Читать книгу Закаленные бурей 4 - Александр Леонидович Кириллов - Страница 1

В прошлом остался горячий 1909 год, когда в «золотой войне» мы смогли победить очень опасных противников. Мы с Оксаной обвенчались. Она стала графиней, получив статус супруги одного из богатейших людей России. Благодаря этой мелочи женщина стала настоящей светской львицей, и когда бывала в Питере, все модные салоны города приглашали её на свои вечера.

Я рассказал Оксане о нескольких шпионках мирового уровня, включая титулованных русских дворянок, работающих на Охранку. Эти дамы, бывая на светских мероприятиях, запоминали важные сведения, разбалтываемые жёнами высокопоставленных мужей, затем передавая их, куда следует. Так что Оксана, проникнувшись духом великой шпионской миссии, прошла под моим руководством краткий курс начинающего агента, и периодически приносила интересные сплетни политического и экономического характера. Информация анализировалась, сверялась с другими источниками, после чего бралась на заметку нашей службой безопасности.

Основной же деятельностью Оксаны, которой она занималась в Якутске с Ириной и Натальей Климовыми, ставшими её подружками, являлась организация «Программы переселения». По её просьбе я выхлопотал обеим девушкам дворянство.

Второе важное дело, которое мы сделали – это организовали собственную типографию и газету «Российские известия». Естественно, что её директором и главным редактором стала Мария Сибаева. Получив возможность полностью руководить процессом, она развернулась, организовав на выделенные деньги филиалы издательства в Москве, Якутске, Иркутске, Киеве, Ростове-на-Дону и Владивостоке. Оборудованные телеграфами и телетайпами с большим штатом телеграфисток и наборщиц, оперативно готовились в печать свежие номера, переданные ночью из Петербурга. По мере развития типографии приступили к выпуску книг, буклетов, рекламных проспектов, поздравительных открыток, календарей и сканвордов. Типографский бизнес процветал.

Я был вице-королём и главой концерна с мультимиллионными оборотами. Алмазы и золото, а также расположенные в Санкт-Петербурге и Центральной России заводы лучших в мире свинцовых аккумуляторов, передового сварочного оборудования, электротехники, радиодеталей и гальваники давали постоянную прибыль, делая меня известным промышленником. Деловые круги столицы знали о том, что на Дальнем Востоке строятся промышленные зоны с крупными заводами. В Охотске и Петропавловске уже начали работать прошедшие модернизацию кораблестроительные верфи, а в Магадане и Анадыре шло строительство новых. Принадлежащие мне месторождения оценивались в миллиарды рублей, я являлся меценатом науки, имел деловые отношения с крупными промышленниками и министрами, включая начальство жандармерии и МВД, слыл другом императорской семьи.

Мои соратники также имели имидж преуспевающих бизнесменов, в связи с чем, с нами искали знакомства, протекции и выгодных контрактов купцы 1-й гильдии, промышленники, учёные и высокоранговые чиновники. К тому же пока предприятия концерна в большом объёме закупали сырье и оснащались станками и технологическими линиями, сделанными ведущими производителями России, Германии и США, так что мы были хорошими покупателями.

Я с Оксаной, мать и сын Леонидовы, Лазарь и несколько руководителей концерна были приглашены в Зимний дворец на императорский праздник весны. Праздник проходил весело, кто-то из молодёжи танцевал и развлекался, а лично я беседовал с приглашёнными промышленникам и торгашами, обговаривая перспективы заключения новых контрактов. В обязательном порядке дождался возможности побеседовать с императрицей мамашей и императрицей Аликс по вопросу увеличения семейных золото-алмазных доходов.

– Алексей, пора выходить на мировой алмазный рынок.

– Хорошо, ваши величества. На гранильных заводах за прошедшие три года обработано несколько десятков килограммов средних и крупных алмазов, из которых у ювелирных домов Петербурга я закажу бриллиантовую коллекцию сезона. Для начала мы планируем выставку презентацию, после чего начнём свободную продажу бриллиантов и алмазов на российском рынке. Москвичам Лазарев уже заказал коллекцию украшений из алданских самоцветов.

Тоже самое, но более простым языком, объяснил великим княжнам Марии и Ольге, чтобы они также понимали ситуацию по алмазам и полудрагоценным камням.

Затем за бокалом шампанского просто общались. Разговор был лёгкий и непринуждённый. Я чуть рассказал о планах, отдав нить ведения разговора императрице. Существует интересный закон человеческой психологии – он хочет говорить сам. Чтобы быть приятным собеседником, нужно лишь периодически подбрасывать темы для обсуждения и восторженно реагировать на разговор собеседника. Иногда по ходу разговора я перемежал беседу анекдотами и историями. Николай засмеялся, что-то вспомнив, а затем рассказал причину смеха.

– Прошу прощения за вульгаризм, но событие самого насмешило. Читая корреспонденцию, увидел пришедшее на моё имя прошение. Купчиха Семижопова просит разрешить изменить фамилию ввиду её неблагозвучности.

Народ уже стал веселиться, представляя ситуацию, когда тётке приходится называть фамилию по торговым или иным делам.

– Я и написал на прошении свою резолюцию: "Разрешаю, хватит и пяти".

Все мы с удовольствием посмеялись, не задумываясь о том, что теперь тётке реально придётся оставаться с имеющейся фамилией или становиться обладательницей «пяти поп», потому что никто из чиновников не рискнёт нарушить императорскую резолюцию.

Со мной разговорилась принцесса Мария.

– Алексей, вот вы многое знаете, несмотря на молодость. Мы с Ольгой были недавно у вас в Приморском – великолепное впечатление: цеха чистые, рабочие в униформе, все отлажено. Я знаю, что некоторые чиновники ставят вам палки в колеса. Несмотря на это, у вас всё получается. Как вам это удаётся?

– Понимаешь, Мария, я и мои товарищи знают цель, которая должна быть достигнута. Многим из них всего лишь по 27 лет – мальчишки. Мы ошибаемся, теряем деньги и время, устраняя последствия этих ошибок и промахов. Но все мы живём по принципу: "В сложной жизненной ситуации ищите решение, а не виноватых". Поэтому мы побеждаем. А в нашем государстве принято, что руководители сразу ищут виноватых или тех, кого бы сделать виноватыми, чтобы самим "соскочить с раздачи люлей". Для таких людей дело неважно, важно обелить себя. На наших заводах таких «ловкачей» нет. Стал директором, значит, берёшь ответственность на себя за всё и исправляешь. А не получается самому, тогда помогают товарищи. А если попадается хитрец, избегающий ответственности, ищущий не решение, а виноватых – он очень быстро вылетает из начальства.

– То есть вы человек дела?

– Да, у меня такой подход.

– Я слушала рассказы ваших служащих и проверила сама, у вас на предприятиях совсем другие условия труда, чем повсеместно в России. Везде трудящимся тяжко, а у вас для них курорт какой-то.

– Маша, трудовую дисциплину никто не отменял. За брак, пьянство и опоздания установлены большие очень штрафы. А кто совсем не понимает, тогда розги используем, как последнее предупреждение. Если и это не помогает – следует увольнение со штрафом. Хотя до розог ещё не доходило, но это прописано в контракте. А по поводу короткого рабочего дня скажу так. Я не вижу смысла в том, чтобы мои рабочие трудились на износ – у уставшего человека будет больше брака или ошибок в расчётах. Рабочие понимают, что лучшего они нигде не найдут, поэтому относятся к нам, как в известной поговорке: "Барин, постель застелила – идите угнетать", – то есть ценят своё рабочее место. Когда вниманием императора завладели новые гости, я отошёл и

приватно пообщался со статс-дамой Софи Друбецкой, получившей повышение в императорской свите. В связи с этим я подарил ей ожерелье, сделанное якутскими ювелирами из якутских алмазов. Мадемуазель Софи томно закатывала глаза, давая понять, что я порядочная сволочь, которая совершенно забыла про неё. Однако, что меня радовало, у женщины появилось дело, причём, любимое – собирание сплетен, но не ради болтовни, а для передачи их моей СБ. Она чувствовала себя причастной к большому делу. Я называл её русской агентессой, и очень хорошо оплачивал этот труд. Так что информацию из дворца она давала Луговскому постоянно и оперативно с ремарками "сплетни", "заслуживает внимание", "очень важно".

Несмотря на спокойное начало, наступивший год обещал быть бурным. Даже золото и алмазы из доли императора я придерживал в подвалах банка «Зенит Рус» в Якутске, расплачиваясь с ними бумажными ассигнациями из полученных императорских кредитов, или именными векселями. Пришлось убеждать императорскую чету в том, что добываемые алмазы и золото, которое является частью золотого запаса империи, целесообразно хранить в Якутске, разделив его на несколько частей.

– Ваше величество, Якутск расположен очень далеко от границ государства. Кроме того я обладаю армией, способной задержать любого противника, пока материальные ценности будут вывозиться из Якутска. В связи с этим считаю целесообразным создать ещё одно, дальневосточное хранилище императорской казны. Вы можете прибыть и лично убедиться в реальности сохранения и возможности эвакуации золотого запаса в Иркутск или Омск. Если не ошибаюсь, в этом году наши края должен посетить Пётр Аркадьевич Столыпин с проверкой. Я ему всё покажу.

– Возможно, в твоих рассуждениях есть рациональное зерно. Я беседовал с председателем совета министров, он очень лестно высказался о развитии дальневосточного наместничества.

– По крайней мере, ваше императорское величество, я так же разделил своё золото между Петербургом и Якутском.

– Отчего не хочешь положить золото в банки США?

– Николай Александрович, золото нам никто не отдаст. Отдадут долларами, но не металлом, поэтому я сторонник хранения золота у себя. Если в этом возникнет необходимость, в иностранные банки я положу только бумажки – рубли или доллары.

«Зенит Рус» снова получил кредит в 20 миллионов рублей под добытое золото. К тому же по несколько миллионов рублей два раза в год приносили экспроприации денежных средств бойцами «ОСО». Акцент зачисток криминала сместился в Польшу, Финляндию, Среднюю Азию и на Кавказ. Неплохо шли дела у нашей маклерской конторы. Её коллектив разросся, поднатаскался, у клерков появился биржевой опыт, работала финансовая разведка, а также был обкатан процесс нашего взаимодействия с друзьями из госорганов в части получения инсайдерской информации. В результате появившейся у банка наличностью, Леонидова осуществила большие денежные вливания в биржевую торговлю, отчего увеличились обороты конторы и прибыль от проводимых биржевых операций. Мы активизировались на рынке, покупая или поглощая предприятия.

Благодаря инсайдерской информации в Петербурге, Москве и Нижнем Новгороде мы прикупили по паре «плохо чувствующих себя» небольших заводиков по производству метизов и строительного инструмента, типа стремянок, гаечных ключей, молотков. Затем пришла очередь четырёх электромеханических заводов, выпускающих бытовые изделия типа розеток, выключателей, лампочек, кабельной продукции, электродвигателей и аккумуляторов. Мы подгребали под себя электрическую отрасль, а также банки

Царская Россия не входила в число ведущих автомобилестроительных держав. Так что в 1909 году в нашей стране было всего четыре завода, выпускавших или собирающихся выпускать автомобили, – завод «Фрезе», перекупленный нами, «РАЗИП» в Петербурге, выпустивший всего 38 автомобилей, после чего благополучно разорилось, «Руссо-Балт», а также самолётостроительный завод «Дукс» в Москве. Завод Густава Лесснера, собирающий «Даймлеры» из германских комплектующих практически свернул свою автомобильную деятельность, переориентировавшись на производство двигателей и морских судов.

Когда Крупский и его экономисты проанализировали цифры производства легкового транспорта, то оказалось, что за пять лет четырьмя заводами было выпущено около 500 легковых автомобилей. Рынок легковых автомобилей страны заполнялся за счёт импорта иностранных марок. В США в это же время насчитывалось около 300 автомобильных заводов, поэтому счёт шёл на десятки тысяч машин в год. Даже армия, которая должна была стать основным заказчиком транспорта, была в стороне. Активисты «Российского автомобильного общества» безрезультатно бомбардировали императора обращениями, что "в мирное время со стороны военного ведомства не было сделано ничего для создания отечественной автомобильной промышленности". Военный министр Сухомлинов и начальник Генерального штаба Жилинский совершенно не интересовались развитием отечественного автомобилестроения. Сухомлинов "избрал» самый лёгкий путь – размещение заказов на автомобили за рубежом, покровительствуя тем иностранным фирмам, с которыми имел "личные деловые связи".

Узнав о таком подходе к армейским закупкам, я даже не пытался общаться с военным министром по вопросу заключения контрактов. Единственное, что у нас получилось из сотрудничества с армейцами, была покупка ими лицензии на производство «лимонок». Напалм их вообще не заинтересовал. Представители ГАУ мне вещали.

– Понимаете, Алексей Николаевич, в условиях бетонных бастионов горючие наполнители не актуальны, бетон не горит-с! Вот артиллерия – это да-с!

– Не горит, и не надо.

Производство «Зенит авто» было ориентировано на выпуск разрабатываемых в КБ завода грузового, городского и строительного транспорта. К сожалению, бывшая мастерская Фрезе являлась небольшим предприятием, а не автогигантом, отчего выпущенный транспорт использовался только для собственных нужд. Мы сделали предложение о покупке автомобильного производства «ДУКСу», но не сошлись с господином Меллером в цене. Зато в Якутске строились три гигантских по меркам 1910 года завода по производству тракторов и бронетехники, грузовых автомобилей и джипов военной и гражданской комплектации, а также строительной автотехники, которые планировали ввести в строй в 1913 году.

А сейчас мы активно сотрудничали с Путиловским заводом. Пушка системы Путиловского завода образца 1902 года была признана лучшей в мире. Завод производил станки, артиллерийские снаряды, инструментальную сталь, землечерпалки, землесосы, водные и сухопутные экскаваторы, драги для золотых приисков, подъёмные краны, дробильные машины и многие другие виды продукции, занял ведущее положение в отрасли по производству паровозов. В прошлом году для нас завод сделал небольшой ледокол с установленными на палубе пушками. Несмотря на его слабосильность, он помогал нам на месяц раньше открывать и на месяц позже закрывать навигацию в северных широтах. По другим заключённым контрактам для нас на этом промышленном гиганте строились четыре миноносца, делались пушки и гаубицы для береговых батарей, САУ и артполка, а также мы покупали целый спектр номенклатуры товаров, необходимых на наших стройках и заводах в наместничестве.

Мы проглотили несколько банков, и сейчас стоял вопрос о поглощении довольно крупного банка с названием «Русский синтез», контролирующего несколько химических комбинатов по производству резины и кислот. Они интересовали нас имеющейся технологической инфраструктурой и производственными связями. А продукция, производимая на принадлежащих банку предприятиях, требовалась нашему производству.

Из налоговой Леонидову проинформировали, что у банка стали падать показатели и появилась устойчивая тенденция вывода прибыли из оборота. Луговской и Азурин, получив задачу, приступили к разработке объекта. Вскоре мы имели расклад по персоналиям и общему положению. Ознакомившись с отчётом разведчиков, стало понятно, что происходит с банком. На совещании было принято решение пообщаться с управляющим «РС» Елизаветой Лавровой.

Леонидова, знакомая с управляющей, прибыла к ней в гости.

– Здравствуй, Елизавета Владимировна, а я к тебе по делу.

– Слушаю внимательно, Ольга Валерьевна.

– Елизавета, что у вас творится? Ощущение такое, что вы собираетесь разориться.

Девушка, немного поколебавшись, спросила.

– Ольга Валерьевна, ты просто так не приедешь. Я знаю, что вы приобрели несколько небольших банков. У тебя есть виды на нас?

– Конечно, есть, но вначале хотелось бы услышать из первых уст о ситуации.

– Всеволод Горчичников помер, а его сынок только проматывает состояние. В результате наблюдается очень неприятная динамика кредитоспособности банка.

– Понятно. Елизавета, когда ты говоришь о своём банке, в голосе нет радости. Создаётся ощущение, будто ты прощаешься с ним?

– Неужели так заметно? Я проработала в нем почти десять лет, сроднилась. Увы, но…

– Новый хозяин разоряет банк лучше всех конкурентов?

– Так и есть. Пока удаётся держать это в тайне, но думаю, что недолго.

– Уже не удаётся. Лиза. Я хочу выкупить ваш банк. Правда, сейчас он слишком дорого стоит и его надо опустить. Банк будет поглощён и прекратит своё существование. Если мы договоримся и определим совместную стратегию его перекупа, тебе лично гарантируется место директора Якутского филиала и члена совета директоров «Зенит Руса».

– Якутского?

– Лиза, ты не видела современный Якутск. Если тебе интересно, то основные активы банка находятся именно там.

– Что вы под этим подразумеваете под словом «опустить стоимость»?

– Пока Горчичник окончательно не промотал активы банка, давайте заключим финансовую сделку, по которой вы выведите деньги за границу по заключённому контракту на покупку сырья, а фирма-поставщик лопнет.

– Я же не одна, там есть мои заместители, и дорогой контракт должен подписать сам Горчичников.

– Что любит Горчичников?

– Казино, женщин.

– Я должна посоветоваться с Семеновым. Мы проработаем операцию и все организуем. Сколько денежных средств сейчас находится в хранилище банка?

– Двенадцать миллионов.

– Значит, мы договорились?

– Да, Ольга Леонидовна.

Через два дня группа специалистов обесточила банк, перерезав провода и телефонную связь. Затем с помощью пневматических домкратов, переносного газового резака, мощных электромагнитов для блокирования сигнализации и набора отмычек, демонтировала решётки на окне внутреннего двора, проникнув внутрь здания банка. Добравшись к каптёрке с дежурной сменой, парни одели противогазы и запустили сонный газ. Проверив состояние уснувшей охраны, спокойно вскрыли хранилище. Банк был взят чисто и аккуратно, а на счета Шивы, Лома, Барса, Джокера и Медведя легли проценты от суммы взятых средств.

В прессе проскочила статья об ограблении банка, который после этого объявил о банкротстве. «Зенит» заключил соглашение с хозяином Аполлоном Горчичниковым, взяв долговые обязательства банка на себя. После сделки в состав «НПО Зенит» вошли принадлежащие банку химические предприятия, а Елизавета Лаврова возглавила якутский филиал, перейдя туда вместе со своей подругой и заместителем Татьяной Светловой.

Ещё одним крупным Питерским банком, вошедшим в нашу структуру, стал «Санкт-Петербургский инвест банк». Банк боролся за контрольный пакет акций горнорудных предприятий Красноярска, конкурируя с «Русско-Азиатским банком». Для ведения активной биржевой политики и борьбы за интересующие предприятия банк брал кредиты, влезая в долги, которые дирекция надеялась погасить за счёт перепродажи англичанам местного промышленного кластера в составе перерабатывающего комбината и крупного месторождения железа и угля. На совещании совета директоров докладывала управляющая банком Шевченко Ирина.

– Господа, эта борьба выжимает все свободные активы банка. Если мы не изменим нашу политику, нас ждут серьёзные убытки,

– Ирина Анатольевна, нас очень интересует этот комбинат, работайте лучше.

Ольга знала Ирину по встречам на банковских семинарах и коллегиях. К тому же обе они принадлежали к выпускницам «Смольного». Из налогового департамента мы получили информацию о появившихся у данного банка проблемах. Подождав окончания рабочего дня, Ольга совершенно случайно встретила Ирину, после чего женщины посидели в ресторанчике, вспоминая молодость и разговаривая о настоящем. Шевченко пожаловалась на упрямых руководителей, которые считают себя великими стратегами, совершенно оторвавшись от реальности. Девушки пообщались и Ольга, зная Ирину, как очень ответственного и скрупулёзного человека, сделала ей предложение в случае проблем перейти в наш банк управляющим филиала. Дамы заключили соглашение.

Мы помогли утонуть банку, начав игру на понижение его акций на бирже. Почуяв тенденцию, что кто-то из игроков топит «Инвест», «азиаты» навалились ещё сильнее, и банк затрещал. Пытаясь удержать курс акций на прежнем уровне, а также борясь за контрольный пакет акций комбината, «СПБ инвест» не выдержал нагрузки войны на два фронта, понеся серьёзные убытки. В итоге, он перешёл под контроль «Зенит Руса», Ирина вошла в руководство нового для себя банка. И уже мы вступили в борьбу с «азиатами» за Красноярск. Подняв цену акций, мы избавились от них, не только перекрыв свои потери от приобретения «Инвеста», но и немного заработав.

Серж обратился к Кащенко.

– Натали, как ты смотришь на то, чтобы выделить в отдельное подразделение в вашей бухгалтерии направление, связанное с негласной финансовой деятельностью «ОСО», «СНЗ», нашей СБ и ЧОП «Щит и Меч».

– В целом нормально смотрю. Но это надо обсудить с Ольгой.

– Обсуди, а Света, моя жена, возглавит его.

– Хорошо, Серёж, думаю, что будет правильным выделить дела этих спецслужб в отдельную бухгалтерию.

Света Медунова возглавила новый отдел, став замом главбуха концерна.

По причине того, что пешие контрабандисты на территории Чукотки стали заканчиваться, пограничникам на суше стало нести службу гораздо спокойнее. Зато на море ожесточённая борьба восьми наших корабликов против огромного количества иностранных промысловиков была в самом разгаре.

Пока я разъезжал по Петербургам, мой заместитель Джек решил нанести ответный удар по американцам. На совещании силовиков он дал указание снарядить небольшой разведывательный отряд, который должен был прогуляться по эскимосским поселениям Аляски и Алеутских островов. Основной отряд под началом сына вождя племени состоял из чукчей, проживающих недалеко от таможенного поста в посёлке Уэлен. Шевцов инструктировал парней.

– Ясан, ведёшь группу к своим родственникам на том берегу, и узнаешь цены, по которым белые торгаши покупают у них все ценное. Если будет хороший товар, покупай по ценам в два раза выше американской.

– Сюда тянем?

– Да. Пока море сковано льдами, придётся тебе управляться оленями.

– Все понял, товарищ Шевцов, сделаем в лучшем виде.

Разведчики Ясана, пройдя вдоль аляскинского побережья на пять суток пути, выяснили у местных эскимосов цены, по которым их грабили белые торговцы, после чего вернулись домой. В аппарате таможенной службы прикинули накладные расходы и реальную прибыль, после чего Анатолий доложил об этом Джеку. Было принято новое решение. Маскируясь под аляскинских эскимосов, хотя для белых все чукчи были на одно лицо, хорошо экипированные и вооружённые отряды русских чукчей, уходили на Аляску на два месяца раньше белых американцев. Их задачей была скупка добытых эскимосами мехов и морского зверя.

Пробные заходы были удачны, местные и пришлые легко договорились между собой. Так что стали снаряжаться более дальние экспедиции. Небольшие по численности, чтобы не привлекать внимание, три десятка отрядов чукчей на оленьих упряжках переходили Берингов пролив на территорию Аляски и отправлялись вдоль побережья Ледовитого океана, добираясь даже до канадских владений. Купленные меха на оленьих упряжках свозились на склады в Уэллен, а весной, когда лёд прибрежных вод истончался, туда отправлялся наш ледокол. Согласовав по рации места встречи, он снимал группы чукотских коммивояджеров с купленным товаром. Американские эскимосы продавали товар своим братьям по крови с русского берега в два раза дороже, чем его покупали амеры. Для нас такая стоимость была очень даже рентабельна. Причём мы везли не доллары, которые в тайге даром не нужны, а необходимые в быту товары.

Американцы, привыкшие собирать хороший ясак за бесценок, не могли понять, почему аборигены перестали им продавать меха и морского зверя в большом количестве. Купленные ими в этом году объёмы были в три-четыре раза меньше прошлогодних. А эскимосы честно молчали, что добытый ими за половину зимних месяцев товар уже скуплен братьями с того берега.

– Мало зверя, однако, «господина белая человека». Весь зверь ушёл на запад, однако. Тута зверя совсем не осталось.

– Куда на запад ушёл?

– Не знаем, однако! Наверное, на тот берег.

– Чёртовы папуасы. Билл, собирай народ, едем в следующее племя.

На следующем стойбище повторялась похожая картина. Объёмы собираемой добычи резко падали, зато в русских припортовых магазинах «дьюти фри» товару было валом, и отпускные цены уверенно росли.

Решая дела развития региона, мне всё время напоминали о том, что готовится революция. Столыпин, будучи в Кронштадте, чудом избежал последствий взрыва брошенной бомбы. Под мой кортеж также раз бросили бомбу и два раза стреляли в автомобили. Охранка, полиция и парни Сержа работали в очень напряжённом режиме. Если органы пытались арестовать террористов, то бойцы отряда сразу вели огонь на поражение, либо допрашивали пойманных молодых людей, одурманенных пропагандой, а затем расстреливали «при попытке к бегству».

Иногда, если очень хотелось пройтись по Питеру, то я выходил из своего дома без помпезности с чёрного хода, одеваясь в рабочего человека, частенько используя парик. Сегодня я хотел посетить старейший храм города – Александро-Невскую лавру, между службами побыть в тиши её монументального зала, и подумать о будущих планах. Назревал серьёзный разговор с товарищами, и я обдумывал, как лучше аргументировать свои расклады. Топая по Старому Невскому, мой взгляд привлёк один человек, идущий впереди меня. Подтянутый мужчина с аккуратными усиками примерно 35 лет зашёл в подъезд и направился по лестнице на второй этаж. Я зашёл следом, нагнав его возле квартиры. Он открыл дверь, я втолкнул его в коридор, зайдя следом и закрыв дверь.

– Здравствуй, товарищ Савинков.

– Здравствуйте. С кем имею честь?

– Я сотрудник жандармерии, а моё имя вам знать не обязательно.

– Вы меня с кем-то путаете, господин жандарм, меня зовут Ропшин.

– Борис Викторович, я в курсе, что вы печатаете свои стихи под этим псевдонимом. Но сейчас разговор о вас, как о лидере боевого крыла партии эсеров.

– Что вы хотите, господин без имени? Пройдёмте в комнату, возможно, будет долгий разговор.

Мы зашли в гостиную, где продолжили начатый разговор.

– Действия вашей партии очень сильно испортили мне жизнь. Вначале вы взорвали моих родителей, затем ваши люди расстреляли близких мне людей в кондитерской на Невском. Правда, я смог найти и уничтожить убийц. Я не говорю о террористических операциях в отношении ряда руководителей государства.

– Значит, это ваших рук дело. Вы убили молодых членов нашей партии в 1900 году.

– Моих рук. Тогда я ещё не служил в жандармерии, поэтому пришлось самостоятельно найти и уничтожить банду, ответственную за расстрел людей. Сейчас у меня есть помощники, так что бороться с вами стало легче. Деятельность вашей партии направлена на развал государства, а вы – один из её руководителей. Я приговариваю вас к смерти.

– Вы не совсем верно сформулировали наши цели. Мы уничтожаем тех, кто мешает делу революции, кто вредит государству.

– Тогда, Борис, объясните мне, зачем вы убиваете тех людей, которые могут сделать что-то полезное для страны? Зачем убили министра Плеве, теперь пытаетесь уничтожить Столыпина? Почему вы не убиваете ни одного титулованного дебила при власти, либо откровенного врага. Почему тот же Витте, Куропаткин, Стессель – те, кто проиграли войну с Японией и заключили позорный мир, до сих пор живы?

– Повторюсь, мы выбираем тех, кто несёт вред стране.

– Борис, мы не на трибуне, мне врать не надо. Все вы кормитесь от западных спецслужб, и они указывают вам, кого нельзя трогать, а кого нужно убить. Пора начать охоту на вас, руководителей.

Мужик поскучнел и стал озираться. Чуть отвернувшись, он быстрым движением руки схватил и метнул в меня стоящую на столе пепельницу, сразу метнувшись ко мне. Я уклонился он летящего предмета, встретив его прямым в челюсть, отчего тот завалился под стол. Я выхватил и навёл на него «Браунинг».

– Не надо доставать пистолет, Борис, иначе я расстреляю тебе части тела и подожду, пока ты помрёшь от потери крови.

– Может быть, мы договоримся?

– Ты сделаешь ещё много вреда моей стране, так что финал нашей встречи будет без вариантов. Хочешь, помолись.

Савинков встал, оправил пиджак, и спросил.

– Азев был агентом охранки?

– Да. Его предал человек из руководства государства, иначе вы бы не догадались об этом.

– Всё-таки предатель…

– Всё-таки контрразведчик. Это ты, Борис, предатель, потому что живёшь по указке иностранцев.

– Я живу, как считаю нужным.

– Прощай, Борис Савинков.

Я навёл пистолет и выстрелил ему в голову. Раздался щелчок, я снова нажал на курок и снова осечка, затем третья. На мгновение я растерялся от того, что безотказный до сего момента пистолет объявил забастовку. Я воскликнул: «Такого не бывает!»

Борис мгновенно среагировал, рванув к двери в соседнюю комнату. Я бросил в него пистолет и, перепрыгнув через стол, побежал за ним. Он успел захлопнуть дверь перед моим носом. Это меняло ситуацию. В комнате у него мог быть ещё пистолет и я, выломав дверь, мог сам нарваться на пулю.

– Твою дивизию.

Я схватил брошенный браунинг и чётко выстрелял весь магазин, выбив замок в двери. Сменив обойму, ударил по двери ногой и по полу вкатился в комнату. Бориса там не было, окно было целым и закрытым. Я досадливо пробормотал: «Потайная дверь в соседнюю квартиру – умно! Три осечки в нужный момент, а затем безотказно расстрелянная обойма. Похоже, что это знак судьбы».

Осмотрев комнату, нашёл дверь в соседнюю квартиру. Раздосадованный случившимся, я вышел на улицу и продолжил путь в собор, правда, мысли скакали совершенно в ином направлении. Я же в очередной раз сформулировал проверенный принцип: «Решил убить – убивай, а не болтай о смысле жизни». Я всё-таки дошёл в Лавру, в тишине которой подумал о насущном, а через неделю с Оксаной уехал в Якутск.

Люди в наместничестве жили с надеждой на лучшее будущее, работали, повышая своё благосостояние, создавали семьи, заводили детей. Например, наш главный радиоконструктор Олег Чайкин, будучи в командировке в Якутске, познакомился с Юлией Володиной, и они поженились. Как истинный джентльмен, Олег переехал в Якутск, где возглавил коллектив строящегося радиозавода.

Утром я прибыл в градоначальство на своё рабочее место. В холле на доске объявлений и приказов увидел поздравление, написанное канцелярией: «Поздравляем Владимира и Андрея с законным браком».

– Не понял, это что за «законный брак» такой?

– Вашвышбродь, это помощник градоначальника Владимир Альков и охранник Андрей Бурмаш. В прошлую субботу они сочетались с местными девицами законным браком, а сотрудницы из канцелярии их поздравили.

– Гениально! Убрать эту пародию на поздравление.

Перечитав и, видимо, поняв смысл надписи, дежурный казак громко засмеялся.

– Виноват, вашвышбродь, действительно смешно. Есть убрать!

К сожалению, скоро спокойной жизни придёт конец. Проверив дела в Якутске и облетев вместе с Паниным на самолёте «К-1» стройки региона, я вновь убыл в Питер. На совещании питерского актива концерна были приняты новые принципиальные решения.

– Друзья мои, то, чем сейчас занимается Щука с товарищами, хорошо, но нужно смотреть шире.

– В каком плане шире? Они закупают автомобили, строительную технику и станки. Разве нужно что-то ещё?

– Для дальнейшего развития и повышения конкурентоспособности нам нужна не только техника, но сами заводы, её производящие. Самый действенный и дешёвый способ выкупить интересные нам заводы и фабрики – это покупка их акций на бирже. Скоро будет война и мы должны к ней подготовиться.

– Надо покупать оружейные заводы?

– Оружейные заводы слишком лакомый кусок, и они находятся под патронажем сильных правительства и финансовых воротил. Боюсь, что мы просто не сможем их приобрести. Но оружие делают из сырья. Поэтому концепция построения нашей финансово-промышленной империи будет такая же, как и в России. Мы начнём с приобретения месторождений и сырьевых предприятий: металлургических, инструментальных, нефтехимических.

Я с группой руководителей концерна, юристов, брокеров, банковских служащих и силовиков прибыли в Нью-Йорк. По рекомендации Петра Володина мы решили обратиться к бывшим жителям Петербурга, а ныне Нью-Йорка, его коллеге по юридическим делам Александру Симакову. В наших зарубежных начинаниях при налаживании сотрудничества мы отдавали предпочтение тем, кто имел русские корни. По телефонному справочнику была найдена юридическая контора "Адвокатское бюро Симакофф и семья».

Ольга сидела в кабинете со стеклянной стеновой перегородкой, наблюдая за работой конторы. Юристы бегали, что-то оформляли, куда-то звонили, общались с посетителями, одним словом, работы было полно. Правда, это была малоденежная рутина: делёж имущества после развода небогатых горожан, претензии небольших фирм, споры между соседями, а хотелось подцепить дорогого и долгосрочного клиента.

В конторе появилась группа лиц, которую один из работников направил к ней. Постучавшись, посетители зашли в кабинет. Разговор повела очень «упакованная» женщина в дорогой одежде с несколькими изящными украшениями под сотню тысяч долларов. Почти также были одеты и остальные дамы.

– Добрый день, могу ли я видеть мистера Симакова?

– Увы, мистер Симаков здесь больше не работает. Он ушёл на покой.

Мужчина, стоявший рядом, показал пальцем вверх.

– Нет, он ещё в этом мире, просто возраст. Он намного старше меня, так что сейчас конторой руковожу я, его супруга Ольга. Здесь же работают наш сын, мой заместитель, и две дочери. Прошу вас, дамы и господа, присаживайтесь, рада видеть соотечественников.

Дальше переговоры вёл Пётр при участии спутниц, которые представились Ольгой, Елизаветой и Натальей.

– У нас есть опыт открытия и юридического сопровождения деятельности фирм, а банк – это та же фирма.

– Конечно, просто она торгует деньгами.

– Тогда я лично и мой сын займёмся оформлением ваших пожеланий. Все сделаем быстро и качественно.

Через неделю в Нью-Йорке был открыт небольшой по размеру уставного капитала банк «Гелиос» с директором Лавровой и брокерская компания «Гелиос брокер» с директором Павлом Леонидовым. Фирма, заплатив положенные взносы, была зарегистрирована на Нью-Йоркской бирже. В город прибыли Щука, Граф и Скульптор, чтобы получить новые инструкции и деньги, а также доложить о работе фирмы «Гелиос Трейдинг корпорейшн».

Стратегия нашей биржевой политики была разработана и обкатана ещё на Санкт-Петербургской бирже. Крупнейшие игроки были известны всему финансовому миру, но тонкости их взаимоотношений и разделение сфер влияния нам только предстояло узнать. Здесь же, изучая рынок, выявлялись «подводные течения», группировки биржевых игроков, их манера ведения бизнеса. Брокеры из России адаптировали опыт российской биржи к американским реалиям. С целью более быстрого вхождения в курс дела вскоре после начала брокерской деятельности в США перебрались практически все ведущие аналитики и брокеры «Зенита». Штаты рядовых сотрудников банка и брокерской конторы набирались из молодых выпускников финансовых вузов и колледжей Америки, зарегистрированных на бирже труда.

Естественно, что на бирже мы начинали играть «по-маленькому». Это требовалось для того, чтобы к нам привыкли и относились как к мелким спекулянтам, не видя в нас серьёзную угрозу. Американцы, как и англичане, являются по жизни снобами, то есть считают себя самыми главными на планете, что соответствует истине даже в 21 веке. Поэтому мы «тихой сапой» начали работу с небольших объёмов, планируя постепенно увеличивать обороты. Первый месяц становления конторы я также активно участвовал её работе.

Я поручил Блондину, а тот брокеру Рею Синглу.

– Рей, подготовь список тех фирм, кто будет платить дивиденды в этом и следующем месяце.

Когда данные были положены на стол Блондину, они были нами проанализированы и по наиболее интересным для нас направлениям приняты определённые решения. В основном это касалось фирм по добыче и переработке полезных ископаемых, а также наукоёмким производствам. Не обошли мы и предприятия, которые являлись производителями станков и различного оборудования. Ставилась задача создать технологический комплекс, включающий в себя весь цикл производства товара. В это же время Лиза, Таня, Блондин, Ник, Прут и Гор подали заявки на получение американского гражданства.