Читать книгу Записки на гранях - Александр Маковецкий - Страница 3

Май 2002. Южаково

Мы выскочили из машины обрадованные – пашня культивирована! Наивные… Что толку от ровного, но сухого поля? Первые полчаса расставили всё по своим местам: мы ползали по земле, как слепые котята и, соответственно, ничего не нашли.

Спустя какое-то время вернулись к истерзанному нашими лопатами месту. Интересно…

Просевшие ямы по контуру были обозначены колышками. Для чего? Сначала мы подумали, что для тракторов, поскольку такие провалы представляют реальную опасность. Но оказалось, что это совсем не так.

Подсказка пришла сама.

По полю, из деревни Корнилова, в виде трёх здоровых мужиков со стандартным набором горщика: лопаты, лом, кайла. После напряжённого знакомства разговорились – отец с сыновьями, которых весенний ветер занёс из Перми. Бывший геофизик, который всё своё свободное время проводит в посещении культовых для любителя камня мест. И парней приучает.

Так и работали – они на поле, мы на его кромке. Некоторое время, поковырявшись рядом, мы тепло распрощались…

…И снова рванули на «Тальян». На этот раз с целью пофотографировать и попасть, наконец, в Мурзинский краеведческий музей. Попали.

Больше всего меня поразили не выставочные образцы минералов, друз и горных пород, а старые фотографии горщиков, их разработок и макеты нехитрого оборудования. И билет горщика Ивана Зверева, разрешающий добычу «каменьев самоцветных в слободе Мурзинской». Задело это меня крепко, пошевелило душу и поэтому всё, что было после: Тальян, обратная дорога и обследование Мурзинского карьера прошло как в тумане – передо мной стояли бородатые, угрюмые прадеды, в глазах которых пряталось что-то, что теперь никогда не даст мне покоя.

Июль 2002. Адуй

Как всегда, эта поездка является ключевой за сезон.

У Анатолия в это время горячая пора – сенокос, огород, но нашему приезду он был откровенно рад – общение литовкой не заменишь.

За чаем поговорили о новостях: к находке дымаря на дороге в Крутиху Толя отнёсся скептически – дорога та отсыпалась как раз из отвалов копей «Адуя Дальнего», соответственно, и камень, скорее всего, попал в колею именно оттуда. А мы так надеялись!

После обеда пошли искать подходящее место. Толя показал несколько брошенных ямок – оставалось только выбрать. Это и оказалось самым тяжёлым…

Одна из ям представляла собой закопушку на аметист, глубиной полтора метра (место пересечения пегматитовой и кварцевой жил). Другая – совсем маленькую ямку с перспективным ядрышком, но крайне тяжёлую в работе – сразу с поверхности начинались плиты и валуны, разбирающиеся (и то с трудом!) только клином и кувалдой. Так как времени у нас было мало (четыре дня не срок), остановили выбор на самой лакомой, по нашему мнению, яме. Начинал её Толя, взял сверху махотный занорыш, но дальше прошёл немного.

Характеристики жилки такие: угол падения 70-75 град., мощное кварцевое ядро (даже слюнки потекли) и относительная лёгкость разборки – достаточно кайла и ломика…

В течение двух дней усиленно закапывались, изнывая от плотного прессинга мошкары, и к вечеру второго дня вскрыли занор.

Позвали даже Толю, чтобы он посмотрел на это чудо – ведро глины и ни одного кристалла. Ни единого кристалла…

Только три «сухаря» – выщелоченного полевого шпата, означающего дно кармана. Тот, кто хоть раз бил яму в граните на глубину три метра меня поймёт. Дальше по жиле шёл пережим, в который уходило следующее ядро и эта злосчастная глинка.

Наступал последний день нашего отрыва на дикой уральской природе. Думали, что ночь эту не переживём, поскольку спали в сарае (бараки тёплые недавно сгорели) и просто умирали от холода.

С утра, как к спасательному кругу, я кинулся к ямке с аметистом. Углубился сантиметров на тридцать, и… ядро закончилось. Вернее, закончился мусковит с ядерным кварцем, и глубже шла поперечная полоска обычного жильного кварца.

Всё стало ясно к полудню: назад мы пойдём налегке, с полупустыми рюкзаками. Ну что ж, это тоже плюс.

Отдохнув после плотного обеда, мы уговорили Толю сделать нам небольшую экскурсию на Таборское болото. Там с начала июля работали два закоренелых горщика, заключившие с заказником договор на добычу камнесамоцветного сырья.

Масштабы их разработок сразили меня наповал.

Готовились они, видимо, не один год: предварительно выкопали землянку, поставили печь. Оборудование забрасывали частями: несколько тонн горючего, насосы для откачки воды, перфоратор.

Помимо этого на месте соорудили нечто вроде скипового подъёмника на триста вёдер, приводящимся в движение от шкива бензопилы, а на соседней яме поставили ворот.

Естественно, место выбрали не случайно – по данным геологоразведки бур станка на девяти метрах от поверхности уходит в пятиметровый карман с благородным камнем. Но! Постоянный мощный приток ледяной воды с болота делает работу на яме просто адской.

На данный момент глубина копи достигла отметки четыре с половиной метра. Помпы справляются с водой в течение трёх часов – это время они используют для работы на соседней яме.Мы пощёлкали фотоаппаратом, покопались в отвале (сын егеря, Сёмка, нашёл несколько образцов с бериллом) и двинулись назад. По пути завернули на знаменитую «Цыпушку» и «Семейные» копи.

Чертовски интересно!

После прогулки на болото я многое понял – в том заноре жалком, кроме глины и разочарования лежал мой бесценный опыт и осознание того, что настоящие камни просто так в руки не идут.

До заката оставалось пару часов и мы, взяв щуп и фонарик, полезли в одну из старых ямок – выковыривать оставшуюся в щелях между камнями занорную глинку. Наковыряли трещиноватый кристалл мориона и халява закончилась.

Эту ночь, памятуя прошлую, провели у Толи в избе, на полу. Выспались замечательно. Утром, немного злые, немного уставшие, но премного довольные взяли курс на цивилизацию. В том же месте, где я в прошлый раз нашёл дымарь, отец подобрал ещё два: маленьких, но таких же чистых.

Может, наше предположение о наличии в этом районе жилы не такое уж неверное? Надо будет всё же попробовать, поискать. Но это потом, а сейчас все мысли о предстоящем трёхчасовом переходе и начинающемся дожде, который спустя полчаса плавно перейдёт в бодрый летний ливень.

Настоящие камни просто так в руки не идут …

Август 2002. Адуй

День первый. Начали ямку с перспективным ядрышком (жила «Снежная»), но неожиданно упёрлись в сухарь. И ядро пропало, и камня доброго нет… Постепенно начали опускаться руки.

День второй. С утра, прихватив провиант, ушли за речку Парфёновку, на лесозащитную полосу, где год назад наткнулись на тоненькую, предполагаемо – аметистовую жилку.

Предполагали два метра, потом сидели на дне и молчали. Жилка оказалась пологопадающей, ближе к горизонтальной и камней, по-видимому, не давала. На память о ней остались два кусочка минерала со стальным блеском (что-то из «итов» – колумбит, танталит и пр.)

День третий. Ни на что, не надеясь, пошли на «Сёмкины ямы» (жилка выше «Снежной»). Проработав на ней около часа, отец подался на копушку, которую начинали в первый день. Пока я с завидным упорством выворачивал и раскалывал глыбы, он нашёл… потерянное ядро. Воспряли духом и до вечера ковырялись на старом месте. Взяли кармашек с дымарями, но кварц тянулся вглубь…

День четвёртый. До обеда углубились ещё на полметра и … вскрыли занор. Трясущимися руками я выковыривал глинку с дымарями, альбитом, кристаллами полевого шпата. Ждал этого момента семь лет! И пусть камень не берилл и не топаз, от этого он не стал менее желанным. Когда сняли занорыш полностью, обнаружился небольшой пережим и уходящее в пегматит новое ядро. Будь у нас в запасе ещё дня два, мы взяли бы и второй карман. акончили в сумерках и грязные, но гордые вернулись на кордон, откушать грибного супчика.

День пятый и последний. Ничем примечательным не отмечен, поскольку частично был занят трёхчасовым переходом домой. Ноющие руки, ноги, спина, а за спиной – приятная тяжесть в рюкзаке и тёплые воспоминания.

Ах да! На том же месте, где мы всегда находили дымчатые кварцы, я подобрал… большую гальку прозрачного хрусталя. Надо копать! Или брать сита и мыть. Копать и мыть, мыть и копать. Но – в следующий раз.