешками и местными лечебными бальзамами.

Прошли лето и осень, наступила снежная зима. Мы в полку после обязательных тренировок ввели спортивные игры: футбол и биатлон. Набегавшись на этих тренировках, вечерами я подбирал и перерабатывал в пьесы произведения Джека Лондона и Конан Дойля для нашего театра.

– А что вы делаете, Александр Павлович?

– Это, Галсан, я готовлю постановки для нашего театра.

– А вы играете в театре, а можно мне съездить с вами в ваш отпуск туда, откуда тетя Лена приехала?

– Вот после Нового года возьму тебя, деда твоего и поедем в Шахты.

– Вы в шахте живете, под землей?

– Нет, так город называется, а живем мы в обычном доме.

– А дедушка говорил, что вы с ним давно знакомы?

– Не только я, у него есть еще друзья в этих Шахтах, воевали мы вместе с ним против япошек. Гуля, я вижу, что тебе нравится Ардан?

– Нравится, он спокойный и сильный мужчина – добытчик, только вы ему не говорите.

– Хорошо, не скажу, да вот только в Шахтах среди друзей вы и свадьбу сыграете, я так думаю.

– Я ему тоже нравлюсь, значит.

– Естественно, иначе какая же свадьба. И надо тебе учиться, останешься у меня дома, тетя Лена и тетя Галя подготовят тебя к вечерней школе, заодно и в театре сможешь играть.

– Жена должна быть рядом с мужем.

– Но жене надо и подготовиться, что бы соответствовать мужу, а не только суп варить, да детей рожать. К тому же мои жены делают свои нужные дела и ждут меня, пока я далеко. Что хорошего, если они и дети тут в тайге жили бы – ничего. Да еще бы и с тоски выли. А находясь дома, они занимаются полезными и интересными делами и меня ждут.

А вскоре мы вшестером улетели через Москву в Шахты, чтобы встретить Новый год дома.