Читать книгу Исторические миниатюры. Скрытая реальность - Александр Мамонтов - Страница 41

Это имя имеет греческое происхождение. Образовано имя Βαρβαρα (Варвара) от греческого выражения βάρβαρος, и в сложившейся традиции несёт в себе смысл: «чужеземная», «иноземка», «пришлая».

Когда к IX-му столетию до нашей эры беспокойные перемещения племен прекратились, во всех исторических областях Греции занявшие их этносы закрепились окончательно. В Фессалии осели собственно фессалийцы, и в соседстве с ними мелкие племена перребов, долопов, энианов, малийцев и др.

В Средней Греции и на близлежащих островах распространились племена эолийцев и ионийцев; последние поселились в Беотии, на части Эвбеи, на некоторых островах (как например, Лесбосе, и др.) и по берегу Мисии.

Ионийцы заняли Аттику, большую часть Эвбеи, Киклады, берега Лидии и близкие к ним острова.

Большая часть Пелопоннеса, Дорида, Мегарида, берег Карии, остров Крит и несколько других островов были заселены дорийцами.

Северный берег Пелопоннеса застолбили за собой ахейцы.

В Элиде, Аркадии, Этолии и Акарнании население составилось из остатков эолийцев и ахейцев, с примесью пеласгов и других, ещё доэллинских народов.

Вот такая складывалась пёстренькая картина будущего эллинского мира.

Вновь образовавшиеся малые независимые государства и города находились в разных условиях существования, и потому развивались неодинаково, и не объединялись в один большой и мощный государственный организм. И не жаждали слиться в коллектив…

Будущим грекам от рождения вообще было присуще стремление к обособленности, в силу чего всякая, даже самая незначительная община стремилась организоваться в некое самостоятельное целое. От такого воспитания древний грек называл своим отечеством только свое маленькое государство, и желал оставаться гражданином лишь своего родного города-полиса.

Однако, несмотря на такую раздробленность, на разнообразие местных условий и расселение на большом внешнем пространстве по колониям, греки, тем не менее, со временем стали осознавать свое национальное единство, и уже гордо называли себя эллинами в противоположность всем иноязычным народам, которых они менее почтительно называли варварами. Что это за слово, объясню чуть позже.

Осознание принадлежности к эллинству основывалось на единстве религии и языка, на сходстве основных черт характера, на общности исторических воспоминаний, и с особенной силой поддерживалось общими религиозными институтами, к числу которых принадлежали оракулы и общественные игры, а также амфиктионии, сближавшие соседние племена посредством общности религиозных интересов. (Подробнее об амфиктиониях см. очерк имени Андрей).

Собственно, общие религиозные представления и были той цементирующей массой, какая во многом составила здание эллинского мира. По представлениям орфиков – адептов крупнейшего мистического учения – временное существование по смерти проходит для посвященных в обществе богов, за вечными пирами, между тем как все непосвящённые пребывают в грязи, а отвергнувшие культ (безбожники-атеисты) вообще испытывают несказанные ужасы.

Именно таких непосвящённых адепты орфизма называли βόρβορος – варварами!

Так эллины видели суть вещей в религиозном свете, и так они обосновали внутреннюю суть варварства. Однако, окружающий мир также являл эллинам светское, или бытовое понимание варварства. При сопоставлении окружающего мира и эллинского государства возникало серьёзнейшее различие в понятиях «эллин» и «варвар». Причём называя человека, говорящего на чужом языке, варваром, греки отнюдь не презирали его. Варварство как таковое они считали просто уровнем более низкого культурного развития. Варваром же могли назвать человека из иного, неэллинского мира.