Читать книгу Костер для инквизитора - Александр Мазин - Страница 6

Представительный мужчина расхаживал по комнате, тиская в потной руке телефон. Упитанный ротвейлер суетился вокруг, путаясь под ногами. Хозяин то и дело сердито отпихивал его ногой.

– Геннадий Витальевич! – оскорбленным тоном говорил мужчина.– Я не могу позволить, чтобы меня грабили.

– А я,– пробубнила трубка,– не могу перетрясти весь рабочий класс Ленинграда только потому, что вам этого захотелось! И я не понимаю, на чем базируется ваша уверенность, что грабитель – не переодетый боевик конкурента?

– На моем чутье,– сердито буркнул мужчина и пнул ротвейлера в бок.– На моем носе.

– Нет,– сказала трубка.

– Что нет? – переспросил мужчина.

– Нет, это значит, что ни мое ведомство, ни я сам, ни мои смежники не станем заниматься глупостями. Однозначно.

– Вы мне не верите! – воскликнул мужчина.

– Вам – верю. Вам, но не в вашего рабочего-террориста.– Возразила трубка.– Могу возместить ущерб.

– Обойдусь,– проворчал мужчина.– Всего хорошего, Геннадий Витальевич! Кинули нас,– грустно сообщил он ротвейлеру.– Ну и хрен с ним! Гулечка! – крикнул он.– Как там покушать? Мы с Козырем кушать хотим!

– Коз-зел! – со смаком произнес Чума, швырнул трубку и добавил что-то по-своему, выругался.

– Шифер? – уточнил Васек.

– Ну! Коз-зел!

– Бабки по новой требует?

Чума, играя желваками, популярно объяснил, куда и каким образом может идти Шифер.

– Ко мне тоже подъезжал,– поделился Васек.– Но я не лох. Взял, значит, взял.

И киздец.

– Во! – воскликнул Чума.– В цвет. Как будто один Шифер дурь толкает! Как будто я, в натуре, поставщика не найду!

– В шесть секунд,– согласился Васек.– И подешевле возьмешь. Но мне интересно, кто ж это рискнул здоровьем на нас наехать? Любопытно мне.

– Вот и займись,– сказал Чума.– Побазарь с кем надо. Так дела не делают.

– Опять те же пульки,– заявил майор Чувало, протянув коллеге акт экспертизы.– Характернейший почерк.

– Восемь плюс два получается десять,– произвел блестящий арифметический расчет его коллега.– Профессионал.

– Профессионал, который пользуется одним и тем же стволом? – усомнился Чувало.

– Ствол – минус,– согласился собеседник, тоже майор, но с более прозаической фамилией Иванов.– Отсутствие свидетелей – плюс. Точность стрельбы – тоже плюс. Прикинь, ни одного лишнего выстрела.

– Неверно,– возразил Чувало.– У двоих – ранение в руку.

– Еще один плюс! – с удовольствием произнес Иванов.– В обоих случаях убитые пытались использовать оружие.

– Резонно,– кивнул Чувало.– Свидетелей нет. Собаки след не берут. Кладет аккуратно, как хирург, и только бандитов. Служба?

– Сомнительно,– проговорил его собеседник, поморщившись, потер колено.

– Болит? – участливо спросил Чувало.

Два дня назад Иванов получил бытовую травму – упал с лестницы на мосту. А днем раньше в него стрелял из обреза наширявшийся азер – и промахнулся с пяти шагов. Второсортное счастье.

– Угу… Слишком разнокалиберная дичь. Семь пешек, два бригадира и только один чуть повыше рангом. К тому же все из разных группировок.

– Псих?

– Вот это похоже. Может, прокачать?

– По дуркам? – удивился Иванов.– Шутишь?

– А какие варианты?

– Подождем. Это же серийка.

– А статистика?

– А ты когда последний раз премию в руках держал?

– И то верно,– согласился Чувало.

Андрей украдкой потрогал верхнюю губу. Нет, усов он вроде не отпускал.

– Ты решил: это о тебе? – Наташа улыбнулась и отложила гитару.

– А разве нет?

– А разве да?

Она кошкой прыгнула ему на грудь, опрокинула на диван (Андрей не сопротивлялся), щелкнула ровными зубками:

– Р-р-р! А может, это про меня?

Руки Андрея нырнули под ее свитер.

– Мр-р-р,– мурлыкнула Наташа.– Нечестно!

– Я – охотник,– напомнил Андрей.

– Был.– Девушка ловко вывернулась из его рук, соскользнула на ковер, к изголовью.

– Есть! – Андрей выщелкнул уракен вправо – погасил свечу.

– Пижон,– прошептала Наташа.

– А хоть бы и так.

Он толкнулся спиной, перевернулся в воздухе и упал на ковер, рядом.

– Я – тигр! – Уткнулся лицом в упругий живот, прихватил зубами кожу.– М-м-м! Наташка, ты самый лучший деликатес в моей жизни!

– Это потому, что я тебя люблю, дурачок! Иди сюда, дай мне твои губы!

– Нечего! Я – хищник! А ты – моя добыча!

– Ты глупый волчонок… Молнию не сломай! Андре-е-ей!

– Зверь укрощен,– сообщил он, когда полчаса спустя они перебрались на диван.– Делай с ним, что хочешь.

– Скажи, как ты меня любишь?

– Я от тебя шизею! Наташка, ты мой ангел-хранитель!

– Да,– согласилась она.– Это правда… Охотник.

Запах конского пота ударил в ноздри. Лицо – к жесткой гриве, ветер – где-то над головой. И внизу, впереди – серое узкое тело, мелькающее в траве, петляющее между кустами, рыскающее из стороны в сторону.

– Ну давай, добрый, давай! – кричал Андрей в мохнатое конское ухо.– Давай!

Конь стелился над травой, птицей летел-парил над змеей-зверем. Настиг, обошел, серый метнулся в сторону, из-под копыт…

– И-и-я-о-ха-а! – нечеловеческий визг исторгся из груди Андрея.

Так конь кричит, вставая на дыбы, чтобы обрушиться на соперника.

Ах, как он прыгнул! На скаку, вниз, земля – прямо в лицо!

– И-и-я-а-о-ха-а!

Прямо на серое змеиное тело!

Ха! Глухой удар, хруст костей, нечеловеческий вопль боли. Покатились по земле, клубком, колени сдавливают горячие бока, как только что – бока скакуна, руки клещами вцепились в острые уши.

–Йа-а-а!

Остановились. Андрей – внизу, серое – сверху. Пыль. Запах пота. Запах раздавленной зелени. Саднящая боль в спине… И выворачивающееся из рук, оборачивающееся: из узкой серой морды – в узкое личико с большим ртом и огромными, шальными, пьянящими глазами. Волосы, удлиняясь на глазах, упали на лицо, мертвая серая шерсть осыпала щеки и бороду. Твердое, как дерево, зажатое между коленями тело зверя – упругое, гладкокожее, обжигающее даже сквозь холст.

– Ты ошибся, охотник…– ночной шепот, неуместный под сияющим оком Отца-Солнца.

Маленькие женские пальчики (черные крючья когтей – отмершие – потерялись в траве) – на потной мужской шее. Желание, жажда, боль – нестерпимы. Выворачивают, выгибают. Податливое тело, приникающее к самому естеству, сведенные судорогой колени разжимаются…

– Ты ошибся…

Рука, его рука соскальзывает вниз, ищет…

– Нет! Нет!

Визг, вопль, неверие, ужас в огромных, черных, как ночные озера, глазах – и знакомый хруст ножа, разрывающего плоть, живот, внутренности.

Андрей рывком сбрасывает с себя вспоротое от паха до грудины тело. Зияющая серая рана – ни крови, ни вони рассеченных кишок. Наступив ногой на мягкую женскую грудь, выдернув из ножен короткий прямой меч, он напрочь отсекает маленькую прекрасную головку.

Длинные волосы, запутавшиеся в траве, огромные глаза, полные слез.

– Ты ошибся, охотник…

Огромные встревоженные глаза.

– Опять, да?

Андрей встряхнул головой, отгоняя сон. Он все еще видел стремительно убегающее назад разнотравье и серую тень, струящуюся меж желтых и белых полевых цветов.

– Плохое, да? – Теплые ладони, поддерживающие его голову.– Уже прошло, Андрюша, ты уже проснулся, успокойся.

Наташа никогда не спрашивала, что ему снится. Понимала.

– Да,– согласился Ласковин.– Прошло.

Закрыл глаза и подумал:

«Вот и кончилась спокойная жизнь».