Читать книгу Дочь магистра Пламенных Чаш - Александр Маслов, Эльвира Викторовна Вашкевич - Страница 4

Это была безумная ночь. Самая безумная за последний год или даже со времени высадки его команды на Сегель-Аль. Началось все с пожара на складе, который освещал южную часть города и гавань. В небо взвивались багровые струи огня, бочки с маслом лопались ослепительными пузырями, обжигающими глаза, и вода в море казалась красной до самого дна. Вернувшись на борт «Нага», Давпер долго расхаживал по палубе, поглядывая на россыпи горячих углей, похожих на рану в черном теле ночи. Потом же, ближе к рассвету, пришла каравелла из Ланерии с совсем дурными вестями: какой то склочный торговец опознал по клейму партию своих товаров, перехваченных в проливе весной, тут же всплыло дело о двадцати повешенных матросах «Чайки» и подделке имущественных документов на «Гедон». Это означало уже не скандал, а целую бурю на Рохесе вокруг важной персоны капитана Аерда и его самого. Требовалось срочно плыть к немилостивой, проклятой Ланерии, договариваться с чиновниками, гиленом Красмом или самим королем. Капитан готов был выйти в море хоть завтра, но невозможно было это сделать – Канахор до сих пор не решил вопрос со старым глупцом Варольдом, вцепившемся в свою часть свитка, словно голодный пес в кость.

Поспав часа полтора, Хивс наспех позавтракал и снова отбыл на берег, чтобы уже при свете дня видеть печальные результаты ударившего его больно пожара. На месте склада остался только фундамент и некоторые, сваленные беспорядочно, обуглившиеся бревна. Из рыхлого слоя пепла, еще курившегося едким дымком, торчали обода бочек, железные крючья и краснозубые осколки черепицы. Возле пожарных повозок по-прежнему толпилось много народа: десятка три докеров, матросы и люди Мораса, двое служащих из муниципалитета и несколько угрюмых стражников.

– Ох, и горело, господин Давпер, – восторженно признал рыжебородый гном в кожаной безрукавке, стирая сажу с шишковатого носа. – Полыхало, как…

– Как в шетовой заднице, – широко разводя руки, подсказал ему стоявший рядом страж.

– Точно так, – кивнул парень из команды Мораса. – Мы ничего поделать не могли. Таскали воду, таскали… А когда бочки рваться начали, то масло… епть!.. Думал, мы сами тут дровами погорим, и никакое море не спасет!

– Еще, доложу вам, огонь умный будто был, – продолжил гном, шагнув на раскоряченных ногах навстречу господину Хивсу. – Будто его хораги развели. Ведь глядите, конюшни рядом и амбар всего в десяти шагах целехоньки стоят. Пламя, искры роем – все строго вверх уносило, словно в печную трубу невидимую. Ну, прямо умный огонь – ни влево, ни вправо!.. А ваше все питха съела.

– Идиот! Огонь умный?! – Давпер небрежно оттолкнул его с прохода. – Лучше бы здесь все сгорело в питху свинячью, а мой склад цел остался! Идиот! Григор! – поморщившись, он поманил боцмана пальцем. – И что ты мне скажешь? Где девка?! Твои дурни здесь пьяные шатались? Твои. И никто ничего не видел?

– А скажу, господин Давпер. Весьма полезное дело скажу, – Григор отошел к ступеням и, поглядывая на служащих муниципалитета, тише заговорил. – Удалось нам узнать кое-что. Дружок ее, который Бота порезал, некоторым ребятам знаком тут. Рейнджер он, не местный. С Вильса вроде или откуда-то с Франкии. Его еще вчера в порту приметили – любопытный слишком был, большей частью до ваших дел. И вот еще что важно, господин Давпер, он будто бы брат той шлюшки, которая у нас на «Наге» взаперти. Анита которую называют. Ну а дом ее за мостом Герма мы знаем. Прикажете наведаться вечером?

– Это уже интересно, Григор. Аниты брат, говоришь? – Давпер ковырнул золу носком сапога и поднял зеленоватый взгляд к боцману. – Все же вы сволочи… Не уследили. Вечера ждать не будем. Давай Бота и своих головорезов в таверну. И к дому тому кого-нибудь смышленого пошлите. Быстро, Григор! – приказал он и, отбросив ногой головешку, скорым шагом направился к «Красному крабу», мысленно уже опрокидывая кружку светлого эля – горло сушило, не то от горького дыма, не то от таких же горьких вестей с Рохеса.

* * *

Кто-то негромко всхлипывал. От этих всхлипов начинали противно ныть зубы, и Астра застонала.

– Заткнись, – сказала она невидимому плакальщику.

Звуки утихли. Мэги повернулась, приоткрывая глаза, пытаясь увидеть того, кто разбудил ее. В комнате, залитой солнечными лучами, никого не было. Влажная подушка неприятно льнула к щеке. Астра провела ладонью по лицу и невесело усмехнулась.

Плакала она сама, во сне.

– Тем более, заткнись, – прошептала она.

Мэги села на постели, пытаясь привести в порядок мысли. Тяжелый осадок сна растворялся, оставляя недоумение. Обрывки его мелькали, не складываясь в целое. Давпер, со скрученными за спиной руками, и острие кинжала, омытое алой кровью, качающееся у его горла; Леос, лежащий среди яркой зелени трав, поворачивающий голову, и лицо его – белая маска, как те, что делают жрецы Иссеи для заклятий мертвых; белый парус посреди неба, сияющего, как аютанский сапфир, – Астра мотнула головой, рассеивая видения.

– И это – знаки Рены? – спросила она неведомо у кого. – В таком случае, предсказания могли быть и более ясными.

В тонкостенной стеклянной вазочке стояла лилия, белая с розоватыми прожилками. Астра посмотрела на роскошный цветок, от его сладкого запаха кружилась голова, и он же мог быть источником смутных видений богини сна.

– Интересно, а для кого Голаф тебя купил? – она тронула плотный лепесток. – И, кстати, где он сам?

Рейнджера не было. Кувшин с молоком глянцево поблескивал округлым боком на солнце, рядом стояла тарелка с двумя лепешками, прикрытыми тряпицей.

Она прошлась по комнате, жуя лепешку, дотрагиваясь до мебели, проводя пальцами по гладкой столешнице. Заколка из кости береса, лежащая на столе, светилась теплым розовым цветом, отражаясь в небольшом бронзовом зеркале, обрамленном переплетениями серебристых цветов. Тонкая вязь букв вдоль оправы сложилась в слово.

– Анита, – прочла мэги, подняв зеркальце к глазам и вспоминая рассказ Голафа о похищенных девушках. Безумная мысль о том, что связано с этими именами, вошла холодом в грудь.

– Девушки с именем на «А», – сказала Астра, поглаживая надпись на зеркале.

Мэги почувствовала, как возвращаются ночные кошмары, вертясь туманом в полированной бронзе. Опять по лицу Леоса текла кровь, пламя разбрасывало рыжие лепестки, а руки заныли, словно стянутые грубой веревкой. Она тянула ворот платья, чувствуя, как опасный жар начинает тлеть в ладонях.

– Шет! – выругалась Астра, роняя зеркальце на стол.

Она глотнула молоко, смывая привкус видений, и вышла из комнаты.

Город встретил ее солнечным маревом, дрожащим над верхушками тонких башен у берегов Росны, или это была причуда горьковатого сна, еще не отпустившего ее совсем. Астра провела ладонью по лицу, смахивая возвращающиеся видения, и спустилась по растрескавшимся ступеням серовато-желтого песчаника на мостовую.

Люди вокруг торопились куда-то, разноцветные одежды смешивались пестрыми потоками, текущими к святилищу Герма, торговым рядам или левобережью. Смуглолицый аютанец, выскочивший из «Волшебного паруса», налетел на Астру, цепляя ее плечом, и оранжевый шелк платка, покрывавшего его бритую голову, слетел, словно объятый пламенем феникс.

– Урод слепоглазый! – сердито бросила мэги.

– Хорошая девушка! Чего злая? – он стал в двух шагах, шаря по ней горячим взглядом, даже забыв о валявшемся в пыли платке.

Она не ответила, пошла через переулок к площади, по краю которой расположились лотки с фруктами и всякой всячиной. Во рту сохло от жары, упавшей тяжело с утра, или черствой лепешки, пожертвованной сбежавшим франкийцем. Заплатив на углу за сочную, соблазнительную кисть винограда, Астра остановилась возле навеса, откуда доносились полупьяная болтовня и стук тяжелых глиняных кружек. И здесь она неожиданно услышала имя Хивса.

– …того самого Давпера. Сгорел до самой земли. И земля пеплом стала. Вот такие дела, – вещал мужичок в рыбацкой куртке с обтрепанным воротом. – Полыхало знатно. Давно такого пожара не видали.

– Горело там магическим огнем. Крепко горело и аккуратно, – добавил его краснолицый сосед. – Это все колдовка устроила, что от господина Хивса сбежала. Отомстить хотела, что от нее в квартал Нейзы развлекаться ходил. Ревнивая и злая сучка. Теперь за ее поимку кучу денег обещают.

– Сколько обещают? – поинтересовалась Астра, подступив ближе.

– Десять штаров. Сам слышал, – окинув незнакомку осоловелым взглядом, с удовольствием соврал краснолицый.

– Хорошие деньги. Мне б кстати были, – Астра надкусила ягоду, брызнувшую кисло-сладким соком на язык. – И как же та злая госпожа выглядит? Приметы хоть известны?

– А как может выглядеть баба Хивса? Молодая, как дева моря красивая. Во! – он поднял и уронил красноречивым жестом руки.

– Как я что ли? – мэги насмешливо вздернула бровь.

– Хо-хо-хо! Тощая ты сильно! Ишь, размечталась! – взвизгнула с хохотом рябая толстуха, сидевшая за ближним столом с гномами и молодой девицей с крашеными губами.

– Да нет у нее примет, – ответил Астре рыбак, макая деловито в кружке сухарь. – Колдовка она. Вернее, ведьма-обращенка. Сегодня, может, как ты образом, а завтра в жабу превратится или волчицей на ночной дороге выскочит.

– А вот вчерашней же ночью за Мельничьим холмом мертвые хаживали. Прямо по улице. Ровно шесть человек в истлевшем до трухи тряпье, – заметил гном с прилипшими к усам клочьями элевой пены. – Они же в соседнем храме Сафо похозяйничали, приобщив к себе двух тамошних жриц – замучили насмерть.

– Врешь! – отозвался матрос, поднимая голову над столом, и тут же икнул.

– Вру или нет, а родовой склеп Вюрогов утром открытым нашли. Собственными глазами видел – мы там рядом могилку копали, – рука гнома тихонько потянулась под юбку девицы с крашеными губами, от чего ее голубые глазки побледнели и округлились. – Боюсь, что в городе некроманты хозяйничать начинают. И если вернутся времена Темного Хоргана, то все эти пожары и амфитриты возле маяка, коих вы по глупости боитесь, будто акул зубатых, полной ерундой покажутся. Вот то пейте, пока пьется, гуляйте, пока солнышко светлым светит, – он решительней двинул свою пятерню по оголившейся девичьей ноге. Девица взвизгнула, краснея лицом и шеей, и попыталась вскочить, но подхваченная ловкими руками, рухнула гному на колени.

– Ах, хороша! – сказал он, повернув ее круто к себе и шлепнув вздрагивающие ягодицы. Пьяная компания разразилась хохотом.

– Ерунду вы говорите. Брехня, и скучно это. – Подперев пухлую щеку кулаком, решила толстая баба. – Вот вчера жинка Карса в кабаке до блевоты напилась и валялась под лавкой – вот это история! И пара стражников ее там… епть! Стражники – жинку своего начальника! Как в «Подкове» тебя, дуру пьяную, на днях. Ме-е, – высунув язык, она повернулась к истязаемой гномом подруге.

О пожаре и Давпере более не говорили, и Астра, потеряв интерес к пьяной болтовне, пошла дальше, через площадь к мосту. Сплетни о ночном происшествии на складах немного развеселили ее. «Это только начало, господин Хивс», – думала она, поглядывая на красные крыши портового ведомства. – «Все твое добро сгорит в огне! И ты сам тысячу раз проклянешь день, когда меня встретил!».

Река уводила ее дальше, поблескивая пойманным волнами отражением солнца, игрой ярких бликов на гранитных плитах. Астра почти не замечала прохожих, спешащих по набережной, собиравшихся у лавок и муниципальных контор.

– Свилг вернулся! Сви-и-илг! – пронзительно крикнул кто-то.

Толпа заволновалась, послышался свист, чьи-то возгласы, многие остановились, задрав головы и тыча пальцами в небо. Под редкими белыми облаками, похожими на растрепанный пух чаек, величественно плыл корабль, сверкая золоченым клювом-ростром. Паруса его были приспущены, крылья, раскинутые от оббитых полосками меди бортов, неподвижны. Сам он казался огромной волшебной птицей, неторопливо парящей над людской толчеей. Астра даже приоткрыла рот – никогда она не видела ничего похожего. Мэги лишь вспомнила, что многие тысячи лет назад, еще до того, как появились первые города Либии, а славная Атрия еще не исчезла в водах Океана, древние люди умели строить лодки, летающие по воздуху. Но это знание исчезло, вместе с гибелью острова атрийцев.

– Что это? – Астра ухватила за ворот разносчика фруктов, пялившегося вверх и едва не наступившего ей на ногу.

– Это корабль, госпожа! «Песнь Раи» называется – парнишка пританцовывал, радостно скаля зубы, несколько лиловых слив свалились с лотка и тут же были втоптаны в пыль. – Да вы что, не знаете? Корабль Свилга. Он уже второй раз к нам прилетает. Строили его на Рохесе. Все говорили, не полетит, мол, глупость козлиная. А он – вон он!

Мальчишка засвистел заливисто, помахивая рукой. Корабль будто опустился ниже и летел куда-то к северному храму Раи или кварталам Бушенпита.

– Кто такой Свилг? – мэги теребила парнишку за плечо, стараясь вытряхнуть ответ.

– Да механик это. Мастер большой, – пояснил разносчик, поправляя ремень на плече. – На Рохесе его мастерская. Я еще не родился, а он уже там жил, машины всякие строил. А когда он в прошлом году первый раз сюда прилетел, знаете, что было? Весь Иальс вверх тормашками! Городской совет хотел в тюрьму его, за нарушение порядка. Только потом передумали. Еще б – Свилг обещал им такой же корабль построить. И торгашам самым богатейшим нашим обещал. Деньги ему даже на постройку сдавали. Еще машины здесь всякие полезные Свилг скоро возведет.

– Машины, говоришь? – уточнила Астра.

– Ну да. Которые воду поднимают для бань и военные для муниципалитета. Да… будет такое оружие, с которым никому не справиться. Свилг – великий мастер, – в голосе парнишки звякнуло почти божественное восхищение.

Проплыв над набережной реки, корабль снизился еще. На какой-то момент показалось, что днище его зацепится за высокую часовую башню. Зеваки побежали в ту же сторону, выкликая имя Свилга и приветственно взмахивая руками. Толпа, собравшаяся поглазеть на корабль, потихоньку рассеивалась.

Астра еще прошлась по площади, прислушиваясь к разговорам вокруг, и остановилась у моста Герма. Отсюда кое-как была видна желтая лестница, ведущая к квартирке Аниты, и там должен же был, наконец, появиться Голаф Брис. Мимо проходили иальсцы, приезжие, судя по вильсскому шипящему акценту с северной Франкии. Было здесь много крикливых южан, одетых в богатые шелка и даривших ее теплыми и жадными взглядами. Вода в реке отражала бойкое движение по мосту и солнце, пляшущее жемчужными бликами на полированных плитах камня. Астра засмотрелась на остроносые лодки, безмятежно качавшиеся возле ступеней, и вздрогнула от чьего-то теплого прикосновения к спине.

– Голаф! Что за манера, подкрадываться так! – привычка рейнджера появляться бесшумно и неожиданно раздражала ее еще с начала путешествия к Иальсу. – И ты сбежал с утра. Сбежал, не сказав ничего. Разве мы никуда не собирались?

– Ты сладко спала на рассвете. Не решился будить, – он улыбнулся, трогая трехдневную, колючую щетину рукой, и, став вдруг серьезным, продолжил: – Сам ходил в ту изложину. Надо признать, мерзавцы умело устроили вам западню. Там, ежели сверху, да из-за камней, то даже неумеха-лучник из опытного паладина ежа сделает. Место это я отыскал сразу: увидел дом Керлока возле скал и прикинул, какой проход удобнее. Место отыскал, только нет там тела твоего дружка. Да, госпожа Пэй, – подтвердил он, заметив недоумение на ее лице. – Как я догадался, его к морю оттащили зачем-то, и пропало оно то ли на дне где-то, то ли… не смею даже предположить. В следах я понимаю не хуже, чем ты в магии. Пятна крови на камнях и траве ведут к берегу. Его лютня там валяется в щепки разбитая. А уж что море с ним сделало, догадаться не могу.

– Не лютня, а китара, – мэги нахмурилась, поглядывая то на франкийца, рассказавшего что-то слишком странное, то на стражей, появившихся от винного погреба и неприятно напомнивших позавчерашний день.

– Щепки там, а не китара. И друга твоего нет. Либо его пираты в море бросили, только ума не приложу зачем, – услышав выкрики возницы и скрип колес, он взял Астру за руку и отошел к парапету, начинавшему край моста над Росной. – Либо амфитриты вечером вышли и в пучину его забрали. А море красное было.

– От крови? – Астра нервно впилась ногтями в ладонь.

– Рассвет был с кровинкой – Архор, похоже, сердится. И амфитриты у скалы сидели, пели негромко, одна меня все пальцем настойчиво манила.

– Послушай, франкиец, – она подняла голову, в упор, глядя на него. – А не врешь ли ты?

– Дорогая, а зачем мне врать? – с удивлением ответил он.

– Амфитриты… ты все шутишь. Вчера, только вчера убили моего друга на моих же глазах! И я тебе не дорогая! – мэги сердито вырвала руку и отступила, едва не столкнувшись спиной с девчонкой, несущей корзину курчавой зелени.

– Нет – дорогая. Ты слишком дорого обходишься для моих нервов. С самого первого дня… – рейнджер провел ладонью по лицу, будто снимая налипшую паутиной усталость. – Я был на том месте. Круг сгоревшей травы – след твоих штучек, щепки китары, кровь, но тела барда там нет. Вот, кстати, в камнях валялся, – он вытащил из складок плаща кошелек с синей вышивкой и протянул ей. – Можешь пересчитать.

– Кошелек Бугета? – Астра развязала шнурок и высыпала монеты – здесь оставалось около пятидесяти сальдов. – Благодарю. Мне очень нужны эти деньги. А Леос… – она замолчала, опустив глаза. – Леоса уже не вернешь. Деньги помогут отомстить за него… И все равно, Голаф, это очень странно. Я думала утром… Вспоминала и думала. Почему ты оказался в доках тогда именно возле скобяной лавки? Ты следил за мной? Почему тебя заинтересовал Давпер? Иальс очень большой город, по которому можно бродить многие дни, и не встретить знакомое лицо, а ты все время оказываешься где-то здесь, рядом! Какое тебе было дело до меня, Давпера и всего братства Пери? И, наконец, откуда ты узнал об этих несчастных женщинах, которых якобы похитили и держат в неволе на корабле с красной полосой? Все их имена начинаются на букву «А»? – рейнджер не отвечал, глядя на девушек, собравшихся на ступенях швейной мастерской, смеющихся и щебечущих, будто беззаботные птахи, мальчишек, задержавшихся рядом, и Астра продолжила: – Их отвезут на далекий Карбос? Продадут жрецам в храм для целей очень мрачных? Надо же, какая таинственная, берущая за душу история! Даже если она правдива, зачем в нее потребовалось вникать тебе – человеку, который остановился в Иальсе лишь на несколько дней, так, мимоходом?

– Человеку, который заглянул сюда лишь для того, чтобы навестить сестру, – будто продолжая ее мысли, произнес рейнджер. – Мою родную сестру, которую я люблю и, которую не видел долгих два года. Ее имя – Анита. Эту ночь ты спала в ее постели. Пустой потому, что моя сестра находится в руках все того же Давпера, известного кровавыми преступлениями далеко за Иальсом. Я узнал это в первый же день, в первый же час, едва переступил порог той маленькой комнаты, откуда ты недавно вышла. Пилета – служанка соседей сказала мне кое-что, остальное я узнал сам, проведя бессонную ночь в порту. Слушал разговоры пьяных пиратов и пил сам, смотрел на когг, качавшийся далеко среди черных волн, и плакал, госпожа Пэй, как когда-то в забытом детстве.

– Прости, Голаф. Я не знала, – мэги все еще держала глупо кошелек, стиснув его в ладони перед собой, слушая печальную исповедь Бриса. – Видела заколку из кости береса, и на столике зеркало. «Анита» написано на нем. Я хотела спросить тебя…

– В шкафу висят ее платья. А вчера я нашел на гребне ее волосок, похожий на солнечный луч. Тонкий такой, свернувшийся кольцами, будто от боли и страха, – он замолчал, смяв плащ на выступавшей над ремнем рукояти меча.

Астра почему-то вспомнила Леоса, его быстрые длинные пальцы на струнах и песни в таверне, потешное и чуть напуганное его лицо, при упоминании о «приворотных» грибах, его поцелуи и светлые, как солнце волосы на камне, залитом кровью, – вспомнила, и рукам стало горячо от тока пробудившегося вдруг свирепого пламени.

– Что будем делать, Голаф? Мы обязаны наказать этого скота. Всех, кто был с ним!

– К стражам или в муниципалитет обращаться бесполезно, – я достаточно хорошо знаю Иальс. Из многих влиятельных господ нам бы мог помочь только Аворт, может быть начальник гарнизона Карс или кто-нибудь из семейства Ронхана, но прежде чем они что-либо предпримут, Давпер поймет, откуда исходит угроза, и сразу снимется с якоря. У господина пирата здесь везде глаза и уши, – заметил он, понизив голос и глядя на нее внимательно, словно испытывая сказанным. – Ты сама в опасности, Астра Пэй. Не нужно было выходить из комнаты – в любой момент тебя могут выследить его люди.

– О чем ты говоришь, франкиец?! Я не собираюсь прятаться, как серая мышь. И у меня в мыслях нет, надеяться на какого-то Аерта и прочих заевшихся господ! Но у меня есть план, – мэги на миг задумалась, глядя на гранитную набережную и воды Росны, льющие блики утреннего солнца. – Нам нужна лодка. Просто лодка. Когда стемнеет, подплывем к их кораблю, я подожгу его двумя-тремя фаерболлами. И гринх пополам, они смогут его потушить! Я спалю его! Не смотри так тупо! Я тебе верно говорю – это хороший план. Корабль начнет гореть, и все побегут, как тараканы. Конечно же, и пленниц за собой поволокут. А мы их будем уже ждать на берегу! Мы освободим их и рассчитаемся сполна с Давпером!

– Да чем ты думаешь, Астра Пэй?! Там моя сестра! Нет! Нет! Это совсем глупая затея, – решительно отверг Брис, качая головой, поправил ленту, стягивавшую волосы на лбу и сказал: – У меня есть мысли получше. Нам не потребуется лодка – только бумага и перо.

– Ты хочешь написать прошение толстобрюхому вельможе?

– Я хочу написать письмо самому Хивсу, – он усмехнулся. – От имени твоего знакомого – Варольда. Вряд ли пирату известна подпись магистра. Во всяком случае, можно попробовать. Мы пригласим Давпера на встречу в салон. Своих головорезов он, конечно, в большом числе не возьмет. И мы нападем на него по дороге, где-нибудь в малолюдном месте. Нападем, после чего Давпер станет заложником. Я выменяю на него Аниту и, при возможности, других девушек, и уже тогда ты можешь сжечь их «Нага» к рыбьим потрохам.

– Пожалуй, в этом есть смысл. Да, господин Брис, вы не совсем дурак, – она улыбнулась, шутя подтолкнув рейнджера пальцем. – Я напишу это письмо!

Ближайшая почтовая контора, где можно было достать бумагу и сургуч для печати, находилась немного выше бань Парисны, известных и посещаемых прежде господами с денежным достатком, а теперь вышедшим из моды. И все же здесь было много народа: паломников в храм Сафо Юной, возвышавшимся светло-голубыми стенами над садом персиковых деревьев; люда, следующего через мост с правобережья или на дешевый здесь овощной рынок, выделявшийся шапками разноцветных лотков, многоголосым гомоном, свежими ароматами базилика и пряных трав. Миновав посыльный двор, Голаф и Астра подошли к двухъярусной башенке со стрельчатыми окнами под куполом и длинными фиолетово-желтыми флагами, нависавшими низко над входом.

– Конторка муниципальная, без подвоха, – заметил рейнджер и, поднявшись по ступеням, толкнул обшарпанную дверь.

Служащий в строгом сером камзоле и бронзовой бляхой, прицепленной на груди, стоял в скорбном ожидании за столом, делившим помещение пополам. В углу на очаге дымилась плошка с густым таинственным варевом, пахло воском, чернилами и немного хитрой алхимией.

– Нам письмо написать, – опираясь на стол, сказал Брис. – Вернее, сами напишем. Лист бумаги и перо, пожалуйста.

– Не надо перо и бумагу. Напишем мы на… пергамент хороший дайте. Ну, для основательности, – подмигнув Голафу, пояснила мэги. – Я плачу.

– Очень хороший, тонкий и выбеленный. Тридцать пять шилдов, – повеселев, конторщик протянул лист и тут же спохватился: – А без пера как же? Пять шилдов. Не носом же писать, – мягкие губы его растянулись в улыбке.

– Не носом, конечно. Но пальцем, – Астра разгладила аккуратно лист на столешнице и сосредоточилась, вытянув указательный палец. Вдруг с ее ногтя сорвалась бледная искра, и от куска распластанной на столе кожи потянулась тонкая струйка дыма. «Уважаемый господин Хивс», – проступили выжженные на пергаменте слова, – «к сожалению позавчера, из-за неожиданного вмешательства магистра Канахора, я не смог найти время для решения вашего вопроса, примите мои извинения. Теперь я свободен и готов рассмотреть вашу просьбу внимательнее. Кроме того, у меня появилось крайне важное и неотложное дело лично к вам. Если у вас есть такая возможность, то, пожалуйста, посетите мой салон. Я буду ждать вас завтра к часу Лилии. Еще раз подчеркну, что это крайне важное дело, о сути которого мне бы не хотелось сообщать письмом. Магистр Варольд Кроун.» Все это она закончила замысловатой подписью, похожей на старший знак Го.

– Великолепно! – искренне восхитился рейнджер. – С такими талантами ты могла бы работать в дорогой конторе и огребать немалые деньги!

– С таким же успехом, ты со своим мечом мог бы огороды копать! – она быстро скрутила послание в трубку и указала служащему на плошку горячего сургуча.

– Да я только хотел сказать, что здорово ты это умеешь и почерк у тебя красивый.

– Ага. Мой личный почерк, Изольда здесь и рядом не стоит. Ляпайте вот сюда, господин почтовик, – она указала на прижатый плотно шов свитка.

– А печать какую? Нашей конторы или… – вытянувшись и наклонившись над столом, он доверительно сообщил: – или подобрать… Есть у нас кое-что.

– Вы ляпайте, а печать у меня с собой. – Астра прикрыла глаза, вспоминая в деталях вид картуша со змейкой, украшавшего дом Варольда, и тут же, распрямив ладонь, перенесла его на густую каплю сургуча, скрепившего свиток.

– Здорово! – воскликнул конторщик. – Никогда такого не видел!

– Чтоб ты знал, мэги я, – показав ему кончик языка, она повернулась к выходу.

– А… может отправить вам куда письмо? Доставим очень быстро, – опомнился вдруг служащий, понимая, что теряет с уходом клиентов как минимум сальд.

– Сами доставим. Вот сейчас в голубков обратимся и доставим. Пока, – довольная своей работой и эффектом, произведенным на мужчин, она вышла на улицу.

– Ваше Волшебное Высочество, – сойдя со ступенек конторы, Голаф остановился, щурясь яркого солнца, щетина на его подбородке казалась золотисто-рыжей. – Любишь ты покрасоваться. Скоро каждая собака в Иальсе будет знать о мэги Пэй. Глупо это. Я уже сказал: у Давпера здесь повсюду глаза и уши, и ты ему только помогаешь скорее отыскать себя. Да и шайка с Варгиева рынка тоже, конечно же, не упустит возможности свести с тобой счеты.

– А еще на меня точат нож стражники и жинка какого-то капитана Парба. Только я тоже сказала, что не собираюсь прятаться в угол, будто перепуганная мышь, – она вскинула голову, сдувая локон, упавший на лоб.

– Стой так, – рейнджер широко шагнул со ступеней, и стал напротив, заслоняя ее от стражей, появившихся со стороны сада. – Не поворачивайся и не удивляйся, – он обнял ее ниже талии и наклонился, целуя в изогнувшуюся назад шею.

– Голаф! – тихо и возмущенно произнесла она, упираясь в его грудь.

– Так надо. Целуй меня, – не дожидаясь ответа, франкиец впился в губы мэги и крепко прижал ее к себе. – Смелее.

Она вздрогнула от прикосновения его языка к своему, изогнулась, став на цыпочки и положив руки на его крепкие плечи. Короткие и жесткие волоски на его щеке, кололи ее нежное лицо.

– Кто там, Голаф? – прошептала Астра, вдыхая неровно и глубоко.

– Не знаю. Проходили какие-то стражники, – рейнджер, по-прежнему тесно прижимая ее, с насмешкой смотрел в расширившиеся вдруг зрачки.

– Скотина! Ты!.. – покраснев, она с силой оттолкнула его. – Ты разыграл это все?!

– Что вы, Ваша Волшебная Святость… Просто так, на всякий случай. Ведь проходившие вояки вполне могли оказаться из числа твоих злопыхателей, – будто бы озабочено глядя в спину удалявшимся стражникам, франкиец шагнул на другую сторону тротуара.

– Больше не делай так никогда! Слышал?! – потрясая свитком и все еще румяная от негодования, Астра двинулась за ним.

– Не смею ослушаться, госпожа, – он остановился на перекрестке перед розово-каменным зданием бань.

У входа, обрамленного синими изразцами и позолотой, собралась компания местных хлыщей, разодетых богато и шумных, как рыночные торговки. Возле крытой повозки о чем-то оживленно рассуждали аютанцы, указывая размашистыми жестами то на известное заведение Парисны, то на двери соседнего притона.

– Эй, мальчик, пойди сюда, – Голаф поманил пальцем сорванца, крутившегося возле почтовых лошадей. – Хочешь заработать десять шилдов?

– Ну? – мальчишка с вялым интересом поднял веснушчатое лицо.

– Доки ты, конечно, знаешь, – юнец кивнул и рейнджер продолжил. – Письмо нужно доставить. Отыщешь возле «Красного краба» или на пристани кого-нибудь из братцев Пери и пусть они тебе подскажут, как разыскать Давпера Хивса. Усек? Его там все знают. Вот и вручишь ему это послание, – он взял свиток из рук мэги, помахивая им у носа мальчишки. – Господин Давпер должен обязательно ответ составить. Когда принесешь ответ, получишь свои десять шилдов.

– Сальд, милостивый господин, – мальчик с хамоватой улыбкой глянул на Бриса и отвел глаза к Астре. – За это все хорошие господа платят сальд. Уж не первый раз.

– Да ты рехнулся! За сальд некоторые руки в мозоли трут целый день! – Голаф раздраженно убрал послание за спину.

– Хорошо, сальд, – согласилась мэги. – Я плачу. Только сделай это быстро.

– Слушаюсь! – мальчишка притопнул на месте и с готовностью схватил письмо. – Здесь ждать будете?

– Постой. Обязательно скажи, что это письмо тебе передал слуга господина Варольда. Обязательно! – Голаф пригрозил пальцем. – Выполни все в точности! А ждать мы будем тебя у моста Герма, – он подтолкнул посыльного, тот мигом скрылся за зелеными шпалерами храмовой дороги.

* * *

Давпер все еще не мог прийти в себя после случившегося в эту ночь. Конечно, он выглядел посмешищем перед своими людьми и перед всем бесчисленным морским братством. Не было сомнений, что весть о проклятом пожаре в порту, начатая сплетнями и постыдными домыслами, разнесется далеко и быстро, не хуже чем пламя в том сухом смолистом сарае. Это он, Давпер, прежде поджигал склады, устраняя конкурентов на черном рынке Хельг-Амо, это он пускал на дно корабли неугодных, и он всегда сам выбирал, кто станет его следующей мишенью. А теперь сам оказался жертвой какой-то взбалмошной девчонки, которая уже была в его руках.