Читать книгу Под открытым небом. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1 - Александр Малиновский - Страница 44

Ночь. Летняя, душная. Повозка запряжена парой. На возу в летнем разнотравье Шуркин дед, Шурка и дядька Михаил – низкорослый, удивительно сильный, отчаянно резкий и смелый человек – отец Петьки Стрепетка.

Вспоминали Гражданскую войну. Михаил рассказывал, как он, то ли в девятнадцатом, то ли в двадцатом году удрал с курсов красных командиров.

– Дядя Миша, – вмешался Шурка, – это дезертирство?!

– Ага, – беззаботно согласился тот.

Шурка решил до конца прояснить вопрос. Ведь вот сидят с ним на возу два очень своих, хороших человека. И оба – дезертиры. Только один убежал от белых, другой – от красных.

– Дядя Миша, но ты мог бы стать командиром, как Чапаев?! Дядя Миша повернул своё скуластое с рысьими глазами лицо к Шурке и тот почувствовал остроту его взгляда в темноте.

– Ага, мог бы, а потом рубил бы таким мужикам, как твой дед-единоличник, шеи. И в конце концов моя голова улетела бы вон в те кусты. А сейчас как-никак сено кошу, на звёзды смотрю. Кому от этого вред, а?! Никому жизнь не коверкаю.

– Михайло, стоп машина, – вмешался Иван Дмитриевич не сразу понятной для внука фразой, – больно ты разговорился, ни к чему это.

– Мы же в лесу…

– Всё равно. Слепая сила, но слух у неё отменный…

– Тогда петь начну, едрён корень. Это разрешено?

Шурке неясен лаконичный диалог взрослых его спутников. Какая сила? Где она? Он хмурится от непонимания происходящего. «Как же так? – думал он, – мой любимый дедушка почему-то единоличник, не колхозник. Дядя Миша – и того хуже: от красных сбежал». Мир распадался на части от таких вопросов. Шурке становилось не по себе. Но так длилось недолго. Уже через несколько минут он забыл непонятный разговор, завороженный чистым и красивым голосом дяди Миши, вдруг оказавшимся в песне грустным и даже печальным… И если что и волновало под звуки песни в ночи, когда смотрел в широкое ночное звёздное небо, так это то, как они будут съезжать с крутой горы у посёлка Красная Самарка на мост через реку.

Из-за крутизны берега обычно в этом месте лошадь брали под уздцы, в спицы задних колёс рыдвана вставляли черенок от вил и юзом, не спеша, оставляя глубокие следы в жёлтом сыром песке, пытались попасть на узкий скрипучий мост. Шурка озирался на возу, смотрел: вил не было. Тёмная ночь, да ещё мерин Карий, ослепший недавно на один глаз, постоянно забирал влево так настойчиво, что правую вожжу приходилось держать натянутой, отчего быстро уставала рука. Меренок Цыган, семенивший в паре, слабосильный. Но вожжи в руках дяди Миши. Такого уверенного и умелого.

И всё-таки жутковато: а вдруг рванёт дремучая лошадиная сила Карего сослепу в сторону… и пошло-поехало…