Читать книгу Мораль красивых девушек - Александр Макколл Смит - Страница 4

Они расположились лагерем в дельте Окаванго, неподалеку от Мауна, под высокими деревьями мопане. К северу, на расстоянии менее полумили, тянулось озеро, голубая полоска в коричнево-зеленом буше. Здесь, в саванне, росла высокая и густая трава, здесь было где спрятаться зверям. Тот, кто хочет увидеть слона, должен быть очень внимательным, потому что обилие растительности мешает рассмотреть даже огромные серые фигуры, когда они медленно перемещаются, поедая подножный корм.

Лагерь из пяти или шести больших палаток, расположенных полукругом, принадлежал человеку, который был известен как рра Пула, мистер Дождь. Существовало поверье, которое часто подтверждалось, что его присутствие приносит долгожданный дождь. Рра Пула был рад, что это поверье укоренилось. Дождь был везением, поэтому, когда призывают – или празднуют – удачу, обычно кричат: «Пула! Пула! Пула!» У рра Пула были тонкие черты лица и задубевшая, веснушчатая кожа белого, прожившего всю жизнь под африканским солнцем. Все его веснушки слились в одну, и он сделался коричневатым, как лепешка в печи.

– Он постепенно становится как мы, – сказал один из охотников, сидевших вечером вокруг костра. – Однажды он проснется и будет тсвана, такого же цвета, как мы.

– Нельзя сделаться тсвана, всего-навсего сменив кожу, – возразил ему другой. – Тсвана и внутри тсвана. А зулус снаружи такой же, как мы, но внутри остается зулусом. Нельзя из зулуса сделать тсвана. Они разные.

Воцарилась тишина. Сидевшие у костра обдумывали это утверждение.

– Ты становишься тем, кто ты есть, благодаря многим вещам, – наконец сказал один из охотников. – Но самое главное – это материнская утроба. Именно там ты получаешь молоко, которое создает из тебя тсвана или зулуса. Молоко тсвана, ребенок тсвана. Молоко зулуса, ребенок зулус.

– В утробе не получаешь молока, – возразил кто-то из молодых охотников. – Это не так.

Старший охотник поглядел на него:

– Тогда чем ты питался в первые девять месяцев, мистер Умник, мистер Бакалавр наук? Не хочешь ли ты сказать, что ты питался материнской кровью? Ты это хочешь сказать?

Молодой охотник покачал головой.

– Не знаю точно, чем питаются в утробе, – сказал он. – Но молоком не питаешься, пока не появишься на свет. Я в этом уверен.

Старший охотник презрительно глянул на него:

– Ты ничего не знаешь. У тебя ведь нет детей? Что ты можешь знать об этом? Человек, у которого нет детей, рассуждает о детях, как будто у него их много. У меня пять детей. Пятеро. – Он поднял руку с растопыренными пальцами. – Пять детей, – повторил он. – И все пятеро созданы материнским молоком.

Охотники замолчали. У другого костра, предпочтя стулья бревнам, сидели рра Пула и двое его клиентов. Время от времени до охотников доносились звуки их голосов, их неразборчивая речь, но сейчас было тихо. Вдруг рра Пула встал.

– Здесь кто-то есть, – сказал он. – Может быть, шакал. Иногда они подходят довольно близко к костру. Остальные звери держатся на расстоянии.

Клиент, мужчина средних лет в шляпе с широкими обвисшими полями, встал и вгляделся в темноту.

– А леопард может подойти так близко? – спросил он.

– Никогда, – ответил рра Пула. – Они очень пугливые создания.

Женщина, сидевшая на складном брезентовом стуле, резко повернула голову.

– Там определенно кто-то есть, – произнесла она. – Прислушайтесь.

Рра Пула поставил кружку, которую держал в руке, и крикнул своим охотникам.

– Саймон! Мотопи! Принесите кто-нибудь фонарь. Живо!

Младший охотник встал и быстрым шагом подошел к палатке со снаряжением. Направляясь к своему работодателю, чтобы отдать фонарь, он тоже услышал шум и включил мощный свет. Луч заскользил по темным зарослям, окружавшим лагерь. В прыгающем круге света замелькали очертания кустов и небольших деревьев, странно плоские, одномерные.

– А вдруг это его спугнет? – спросила женщина.

– Возможно, – согласился рра Пула. – Но ведь нам и не нужны неожиданности?

Луч света, описав круг, на мгновение поднялся, осветив листья тернового дерева. Затем спустился по его стволу, и тогда они его увидели.

– Это ребенок, – сказал человек в широкополой шляпе. – Ребенок? Здесь?

Ребенок стоял на четвереньках. Застигнутый лучом фонаря, он застыл в нерешительности, как животное в свете фар.

– Мотопи! – позвал рра Пула. – Возьми этого ребенка и принеси сюда.

Охотник с фонарем быстро шел по траве, не отводя луча от маленькой фигурки. Когда он дошел до ребенка, тот рванулся назад, в темноту, но что-то помешало ему, он споткнулся и упал. Охотник бросился к ребенку, уронив по дороге фонарь. Раздался звук, как будто фонарь упал на камень, и свет погас. Но охотник уже схватил ребенка и поднял повыше, а тот брыкался и извивался.

– Не дерись со мной, малыш, – сказал охотник на языке сетсвана. – Я не причиню тебе вреда. Не сделаю тебе больно.

Ребенок дрыгнул ногой и попал охотнику в живот.

– Не делай так! – Он потряс ребенка и, держа одной рукой, крепко шлепнул по плечу. – Вот! Вот что тебе будет, если ты будешь лягать своего дядю! И получишь еще, если не остережешься!

Ребенок от неожиданности перестал сопротивляться и обмяк.

– И еще одно, – бормотал охотник, направляясь к костру рра Пула. – От тебя воняет.

Он опустил ребенка на землю, рядом со столом, где стояла керосиновая лампа Тили, но держал его за запястье, чтобы тот не вздумал убежать или лягнуть кого-нибудь из белых людей.

– Так вот каков наш шакаленок, – сказал рра Пула, глядя сверху вниз на мальчика.

– Он голенький, на нем ни клочка одежды, – сочувственно протянула женщина.

– Сколько ему лет? – спросил один из охотников. – Никак не больше шести-семи.

Рра Пула поднял лампу и поднес поближе к ребенку. Кожа мальчика была покрыта крошечными царапинами и шрамами, словно его таскали по колючему кустарнику. Впалый живот, торчащие ребра, тощие ягодицы. На ноге, на подъеме, открытая рана, темная в центре и обметанная белым по краям.

Мальчик поглядел на лампу и попятился, словно избегая пристальных взглядов.

– Кто ты? – спросил рра Пула на сетсвана. – Откуда ты пришел?

Мальчик смотрел на свет и не отвечал.

– Попробуй на каланга, – сказал рра Пула, обращаясь к Мотопи. – На каланга, потом на гереро. Он может быть гереро. Или масарва. Ты ведь понимаешь эти языки, Мотопи? Попробуй, может быть, добьешься от него чего-нибудь.

Охотник присел перед мальчиком на корточки. Он начал говорить на одном языке, тщательно выговаривая слова, затем, не получив ответа, перешел на другой. Мальчик по-прежнему молчал.

– Я думаю, этот ребенок не может говорить, – констатировал Мотопи. – Думаю, он не понимает, что я говорю.

Женщина подошла поближе и протянула руку, чтобы погладить малыша по плечу.

– Бедняжка, – сказала она. – Похоже, что ты…

Она вскрикнула и резко отдернула руку. Мальчик укусил ее.

Мотопи схватил мальчика за плечо и поставил его на ноги. Затем, наклонившись, крепко стукнул его по лицу.

– Нельзя! – крикнул он. – Плохой мальчишка!

Возмущенная женщина оттолкнула охотника.

– Не бей его, – закричала она. – Он испугался. Разве ты не видишь? Он не хотел причинить мне вред. Я не должна была трогать его.

– Нельзя, чтобы ребенок кусался, мма, – тихо возразил охотник. – Нам это не нравится.

Женщина замотала руку платком, и на нем сразу же проступило небольшое пятнышко крови.

– Я дам вам пенициллин, – сказал рра Пула. – Человеческий укус плохо заживает.

Они посмотрели на ребенка, который улегся, словно собираясь спать, но внимательно наблюдал за ними.

– Ребенок очень странно пахнет, – сказал Мотопи. – Вы заметили, рра Пула?

Рра Пула принюхался.

– Да, – согласился он. – Может быть, это от раны. Она гноится.

– Нет, – возразил Мотопи. – У меня очень хорошее обоняние. Я чувствую запах раны, но и другой запах тоже. Ребенок не должен так пахнуть.

– Что за запах? – спросил рра Пула. – Ты его узнал? Мотопи кивнул.

– Да, – сказал он. – Это запах льва. Ни у кого другого нет такого запаха. Так пахнет только лев.

На минуту все затихли. Затем рра Пула рассмеялся.

– Мыло и вода помогут с этим справиться, – сказал он. – И что-нибудь на рану на ноге. Сера в порошке ее подсушит.

Мотопи осторожно взял ребенка на руки. Мальчик посмотрел на него и съежился, но не пытался сопротивляться.

– Вымой его и возьми к себе в палатку, – сказал рра Пула. – Смотри, чтобы не убежал.

Клиенты вернулись на свои места у костра. Женщина переглянулась с мужчиной, он приподнял брови и пожал плечами.

– Откуда же он здесь взялся? – спросила она у рра Пула, который шевелил в костре обугленной веткой.

– Из какой-нибудь деревушки поблизости, я думаю, – отозвался он. – Ближайшая – в двадцати милях отсюда. Наверное, пастушок, который потерялся и забрел в буш. Такие вещи время от времени случаются.

– Но почему он без одежды?

Рра Пула пожал плечами:

– Иногда эти пастушки носят только маленькие набедренные повязки. Он мог потерять ее в колючем кустарнике. Наверное, где-нибудь валяется. – Он посмотрел на женщину. – Подобные вещи часто случаются в Африке. Масса детей пропадает. Они находятся. С ними ничего не случается. Вы ведь беспокоитесь о нем, правда?

Женщина нахмурилась:

– Конечно, беспокоюсь. С ним могло случиться что угодно. А дикие звери? Его мог схватить лев. С ним могло случиться что угодно.

– Да, – ответил рра Пула. – Могло. Но не случилось. Мы отвезем его завтра в Маун и сдадим в полицию. Они разберутся. Узнают, откуда он и доставят домой.

Женщина задумалась.

– Почему ваш охотник сказал, что от мальчика пахнет львом? Разве это не странно?

Рра Пула засмеялся:

– Здесь часто говорят всякие странные вещи. Они все видят иначе. Этот человек, Мотопи, очень хорошо выслеживает зверей. Но он имеет обыкновение говорить о зверях так, как если бы они были людьми. Он считает, что они разговаривают с ним. Утверждает, что может почувствовать запах звериного страха. Он так говорит. Только и всего.

Они еще немного посидели в тишине, затем женщина объявила, что пойдет спать. Рра Пула с мужчиной пожелали ей спокойной ночи и пробыли у костра еще полчаса, изредка обмениваясь словами, наблюдая, как горят бревна и уносятся к небу искры. Мотопи тихо лежал в своей палатке, вытянувшись поперек входа, так что ребенок не мог выйти, не побеспокоив его. Но мальчик, судя по всему, и не собирался выходить. Он уснул почти сразу же после того, как его принесли в палатку. И сейчас Мотопи, засыпая, слипающимися глазами наблюдал за ним. Мальчик глубоко дышал, лежа под легкой накидкой из звериных шкур. Он жадно сгрыз кусок мяса, который ему дали, и выпил предложенную чашку воды. Воду он лакал, как звери на водопое. Он него все еще исходил резкий кисловатый запах, который так напоминал Мотопи запах льва. Но почему же, раздумывал охотник, ребенок пахнет львом?