Читать книгу Страшная общага - Александр Матюхин - Страница 4

В доме у Марковых не было домофона. Уже давно все дворы перестали быть проходными, покрывшись решетками и замками, связки ключей обзавелись обязательными «таблетками», а этот дом все так и жил без замка на парадных дверях.

На дверях в квартиру замок имелся, правда единственное, что могло напугать потенциального грабителя, – размер замочной скважины. Больше это отверстие напоминало бойницу. Чтобы и пострелять, и дверь не разнести.

По неясным причинам ни грабители, ни бомжи, ни даже тихие алкоголики не приживались в парадном. Не нравилось им тут.

Костя вдавил кнопку звонка. Клавиша послушно дошла до своего предела. В полной тишине. Еще раз. С тем же успехом он мог бы нажимать на любой квадратный сантиметр стены. Ключей Костя, так же как и остальные члены семьи Марковых, не носил. Ключ существовал в единственном экземпляре – бронзовый, разумеется позеленевший, висел внутри на гвозде у дверей. Как-то так складывалось, что дома всегда кто-то был. Как-то складывалось. На случай коллективных выездов существовал еще один замок, ключи от которого глава семьи Марковых – Оксана Леонидовна – прятала так хорошо, что искать приходилось всей семьей.

Костя попытался привлечь внимание стуком в дверь. Что-то сегодня точно шло не так. Что-то. Все.

Надо бы сесть в тихом месте и успокоиться, понять, что на самом деле все хорошо и привычно, хотя… с тихого места сегодня все и началось.

Обычно стук – это не просто попытка нанести ущерб препятствию – это еще и звук. Руке было больно, возможно, что-то чувствовала дверь. А вот звук не получался. Костя решил, что он оглох. Щелкнул пальцами – все хорошо, оба уха услышали ровно то, что и должны были. Удар в дверь. Тишина.

Как-то это должно объясняться. Чувствуя себя резко поглупевшим, Костя достал телефон. Надежный, как штык-нож, прошедший песок, воду и чужие руки. С трещинами на экране, которые делали его только лучше, – никто не украдет. Телефон радостно зажег экран. Это все, что Константин Марков смог из него извлечь. В парадном было не особо тепло, но не минус – с чего бы смартфону глючить? Немного подсветить вокруг – это все, чем аппарат решил порадовать хозяина. Попытка сумасшедшая, но логичная – Костя попытался постучать телефоном о дверь. Тишина. Вероятно, какое-то ватное проклятие: все, к чему он прикасался, становится ватой – особенной, бесшумной. Оставалась еще пара вариантов: бросить камень в окно – второй этаж, попасть легко. Попытаться вынести дверь. Не с Костиным телосложением и не с его костями, но попробовать можно.

Наверное, дверь что-то услышала. Открылась резко, остановившись в миллиметре от Костиного лба. На пороге стояла женщина – из тех, что встречаются так редко, что не все верят в их существование. Каждый следующий год делал ее другой, но точно не хуже. Оксана Леонидовна Маркова стояла на пороге, и ничего материнского в ее взгляде не было.

– Вам что-то нужно, молодой человек?

Шутить в семье любили, но сейчас точно никакого сарказма. Костя чувствовал только холод. Такой он маму видел и даже наслаждался этим совершенным воином света. Закаленная службой в школе, Оксана Леонидовна внушала трепет любому, кто оказывался на ее пути. Вот только раньше он был по ту сторону линии фронта.

– Мама?

– Чего? – Если бы Оксане Леонидовне для выстрела требовалось взвести курок, то этот звук бы уже прозвучал.

За спиной у мамы Кости показался Марков-старший и, разумеется, два брата. Как-то так случилось, что младшие братья были шире, выше и куда более устрашающи по сравнению со старшим. Акселерация отдохнула на Косте, но компенсировала свою лень на Иване и Максиме.

– Еще раз, – голос Оксаны Леонидовны звучал почти что ласково: – Что вам нужно?

Костя знал, что надо что-то сказать, – что-то способное разбить вдребезги все. Ватные руки, неработающий телефон, как-то странно функционирующую семью. Не получилось. Он просто стоял, смотрел, и больше ничего. Он же дома. Вот в этом месте ничего глобально плохого быть вообще не может. Старший Марков как-то шепотом сообщил Косте: «Если кого-то убьешь, приходи домой – поможем труп спрятать».

Вот он дома и даже, кажется, никого не убил.

Маневр этот братики отрабатывали давно – ничего забавного, если ты не Иван и не Максим. Просто и эффективно. Двойняшки синхронно выдвинулись, подхватили Костю под руки слева и справа и просто вынесли на улицу. 58 шагов. Будто пленку перемотали – Константин снова стоял у двери родного парадного. Двери, в которой вообще никогда не было замка. Пытался ее открыть. Никак.

Если бы он был хотя бы немного девочкой – он бы просто сел здесь и заплакал. Вместо этого он снова и снова дергал за ручку. На улице по-прежнему не было никого. Если бы мимо проходил директор цирка, он наверняка предложил бы парню выступить с трогательной пантомимой «Не могу открыть незапертую дверь».

Всегда есть спасительная нить. Даже когда кажется, что ты никому не нужен, она есть. К родителям. К дому. Друзьям, любимым… Невидимое лезвие отрезало все.

Прошло несколько минут, а Константин начал всерьез сомневаться, что у него в этой жизни было что-то еще, кроме неоткрываемых дверей.

Не самый уютный город. Не приспособленный для прогулок в ноябре не спеша. Тут без остановок от точки А до точки Б ходят только самые упорные. Чаще – заглядывают по дороге куда-нибудь еще зайти погреться. Двери. Он начал ненавидеть двери. Кто их вообще придумал. Человеческая цивилизация была бы другой без них. Крутящиеся его не пускали вообще. Обычные иногда поддавались, иногда нет. Если удавалось попасть внутрь, кассиры, продавцы и охранники Костю не замечали. Его карточка считывалась, с вводом пин-кода было сложнее. Один раз повезло – кофе на вынос.

Константину казалось, что это какая-то болезнь. Вирус все свободнее чувствует себя в организме, а организму все хуже.

Он попытался просочиться в троллейбус. Он просто не мог сделать последний шаг. Ему никто не мешал. Просто как будто он перестал уметь заходить в троллейбусы. В трамваи. В движущееся. Пару дней назад Костя задумывался о самокате. Недорогом, складном, с большими колесами. Интересно – на нем получилось бы? Снаружи за невидимой тонкой стеной были люди, у которых было не то что хорошо. Нормально. Внутри он – человек, с которым что-то случилось.

В очередной раз попытавшись ввести пин-код и снова не дождавшись реакции, оценил расфокусированный взгляд кассирши и просто унес так и не оплаченную булку. В его состоянии обнаружились некие бонусы.

Город постепенно оживал. Только вот уже не спасало. Кажется, он стал хуже слышать. Сколько ни прислушивался, не мог разобрать ни слова. Совсем откровенно прислушивался к проходящим парочкам, одиночкам с телефонами. Было неловко, но Костя уверовал в еще одну беду – он глох. Осталось ослепнуть… он усиленно пытался не думать в эту сторону. Не получалось.

А еще за ним следили. Они не скрывались. Костя оборачивался, и никто не пытался отвести взгляд. Уставший ухоженный дедушка смотрел в переносицу, будто там что-то должно было появиться. Моргнул – и будто и сам удивился тому, что так много времени потратил на незнакомца, стремительно обогнул Костю, рискуя выпрыгнуть на мостовую. Длинноногая девушка обогнала его, обернулась и так и шла спиной вперед, не сводя глаз, чтобы через несколько секунд очнуться и еле удержаться на ногах. Еще через мгновение она, так же как и остальные, перестала его замечать.

Разные люди. Только он чувствовал один и тот же прищур то ли реальной, то ли нет Лизы с немного расфокусированным взглядом и слишком широкими бровями.

Кофе остыл, булка кончилась. Костя шел в сторону негарантированного спасения. У спасения было имя. Настя. Константин Марков считал, что рядом с этой девушкой, учившейся на курс младше, все станет хорошо. Кто-то верит в мощи; почему бы не поверить в живую и симпатичную Анастасию – старосту группы?

Как это и положено для веры, никаких доказательств не требовалось. В истории отношений Анастасии и Константина не было даже поцелуя. Косте Маркову казалось, что вот те взгляды – они были не просто взгляды. Уже месяц как он знал ее расписание и пару раз пересекался с ней правильно – с продолжением в виде пирожных и кофе в пекарне у студенческой общаги. Сейчас у Насти заканчивался семинар – осталось дождаться ее на выходе из главного корпуса.

Все должно было закончиться. Он так себе представил и пообещал. А пока – просто дойти.

До института Костя дошел уже несколько наигравшись – обнаружив, что двери перестали поддаваться. Вирус побеждал.

Эксперимент с институтским турникетом закончился предсказуемо. Электронный пропуск не подавал признаков жизни, а охранник, казалось, заинтересовался турникетом, но точно не Константином. Старый турникет был до пояса, но теперь поставили новый – не перепрыгнуть, не перелезть.

Холодно. Стоило не булку воровать, а что-нибудь с градусом. Константин представил себе флягу с каким-нибудь ядерным напитком, чтобы трудно глотать и одного глотка хватало надолго.

Вероятно, имело смысл идти на юг – через пару тысяч километров температура наверняка начнет меняться в нужную сторону.

Человек может жить при температуре выше 10 градусов тепла. Мерзко, но терпимо. Сегодняшние условные плюс два убивали так же надежно, как и минус тридцать. Просто медленно.

Найти теплое место. Сейчас ему было уже неинтересно, что с ним и почему. Согреться бы.

Настя выпорхнула, будто материализовалась сразу на крыльце, вместе со стайкой подружек – им было тепло. Косте было холодно смотреть на девичьи коленки, не признающие холода. Что-то в женских ногах есть такое особенное – какие-то атомные батареи, согревающие в любой мороз. Пока их обладательницы совсем не вырастут.

Костя стоял и глупо улыбался. Потому как Настя шла, несомненно, к нему и улыбалась в ответ. Запоздало он вспомнил, что не запасся пирожными, его почти-девушка иногда напоминала ему цирковую лошадку, за сахарок готовую прыгнуть сквозь горящий обруч.

Настя прошла мимо. Она улыбалась просто так. Ей было хорошо. Даже если она заметила Костю, точно не узнала.

Город закрыл двери, превратил его в невидимку и пытался заморозить. Неумолимо. Теперь Константин вспоминал о том, как сам вышел из магазина, как о главной ошибке в своей жизни. В конце концов, он мог просто стоять в тепле. Плевать где, но в теплом месте. Кажется, впервые он не особо озадачивался сломанными костями – холод пугал сильнее.

Где-то рядом должны быть теплотрассы, открытые двери или просто брошенные дома. Что-то должно быть. Большой город не может не дать шанс. Еще было бы неплохо найти спички.

Петербург, плюс два, один цвет – грязный. Костя шел в сторону – от. Так получилось. Все еще центр, только здесь не найти толпы шаркающих китайцев, туристические автобусы сюда заезжают только объехать пробку или припарковаться. Жилые дома уступили подслеповатым офисам с отсутствующими табличками и колючей проволокой на заборах. Кто-то всем этим владел и не хотел признаваться. Город подталкивал в знакомые повороты, в полузнакомые переулки, в знакомую только по названиям местность, пока он не оказался в каком-то безымянном «аппендиксе» – в такое «где-то рядом», странное «слышал, но никогда там не был».

Улица истончилась и внезапно закончилась, выведя на пустырь. Посредине возвышалась старая общага. Или нет – Старая Общага. С больших букв. Место, где никто не был лично, но каждый знал кого-то, кто то ли жил там, то ли с ним что-то случалось. Все логично – у него тоже что-то случилось. Кто-то о нем теперь скажет: «Видел Константина у Старой Общаги». Костя оглянулся – его никто не видел, и сказать будет некому.

Пустырь оказался больше, или это он так медленно шел. Общага упорно оставалась на одном месте.

Бежать получалось плохо – скользко, и сил уже осталось не особо. Тоже не помогло. Костя не знал, зачем и почему он это сделал, но сделал: он пошел спиной вперед. Попробовал «лунную походку» – а че, – все равно никто не видит. Развернулся. Общага оказалась уже шагах в двадцати. Семиэтажный маяк. Вместо прожектора – полная луна. Слепые окна, стены неопределенного грязного цвета. Как сделать дом таким, чтобы никто к нему не подходил? Строители Общаги справились с этой задачей.

Костя попытался дойти. Двадцать шагов – тут не может ничего привидеться. Нельзя ошибиться. Он шел, земля – она неодинаковая, каждый метр уникальный. Эти три круглые дырки – будто когда-то здесь ставили треножник – он уже видел. Переступал. Теперь наступил. Вот они снова. Двадцать шагов не заканчивались. Даже странно, насколько трудно признаться, что работает то, что работать не должно. Делай как работает, как бы глупо это ни казалось. Спиной вперед. Не оглядываться, хотя и очень хочется. Шаг, еще… На этот раз сопротивление пришло, откуда не ждал.

Что-то не пускало его уже на совершенно материальном уровне. Упиралось в спину. Константин не сразу сообразил. Просто он дошел. И теперь изо всех сил пытался сдвинуть Общагу с места. Общага весила больше Кости и сдвигаться не хотела.

Не отрываясь от стены – мало ли как оно, – снова пятиться? – добрался до дверей. Чуда не случилось. Дверь то ли была не заперта, то ли была. Возможно, так же, как и все остальные двери в этой Вселенной, закрыта персонально для Константина. Можно было расслабиться и замерзнуть. Идти куда-то еще? И? Он просто сполз по стене – ноги гудели, руки ломило, зато спиной в стену, какая-никакая опора. Холодно, челюсть ныла, будто напоминая, есть что-то еще, кроме того, что он остался по другую сторону от всех. Больше идти было некуда. Константин задремал.

Скрипнуло. Костя не сразу сообразил, что это не в голове у него. От своей головы он вправе был уже ожидать чего угодно. Скрипнуло чуть левее – там, где он пару минут назад пытался открыть неоткрываемое. Двери.

– Попу отморозишь. – В голосе не было ни сочувствия, ни попытки как-то обидеть. Было бы нормально, если бы добавили: «Через 30 минут и 15 секунд». Что-то от голосового помощника было в этом голосе. – Добрался. Наконец. Заходи.

Вахтерша, наверное, это была она, зацепила Костю за воротник и одним движением подняла и развернула. Зашел он уже сам. Невежливо, не пытаясь пропустить вахтершу вперед. Кажется, от привычки пропускать вперед женщин он отучился напрочь.

Тепло. Тепло-то как.

И внутри тут было совсем не так, как снаружи. Никакой заброшенности и покинутости. В холле – варан. Наверное. Здоровущая ящерица. В аквариуме метров пяти длиной. Камушки, какие-то листики, травки. Немного не то, что ожидаешь увидеть в холле Старой Общаги. Костя присмотрелся. С аквариумом он немного ошибся. Стекла не было.