Читать книгу ЧМОД 666 - Александр Лонс - Страница 3

1. О вреде воспоминаний

Оглавление

Париж. Февраль. Наши дни.

Вообще-то особых колебаний, записывать ли данную историю или нет, не возникало. Трудность состояла в другом: своими глазами я видел только часть. Отрывки. Именно эти места и написаны от первого лица. Остальное пришлось восстанавливать по рассказам знакомых, свидетелей и случайных участников. Но, как часто бывает в таких случаях, мои записки страдают субъективностью – иного выхода просто не оставалось. Кое-чем помогли разные документы, так или иначе оказавшиеся в моем распоряжении. Часть эпизодов приходилось реконструировать, часть – реставрировать по кусочкам, воссоздавая мотивы поведения и мысли некоторых персонажей, которых по ряду причин я не мог опросить лично. При всей кажущейся фантасмагоричности изложенных событий все написанное здесь – правда. Вернее, та правда, которую знаю я.

К непосредственному началу подтолкнула моя давнишняя подружка Елена после одного не относящегося к делу разговора.

Мы сидели тогда за столиком в нашем любимом кафе на бульваре Сен-Жермен. Я макал свежие поджаренные гренки в чашку с какао и с удовольствием разглядывал утренний Париж за окном. Солнце уже начинало понемногу пригревать, и стало так здорово, что захотелось забыть обо всех сомнениях, закрыть глаза и замурчать от наслаждения.

– Чего такая мрачная сегодня? – спросил я, глядя на синие круги под глазами своей подруги. – Смотри, какое сказочное утро!

– Да так… не обращай на меня внимания.

– Как это, не обращай? – не отставал я. – Нет, ты скажи мне: ничего не болит?

Мы не встречались уже долго. Очень долго – два года. Так получилось, так распорядилась жизнь. И когда оба поняли, что уже не можем друг без друга, то оказались в нашем старом любимом кафе, чудом уцелевшем после недавней «перестройки», затеянной городскими властями.

– Да нет, тут совсем другое… Сон мне сегодня приснился, нереально страшный. Причем уже не первый раз. Он повторяется. Мне снилось, что я поднимаюсь по лестнице в своем доме, вдруг меня начинает преследовать какое-то омерзительно-ужасное существо с кнутом в руке. Мне становится невообразимо жутко, и я бегу вверх по лестнице, на свой этаж – там спасение. Но – нет! На моем этаже, в холле, вдоль всех стен расставлены горящие свечи, а на полу начертана пентаграмма. Все похоже на подготовку к некоему мрачному обряду или ритуалу. В центре пентаграммы какой-то черный камень или алтарь, а возле него стоит некто, закутанный в темное облачение. У этого темного человека в руке блестит меч. А я продолжаю слышать, что за мной кто-то движется. Я бегу, бегу дальше, на лестницу с другого крыла, там пусто, и меня охватывает чудовищный страх, и он не проходит, а только усиливается. Такое фантастическое ощущение, мне его даже сложно сейчас описать. Этот сон приходит ко мне уже второй раз, причем повторяется в деталях, но с некоторыми вариациями. Я уже пыталась пробить в соннике «кнут, меч, свечи, лестница», но удобопонятного объяснения найти не смогла. Что может означать такой сон?

– Ничего он не может означать. Это так называемый гипоксийный сон: когда в мозге не хватает кислорода, то снятся всякие гадости, страсти и ужасы. Дышать становится тяжело, начинается причудливая работа кислородоголодающего мозга – отсюда и кошмары. Окно открывай на ночь. Тогда будешь спать хорошо, долго и сча́стливо. Точно тебе говорю. Знаешь, как поднять настроение на весь оставшийся день? Надо пойти в любимое кафе и вкусно позавтракать, любуясь видами Парижа и слушая свежие сплетни.

– Что мы и делаем, – согласилась Лена. – Ну, ты меня успокоил, а то я вдруг подумала, что все опять начинается заново.

– Кстати, у меня к тебе вопрос. Может, вспомнишь? – спросил я, игнорируя ее намек на «опять начинается». – Этот сюжет, по-моему, где-то уже проходил. А вот где, не помню… может, в фильме, книге или еще где… История примерно следующая: некая богатая фирма построила замок-аттракцион. Все очень круто и дорого, с претензией на реконструкцию прошлого. Там всякие навороты и современные высокотехнологичные спецэффекты, но все спрятано от глаз, а антураж – как в старинном средневековом замке. И вот вдруг начинают прорываться разные явления, программой и схемой не предусмотренные… Что-то такое уже было, не припоминаешь?

– Викто́р, ты лучше мне вот что скажи, – спросила она вместо ответа, – неужели тебе не надоела та история, что ты уже второй год таскаешь в своей в голове? Неужели не хочется выплеснуть все это на бумагу? Скоро напишешь про все?

– Про что – «про все»? – не понял я в первый момент. Минуло два года, воспоминания затянулись и зарубцевались, как послеоперационный шов. Другой город, другая страна, другой язык – все это способствовало забыванию.

– Про ту позапрошлогоднюю московскую историю, – пояснила моя подруга.

– Полагаешь? Ладно, сегодня же и начну… нет, лучше завтра. На сегодня есть другая идея, и ты поможешь ее осуществить!

– Это ты о чем? Хочешь обратиться ко мне с нескромным предложением?

Задав свой вопрос, Елена посмотрела на меня вопросительно и пристально, а я только и смог что сказать в ответ:

– Да, но не сейчас, – задергался я. – Сначала мы дождемся вечера, потом поужинаем… Потом немного пройдемся, а уж после… А вот завтра же я начну писать всю ту мистическую чушь, что привиделась мне пару лет назад. Ну не могу же я серьезно верить во все это?! Ты не согласна?

– Не согласна, – разочарованно повторила моя подруга. – Ты не веришь потому, что не желаешь верить. Глядишь на мир со стороны ограниченного прагматика и циника. Вообще хочу тебе сказать, что сейчас ты слишком много переворачиваешь с ног на голову. Смотри на все шире. И легче! Ты видишь только то, что хочешь знать, или то, что тебе показывают, но ведь это глупо – сознательно ограничивать зону видимости. А запудрить мозги могли и как-нибудь проще. Без всей этой мистики. Поэтому – пиши.

– Ненавижу чистые страницы, они вгоняют меня в тоску.

– Тоже мне Стивен Кинг нашелся! – засмеялась она. – Но я же вижу, что у тебя руки чешутся. А то давай я! Думаешь, не смогу?

– Сможешь, почему нет?.. Считаешь, заслуживает внимания? Может, не стоит? Все равно никто мне не поверит, – неохотно возразил я, ибо лукавил: мне очень хотелось об этом написать.

– Вот и хорошо, что не поверят! Пусть считается фантастикой. Так даже лучше, – не отставала Елена. – Написать можно все что угодно. Когда-то, давным-давно, жил-был один немец, известный под псевдонимом Гуттенберг. Так вот, сей почтенный муж изобрел отличную штуку: при помощи печатного станка мир получил много знаний, но приобрел и великие печали. Мы в нынешнем мире желаем существовать свободно, употреблять все его блага и обмениваться самыми изумительными идеями, сегодня – странными, а завтра – общими. Мне по душе критерий, который выбрал себе Пушкин. Когда кто-то спросил его мнение о «Путешествии из Петербурга в Москву», он ответил, что творение сие написано без любви. Текст можно посвятить самым низменным или самым высоким идеям, но, написанный с любовью к человеку, он делается благородным.

Закончив эту многомудрую тираду о любви к какому-то абстрактному человеку, она встала и пошла к выходу. Я расплатился и последовал за ней. А уже вечером мы направились в одно из известнейших кабаре со стриптизом, куда уже давно хотели попасть, но никак не удавалось, а тут вдруг неожиданно повезло. После этого продолжали осуществлять мою идею дома, и только на другой день я начал набивать текст, что сейчас располагается пред вами. Я также включил сюда несколько документов, которые имеют прямое, на мой взгляд, отношение к сути.

ЧМОД 666

Подняться наверх