Читать книгу Суворов и Суворочка - Александр Матанцев - Страница 11

Россия, великая наша держава,

Границы меняла под царский указ.

России недюжие сила и слава

Менялись в истории множество раз!

Великий царь Пётр окно прорубает,

Не север и запад открыл все пути,

Царица Великая Русь расширяет,

Восток, дальше юг, продолжаем расти!

Но Павел, хоть Первый, по жизни хромает,

Он тактику делать совсем не умел

И прусские правила глупо внедряет,

Суворов от гнева терпеть не сумел!

Муштра, мордобитие, узки рейтузы,

Да разве от этого сила Руси?

Муштра, мордобитие – это не музы,

Оковы развитию, Бог упаси!

Противны Суворову эти порядки:

«Я прусские войска всегда разгонял!

И как же принять эти все беспорядки,

Я русский и немцев всегда побеждал!»

Однако царь Павел ужасно игривый:

«Суворов перечит, какой же наглец!

Сослать лишь подальше, какой нерадивый,

Сослать и не слышать его наконец!»

Опала фельдмаршалу – плюнуть народу,

Опала фельдмаршалу – войску печаль,

В отставку отправили честь и свободу,

Сослали в Кончанское[39], в самую даль!

Ходил без рубашки, как будто в походе,

Суворова волю нельзя повернуть,

Легенды слагали в российском народе,

Российское войско нельзя обмануть!

Нога лишь распухла, то рана сражений,

Наташа читала, собралась за ночь.

Наташа поехала без украшений,

В Кончанское ехала папе помочь!

Наташа теперь уже Зубовой стала,

Граф Зубов, супруг её, дерзок, жесток.

На женское счастье шесть деток купала,

И девочки есть, и любимый сынок!

Спешит она к папеньке, едет в карете.

Аркадий[40], то братик, напротив сидит.

Сашуля, сыночек, играет в карете,

Налево, направо, кругом он глядит!

А вот и Кончанское, домик из брёвен,

Родименький папенька дочку встречал,

Целует он доченьку, рядом сыночек,

А этого мальчика слёзно обнял!

– Так ты Александр, хотя не Суворов,

Ты Зубов, внучок, – он его целовал.

Потом было много смешных разговоров,

Нога лишь мешала, а то бы плясал!

– Ах, папенька, мази какие прислали,

Твои гренадёры тебе шлют привет,

– Ах, доченька, как далеко тут сослали,

Читал я недавно старинный завет.

Хочу в монастырь я отсюда податься,

Хочу в монастырь и там душу лечить.

– Ах, папенька, лучше мирскому отдаться,

С семьёй вам подольше с любовью пожить!

– Суворочка, душенька, ты же большая,

Я воин от Бога, хочу не тужить,

И если не сбудется служба такая,

То стану я Богу усердно служить!

Толбухин[41] предстал, словно с неба свалился,

Письмо от царя он сейчас передал.

Суворов воскликнул: – Не зря я молился,

А царь, видно, сам вновь по мне заскучал!

Виновного, верно, простит Божья милость,

На службу вернуться настал, видно, срок!

Ну что же, прощай навсегда вся немилость,

В Европе, наверно, поспел весь укроп!

Союзные войска возглавить им нужно,

И Римский глава, доверяет он мне,

Хотя и страдал я от грусти ненужной,

Сегодня солдатик приснился во сне!

И так повелось на Руси издалёка,

Что жалуем сразу сынов мы чужих,

Но если сказал иностранец с намёком,

Лишь только тогда сразу ценят своих!

Так было давно и так будет навечно,

Европа боится российский кулак,

Российское будет гноить она вечно,

И это не знает один лишь дурак!

Прощаемся, доченька, еду в Европу.

Прощай, милый внучек, родной человек!

Прощай, мой сыночек, пора тебе в роту,

Прощаемся, милые, но не навек!