Читать книгу Дурманящие запахи острова - Александр Матвеев - Страница 7

Обабко обиделся на Мареева? Да кто в это поверит? Друзья – водой их не разольёшь! Как такое могло случиться? Хотя… Кто знает Обабко, тот скажет, что он сам никогда и никого обидеть не сможет, вот обидеться может. Душа у него мягкая и добрая. Кто видел эту самую душу? А не надо её видеть! Лицо Сашка надо видеть, глаза его! На губах всегда бодрствует улыбка, порой она там плясать начинает… Так душа отзывается на события, происходящие вокруг Сашка. И даже если события не очень, ну, например, что-то недоброе происходит, улыбка всё-таки не покидает Обабко, хотя и меняется, становится виноватой и печальной. Что это? Отклик на несправедливость, грубость окружающего мира? Чувствует душа свою ответственность за эту несправедливость, мается она, и тогда лицо Сашка приобретает вид страдальческий, но всё равно улыбчивый. И глаза! Глаза его лучатся светом неземным, нет-нет – земным светом, ярким и весёлым, но в фантастически меняющихся оттенках. Больше радости – больше яркости и переливчатости в жёлтом, белом, синем, оранжевом и во всяком другом цвете, а то и все цвета вместе взятые переливаются в глазах Сашка. Только вот чёрного цвета нет, бордового не бывает, да и от серого – боже упаси! И всяких там ядовитых окрасов не бывает, а есть всё мягкое и приятное. Но иногда случается, что печаль и скорбь затуманивают глаза Сашка… Это бывает тогда, когда жалость проникает в душу или когда ему становится стыдно… Не за себя стыдно, ибо никогда, слышите, никогда он не совершает постыдных поступков. А вот чужие плохие поступки на себя принимает и стыдится. Глаза отводит, в землю смотрит, смущается и… отходит в сторону. Вот и сейчас такой случай: с утра завтракать не стал и умчался куда-то ни свет ни заря.

* * *

Раздумья Мареева прервал приезд Марго. Вышла из машины и тут же:

– Отец! Что произошло? Пана Олександра встретила, шёл мне навстречу с опущенной долу головой.

– Что же ты, Марго, не остановилась? Спросила бы его?

– Что ты… Конечно, остановилась и вышла из машины поздороваться. А он обрадовался, кинулся навстречу, как обычно, к ручке приложиться. Аж три раза чмокнул… Словно забылся, гуляя в мыслях где-то в другом месте.

– С чего ты, Марго, моего друга паном называешь? Какой он тебе пан?

– Так он ко мне обратился сам: «Пани Маргариточка, целую ваши ручки». В ответ спросила его, что он такой печальный.

– И что?

– А ничего! Махнул рукой и пошёл в сторону моря. Определённо, обидел ты его. Ты можешь обидеть, когда не с той ноги встанешь. Я-то знаю! Кстати, с какой ноги ты сегодня встал?

– А я помню?! А с какой надо?

– Спросил бы лучше, с какой не надо? С левой – не надо!

* * *

Марго уехала по своим делам, а Мареев сидел на приставном стульчике у парадной двери, всматриваясь в дорогу; он ожидал возвращения Обабко. При этом вспоминал события вчерашнего дня. С самого утра не задался день! На рассвете сон дурацкий приснился, что как будто он поругался со своим другом Сашком Обабко. И началась ссора с его, Мареева, дурацкой шутки. Ещё курсантами в мореходном училище так шутили. За завтраком взял… да и бухнул ложку соли в чашку чая друга, когда тот на секунду отвернулся. Чёрт его дёрнул такую глупость сотворить! Посолить чай гостю! Не курсанты молоденькие всё-таки! Тем более, что Сашко на флоте не служил и не привык к таким примитивным, можно сказать, тупым приколам. Потом спохватился, но поздно уже было… Как сказать? А Сашко тем временем три ложки сахара в чай положил и стал усиленно размешивать… И это монотонное постукивание было нестерпимо слушать. И Мареев, не выдержал во сне:

– Да хватит уже стучать ложкой о чашку! Такой скрежет – как серпом да по одному месту…

– Ой, прости, Сева! Задумался я! Вот одна мысль у меня мелькнула.

– Одна всего? – съязвил Мареев, злясь на себя, что попал в такое глупое положение, что остановиться не может.

– Одна, зато какая! – заулыбался Обабко, и глаза его наполнились радостным светом весенним.

– Да пей ты уже чай, а то остынет, – опять не к месту выпалил.

Сашко отхлебнул сладко-солёного чая. Глаза его сразу потемнели, он поперхнулся и пулей выскочил из-за стола… А Мареева из сна словно кто-то науськивал. Он быстренько поменялся с другом чашками с чаем. Тут как раз вернулся к столу Сашко.

– Не в то горло попало, Сашко?

– Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие!

Таков был ответ, как выстрел из пистолета, причём фраза из заезженного анекдота. На этом фантасмагория с розыгрышем не прервалась! Почему так грубо, не похоже на себя, отреагировал на шутку Сашко? И дальше пошло всё наперекосяк, а почему?

Утром, после завтрака, после реального завтрака с фирменной яичницей «от Обабко», его, Мареева, на самом деле, словно Остапа Бендера, понесло. Пнул ногой соседского чёрного кота, который у дверей веранды ждал традиционного угощенья. Тот заверещал и мигом перемахнул через ограду в свой двор, а Сашко с удивлением посмотрел на друга:

– Сева, что случилось? Какая муха тебя укусила?