Читать книгу Профессионал 2 - Александр Леонидович Кириллов - Страница 2

В начале апреля стартовал чемпионат страны. По традиции последних лет фаворитами считались киевляне, многого ожидали от спартаковцев, тбилисских и московских динамовцев. Очень уверенно играли армянские футболисты из "Арарата" и луганская "Заря", где в единое целое собрались главные факторы победы: приличные игроки, хорошие тренеры и большое желание победить.

После турне был определён стартовый состав команды, который выглядел примерно так: вратарь Милес, защитники Крымов, Домков, Воронин, Данилов, полузащитники Шорохов и Стрельцов, нападающие Поркуян, Красницкий, Киреев и Ленков. Однако по факту в начале сезона Стрельцов, Численко, Стадник и Данилов вообще не попадали в состав, либо выходили на замену молодых игроков. Между тем была видна разница между мастерами и молодёжью. Молодые много бегали, толкались и суетились, а немолодые, но умные игроки, давали удобные пасы, занимали правильные, ключевые позиции в атаке и в обороне, точно и вовремя били по воротам соперника, то есть пользы от них было больше. Им требовалось набрать нужные физические кондиции, чтобы спокойно выдерживать темп игры. Одним словом, знаменитые ветераны гармонично дополнили азартную молодёжь, придавая уверенность всей команде.

7 апреля состоялась наша первая игра, причём, с чемпионами страны киевлянами, которую мы героически продули. «Быш», то есть Анатолий Бышовец – техничный и напористый центрфорвард, и Витя Колотов, такая же "шестёрка" как и я, забили нам по голу, на что мы ответили только голом Ленкова. Я снова финтил, но эффекта, кроме того, что локально обыгрывал оппонентов, не было.

Настроение в нашей раздевалке было паршивое. Я зашёл чуть позже, задержавшись на поле, пока обменивался майками с Колотовым, и огорошил народ заявлением: «Мужики, поздравляю вас с первым и единственным поражением в сезоне. Помните, в лигу мы пришли за золотом!» Ребята рассмеялись и напряжение спало. А вот зрители со стадиона уходили в неопределённом настроении, как будто чего-то недополучили.

Во втором матче мы сыграли вничью с прогрессирующей "Зарёй" из Ворошиловграда. В этой игре Гончара, а затем заменившего его Пряника и меня просто затерзал крайний нападающий гостей Владимир Онищенко. Мне первым пришлось встречать этого нападающего, отжимая на край, где в парня вцеплялся наш защитник. Только так мы смогли нейтрализовать резвого крайка. Правда, пока мы бегали за Онищенко, центрфорвард Елисеев пару раз удачно проскочил по свободной зоне и отгрузил нам два гола. Во втором тайме проявили себя Ястреб и Лока, забив ответные голы, и матч завершился вничью. А затем мы попёрли, одерживая только победы.

Наступил июнь 1972 года. В это время произошло два интересных для меня события: чемпионат Европы и летняя сессия, где на моём горизонте вновь замаячил дорогой Михал Михалыч Рубинштейн со своей сладострастной улыбкой. Мужику лет 40, он в хорошей спортивной форме, готовится к летнему отпуску, отчего радостно приветствует группу:

– Екатерина, Надежда, вы снова цветёте и пахнете. Кого я вижу, нашего знаменитого футболиста Шорохова. А это кто так скромно сидит на задней парте? Ну, конечно же, это будущий сержант милиции Арсен Аванесов.

– Почему будущий? Я уже сержант.

– Потому что вы, Арсен Арсенович, не знаете предмет, а, следовательно, вылетите из института и продолжите служить сержантом до выхода на пенсию. Или вы выучили билеты?

– Выучил, готов сдавать.

– Дай бог, сдавайте.

Я размышляю, что делать: ещё раз его отлупить или удавить раз и навсегда? Нет, я, конечно, боевик ещё тот, но просто убить эту злопамятную гниду рука не поднимается. Что же делать, Санечек? А сделать надо что-то такое, чтобы наказать мужика его же методами – юридически. А для этого мне потребуется помощь.

Парни так же «валятся» на билетах, потому что преподаватель просто не желает нас пропускать. Как обычно я тащу билет и отвечаю, но под видом допов Рубик заставляет меня рассказать ещё шесть билетов. Голова совсем «не варит». Один плюс от такого противостояния – я хорошо учу административно-процессуальный кодекс. Правда, к тому времени, когда он мне понадобится, я точно его забуду, то есть сейчас моя учёба есть бессмысленная трата времени. Меня он так же «бортует», пригласив на очередную пересдачу.

После экзамена я отправляюсь на базу и общаюсь с Численко:

– Игорь, вот такая у меня сложилась ситуация. Есть ли у тебя знакомые в милиции, чтобы прищучить этого хлыща?

– Есть.

Игорь организует мне встречу с полковником из ГУВД, и я рассказываю ему ситуацию.

– Хм, Александр, на взятке мы его точно не возьмём, слишком он хитрый. А что если поймать его на…

– Медовую ловушку?

– Именно. Нужна кандидатка, кто согласится поучаствовать в этом деле.

– Я поговорю с Надеждой Масловой. Она тоже сегодня не сдала.

– Надо поговорить и с Екатериной. Девушки должны написать заявление о домогательстве.

– Не уверен, что Катя захочет огласки и станет писать.

Полкан куда-то звонит по телефону. Вскоре приходят два сотрудника в штатском с чемоданчиком, и все мы едем в общежитие, где живёт Маслова. Мы общаемся с ней, обрисовав ситуацию и её роль в операции. Девушка дала согласие и написала заявление в милицию. Затем милиционеры и я перемещаемся в институт, где мужики, прикинувшись сотрудниками энергосетей, оборудуют класс, в котором назначена пересдача, системой прослушки. Полдела сделано.

После этого милиционеры уезжают оформлять заявление по форме, а также получить у судьи постановление на проведение оперативных мероприятий с использованием технических средств скрытого съёма информации. На следующий день к назначенному времени пересдачи экзамена в институте снова появились два неброских сотрудника горэнергосетей. Они располагаются в соседнем кабинете, подключив диктофоны для записи разговоров.

Началась пересдача. Я ответил, но препод снова стал меня валить, прерывая мои ответы едкими комментариями. Я поднялся и вышел, не желая затягивать процесс. Вскоре вышли все парни, пара девушек и Надя. Мы ушли, а Екатерина провела секс-сдачу. Она не знала о прослушке, поэтому отработала по полной программе, получив пятёрку. Технари записали компромат.

Через день настала очередь Надежды сыграть свою роль. Специально оставшись последней, Надя пошла «сдаваться». Рубинштейн был галантен и обходителен:

– Молодец, вижу, что учила. А теперь давайте поговорим о работе судьи по административным делам.

– А вы были судьёй?

– Нет, Надежда. Дело в том, моя милочка, что судьи пользуются готовым инструментом – законами, я же двигаю вперёд саму юридическую науку, создавая эти законы. Я участвую в комиссиях и веду научную работу. Именно моя работа лежит в основе деятельности судей. Понятно, какими важными делами я занимаюсь? А теперь слушаю, как вы сегодня подготовились.

Слушая ответ девушки, он думал о своём. Из раздумий его вывел голос девушки:

– Михаил Михайлович, вы о чем-то задумались?

– Ах, Наденька, я задумался о том, что вам два раза повезло, но сейчас, увы, вам придётся снова прийти на пересдачу.

Тут Надя включилась в свою роль:

– Мне очень нужно сдать экзамен. Что мне надо сделать для этого?

– Надя, вы умная девушка, садитесь ближе, и я подскажу, что вам надо сделать.

Послышалось шебуршение. Технари переговаривались:

– Паршиво, если они будут молчать.

– Это да. Обязательно надо, чтобы она его разговорила, иначе мужик просто трахнет девушку, и всё окажется зря. Неужели она забыла инструкции?

Тут в наушниках снова раздались голоса:

– Михаил Михайлович, что вы хотите? Я не понимаю? Зачем вы лезете мне в трусы. Скажите, что я должна сделать, чтобы сдать экзамен?

– Надя, ну что вы придуряетесь!

– Я должна снять юбку?

– Да, можете снять её, если хотите.

– А вы точно поставите зачёт, если я сниму юбку?

– Надя! Ты возбуждаешь меня! Снимай юбку, трусики и тогда!..

– Вы хотите сделать это? Но мне стыдно, я не хочу. Не наваливайтесь на меня. Ай! Не трогайте мои трусики, ну, пожалуйста!

– Надя, стой спокойно и отпусти свои трусы! Что ты в них вцепилась!

– Вы расстегнули брюки. Зачем вы суете мне в руки ваш член? Я не хочу, оставьте меня.

Технари переглянулись и по рации сообщили операм, сидящим в припаркованной машине, что пора.

– Пошевеливайтесь, парни, дело приближается к развязке.

Народ побежал к нужному кабинету. Вскрыв дверь отмычкой, увидели картину: к столу была придавлена девушка с задранной юбкой и полуснятыми трусами, которые она держала руками, и преподаватель с обнажённым половым органом в возбуждённом состоянии, пытающийся эти трусы стянуть.

– Милиция. Так, что здесь происходит?

– Картина ясная, товарищ капитан, понуждение преподавателем своей студентки к половому сношению. Оформляем.

– Товарищи, кто вы такие и на каком основании?

– Вам, товарищ Рубинштейн, сейчас все объяснят.

Мужик попал под пресс правоохранительной машины. После разговора с полковником, Катя также написала заявление о принуждении её к интимной близости. Может быть, были и другие заявления от пострадавших девушек – ведь следователи работали, выявляя других жертв этого педагога. Во время следующей, осенней сессии я узнал, что Рубинштейна осудили, и он на несколько лет отправился в колонию. Зато "незачётники" спокойно сдали экзамен назначенному деканом экзаменатору.

Мы приехали на встречу с одесским "Черноморцем". Одесса, август, море – что ещё надо для хорошей игры? Сыграв 3-3, одесситы накрыли «поляну» в ресторане и мы праздновали хорошо сыгранный матч. Естественно, на столе присутствовали водочка и другие горячительные напитки. Настроение было отличное, еда вкусная, отчего за разговором я приговорил бутылку коньячка. Поняв, чего мне не хватает, попрощался с коллективом и отправился на море освежиться.

Вернувшись в гостиницу часов в десять вечера, собрались с Валерой, Лёней и Эдиком сыграть в преферанс. Поселилась команда на первом этаже гостиницы недалеко от места администратора. Мы спокойно расписывали пулю, когда в холле услышали шум.

– Что там за суета?

– Кто-то буянит.

– Мужики, это не кто-то, а Красный.

– Точно, его голос. Пошли разбираться.

В холле в окружении администратора, коридорной и двух постояльцев разорялся пьяный Геннадий Красницкий:

– Ты знаешь, кто я такой? Ты понимаешь, что я с тобой сделаю?

Выяснять, что он сделает с постояльцем, мы не стали, а попытались увести дебошира:

– Гена, пойдём, завтра сделаешь с ним, что хотел. А сейчас надо отдохнуть.

Гена не хотел идти отдыхать, и снова вцепился командировочному мужику в пиджак. Мы же продолжали успокаивать парня:

– Гена, возьми себя в руки и пошли.

– Да пошёл ты, дай я с ним разберусь.

В коридор вышли несколько футболистов и просто любопытных. Гена толкнул меня, отчего я чуть не завалился назад, но меня придержал Иваныч. Сильно поддатый футболист сделал ещё шаг в мою сторону и получил прямой в подбородок, от которого упал на пол. Полежав, подорвался и с кулаками снова двинулся на меня. После второго удара в подбородок, Гена прилёг, полежал ещё немного и захрапел.

Я же обратился к ребятам:

– Мужики, помогите этого кабана в кровать уложить.

Мы взяли парня под руки и потащили в его номер. Как капитан я расселял ребят и знал, кто, где проживает. Мы затащили в номер Геннадия, болтающего своей головой в такт шагам, увидев Поркуяна, двух черноморцев, с которыми он играл пару лет назад, и двух девиц. На столике стояла бутылка водки и была разложена закуска.

– Барышни, вы кто?

– Мы – болельщицы!

– Отлично, матч закончился, прошу по домам. Гене сейчас надо отдохнуть.

Тут Гена очнулся и, вырвавшись из наших рук, снова полез на меня с кулаками. Я в третий раз врезал ему по лицу, отчего он снова грохнулся на пол и затих.

– Так, парни, дамы, видите, что человек совсем устал. Прошу разойтись по домам.

Народ стал подниматься, а мы с Эдуардом взгромоздили Геннадия на кровать. Затем простынёй я связал ему ноги, а полотенцем – запястья рук. После этого всей толпой направились к администратору выяснить, что же произошло. В общем, Гена был виноват, но вопрос с претензиями постояльца, которого футболист хватал за грудки, мы замяли. После этого обсуждали ситуацию:

– Чего делать будем с Геннадием? Поставишь вопрос об отчислении?

– Нет, конечно. Проведём собрание и укажем, что пить тоже надо уметь.

Утром Владимир проснулся от того, что в комнате кто-то рычал. Уже рассвело, поэтому Поркуян осмотрелся и понял, что Геннадий проснулся и хочет разобраться в ситуации. Гена так же увидел, что разбудил напарника, отчего задал ему вопрос:

– Вова, что это такое?

– Тебя наш капитан вчера связал. Буянил ты сильно.

– Ой, как мне хреново, ещё и руки связаны. Помоги.

Поркуян развязал товарища.

– Володь, а чего у меня челюсть так болит?

– Ты подрался с Шорохом, вот он тебя на пол кулаком и уложил.

– Чёрт, перебрал вчера. Чего теперь будет? Отчислят?

– Нет, сказал, что это дело житейское, главное, чтобы ты на стакан не присел.

– Ладно, оклемаюсь к игре и выдам матч.

– Это по-нашему!

Утром переговорили о вчерашнем случае. Гена извинился перед администратором и мужиками, а через три дня была очередная игра в Донецке. Геннадий забил нужный гол, реабилитируя себя.

К экватору чемпионата всё ярче проявляла себя наша молодёжь. По футбольному умная пятёрка молодых игроков завоёвывала лидирующие позиции в команде, становясь её основным «локомотивом». Самоотверженный центральный защитник Домков и мощный Крымов грамотно помогали вратарю сохранять свои ворота в неприкосновенности, я вёл игру, распасовывая мячи нападающим, спокойно выдерживая быстрый темп в течение всей игры, а техничные и напористые Киреев с Ленковым постоянно проверяли на прочность вратарей соперников.

Ветераны так же серьёзно подошли к режиму и тренировкам, уже отыгрывая весь матч. Воронин, Стрельцов, Стадник или Численко могли дать голевой пас или забить сами, а Поркуян и Красницкий стали менее скоростными, чем в молодости, но оставались «забивными» форвардами. Они не бегали по полю, словно метеоры, а ждали «своего» паса, получив который, забивали голы. Так что команда реально стала сплавом молодости и опыта. А ещё в полной мере проявился настоящий командный дух: молодые хотели доказать, что они уже классные игроки, а старые, что их рано списали со счётов.

Весь чемпионат мы шли вровень с «Зарёй» – то они на первом месте, то мы. Вместе с тем, игроки команды чувствовали, что могут добавить, просто молодым игрокам требовалось раскрепоститься, играя в свою игру, а самой команде – сыграться. Те же ворошиловградцы уже четыре года играли в высшей лиге одним составом. К тому же два раза в году в учебные отпуска на месяц выбывала половина основного состава команды.

Тем не менее, с каждым матчем наша игра становилась эффектнее и эффективнее. Если в первом круге мы сыграли шесть матчей вничью, то во втором всего два, а в остальных победили. Я продолжал демонстрировать свои трюки, особенно заводясь против сильных команд. Мне очень хотелось эффектно обыгрывать известных полузащитников и защитников, совершая сольные проходы к воротам. Правда, с более слабыми соперниками это получалось легче. Много забивали Кирюха и Лёнька. В итоге зрители шли не только на старых мастеров, но и на нас, молодых дарований.

В играх пришлось столкнуться с откровенной грубостью не только нападающим, но и мне, полузащитнику. До крови били по ногам носками бутс и даже шипами, наступали на ноги, толкались локтями в грудь и лицо – всё было в борьбе за мяч. Я терпел, не устраивая разборок, ведь меня могли дисквалифицировать, а это означало бы, что я подвёл команду. Конечно, я защищался, как мог: в единоборствах за мяч выставлял локоть, вовремя избавлялся от мяча, лишний раз не лез в борьбу.

В кубке страны мы дошли до финала, но проиграли "Торпедо", зато в чемпионате шли на первом месте. В последнем туре команда сошлась в главном поединке всего чемпионата с клубом "Заря". Мы были на очко впереди, и нам хватило бы ничьей. Началась игра, Поркуян забил гол, и мы решили, что стали чемпионами. А вот «Заряне» так не считали и ответили двумя. После этого у нас всё застопорилось. Мы забить не можем – мяч просто не идёт в ворота, и ворошиловградцы грудью бросаются на их защиту, вынося мячи даже с линии ворот. Наши игроки обстукивают штанги, вратарь Ткаченко тянет все удары в створ, а время матча заканчивается.

В таких случаях своё слово должен сказать капитан, а я сам ничего не могу изобразить. На табло 89-я минута и команды готовятся завершить матч. В нашей штрафной передачу соперника перехватил Воронин и отдал пас мне. Я пасую Численко и бегу к штрафной. Получив обратный пас, в касание обработал мяч и мягко перебросил его через защитника Журавлева, затем через второго защитника Кузнецова и вратаря Ткаченко – гол.

Ворошиловградцы бегут к середине поля, быстро разыгрывают мяч и атакуют наши ворота. После кручёного удара Онищенко наш вратарь отбивает мяч на Домкова, тот отдаёт его мне, а я нахожу дальним пасом Киреева. Лёня финтанул, обыграв защитника, и скинул мяч на ход Ястребу. Юрка с лёту вогнал третий гол. 3-2 и мы чемпионы СССР.

В конце ноября проходит игра за Суперкубок страны – мы дважды обыграли торпедовцев, получив этот приз. Поскольку у нас в нападении играло несколько забивных игроков, то явного бомбардира в команде нет. По окончанию сезона вся четвёрка нападающих забила по 15-20 голов на каждого, так что до "золотой бутсы" Европы было далеко. А вот в Союзном первенстве каждый год один или несколько бомбардиров команды получали индивидуальные призы.

Первую половину декабря в Федерации и Госкомспорте проходят торжественные мероприятия. Наша команда в полном составе так же присутствует на них. В этом году сборная Союза стала серебряным призёром чемпионата Европы, что руководством советского спорта было расценено как успех. Киреев стал лучшим бомбардиром чемпионата страны с 20-ю голами, Ленков получил «серебряную бутсу», а Красный и Блохин – «бронзу». Сам я забил 12 голов, а наша команда стала самой результативной. В декабре прошёл опрос среди журналистов для определения «33 лучших» футболистов первенства. Четверых игроков из нашей команды включили в первый состав, а пятерых – во вторую сборную. Лично мне присудили приз самого ценного игрока чемпионата.

Что ещё из хорошего было в году – теперь за победу платили 80 рублей, плюс зарплата, плюс премия в несколько тысяч рублей за чемпионство и Суперкубок, так что заработки радовали. В прессе так же были напечатаны хвалебные отзывы о новом чемпионе. Филатов, Нилин, Винокуров, Ваньят, Донцов и другие спортивные корреспонденты брали интервью у нас или просто писали очерки о команде. Все наши игроки собирали такие газеты в домашний архив. После торжественных заседаний был организован мощный банкет, где чествовали серебряных призёров чемпионата Европы, обладателя кубка и суперкубка страны, призёров и чемпиона первенства.

Затем прошло ведомственное чествование. На нём я познакомился с министром железных дорог Союза Лапиным и многими «паровозными» боссами помельче. В «ДК железнодорожников» с нашим участием прошло торжественное собрание, а за ним крутой банкет в ресторане. Хорошо быть чемпионом! Все вокруг говорят красивые речи, хвалят и обещают земные блага. Между прочим, блага не закончились. Несколько игроков вне очереди получили машины, а мне, Воронину, Кирееву, Ленкову, Домкову и Красницкому дали квартиры в новом ведомственном доме, да не хрущёвки, а нормальные «двушки» улучшенной планировки.

Затем мы провели собрание команды на нашей базе, после которого был накрыт стол для сотрудников команды, их жён и подруг. Тренеры, молодёжь и ветераны говорили поздравительные речи, радуясь победе в «домашней обстановке». После празднования игроки ушли на каникулы до февраля и разъехались по домам.

Весь декабрь получившие квартиры игроки занимались тем, что обставляли жильё необходимым. Правда, в моём случае, ни о каком домашнем уюте речи не шло. Нет, купленная по блату с приличной переплатой мебель – импортные стенки, кухонные гарнитуры, холодильники, диваны и прочая мебель у нас стояла. Однако у меня, как и у остальных холостяков не было ни штор, ни люстр, ни прочих атрибутов домашнего уюта.

Под Новый год Воронин, ставший одним из лидеров команды, воспрял духом, и его снова потянуло в богему. Несмотря на портящие лицо шрамы, он вытащил холостых ребят – меня, Пашку и Лёню в ресторан "Дом киноактёра", где в своё время был завсегдатаем. Валерий был хорошо образован в плане искусства, поэтому любил пообщаться с творческой братией. Так что мы ужинали, разговаривая "о высоком", попутно наблюдая за ресторанным контингентом. Зал был полон, но мы пришли чуть пораньше и нас усадили за отдельный столик. За соседними столиками я увидел нескольких известных сейчас и в будущем актёров. К 22 часам «подтянулся» Владимир Высоцкий, присоединившись к своей компании из «Театра на Таганке»: Золотухину, Смехову, Хмельницкому и другим.

Ребятам было интересно слушать комментарии Воронина и наблюдать за теми, кого видели на сцене или в кино. Я же заметил за собой одну вещь. За годы моих жизней мне настолько надоело разговаривать "для приличия", что я совершенно не желал ни с кем из знаменитостей знакомиться. Спорить ради спора мне так же было скучно, а своего мнения никому навязывать я не собирался, если это не касалось работы. А актёрская братия, собираясь компаниями, очень любила этим заниматься. Мне было гораздо интереснее в неформальной обстановке пообщаться со своими товарищами по команде или легендами советского спорта.

Новый год я встретил в ресторане в небольшой компании из семейных и холостых игроков команды. А затем полностью ушёл в учёбу. Так что половину января я, Лёня и прочие «ученики» из команды сдавали экзамены, а затем "хвосты". Я тоже не смог с первого раза сдать пару предметов, поэтому ходил на пересдачу. Но теперь нас никто из преподавателей специально не «валил». Домой с Лёней мы прилетели 23 января, а 30-го надо было возвращаться назад в столицу.

В семействе брата появился сын – мой племянник, так что стало шумно и хлопотно. Пацан оказался боевым, с детства вырабатывающим командный голос, так что частенько ревел на всю квартиру. Я прогулялся по гостям, побывав в заводской команде, ДЮСШа и у друзей. Мы продолжали переписываться с Ларисой, только она писала каждый месяц, а я раз в квартал. В последнем письме она известила меня, что у неё будет отпуск в апреле-мае. Я понял намёк и пригласил девушку в гости ко мне в Москву. Надо было как-то завершать нашу переписку.

С февраля началась предсезонная подготовка. Неизвестно по какой причине в команду назначили нового старшего тренера Михаила Якушина по прозвищу "Хитрый Михей". Волчека вновь перевели во вторые тренеры. Это были какие-то закулисные игры в Федерации, о которых Якушин умолчал, а Волчек не знал. Численко с ним хорошо ладил, а Воронин и Стадник, наоборот, обижались. Пришлось мне поднять этот вопрос на собрании команды. В итоге обсудили ситуацию, ребята извинились перед Михеем за своё прошлое поведение и исторический конфликт был исчерпан.

Затем мы ввели нового старшего тренера в курс дела, как мы собираемся проводить сборы. Ещё в декабре Ситкин организовал наше турне. Тренер был ошарашен таким подходом, но, чтобы с первого дня не конфликтовать со всеми игроками, согласился. Снова было несколько общих тренировок на базе и поездка по городам Средней Азии, где нас уже ждали. Сейчас у нас был иной статус – чемпион СССР, поэтому гонорары немного возросли, а так же не было второразрядных клубов. Зато мы должны были играть по два матча с лучшими командами этих республиках. Именно они давали больше всего сборов. А ещё нас ждали в Иране. На тренировках Якушин не пытался навязать нам свою концепцию игры, а знакомился с нашей. Узнав, какую тактику разработали Волчек с лидерами команды, в будущем «Хитрый Михей» лишь корректировал её под конкретных соперников.

Затем мы улетели в Алма-Ату. Игроки поддерживали физическую форму, но всё равно, за пару месяцев отдыха расслаблялись. Поэтому начало турне было «тяжеловатым». Несмотря на это, в первом матче мы играли в полную силу, особенно «рвали» я и Кирюха, потому что тренировались по одной программе независимо от времени – отпуск это или разгар сезона. Обычно в первом матче мы обыгрывали соперников, а во втором давали им возможность свести матч вничью. Проигрывать мы принципиально не желали. Зато все ребята команды старались сыграть красиво и показать индивидуальную технику. Снова были хорошие заработки, трёхдневный отдых в том же Доме отдыха на Каспии и поездка за границу.

Две недели команда разъезжала по крупным городам Ирана, играя с местными клубами. Мы встретились с прошлогодними командами и тремя новыми в Исфахане, Тебризе и Ширазе, правда, играли не так ярко – берегли ноги и давали иранским командам сохранить "лицо". Но это не сказалось на качестве игры – мы играли красиво, полностью переигрывая соперника, просто умышленно забивали меньше голов. В конце поездки три дня отдыхали в городке Бушир – местном курорте на берегу Персидского залива, попутно обыграв местный футбольный клуб.

Поскольку я говорил на местном языке, меня пригласил в дом глава города. Я посмотрел, как в Иране живут уважаемые люди и даже познакомился с гаремом. Лица женщин прикрывал никаб, отчего были видны лишь их глаза – карие, жгучие глаза южанок, пусть и не первой молодости. В конце турне снова были походы по духанам, где мы покупали шмотки, парфюмерию и даже ковры. Ребята «прокачали» вопрос, как их доставить в Москву, тем более, что у многих и игроков появилось, куда их вешать. В итоге я вёз себе в квартиру два красивых больших ковра. Все заработанные за игры деньги мы снова оставили в Иране, да ещё потратили часть привезённых с собой рублей, которые обменяли в банках на местную валюту. Зато я выполнил план по одеванию своих родных в дублёнки, куртки и шёлк, да и себе накупил впрок разных симпатичных вещей. Стоили они тут намного дешевле, чем в Союзе.

В комиссионные магазины, как это делали некоторые товарищи по команде, я решил вещи не сдавать. Игорь Численко так и попался – сдал знакомому директору в комиссионку 4 импортных плаща, а тут проверка. В итоге на Игоря завели дело о спекуляции. А Бесков в тему борьбы за чистоту динамовских рядов быстро отчислил его из команды. Такого скандала со своим участием я не хотел, тем более для жизни в СССР того времени я достаточно зарабатывал. В середине марта команда вернулась в Москву, продолжив тренировки на базе.

5 апреля мы отправились в Ереван, чтобы сразиться с одним из лидеров прошлого первенства. В «Арарат» пришли новый главный тренер Никита Симонян и центрфорвард из "Нефтчи" Эдуард Маркаров. Тренер не стал ломать заложенную предыдущим наставником тактику игры, а Маркаров стал «наконечником копья» атак ереванцев. Техничные и юркие, они зажали нас у своих ворот. В итоге мы снова начали сезон с поражения. Такое начало нас, великих чемпионов, расстроило, поэтому мы крупно проиграли матчи "Заре" и киевлянам. Так что, ничего не скажешь, но сезон мы начали замечательно, замкнув турнирную таблицу. В прессе поднялась кампания, мол, чемпион дутый. Стали проскальзывать разговоры, что команда «сливает» нового тренера.

Тренеры нервничали, проводя постоянные собрания коллектива:

– Три игры и ни одной победы – отлично начали чемпионат. Александр, ты комсорг и капитан, что скажешь по этому поводу?

Пришлось выступить на собрании, объяснив Якушину, что матчи мы не «сдаём»:

– Михаил Иосифович, пока не вижу особых проблем. В прошлом году игроки достигли вершины и теперь расслабились. Цели мы поставили самые высокие, просто команда «подсела». Сейчас начнём играть. Как говорится, русские долго запрягают, да быстро едут. Так что, парни, отдохнули и «буде», пора играть, а не «му-му на поле водить». Или мы просто так на азиатах тренировались, чтобы проигрывать славянам?

Парни впряглись, проведя несколько следующих игр с явными аутсайдерами, довольно легко одолев их. Так что уже в середине мая мы играли в лидирующей группе.

Как комсоргу команды мне надо было себя как-то проявить, а не только собирать членские взносы. Что мы могли сделать командой? Скинуться деньгами и построить больницу? Нет, столько денег мы не зарабатывали, зато их хватало на другое дело. На очередном собрании команды переговорил с ребятами:

– Мужики, есть тема, которую в одиночку я не потяну, а командой сможем. Только для этого придётся скидываться личными деньгами. А дело заключается в следующем…

Народ выслушал и принялся обсуждать тему:

– 20 рублей отдавать каждый месяц?

– Можно 30. Ну не сходишь ты пару раз в ресторан, а тут большая польза будет.

В итоге меня поддержали, и я занялся этим делом. Для начала сходил в горком комсомола, где рассказал первому секретарю свою идею. Он одобрил наше начинание и поручил инспектору отдела, курирующему детские дома, заниматься моим делом. В команде мы выбрали общественного кассира, который собирал наши деньги и вёл учёт расходов. Им стал Киреев. Затем вместе с инспектором Натальей Кашиной посетили три детских дома в ближайших районах и обрисовали их руководству нашу идею. Собранные нами средства мы предлагали потратить на оплату репетиторов и покупку необходимых принадлежностей: красок, карандашей, бумаги и так далее. Для этого на работу «по совместительству» в детские дома были приглашены преподаватели, которые помогли открыть при заведениях кружки рисования, кройки и шитья, театрального мастерства, радиокружок и секцию бокса.

Кроме этого перед государственными праздниками игроки команды приезжали на встречи с детьми, привозя сувениры: конфеты, спортинвентарь и детскую спортивную форму с логотипом "Локомотив", которую Ситкин заказывал на швейной фабрике. Подумав, что ещё можно сделать хорошего, за лето приобрели и передали в каждый детский дом по несколько самокатов и велосипедов. По теплу для желающих подростков, коих набиралось человек 30 во всех трёх домах, я выкупал билеты на домашние матчи команды, а детей воспитатели водили. Так что кроме спорта, я вёл общественную нагрузку, тратя в месяц до 100 личных рублей.

О командной инициативе и обо мне лично несколько раз писали в железнодорожной газете "Гудок", несколько экземпляров которой хранились на базе команды и у меня дома. К праздникам на своём уровне Наталья так же рапортовала о том, что дело продолжается. В итоге, к празднику Октябрьской революции команду вызвали в горком комсомола, вручив нам и девушке благодарственные грамоты за шефство над детскими домами. Кашина связалась с журналистами и в "Комсомолке" появилась большая статья об этом почине советских футболистов. В её конце было коротенькое интервью со мной о том, как такая мысль вообще пришла в наши футбольные головы.