Читать книгу Дом над Волгой (сборник) - Александр Малиновский - Страница 51

Эту печальную весть, вернувшись с базара, принёс Шуркин дед. У Вени была новенькая одностволка «тулка». В отцовском амбаре он выстрелил из неё картечью себе в рот.

– Ваня, что же он, глупый, думал, когда делал это, а? – бабка Груня стоит у печки, доставая ухватом закопчённый казанок.

– Отец не отпускал его в Сибирь жить, да и женёнка его, Варька, тоже не хотела. А у него с детства мечта такая.

– Шурка, ты будешь зайчатину, с вчерашнего осталась?

– Ага, буду, – только и ответил Шурка машинально. Перед глазами стоял красивый кудрявый светловолосый Венька, который ещё на прошлой неделе, когда приходил к ним за рубанком, показывал ему, как привязывать к леске из конского волоса крючок замысловатым узлом с восьмёркой.

– Вот дядю его родного насильно сослали в Сибирь, а Венька добровольно не смог уехать, – задумчиво проговорил Иван Дмитриевич.

– Они, может, и правы, Ваня, всё-таки с одной рукой в чужих краях тяжело. Зря втемяшилось ему.

– Вот это его и сгубило, все без конца говорили, что инвалид. А он не инвалид. Любой мужик на охоте против него ничего не стоил. Все со своими ижевками двенадцатого калибра ничто против его шестнадцатикалиберной одностволки. Он же артист от природы. А чутьё у него какое? Как у собаки. Его и на фронте спасла охотничья жилка. Он рассказывал мне.

Шурка лежал на печке, где у него своя библиотечка. Щёки его все в слезах. «Как непонятно, – думал он. – Жил весёлый шутник Веня. Ничего такого горького внешне в нём не было и вдруг – застрелился. Выходит, в каждом из окружающих, кроме видимого, есть такое, о чём можно не знать, но именно оно управляет поступками и судьбой человека».

Ему вспомнилось, как Веня работал на делянке за старицей, когда валили осокори для досок на крышу и полы для дома, как наловили вместе на яички муравьев почти полное ведро карасей, а потом наварили ухи на всю артель. Тогда ещё Шурка опростоволосился. Когда собрались есть в круг у разостланного большого брезентового плаща, Шурка в приподнятом настроении от того, что именно он сегодня кормилец, наловил столько карасей, сказанул:

– Чего вы все, как татары, в шапках сидите за столом?

После его слов воцарилась мёртвая тишина. Потом лесную поляну огласил дружный хохот, потому что единственный татарин, всеми уважаемый степенный рабочий из лесхоза Равиль, сидел и ужинал без головного убора, а все русские – в кепках.

Равиль только сверкнул по-молодому озорно одним своим карим глазом, второй у него был завязан белой тряпкой.

– Эх, голова садовая, – сказал Венька чуть позже, – сначала думай, потом говори…

И вот теперь Веньки нет.