Читать книгу Профессионал 2 - Александр Леонидович Кириллов - Страница 1

После окончания сезона встал вопрос, где проводить предсезонный сбор. Обычно московские команды делали это в Батуми или Сухуми. Я же подумал о том, как проводят подготовку к сезону популярные зарубежные клубы из той же Южной Америки. Правильно, они едут в турне и зарабатывают деньги, сыгрываясь не на тренировках, а в боевых условиях – в товарищеских играх. По этой причине я подал идею поехать не в Абхазию, чтобы после весенних дождей месить грязь на раскисшем поле какого-нибудь сухумского «Динамо», а податься в тёплую и сухую Среднюю Азию. Тем более, сейчас мы были не просто командой первой лиги «Локомотив», а командой, имеющей звёзд союзного масштаба, так что зритель должен был пойти на игры, а мы – заработать денег. Коллектив идею одобрил.

В связи с этим сразу после окончания праздничных мероприятий в середине декабря начальник команды Сергей Александрович Ситкин отправился в Среднюю Азию. Там он встречался с руководством местных команд из разных лиг, и вёл переговоры о проведении контрольных игр. На "Локо" никто не пошёл бы – подумаешь, приехал второсортный клуб, выбравшийся в высшую лигу. А вот на лучших игроков Союза прошлого десятилетия, заявленных в его составе, могли. Тот же Красный в Узбекистане был кумиром болельщиков номер один, так что увидеть его футбольное возрождение болельщики пришли бы. В результате к началу турне в столицах республик были заготовлены и расклеены афиши, привлекающие зрителей громкими именами прошлого. И зритель пошёл, бойко раскупая билеты. Кроме матчей с футбольными лидерами республик, Ситкин договорился о матчах с командами 2-го и 3-го дивизионов.

А у игроков наступила пора отпусков. Я отправился в Питер повидать сестру и на месте узнать, как у неё идут дела. Девушка жила в шестиместной комнате общежития, занималась, как и большинство студентов, в библиотеке, а по выходным ходила в музеи, кино и театры. Частенько ей компанию составляли Вера и Ольга – подруги из группы. Когда я зашёл в комнату с тортом и кучей вкусностей, спросив о сестре, девчонки зашушукались, кем я прихожусь Ольге. Выяснив, что я её брат, стали общаться более раскрепощённо, а там и Оля вернулась из библиотеки. Вечером душевно поужинали, отметив приближение Нового года, а часов в десять вечера на метро я уехал в гостиницу. В воскресный день мы погуляли по центру города, а в понедельник я улетел в Оренбург, оставив сестре пару сотен рублей и новые вещи.

Никого не беспокоя, вечером доехал домой на рейсовом автобусе. Домашние к этому часу уже вернулись с работы, так что было кому меня встретить. Я роздал подарки и дня три просто отдыхал, делая небольшую спортивную разминку после обеда. Сейчас родные были заняты тем, что оформляли установку телефона. Брат освоил машину, и теперь лихо гонял на ней по городским улицам. Заглянул в гости к родителям своей невесты и вручил столичные подарки. От них я узнал, что в августе в отпуск прилетала Лана, но мы снова разминулись в датах.

– Ладно, полечу к ней в Нижневартовск, иначе произойдёт как в мультфильме "гном пришёл – дом ушёл, дом пришёл – гном ушёл".

На следующий день собрал спортивную сумку, взял купленные в столице подарки, купил билет на самолёт в Новосибирск, а оттуда в Нижневартовск, и полетел. Адрес Ланы я уточнил у её родителей. Прилетев ночью, устроился в городскую гостиницу, и уже следующим вечером стоял в коридоре рабочего общежития, наблюдая за её комнатой. Вскоре пришли две девушки, зашедшие в нужную комнату, однако Ланы среди них не было.

Через некоторое время появилась девушка, и на её лице светилась улыбка. Вот только, когда она увидела меня, улыбка почему-то исчезла.

– Саша! Ты приехал? Отчего не предупредил? Заходи. А где твои вещи?

– В гостинице. А это тебе подарок. Столица лично просила передать его тебе.

– Спасибо.

Девушка взяла кулёк, будто не зная, что с ним делать, и снова пригласила меня:

– Заходи, Саш.

Я вошёл в комнату и поздоровался с сожительницами по комнате. Лана представила меня, а девушки многозначительно переглянулись, но промолчали.

– Саш, ты надолго?

– В принципе у меня отпуск до января, а потом сессия. Так что побуду в городе, пока не надоем.

Девушка помолчала, собираясь что-то сказать. Затем решилась:

– Саш, понимаешь, тут такая ситуация получилась…

В это время раздался стук в дверь и в комнату вошёл высокий улыбчивый парень:

– Всем привет! Ланочка, дорогая, ты готова? О, девчонки, у вас гости! Андрюха!

– Александр.

Мы пожали друг другу руки, после чего я засобирался:

– Ладно, девчонки, засиделся я с вами, поеду домой.

Подошла Лана и вернула мне кулёк:

– Возьми его, он тебе пригодится.

– Спасибо, Лан. Так, девушки, это вам. Не тащить же мне его назад.

Я вручил его Ларисе, попрощался с девицами, пожал Андрею руку и вышел из комнаты. За мной с кульком выбежала Лариса, догнав аж внизу.

– Ну и быстро ты ходишь. Саш, неудобно нам его брать. А Лана давно стала встречаться с Андреем. Он спортсмен, работает инженером у нас на заводе.

– Нормальный парень. Хорошо, что сразу встретился с ним, и всё стало понятно. Как говорится, всё случайное – неслучайно. Пока, Лара.

– Ты куда?

– В гостиницу, завтра самолётом или автобусом поеду, куда они летят или идут, главное, подальше отсюда.

Я шёл в гостиницу, проходя мимо магазина, где продавались различные сувениры. На витрине располагались несколько подарочных наборов, напротив которых стояла девушка и через стекло смотрела на них.

– Красавица, никак выбрать не можешь?

– У меня день рождение сегодня, хочу купить себе подарок, но не выберу какой.

– А как вас зовут?

– Лана!

– Вы не поверите, но в этом кульке подарок именно для Ланы и прямо из Москвы.

– Шутите?

– Нет, с днём рождения тебя, Лана.

Я вручил ей импортный кулёк с вещами и пошёл дальше по улице.

– А от кого подарок?

– От меня, от Александра.

Настроение снова упало, захотелось "рвать и метать". Затем я успокоился, проговорив универсальную фразу: «Все, что ни делается – к лучшему, только не всегда к нашему. Почему – не всегда? Все идёт так, как должно!»

Домой я вернулся через пару дней. Галина спросила:

– Саня, чего так быстро?

– Она встретила другого.

– Страдаешь, тебе плохо?

– Не скажу, что хорошо.

– Честно говоря, по тебе не видно, что ты расстроен.

– Расстроен, просто глубоко это прячу.

– Настолько глубоко, что и не подумаешь. Ничего, Сань, значит, встретится та, которая подойдёт тебе больше всего.

– Вот именно.

Вернувшись в комнату, которую она снимала у местной пенсионерки, именинница поглядела на подарки: французская косметика, духи и пара разноцветных финских водолазок. На следующее утро, придя на работу в заводскую бухгалтерию в новой вещичке, она рассказала подругам, какой вчера получила подарок от незнакомого парня по имени Саша. Лана сидела молча, а Лариса с Алиной так же промолчали.

Вечером девушки шли домой и беседовали:

– Как погуляли вчера с Андреем?

– Никак, настроение пропало.

– Андрей, конечно, хороший парень, но мне кажется, ты выбрала не того.

– Я не видела Сашу почти три года. Я просто забыла, какой он. А Андрей оказался рядом.

– Дай Сашин адрес, хочу написать ему.

– Хм, пиши.

Вернувшись домой, я окунулся в мир детства: катался на коньках на общественном катке, бегал на лыжах по 20 километров в день, ходил по гостям и готовился к экзаменам. Конечно, побывал у Шаламовых. Димка учился в институте на инженера, периодически играя за рабочую команду, и собирался жениться. Затем повидался с ребятами с улицы – все они после армии и ПТУ работали на заводах. Возобновил общение с Сашкой Филимоновым. Он рассказал об одноклассниках, которых встречал: кто-то ещё учился, кто-то работал, кто-то женился или вышел замуж, наклепав детишек. Сам Санёк трудился токарем, совмещая работу с учёбой на заочном в местном пединституте.

– Хочу детей учить, а токарь – не моё призвание.

– Вот и ты решил учиться, хотя в деньгах проиграешь.

– Зато для души выиграю.

На Новый год в Оренбург прилетели сестра и дядя Боря с нашей украинской бабушкой. Собравшись все вместе, устроили новогодние конкурсы, как было в нашем детстве. К старому Новому году ждали в гости дедушку и бабушку из Краснодара. Я взял размеры дяди, чтобы при случае прикупить ему импортных шмоток.

Увы, косыгинская пятилетка закончилась. Директора заводов и министерские номенклатурщики выступили единым фронтом против того, что их выбирает рабочий коллектив по результатам работы. Так что на самом высоком уровне это начинание саботировалось. По этой причине икра, осетрина, копчёные колбасы, мясо и прочие интересные предметы быта плавно перешли в разряд дефицита, не говоря уже о заграничных вещах. К сожалению, многие импортные вещи были на порядок качественнее и красивее, чем те, которые делала наша промышленность для народных масс. Хороший костюм можно было только пошить, и то, если удастся купить красивую ткань. В магазинах в свободной продаже висели костюмы, но их расцветки были такими, словно они предназначались 70-летним дедушкам.

Неожиданно пришло письмо из Нижневартовска от Ларисы Акинфеевой. Поначалу я озадачился, пытаясь сообразить, кто мне написала, а затем вспомнил, что это за Лариса. В нём она извинялась, что пишет мне, взяв адрес у Ланы. Немного рассказала о подруге, мол, вы так редко виделись, а ей было очень одиноко в чужом городе. В какой-то момент за ней стал ухаживать Андрей Угрюмов – местный красавец, мастер спорта по лыжам и просто весёлый парень, несмотря на такую фамилию. Затем рассказала, что я подарил тот кулёк с подарками встреченной на улице девушке, которая работает в их отделе. В конце написала, что я понравился ей, и спрашивала, можно ли иногда писать мне письма.

Я отписал ответ, кратко рассказав о себе и своих планах. Попутно пошутил по поводу её коллеги-именинницы, мол, теперь Лана имеет возможность наблюдать подарки со стороны. Затем указал свой московский адрес, куда надо писать, сообщив при этом, что часто бываю в командировках. Также дописал, что письма писать не люблю, поэтому пишу их редко, хотя и основательно. А завершил письмо словами, что новая любовь меня не интересует, потому что надо отойти от прежней. В целом, письмо получилось доброжелательным, но заканчивалось тем, что мне нижневартовские барышни даром не нужны. Запечатав в конверт четыре листа – наваял целую повесть, отправил письмо адресату.

Через пару недель Лариса, сама не зная, чего она ждёт, читала моё письмо. Несмотря на финальный аккорд, у неё на душе было хорошо, ведь Александр дал свой московский адрес. Оказалось, что он «звезда» футбола, о котором даже писали в "Советском спорте".

Я улетел в Москву, чтобы сдавать зимнюю сессию. В нашей команде многие молодые игроки учились заочно, поэтому январь оказался горячей порой. Я, как и все студенты нашей группы, бегал по институту и сдавал контрольные работы, рефераты, зачёты и экзамены. Одни были нормальными преподавателями и не мучали лишними сложностями студентов, тем более заочников, другие требовали жёстче. У англичанки я получил "автомат" за знание языка, затем хорошо пообщался с молодой преподавательницей политэкономии, которую завалил информацией о том, кто из-за кулис правит миром – правительствами всех стран и, опосредованно, правительством СССР.

– Такого не может быть.

– Тогда объясните мне, почему наших советских молодых руководителей каждый год посылают учиться экономике в США? Чему их там учат, если в нашей стране сплошной дефицит и рушится экономика. Вы же экономист, поэтому должны понимать, что она не просто экстенсивная, а убыточная. Так что, Любовь Васильевна, личный капитал правит миром – кинут таким молодым руководителям, пока ещё третьего эшелона, пачку долларов и всё – идеалы социализма остаются в розовой юности. Вот и вся суть политэкономии.

– Так, Александр Сергеевич, я этого не слышала.

– А я этого и не говорил. Мы просто прочитали мысли друг друга – обычная телепатия.

– Вашу зачётку. Вижу, что предмет вы знаете и понимаете сказанное.

Успешно или не очень, но все предметы я сдавал до тех пор, пока не настал черед "Административного права". Мойша Мойшевич Рубинштейн улыбался в 32 зуба, увидев меня и ещё нескольких студентов, проскочивших мимо него в прошлый раз. Мужик снова блистал эрудицией и элегантным внешним видом, источая вокруг себя благородные ароматы французского дезодоранта:

– Наденька Маслова снова великолепна! Глядя на вас, Надежда, я посоветовал бы вам перейти из вашего скучного суда в модельное агентство и блистать на подиумах Европы, демонстрируя советскую моду. Екатерина, вы как всегда неотразимы. Зачем вам юриспруденция? По вам плачут фотографы глянцевых журналов.

Девушки смущаются, улыбаясь, преподаватель излучает шик и уверенность в своей неотразимости. Затем он даёт команду на сдачу: «Итак, товарищи студенты, перейдём к экзамену. Подходим и тянем билеты».

Мы тянем, садимся на места и готовимся. Через полчаса пошли первые "сдающиеся". Отличницы сдают, кто-то заваливается. Валится «гаец» Миша, следом отправляется на пересдачу нагловатый мент из Химок Арсен, а через пару сдавших студентов я так же расписываюсь в своей некомпетентности. Напоследок Рубинштейн напутствует меня:

– Александр Сергеевич, идите дальше гонять ваш мяч, нечего вам делать в нашем институте. Вы же ничего не понимаете в законотворчестве. Здесь вы полный ноль. Не мучьте ни себя, ни нас, преподавателей.

– Когда на пересдачу?

– Я объявлю после экзамена. Надо посмотреть, сколько окажется таких же неучей, чтобы выбрать время.

Мужик просто валит нас допами из процессуального кодекса, чья очередь изучения наступит в следующем полугодии. Я выхожу в коридор, матерясь про себя тому, что попался этому козлу на карандаш ещё на первом занятии. Надо было садиться одному и тихо сидеть, нет же, потянуло усесться с красивой девицей, да ещё смешить её. А этот петух во мне конкурента увидел – как же, здесь он самый главный любимец женщин.

Мы стоим в коридоре, ожидая объявления времени пересдачи, когда выходит Катя, красивая девушка лет 25 из помощников нотариуса, а ещё через полчаса появляется Надежда тоже с "баранкой" вместо зачёта. Не сдало семеро из 20 заочников нашей группы. Мы стоим у окна и переговариваемся:

– Блин, как же сдавать? Может он «бабки» берет, тогда сколько?

– Не знаю, Миша.

– Миха правильно мыслит – «бабки» берут все. Только как ему их дать? Может просто сунуть в конверте?

– Не знаю, Арсен. Если и берет, то не от каждого, а через доверенного студента.

– Может и так, Саня. Это девкам хорошо, ноги раздвинула и зачёт получила.

– Чего это я буду ноги раздвигать! Сам и раздвигай.

– Не шуми, Надюха, такова жизнь.

Вышел последний студент, а следом препод. Оглядев нас, произнёс: «Завтра в 18 вечера прошу быть здесь. Будет пересдача».

Днём следующего дня мы сдали ещё один зачёт, а вечером стояли возле кабинета.

Преподаватель вошёл, быстро роздал билеты и быстро нас опросил. Мужики снова повылетали с двойками, Катя порывалась отвечать, но он притормозил её, опросив первой Надежду. Мы вышли, дожидаясь девчонок.

– Ну как, Надюх?

– Завтра на пересдачу.

– Ха-ха-ха. Подождём Катю.

Вышел Рубинштейн:

– Чего стоим? Давайте, расходитесь по домам и готовьтесь. Завтра в 18.00 здесь же.

Пришлось идти в холл института. Надя пошла в общагу, Миша потопал её провожать, а мы с Арсеном остались ждать Екатерину. Нам было интересно, сдаст она или нет, и сколько на это уйдёт времени.

Через полчаса появилась наша одногруппница.

– Сдала, Катюх?

– Сдала, пять балов.

– Пойдём, погуляем?

– Нет, Арсен, я домой и в душ. К завтрашнему зачёту надо материал почитать.

– Иди, иди, подмойся, отличница.

Девушка дёрнула головой, а Арсен засмеялся:

– Всё это хорошо, но как сдавать нам?

Мы разошлись по домам. Топая по улице, заскочил в булочную и купил хлеба. Подойдя к автобусной остановке, увидел дожидающуюся транспорт Катю. Девушка помолчала, а затем произнесла:

– Он хоть и симпатичный, но скотина.

– Главное, не забеременей от него.

– Спасибо, Саш, за понимание. Я должна выучиться любой ценой. Одного не пойму, чего он к тебе прицепился?

Мы поболтали, обсуждая мой случай и мелочную натуру преподавателя, затем сели в автобус и покатили домой. Девушка вышла раньше, а я пересел на другой номер, идущий к моему дому. На следующий день я сдал последний экзамен, после чего остался лишь Рубинштейн.

Человек десять из всех групп снова завалились, а преподаватель гневно выгнал из кабинета Арсена, предложившего тому деньги. Последней осталась Надя, и парни решили дождаться её. Я так же ожидал преподавателя с намерением выяснить одно дело. Я уже понял, что не сдам ему. Впрочем, на сдачу комиссии я так же не слишком рассчитывал, если учесть, что Мих Мих был замдекана. В памяти всплыло воспоминание из давно забытого времени. Когда я учился в техническом институте в своей первой, реальной жизни, был у нас преподаватель математики, кандидат математических наук Борницкий (его фамилию я изменил). Так вот, это был умный, хорошо знающий институтский курс математики, с отличной памятью человек – он помнил, когда, какой студент что ему сдал или завалился, чем очень гордился (была халва помнить такое). С возрастом, вспоминая и анализируя его поступки, получалось, что свои способности он тратил не на развитие математики, а на борьбу со студентами. Он не соблазнял девиц, тем более их практически не было на курсе – 180 парней и всего 7 девушек, не брал взятки, зато он просто упивался своей властью, доводя студентов до нервных срывов. Высшая математика – предмет, априори, сложный для многих, а тут ещё тебя специально валят. Так что часть студентов, включая меня, бывало, отвечали ему на 3-7 полноценных билетов, задаваемых преподавателем в качестве допвопросов. И тогда он мог соизволить поставить трояк, либо снова пригласить на пересдачу. Я сейчас не говорю о тех, кто откровенно не учил предмет. При этом он с радостью хвастался, сколько студентов благодаря ему были отчислены и пошли в армию. Увы, проклятия студентов откликнулись и ему – к пенсии человек потерял то, чем гордился больше всего – вначале память, а следом и разум.

Надя подошла к преподавателю, и стала отвечать билет. Препод подбадривал девушку:

– Отлично, Маслова, переходим ко второму вопросу. Вижу, что вы готовились, а теперь ответьте мне на дополнительные вопросы.

Девушка не знала ответ на первый доп, на второй и даже на третий. Преподаватель, голосом полным вселенской скорби и сострадания, доверительно взяв девушку за руку, произнёс:

– Наденька, вы сами видите, что не знаете ответы на простые вопросы. Как же вы собираетесь быть юристом? Я не могу, просто не имею права поставить вам удовлетворительную оценку. Мне будет очень жаль, если такую красивую девушку отчислят из института.

– Ну что же мне делать? Я готовилась, учила. Вы сами видели.

– Значит, недостаточно хорошо готовились. Надя, садитесь рядом, попробуйте ответить на последний вопрос.

Девушка пересела на стоящий рядом с преподавателем стул, и приготовилась слушать вопрос. Тот приобнял её за талию, поглаживая одной рукой девичью попку, а второй её ногу.

– Надежда, как много тайного смысла в вашем имени!

– Михаил Михайлович, что вы делаете? Уберите руку из-под моей юбки.

– Наденька…

– Извините, я не могу.

Девушка вскочила и побежала к закрытой двери. Повернув торчащий из замка ключ, выскочила и быстро пошла по коридору.

Мужчина поднялся со стула, зло произнеся: «Чёртова девка! Главное, чтобы не болтала лишнего, а вообще, хрен она сдаст предмет».

Я в одиночестве стоял у окна в холле, хотя институт ещё был полон народа – вечерники и заочники бродили по коридорам или занимались в аудиториях. В раздевалку забежала Надя, получила одежду и вышла в холл.

– Саша, а ты кого ждёшь?

– Да так, стою. Сдала?

– Нет, не смогла я, как Катя. Когда он под юбку полез, убежала. Стыдно-то как.

– Не переживай.

– Как же не переживать!? Теперь я совсем не представляю, как сдавать этот предмет!

– Сдадим.

– Как?

– Чего-нибудь придумаем.

– Проводи меня.

– Завтра, сегодня у меня важные дела.

– Хм, как хочешь!

Девушка пошла в общежитие, а я вышел на улицу. Вскоре появился Рубинштейн, направившись к стоянке автомобилей. Сев в «Жигули», завёлся и стал прогреваться. Я вышел на дорогу и остановил медленно едущего таксиста.

– Куда?

– Слушай, тут такое дело. Любовник у жены объявился. Я сейчас в командировке, меня нет в городе, а этот хахаль куда-то собрался. Поможешь посмотреть, куда поедет? Плачу трояк сверху счётчика.

– А-а-а, садись! Где хахаль?

– Вон греется в красном "Жигуле".

Мы покатили следом и минут через двадцать добрались к «сталинскому» дому. Там мужик поставил машину в один из железных гаражей, стоящих возле домов. Таксист поглядел на это дело и произнёс:

– Вроде домой приехал?

– Да, получается, что домой. Что же, это и лучшему для моей жены. Сколько с меня и пятёрка сверху.

– На трояк же договаривались?

– Нет трояка. Радость у меня, ибо жена не врёт, так что бери «пятифан».

Таксёр забрал деньги и поехал дальше, а я, выдерживая расстояние, пошёл следом за преподавателем. Мужик зашёл в подъезд, где был лифт и вахтер. Я узнал адрес дома, прочитав его на стеновой табличке, и отправился домой.

Дома подготовил спортивную шапочку, ножницами прорезав в ней дырки, и на следующий день купил в магазине одежды дешёвую зимнюю куртку и брюки из светло-коричневого материала, то есть такую одежду, которую я в принципе не носил. И вот вечером я не пошёл в институт на пересдачу, а ждал клиента возле гаража. Чтобы создать нужный образ, облил куртку водкой и ей же пополоскал рот – запах будет, а сам не пьяный. Стоя на морозе, периодически обновлял на себе алкогольный парфюм.

Часов в восемь прибыл "клиэнт". Из-за темноты мне не было видно, доволен он или нет, то есть, поимел ли какую-нибудь симпатичную студентку или ему сегодня «не дали». Мужик вышел из машины, открыл гараж, а тут я в балаклаве. Зайдя сзади, стукнул юриста деревянной палкой по затылку, а затем сильно попинал его ногами, разбив нос и губы, и хорошо отбуцкав по мышцам ног. Мне требовалось временно обезобразить лицо этому щёголю, заодно, сбив его апломб, но так, чтобы завтра он дохромал до врача за больничным. Затем отобрал у мужика ключи, прикрыл его в гараже, а сам уехал на машине, которую бросил в тёмном переулке через пяток кварталов. С чувством выполненного долга снял шапочку и на метро добрался на вокзал. В камере хранения взял сумку со своими цивильными вещами и в уголке переоделся. Балаклаву, куртку и брюки уложил в сумку и уехал домой – выброшу их где-нибудь за городом.

Придя на следующий день в институт, сразу стал узнавать в деканате, как можно сдать "хвост". Оказалось, что Рубинштейн взял больничный, и наши задолжники, включая Надежду, на следующий день пришли на пересдачу к назначенному деканом преподавателю. В аудитории сидело человек пятнадцать заочников, среди которых была Надя и ещё одна миловидная девушка из другой группы. Все сдали свои билеты и с положительными оценками в зачётке расходились по домам.

Надя отстрелялась быстро, а я готовился долго. Выйдя из кабинета, увидел стоящую у окна девушку. Она направилась ко мне:

– Саша, ты сдал?

– Канэшно, прелестница.

– Ой, шутник. А я всё думала, почему тебя вчера не было на пересдаче? Он снова всех нас завалил, но и одна девушка сегодня не пришла. Значит, она вечером сдала?

– Наверное, а мы сегодня. А вчера я был на работе – пришлось выйти, вот и не попал на пересдачу.

– Саш, я же не полная дура. Ты не инженер, а футболист, и сейчас у вас каникулы – ты сам говорил. Позавчера у тебя было дело, вчера тебя не было, а сегодня совершенно цветущий Рубинштейн оказался на больничной койке после нападения маньяка. Это ты его?

– Надюш, ты сейчас такого напридумываешь! Главное, что мы сдали. В деканате сказали, что у мужика голову прихватило – наверное, во время вчерашнего приёма экзамена у него давление слишком повысилось.

– Проводи меня до общежития.

– Пойдём. А давай в кафе пирожных поедим? А то есть охота, да и сдачу сессии надо отметить.

Мы поужинали, потом налопались пирожных, попутно болтая о жизни. Затем я довёл девушку до общежития, и мы разошлись по домам. Утром на междугороднем автобусе Надя ехала домой, мыслями возвращаясь к событиям последних дней: «Нет, точно тут какая-то тайна! Неужели это Саша отправил этого холёного хама на больничный? Слишком много нестыковок или наоборот, стыковок. Расскажу дома, не поверят. Нет, надо молчать, а то Сашка ещё проблемы с милицией огребёт».

Наша сборная готовилась к отборочным играм на чемпионат Европы-72 и Олимпийские игры в Мюнхене. Игроков из нашего клуба в сборную никто не приглашал, так что все игры мы смотрели по телевизору. У нас с Лёней его не было, поэтому собирались смотреть матчи на базе, либо у друзей-футболистов.

В начале февраля команда собралась на тренировочной базе, чтобы приступить к подготовке к первому для нас, новичков, сезону. Большие эмоции испытывали и ветераны, ожидая возвращение в высший дивизион страны. Начались теоретические занятия с разбором игр лидеров прошлого сезона.

По плану в ближайшую субботу мы должны были лететь в Казахстан. Красницкий посоветовал взять в поездку сделанные всем нам в прошлом году иностранные паспорта. Человек бывалый, поэтому мы прислушались к его рекомендации. Турне начали с Алма-Аты, когда на республиканском стадионе в красивом стиле разгромили "Кайрат" 6-1. Тренер казахов так же просматривал своих игроков перед сезоном и, наверняка, сделал определённые выводы. Замены не лимитировались, но по условиям договора на поле должны были выйти все звёзды прошлых лет. Так что по ходу матча тренер выпускал молодёжь и старичков, которые отыгрывали по тайму. В прошлом сезоне большинство наших ветеранов играли за «Локо» или другие клубы, так находились в терпимой форме, лишь Стрельцов только приступил к «разгону». Однако понимание игры и техника от них никуда не делись – в выставочной игре они демонстрировали свои футбольные навыки. Но и мы, молодёжь, давали жару.

Журналисты строчили репортажи, публикуя хвалебные статьи в местных газетах о перспективной молодёжи и высоком классе ветеранов. В городе мы провели ещё пару матчей, забивая в играх с более слабыми командами больше десяти мячей. Стадионы наполнялись болельщиками, организаторы и обе команды подсчитывали полученные барыши и личные премиальные. Прибыль делили между командами и стадионом поровну, а в самой команде половину дохода забирал клуб, а вторую половину распределяли между игроками, тренерами и обслуживающим персоналом. В городе у меня даже появились личные поклонники среди уважаемых людей, с которыми я шапочно знакомился и раздавал автографы. Впрочем, автографы раздавали все игроки. Играли мы каждый день – уставали, но было интересно. В любом случае, игра при зрителях интереснее, чем тренировочная игра на запасном поле.

По итогу первых игр тренер Волчек вносил тактические коррективы:

– Стрельцов в защите совсем не играет. Так что основная нагрузка выпадает на Данилова и Воронина. Шорохов, ты парень здоровый, можешь весь матч носиться, так что встречаешь нападающего, а Василий тебя страхует. Воронин и Домков – чётче играйте в центре обороны. Давыдов – активнее подключайся к атакам, Численко, ты теперь полузащитник, не забывай об этом! Крымов – молодец, в единоборствах «съел» своих оппонентов, но заигрываешься, убегая в атаку. С защитой разобрались, теперь нападение. Поркуян и Ленков – ускорьтесь, активнее играйте на своих флангах, а Красницкий и Киреев нормально сыграли сдвоенным центром. Так и будем продолжать: Красный – впереди, Кирюха – сзади, чуть в оттяжке. Всё поняли?

– Понятно, тренер.

– По нашей игровой концепции полузащитники начинают атаку, контролируют отбой мяча и атакуют вторым темпом. Нападающие, если вы вязнете в защитных порядках соперников, не идёт игра у ворот – не водитесь, скатывайте мячи под удар Стрельцу или Шороху. Крым и Домок так же должны чувствовать ситуацию и подключаться к атакам – все вы обладаете пушечным ударом, вот и расстреливайте ворота издали.

– Да мы и сами бьём неплохо.

Красницкий обладал одним из сильнейших ударов среди игроков в первенстве Союза, да и Киреев, имея на ногах настоящие мышечные «банки», мог так приложиться по мячу, что «мама не горюй».

– Я знаю, Гена, что ты добьёшь до верхних трибун «Лужников». Я говорю, что если вы увязли в обороне, пасуйте под удар вашим полузащитникам.

– А-а-а, Игорь Семёнович, теперь всё понятно.

– Раз вам всё понятно, обсудим моменты, касающиеся игры запасных. Слушайте сюда, парни…

Затем команда перебралась в Душанбе и Фрунзе, где одолела "Памир", "Алгу" и ещё четыре команды из второй и третьей лиг, а в Ташкенте Красницкий сделал хет-трик в ворота своего бывшего клуба – рано «Пахтакор» списал парня со счетов. Многие его одноклубники из 60-х уже закончили играть, придя на матч в качестве зрителей, а сам клуб формировал новую команду, которую мы так же разгромили.

Из Ташкента переехали в Самарканд, а после в Джизак, где сразились с местным "Трудом". Против меня неплохо сыграл Станислав Стадник. Мы разделали его команду из 3-й лиги 12-3, но все голы нам забил Митрофанович. Оказалось, что парень знаком с Красницким и Численко, потому что успел поиграть в "Пахтакоре" и московском "Динамо". Чего-то у него не сложилось с тренерами, отчего нападающий перешёл в "колхозные" команды типа «Труда». Тем не менее, Стас оказался неплохим футболистом, а его возраст в 31 год нам вполне подходил.

После игры он пригласил меня, Число и Красного посидеть в местной чайхане. Естественно, что разговор вертелся вокруг футбола. Парень рассказал, что в "Пахтакоре" он был в основе, а перейдя служить в "Динамо", сел в дубль, за два года сыграв всего 18 матчей в чемпионате. Естественно, что он поругался с тренером, и после окончания службы вернулся в Ташкент, вновь заиграв за клуб. А тут тренером назначили динамовца Якушина, с которым он не нашёл понимания. В итоге пришлось перейти в «Труд».

– Такие дела, мужики. Тут спокойно, но хочется большего.

– Как игрок ты нам подходишь. Геннадий объяснит тебе правила, по которым живёт наша команда. Я поговорю с Игорем Семёновичем, но, думаю, что уже в этом турне ты можешь сыграть за «Локо». Подойдёшь – переедешь в Москву, но скажу сразу – будешь игроком замены.

– Да, Александр, у вас в нападении мне ловить нечего.

– Будешь полузащитником, подменяя Численко, Стрельцова или ещё кого-нибудь. Я смотрю, тебе всё равно, с какой ноги бить?

– Я универсал, могу и на левом, и на правом крае играть.

Обыграв в Бухаре местный клуб, команда перебралась на берег Каспийского моря в город Красноводск, поселившись в местном Доме отдыха. Через три дня была игра с ашхабадским "Строителем". Погода стояла тёплая и солнечная, так что наиболее «пингвинистые» ребята купались в море. Мы кушали местные фрукты, загорали на пляже и разминались на поле. Правда, бег на 10 километров и работа с мячом были поставлены серьёзно. Я и Кирюха нашли на спортплощадке местной школы турник и брусья, и каждый день развлекались на них по своей армейской программе. Одноклубники только ухмылялись, наблюдая за нашими нормативами.

Когда местным стало известно, кто приехал, казалось, все мужчины и пацаны городка пришли посмотреть на нас и наши тренировки. Какие были имена: Стрельцов, Воронин, Красницкий, Численко… После тренировки мы выходили к болельщикам и общались, пока шли от футбольного поля к Дому отдыха. За следующие два дня мы провели игры с местной региональной командой и сборной трудовых коллективов городка. Конечно, разгромили их с двузначным счётом. Отдохнув, отправились на игру с ашхабадским "Строителем".

Ашхабадцы проигрывать не хотели, так что играли агрессивно, но корректно. Вообще всё турне проходило корректно. Игровые столкновения и подножки случались, но специально никто никого не калечил. В первом тайме игра была равная, но класс есть класс. Наши мастера были техничнее, острее, и во втором тайме, когда ашхабадцы "подсели", голевое слово сказало наше нападение – Красный, Лока, Ястреб, Стадник и Фартовый отгрузили "строителям" по голу. После окончания матча на табло видны цифры 5-1, а мы пожимаем сопернику руки. Победители и проигравшие улыбаются – это товарищеская игра, поэтому проиграть обидно, но можно.

Стадионная администрация продала столько билетов, что республиканский стадион оказался полностью заполнен, а это почти 20 тысяч зрителей при цене билета в 1,5 рубля. Турне в части игровой практики и заработка оказалось сверхудачным, намного перекрыв наши ожидания. В реальных матчах тренеры и игроки проверили себя, определив, когда лучше кого выпускать – в стартовом составе или на замену. Полученные каждым игроком две тысячи за месяц для СССР 1972 года было очень неплохо – в карманах у нас лежала практически треть стоимости автомобиля.

Видя ажиотаж вокруг игры, администрация стадиона вышла с предложением через неделю провести матч-реванш, чтобы они успели напечатать афиши и объявить по радио о новом матче, а зрители купить билеты. Мы согласились.

Оказалось, что на матчах присутствовали дипломаты из консульства Ирана в Ашхабаде, весьма впечатлившись игрой нашей команды. Сразу после матча они встретились и пообщались с нашим тренером, узнав, что в Туркмении мы пробудем до конца марта. Через неделю состоялся второй матч при почти заполненном стадионе, в котором мы сыграли с местными 3-3, дав им возможность реабилитироваться. И тут выяснилось, что иранцы что-то порешали у себя дома, нам сделали визы и через два дня «Локо» отправлялся в дружественный Иран для участия в играх с местными командами. Все стали суетиться, выясняя, как поменять рубли на иранские дирхемы. В банке их не поменяешь свыше разрешённой к вывозу из страны суммы, которой хватило бы разве что на чебурек.

Как решить эту проблему подсказали Стадник и Красницкий. Оказывается, среднеазиатские клубы частенько ездили на товарищеские игры в Иран и Афганистан, где продавали бытовые товары из СССР, закупая в местных духанах (магазинах) модные ткани, шмотки и ковры. Привозя это барахло в страну, «толкали» его знакомым, либо через комиссионки. Так что особо кручёные игроки и руководство команд могли за год сделать до 50 тысяч рублей. Охренеть, какими суммами ворочали тренеры, старожилы команд и руководители местных спортивных делегаций. Поэтому многие среднеазиатские спортсмены совсем не стремились переезжать в Москву в более сильные клубы. Там точно таких денег не заработаешь.

Вместе с нами в эту поездку отправлялся и "Строитель". Вот так неожиданно получился наш первый выезд в капстрану, пусть и арабскую. Ленков, Домков, Крымов и ряд молодых игроков ехали за границу впервые, отчего с восторгом рассматривали даже пустынные нагорья – это же заграничные каменюки. Автобус ашхабадцев был под завязку забит барахлом, часть из которого ехала в нашем. Так что в проходах меж сидений у нас лежали баулы и даже стоял мопед.

Первой нашей остановкой стал крупный город Мешхед, где была запланирована встреча с клубом "Арья", а затем команды переезжали в Тегеран, где нас ждали иранские монстры "ПАС" и "Пайкан". В городе футболисты сдали товар "прикормленным" торговцам, у них же футболисты поменяли рубли на дирхемы. Обменный курс, который давали торговцы, был лучше, чем в банке. Где и чего было лучше купить, нам так же рассказали туркменские товарищи. Например, ковры, хлопковые и шерстяные шмотки были дешевле в Мешхеде, зато в Тегеране можно было достать шёлковые наряды, «джинсу» и даже импортную радиотехнику.

Так что мы больше думали не об игре, а о том, что нам крайне необходимо купить, а от чего можно отказаться. Как провезти купленное через границу мы так же выяснили у наших коллег. Все мы хотели прикупить модные в Союзе большие настенные ковры, но как их доставить домой было непонятно. Посовещавшись, решили с крупногабаритным имуществом не заморачиваться, а покупать вещи, носимые в чемодане.

Заселившись в гостиницу, попёрлись на рынок и по окрестным магазинам, напоминая толпу горластых бабуинов, а не спортсменов из СССР. Я терпимо говорил на фарси и пушту, читал их письменность, поэтому языкового барьера для меня и тех, кто шёл со мной, не было. Наконец, мы дотопали до нескольких духанов, в которых продавались кожаные куртки и дублёнки. Торговцы, увидев русских «лохов», сразу заломили цены. Парни опешили, но Красный, Стадник и я приступили к торгу, сбивая цену до 10 процентов от названной, а торговцы держали её. В итоге останавливались на 30-40% от изначальной цены. Много это было или мало, я не знал, а проверить в соседнем духане тоже не получалось – хозяева так же называли заоблачные цены.

Мы оккупировали все три кожаных магазина, расположенных на этой улице. Народ выбирал осенние и зимние куртки, дублёнки, кепки и перчатки. Я купил себе, сестре и родителям зимние дублёнки и несколько демисезонных кожаных курток. В другом магазине взял натуральные ароматические масла и персидские духи. Народ, посмотрев и послушав меня, Геннадия и Станислава, брал аналогичные товары. Деньги улетали только так, зато мы накупили таких вещей, которых в СССР обычный человек днём с огнём не найдёт. Ещё мы ожидали гонорары за матчи, так что планировали пройтись по Тегерану.

Первыми в субботу провели матч ашхабадцы, проиграв местным, а в воскресенье играли мы. ФК "Арья" соответствовал уровню нашей третьей лиги, так что 10 голов мы им отгрузили. Затем я подошёл к расстроенному вратарю и попросил поменяться с ним майками, после чего обе команды совершили круг почёта, махая зрителям руками, и разошлись по своим раздевалкам. Мне выговаривал наш 2-й тренер Миша Силков: «Шорохов, ты мне прекращай майками меняться, а то никакой формы на тебя не напасёшься».

Потом наш клуб переехал в Тегеран, где продолжил победное шествие, разгромив оба иранских клуба. После каждой игры обе команды пробегались по гаревой дорожке стадиона, махая зрителям. Поднявшись в комментаторскую, на иранском языке я толкнул речь, от имени северных гостей поблагодарив болельщиков за горячий приём на земле благословенного Ирана. Народ на трибунах радостно орал и махал руками.

В итоге нам предложили сыграть против сборной Тегерана. Мы и сыграли, пропустив от них два мяча, которые отквитали во втором тайме. В этом матче мы не стремились победить, играли на публику и завершили игру боевой ничьёй. Спортивные специалисты оценили наш благородный жест и пригласили приехать в следующем году. На этих играх заработали все участники. Люди из иранской футбольной федерации обговорили с руководством команды перспективы, планируя устроить в следующем году полноценное турне «Локомотива» по стране с выездом из Ашхабада.

Пока высокое начальство договаривалось, футболисты, массажисты, врач и администраторы снова болтались по магазинам. Заработанные деньги мы спустили на шёлковые рубашки, футболки, женские блузки своим дамам и изделия из кожи. Все мы понимали, что каждый выезд за бугор будет таким – здесь советские люди превращались в настоящих «барахольщиков». Впрочем, аналогично вели себя все командировочные в Москве или Питере, посвящая свободное время забегам по магазинам в поисках модных вещей. А что было делать, если в стране всё ярче расцветала система искусственного дефицита с продажей хороших вещей по блату. Заполнив на пограничном пункте пропуска декларацию, мы оплатили таможенные пошлины и счастливые улетели в Москву. Всем нам понравилась поездка, так что возвращались домой с подарками.

Я слетал в Питер, передав сестре купленные для неё вещи, затем вместе с Лёней на пару дней махнули в Оренбург, раздав там дорогие подарки. А в Антрацит дяде Боре куртку и перчатки я отправил посылкой. Стадник и Красницкий так же побывали дома, вернувшись в столицу к началу первенства. Затем тренеры провели неделю интенсивных тренировок, чтобы у всех выветрилось курортно-барахольное настроение. Молодёжь ожидала матчей с энтузиазмом, а ветераны испытывали лёгкий мандраж. Все хотели показать хорошую игру, чтобы болельщики аплодировали им, а не освистывали.

В весенних играх футбольная сборная страны отобралась на чемпионат Европы-72 и летние Олимпийские игры. В это же время я познакомился с молодым корреспондентом «Советского спорта» Дмитрием Донцовым. В декабре на торжественных мероприятиях он брал у меня, Красницкого и Воронина интервью, а перед началом сезона возобновил знакомство. Теперь его часто можно было встретить на трибуне во время домашних игр «Локо», либо на нашей базе. Ну и отлично – у нас появился болельщик из корреспондентов главной спортивной газеты страны.