Читать книгу Просьба не беспокоить. Фантастический роман - Александр Лонс - Страница 7

– Вот стою сегодня на пешеходном переходе, – удивительно весёлым голосом рассказывала Инга, когда мы встретились в офисе. Девушка вообще отличалась завидной жизнерадостностью. – Утро, холодно, дождь. Машину вчера на нашей офисной стоянке оставила. Стою с кривым от недосыпа лицом. Без зонтика, конечно. Стою, мокну и представляю, как мои волосы делаются похожими на лохматое воронье гнездо. Стою и слушаю разговор каких-то двух молодых баб в толпе. Одна другой жалуется. У каждой, мол, уважающей себя земной женщины имеются: одна пара туфель, которые ей жмут; одно платье, которое ей мало и одна помада, которая ей не идёт. А ещё один мужик, который испортил ей жизнь. И тут вдруг я подумала, что не подхожу под такую схему. Никак не подхожу. Туфли у меня по размеру. Платья, которое мало, не потерплю в принципе. А помадой вообще не пользуюсь. Все неношеные туфли с узкими платьями мужиками компенсирую. Вот они – да, всё портят и портят!

– Что портят? – не понял я. – Смотрите, дождь закончился.

– Жизнь мне портят, суки.

– Тогда уж не суки, а кобели, – педантично уточнил я. – Надо просто вовремя избавляться от хлама. От всего того, что не идёт и не подходит, от таких мужиков в частности. Тогда все будет хорошо. Помните, кино такое было? Не смотрели, нет?

– Нет. Я, видимо, не уважающая себя женщина. Много чего из этого не имею. Зачем? Всё ж должно быть красивым, удобным, дарящим кайф. Кстати, о мужиках и об одежде, дарящей кайф. Вы в чем собираетесь ехать на этот литературный марафон, который конкурс?

– В джинсах, футболке и кроссовках. Ещё запасные возьму, и что-нибудь флисовое, с капюшоном, типа худи.

– Ужас. Вам необходим хороший представительский костюм, рубашка и пара туфель. Или, в крайнем случае, отдельный пиджак. Он у вас есть? Нет? Так и думала. К пиджаку придется приобрести соответствующие брюки. Не хотите? Ну тогда будете пиджак с джинсами носить, хоть это и мовэ тон.

Последнее слово она произнесла с явным французским прононсом – «mauvais ton».

– Да не ношу я никакие пиджаки, – возмутился я, – вы что? Платья вы вон тоже не носите. Не переживаете по этому поводу.

– Срочно покупайте, – категорически настаивала Инга. – Причём костюм вам нужен качественный, модельный. Сейчас это для дела необходимо. Любите свободный стиль? Тогда лучше купить брюки чинос, и рубашку из ткани шамбре. А платья у меня есть, причём на все случаи жизни.

– Издеваетесь? Знаете, сколько такой костюмчик сегодня стоит? Да хоть бы и один пиджак?

– Дороговато, знаю. Но тут на Авито одно объявление случайно. – Инга начала что-то быстро делать со смартфоном. – Где ж оно, господи. А, вот. Читайте!

Девушка передала свой телефон с объявлением буквально следующего содержания: «Мужской classic костюм-тройка высокого качества. Ликвидация костюмов в Jackman. 70% шерсть 30% вискоза. Итальянские лекала». А ещё там оказались фотографии манекенов с пиджаками на них. Манекены были без ног рук и голов. На вид – приличные вроде костюмчики. Главное – цены. Полная тройка стоила как самый дешёвый китайский телефон. Мерить надо.

– Мерить надо, – вслух повторил я, надеясь, что на этих моих словах всё и закончится. – А чего так дёшево-то?

– Не знаю. Придётся срочно съездить.

– Это вряд ли удастся осуществить. Не на машине сейчас.

– Так отвезу вас, – к моему удивлению, охотно предложила девушка. – Уж постараюсь ради такого случая. Вот прям сразу и поедем, сегодня можно. Что, боитесь?

– А почему обязательно «боитесь»? – попался я. – Поехали! Только вот письмо заказчику отправлю.

Через десять минут мы действительно отъезжали от нашего офисного центра. Ехали на машине Инги, и девушка, не отрывая взгляда от дороги, возбужденно вещала:

– Всё думаю о той тётке в толпе на переходе. Ну о той, что сегодня утром… Не права она. Принципиально не права. Главное осознать потребности и ожидания. Не натягивать неподходящее на себя, будь то мужик или вещь. Что молчите? Я зануда?

– Да нет, правильно всё говорите, – рассеянно согласился я.

Тем временем сам думал о том, что последнее время этой

девушке явно нравится намекать на мою профессиональную непригодность. По любому поводу. С этом надо что-то делать, вопрос – что именно?

– А народу чего здесь столько? – решил я сменить порядком надоевшую тему.

Пока я предавался всяким невеселым мыслям, мы куда-то уже приехали. Инга принялась мучительно искать место парковки.

– А тут у нас самый крупный университет Москвы, – охотно объяснила девушка, разглядывая окружающую местность. – Отсюда обилие машин и множество народа. Молодёжь в основном.

– Это какой же у нас самый крупный?

– Плехановский. «Плешка». Улица называется Щипок, – вдохновенно рассказывала моя компаньонка. – Когда-то давно в этих краях располагалась таможенная застава. Здесь щупом, таким длинным железным прутом, проверяли обозы с сеном, дабы купцы тайно облагаемый пошлиной товар не провезли. А, чёрт! Припарковаться негде, сейчас всякие проблемы начнутся.

– Всегда думал, что самый крупный университет у нас, – это МГУ. Потом идёт какой-нибудь медицинский.

– Давно уже нет. О, вот! Отъезжает. Сейчас мы на его место и встроимся.

– Так что, – резонно заметил я, когда мы остановились, – одна проблема решена?

– Да, с парковкой разобрались, теперь ещё две остались. Нам вон в тот дом, – Инга показала на старое кирпичное здание невнятного архитектурного стиля. – Там подвал под разные офисные надобности оборудован.

– Откуда знаете? – спросил я, но девушка почему-то не ответила.

Как только мы вылезли, Инга достала автомобильный брелок и включила сигнализацию, я вдруг заметил, что эти действия девушка проделывала левой рукой.

– Вы левша? – удивился я. – Никогда не замечал.

– Правильно, что не замечали, – на ходу объясняла Инга. – Я амбидекстр, одинаково хорошо владею как правой, так и левой рукой. У таких, как я, это врождённое свойство, генетикой управляется. Так, мы пришли.

Мы подошли к железной двери обычного жилого подъезда. Инга сразу же стала кому-то названивать. Ей ответили, и, видимо, возник небольшой диалог, поскольку девушка говорила с небольшими перерывами между предложениями:

– Здравствуйте. Мы хотели бы костюм подобрать. Да, знаю. Нет проблем. Перед входом.

Довольно быстро дверь открылась. Оттуда показался элегантный молодой мужчина с декоративной небритостью. Мужчина пригласил нас следовать за ним. Идя следом, мы спустились в прекрасно отремонтированный подвал, прошествовали по идеально чистому коридору и вошли в не очень большую комнату с чёрным кожаным диваном, зеркалами в рост и многочисленными костюмами на вешалках вдоль стен. Провожатый сам оказался продавцом.

– Мне бы пиджак, – будто оправдываясь, объяснил я.

– А пиджаками мы не торгуем, – сразу огорошил продавец. – Только костюмами.

– Покупайте костюм, – сбоку зашипела Инга. – Если захотите, будете один пиджак носить. За такие деньги вы нигде нормального пиджака не купите.

Я прошёл по ряду и посмотрел лейблы. Известные итальянские производители, лидеры рынка. Причём все костюмы разные.

– Коллекцию ликвидируем, – пояснил продавец. – Распродаём остатки. Вам для чего костюм?

«Для собственных похорон», – чуть было не ляпнул я, но вслух ответил:

– Для торжественных случаев. На презентацию прийти, с докладом выступить, медаль получить.

Ну не тянул я на человека, подходящего для костюма. На мне сидели сильно линялые джинсы, майка с оскалившимся черепом и кроссовки, сохранившиеся с прошлогоднего сезона. Продавец быстро окинул профессиональным взором мою фигуру.

– Тогда вот, – откуда-то из недр ряда он ловко извлёк вешалку с практически чёрным пиджаком, под которым на перекладине болтались брюки того же цвета. – Вам будет как раз.

– Чёрный? – удивился я. – На охранника буду похож.

– Не будете. Цвет тёмно-серый, – уточнил продавец. – Вам подойдёт.

Костюм и правда сразу же подошёл. Сидел как влитой, и я тут же его купил, поблагодарил и на всякий случай спросил, нет ли у них женских пиджачных костюмов, имея в виду спутницу. Но – нет. Только мужские, а я-то надеялся. Слишком уж бесил меня темно-синий жакет Инги, в котором она делалась похожей на стюардессу.

Уже перед самым выходом, у дверей, в глаза бросился крупноформатный бумажный плакат с сердитым красноармейцем, тыкающим пальцем в зрителя: «ТЫ записался добровольцем Лит-Фонда?» Ниже шёл текст:

«Аукционный дом „Лит-Фонд“ принимает и продаёт следующие антикварные объекты и предметы коллекционирования: редкие букинистические книги; рукописи и автографы; плакаты и открытки; старинные бумаги и документы; рисунки и картины; фотографии, дагерротипы и многое другое. Приглашаем добровольцев и волонтёров».

– Что, желаете поучаствовать? – ехидно спросила Инга. – Идём, идём быстрей отсюда!

– А что за добровольцы? – не понял я. – Чем они отличаются от волонтёров? Всегда думал, что это синонимы.

– Не синонимы, – терпеливо возразила девушка. – Разве не слышали?

– То есть добровольцы «Лит-Фонда»…

– Добровольцы «Лит-Фонда» это такие пролазы, – продолжила за меня Инга, – что по собственной инициативе везде находят здесь перечисленное. Вытягивают у всех, до кого руки дойдут. У стариков-коллекционеров, у наследников, у их вдов и соседей. В старых библиотеках, в музеях, в архивах. Выкупают или просто воруют. Потом выставляют на аукцион. Но ваши книжки ещё недостаточно состарились для такого мероприятия. Да и добровольцем этого фонда так просто не станешь.

– Интересуетесь? – вежливо поинтересовался продавец.

– Нет, спасибо, – словно извиняясь, замотала головой Инга, и мы поспешили выйти на улицу. – Кстати, а что такое брюки чинос и ткань шамбре?

– Надо же, запомнили. Это вам Гугол в помощь. Теперь у нас сохранилась всего одна проблема, – напомнила девушка.

– Это какая же? – не понял я.

– А такая. Мы уезжаем на целый месяц. Остались «хвосты», которые никто за нас подчищать не станет.

И действительно, до отъезда всего один день, а у нас с Ингой не только ничего не собрано, да ещё и недоделки, о которых я чуть вообще не забыл. Остаток дня и часть ночи пришлось подчищать эти самые «хвосты» и готовиться к выезду.

С моей стороны был всего лишь один «хвост». Но крупный, тянулся несколько недель. Дело никак не хотело доводиться до конца. Одна милая женщина была убеждена, что муж ей изменяет. Прямых доказательств не существовало, но твердая уверенность оставалась. Причины уверенности? Самые банальные. Этот муж сначала проявлял к жене большое и регулярное внимание, а потом вдруг прекратил. Я принялся следить за мужчиной. Потратил на него целый месяц, но ничего предосудительного не обнаружил. Дом – работа – дом. Временами – магазин. В выходные дни походы с супругой в гости или в какой-нибудь парк. Один раз ходили в театр. Ни машины у них, ни дачи. Ни подозрительных командировок, ни исчезновений с работы. Да и на самой работе для адюльтера никаких возможностей и предпосылок.

Звали фигуранта Семён Аркадьевич Бабушкин. Трудился он ведущим инженером в какой-то скучной проектной организации. Я выяснил, где и когда он родился, где и в какое время учился, в какой части служил, где работал и на каких должностях. В каком дворце играл свадьбу. Где учились его дети. Установил родственников, друзей и знакомых. Узнал даже, имена его прежних девушек. Всё впустую. Его бывшие давно повыходили замуж и обитали в других городах. Дети выросли и жили отдельно. Кажется, я выяснил про этого человека всё. Вопрос – зачем? Никакого толку от этого не было.

А время подпирало.

Тогда я решил срочно сделать самую простую и банальную вещь. Странно, что раньше не догадался. Собрался откровенно поговорить с ним как мужик с мужиком и всё выложить. Позвонил по его рабочему телефону, и у нас состоялся примерно такой диалог.

– Семён Аркадьевич? Здравствуйте. У вас есть минутка?

– Откуда у вас этот телефон? – возмутился голос с того конца провода.

– Начальник ваш, Игорь Родионович, дал.

– Если вы предлагаете квартиры в Москве, стоматологию или клинику мануальной терапии, то отвалите. – Не особо вежливо отрезал Семён Аркадьевич.

– Нет, на вашу супругу работаю, на Татьяну Сергеевну.

– Что? – явно испугался Семён Аркадьевич. – Что с ней?

– Ничего. Она даже не знает, что я с вами сейчас разговариваю.

– Что не знает? Сейчас в полицию позвоню.

– Это можно. Только сначала разрешите несколько слов? Я – частный детектив и ваша жена наняла меня, чтобы следить за вами.

– Вы с ума сошли?! – взбеленился Бабушкин.

– Совсем нет, – спокойно возразил я. – У меня даже есть полное расписание ваших телодвижений и действий за последний месяц. По дням и по часам. Например, вчера в восемнадцать тридцать после работы вы зашли в продуктовый магазин, где купили два килограмма картошки, говяжью вырезку, бутылку молока, батон хлеба, две нарезки красной рыбы, пачку яиц и бутылку красного столового вина.

– Это вообще-то законно, за человеком следить?

– Вполне законно, – дружелюбно подтвердил я. – Моя лицензия допускает.

– И что вам от меня теперь надо?

– Ничего. Просто ваша жена подозревает вас в супружеской измене.

– В чём?! – Сильно удивился Семён Аркадьевич.

– Да, именно в этом. В неверности. Основание – отсутствие близости в последнее время.

На той стороне провода послышался странный звук. Будто кто-то не то поперхнулся, не то икнул, не то сдержал кашель. Потом тот же голос спросил:

– Мы могли бы где-нибудь спокойно поговорить? Только конфиденциально?

– Конечно, – охотно согласился я. – Кафе вас устроит? Около вашей работы есть такое милое заведение под называнием «Сегодня можно».

– Знаю. Там сегодня действительно можно. Через час заканчиваю и буду вас ждать. Как я вас узнаю?

– Я узнаю. Когда войдёте, помашу рукой.

Дальнейшая беседа в кафе прошла удивительно спокойно

и практически в дружеской атмосфере. Моему собеседнику стукнуло пятьдесят, но выглядел он лет на десять старше. Волосы почти сплошь поседели и сильно поредели. На макушке обозначилась отчётливая лысина. Лицо прорезали глубокие мимические морщины, уголки рта стабильно опущены вниз. Как выяснилось, не так давно Бабушкин перенёс инфаркт, причём на ногах. Ничего об этом не знал, пока не прошёл плановую диспансеризацию. Там-то электрокардиограмма и обнаружила рубец на сердце. Чтобы избежать повторного инфаркта, который вполне мог свести его в могилу, мужику пришлось выбирать. Или делать аортокоронарное шунтирование, или постоянно принимать комплекс лекарств. Популярное ныне стентирование коронарных артерий почему-то было ему противопоказано. Вот Семён Аркадьевич и подсел на лекарства-статины и сердечные таблетки, а они, в качестве бесплатного бонуса, вызвали стойкую импотенцию. Нет, стимуляторы не вариант. Врач строго-настрого запретил подобные средства, да и сильные эмоции, чреватые аритмией, велел избегать из-за риска внезапной остановки сердца.

Вот и весь секрет. Дело можно было считать законченным. Бабушкин пообещал, что с женой поговорит сам. Ну, сам – так сам. Только спросил, какую сумму она мне должна, на чём мы и расстались.